***
— Снова будет предсказание будущего? — спросил Петр, спустя минуту после ухода Сергея. — Около того. Меня отчасти радует тот факт, что не вышло избежать аварии, ведь будущее в итоге если и изменилось, то не слишком заметно. — Что сейчас за информация? Я рассчитывал, что все возможное вы рассказали некоторое время назад, потеряв при этом интерес Комитета. — «Дело о пропавших детях». — Что? — Девяносто пятый год. В Бутаковском заливе любители подледной рыбалки обнаруживают труп ребенка. — При чем тут ЧАЭС? — Петр заинтересованно отложил бумаги и воззрился на Антонову. — Терпение. Очень скоро это стало серией: черед два месяца был найден еще один ребенок, еще два ребенка через три месяца и последний ребенок был найден шесть месяцев спустя. Всего пять детей. — Кошмар какой… А кто эти дети? — В этом-то и дело. Сразу не удалось этого выяснить — никаких заявлений о пропаже детей не поступало. — Ну и кто это сделал? Это хоть знаешь? — майор подался вперед, вцепившись в подлокотники кресла. — Сергей выяснит, — отрезала девушка. — Важно другое. Человек, который будет убивать детей, не сам это делает, это заказ. — Но кому понадобилось убивать пятерых младенцев? — Три мальчика и две девочки. Одна из них стала бы точной копией меня в этой реальности. — Снова ты о своих перемещениях… — мужчина встал с кресла и прошелся по кабинету. — Хотя нет, я кажется понимаю логичность теории. Ты из параллельного мира, а ту тебя, которая должна была быть в этом мире, убили в младенчестве? — Совершенно верный вывод. Заказчик Дмитрий Киняев. — Это еще кто? Такого имени в твоей истории я не слышал. — Не было необходимости его произносить, а сейчас у меня появились доказательства того, что этот человек будет именно таким, каким я помню его. — И чего ты хочешь? Чтобы сейчас пошел и пристрелил его? За то что сейчас нереально доказать? — Нет. И, раз уж мы перешли на «ты» окончательно, я хочу, чтобы ты допустил всё для того, чтобы это случилось, но Киняев понес наказание еще до 2010 года. — Господи, Аня, зачем это тебе? — Охх… Как бы объяснить… — девушка помассировала виски. — Я делаю это не для себя и даже не для Сергея, он и без того по службе продвинется. Я хочу, чтобы мои друзья, горе-путешественники во времени, и я сама нашли место в новом мире и были избавлены как от допросов «кто вы такие, вас же убили», так и от преследования Киняева, который не поделил с моим бывшим молодым человеком неведомые силы Зоны отчуждения ЧАЭС. — О каких силах речь? — Телекинез и влияние на психику людей, если не ошибаюсь. Паша умел создавать фантомов, а по части перемещения предметов ему равного нет, — усмехнулась Антонова. — Но не будем к утру о баранах. Суть остается в том, что Паша не сцепится лично с Киняевым, не пропадет черт знает куда, чтобы впоследствии не натворить того, о чем пока печалюсь только я и все будет замечательно. Дмитрий Киняев, он же Деррик Флетчер, воспитывается сейчас здесь, в Москве, в приемной семье и ему около десяти лет. — Но впереди девять лет до первой смерти и больше двадцати до обозначенного тобой срока. Девушка поднялась с места и повела плечами, разминая затекшие суставы. — Тем больше у вас времени для действий. Если еще какая-то информация потребуется — я в полном распоряжении Комитета и вы прекрасно знаете, где меня найти или как со мной связаться. Всего доброго, товарищ майор. Гришин в очередной раз поразился стойкости этой девушки, на долю секунды позавидовав Костенко, и поднял трубку телефона.***
— Товарищ полковник, есть еще информация. — Гришин, ты одурел?! Ты думаешь, мне есть дело до того, что опять сказала эта Ванга хренова? — Но про аварию она все верно сказала! — Гришин, погонами клянусь, убью! — Но, товарищ полковник… — Сам разбирайся! Надоели черти, в отставку подам!.. — голос полковника немного отдалился, а затем был гудок опущенной на свое место трубки. — Сам так сам, чего уж тут, — проворчал Пётр. — Карт-бланш это хорошо.