Меняющая Реальность

      Анна Костенко сидела на диванчике, положив ногу на ногу и опираясь на мягкую спинку. Она пять минут назад закончила рассказ о своей жизни после возвращения, поведав для большей наглядности все с момента возвращения из Америки.       Леша молча обнимал Настю, Гоша искал в интернете подтверждение услышанного, Паша закрыл лицо руками и пытался отдышаться. Ему не верилось, что он мог так поступить с девушкой, в которую влюблен. Сама же Антонова приглушенно рыдала в уборной, убежав туда сразу после последних слов. — В итоге ты Анна Сергеевна Костенко, жена Сергея и мать его ребенка, — нарушил молчание Вершинин. — Детей. Ладно, расскажу о нас с ним подробнее, — вздохнула Аня, оправляя пиджак. — Поженились мы тайком от всех, включая Петра Гришина — которому более всех не стоило об этом знать, — еще в начале восемьдесят девятого, когда поняли, что я уже никуда не исчезну, но все еще боясь этого подсознательно. Благо, Сергею для работы требуется удостоверение, а не паспорт, иначе штамп обнаружился бы моментально. Женя родился пятого ноября того же года, после чего Сергей достаточно долгое время настаивал на том, чтобы я прекратила контактировать с управлением КГБ, не только из-за его безумной ревности, но и из-за потенциальной опасности для нашей семьи. — От него жена ушла, это все знали, — пробубнил на одной ноте Костенко, не прекращая стучать по клавишам, — а ты девушка симпатичная и приглянулась ему, о чем я догадался буквально сразу же.       Женщина рассмеялась. — Я не сбежала бы, успокойся. Так вот, — продолжила она, — я, наоборот, углубилась в работу, цепляясь за нее, как за единственное, что отвлечет меня от Киняева и Вершинина, — парень вздрогнул и поднял взгляд на нее. — Да, Паша, от того Вершинина, каким ты еще можешь стать. Я получила звание лейтенанта в девяносто пятом, незадолго до рождения Насти, — Мадышева улыбнулась, — и в ноябре того же года я подала в отставку в связи со второй беременностью. — Так у тебя двое детей? — спросил Леша. — Да, у меня двое детей… — голос женщины дрогнул.       Сергей поднял на нее взгляд. — Нормально все?.. — Анна кивнула. Мужчина перевел взгляд на ребят. — Вы простите ее, наш младший сын, Дима, почти полжизни по больницам и санаториям ездит. Он и сейчас на лечении, а Аня волнуется. — Что-то серьезное? — спросила вернувшаяся Антонова. — Нет, просто очень ослабленный организм. Вот, все снова в сборе, так что можно кое-что обсудить, — он отложил ноутбук. — Паша, скажи пожалуйста, помнишь ли ты, что случилось после того, как ты впервые изменил прошлое и оказался в СССР? — Ну разумеется. Мне ты мерещился везде и всюду, а еще в том мире был еще один Павел Вершинин… — На этом пауза, — остановил его жестом мужчина. — В этом мире присутствует «двойник» каждого из вас, исключая Аню, — он посмотрел на обеих, — вас в одном мире оказалось трое — две из разных временных отрезков и третья, принадлежащая с рождения именно этой реальности. Точнее: у вас были двойники. Я посчитал жизненно необходимым вести круглосуточное наблюдение за этими детьми с самого рождения и должен вам сказать, что по уже подтвержденным мной данным, в тот момент как вы оказались здесь, эти пятеро подростков просто растворились в воздухе. Очень сомневаюсь, что кто-то из вас об этом хоть что-нибудь знает, так что убедительная просьба — вести себя как адекватные люди; выполнять то, что скажу я или моя супруга; не путаться под ногами. Понятно?       Настя и Антонова кивнули сразу, парни же сначала помедлили, но затем тоже дали согласие. Костенко повернулся к жене: — Ты там попробовать что-то хотела? У тебя буквально час, мы почти дома. — Я ничего не хотела попробовать, я прошу показать, — улыбнулась женщина, протягивая Вершинину вилку. — Когда-то ты показал это только мне, а сейчас это тайное сделай явным для всех.       Ребята с непониманием посмотрели на парня, а тот сделал вдох и вилка повисла в воздухе.