***
-Чимин~а, мне н…надо дмой, — Гук выпил баночку пива, немного виски, и его напрочь унесло. Уже прошло где-то пол фильма, на фоне кто-то кричал, звал на помощь, а по всей стене растекалась кровь, но омеге было глубоко всё равно, он хотел вернутся домой, к папе. Сейчас не волновали ни какие герои в дорогом ужастике, не волновало то, что завтра первый день на работе и рано вставать, не волновал бардак вокруг и даже эта дурацкая розовая пижама, не волновал никто и ничего. Никто, кроме папы. — Да успокойся ты, всё будет в порядке! — Пак держал Гука руками и ногами, потому что попробуй удержать этого амбала, который в два раза выше и больше самого Чимина. — Мы встретились в первый раз за несколько месяцев, но это не главное! — омега повалил друга на пол, прижимая всем своим весом, потому что по другому его удержать не получалось. — Ты не можешь появится перед папой в таком состоянии, Чон Чонгук! — после этой фразы тело под Чимином перестало сопротивляться, лишь скрещивая руки на чужой спине и обнимая. — Прости, — Гук закрыл глаза, стараясь проглотить огромный ком в горле, но это получалось с трудом, из-за чего пижама Чимина стала мокрой, испачкавшись в чужом сожалении. — Прости меня, Чимин. — Так резко протрезвел? — омега внизу кивнул головой, стараясь вытереть нахлынувшие слёзы. — А ещё ты мне так и не рассказал о том, почему ты пропал так на долго, я ведь...- Чимин замолчал, решив утаить то, как он ночами плакал в подушку, не ел и не пил из-за внезапного отсутствия «лучшего друга». Три года назад, на его карте соулмейтов было написано совсем не то, что он ожидал."Имя: Чон Хосок. Возраст: 20 лет. Пол: Мужской. Характер: Добрый, отзывчивый, но часто серьёзный и страшен в гневе."
Разочарованию и удивлению омеги не было предела. Мало того, что он не такой, как все, так ещё и его соулмейтом оказался старший, пусть и сводный, брат. Они с детства были просто не разлей вода, очень похожи друг на друга характером, и многие удивлялись этому, ведь часто братья и сестры очень долго плохо общаются, но не в этом случае. Чимин его безумно любил, обожал и восхищался, но исключительно как братом, в отличии от Хосока, который был просто без ума от своего братика где-то с подросткового возраста. Младший никак не отвечал на его чувства взаимностью, как бы он не намекал и это разбивала ему сердце до его 18-летия. Счастью не было предела, когда Чимин оказался его соулмейтом, но что-то в этой системе дало сбой, Чимин не любил Хосока. Чимин любил Чонгука. Для омеги влюбиться в омегу — табу, не иначе, ведь шанс быть отвергнутым 99,9999%, что и случилось с Паком, когда Чонгук признался, что влюблён в Тэхёна. Это было в средней школе, первая влюблённость, насмешки со стороны того, кого любишь, боль, голодовка, депрессия, так они и познакомились с Чимином, который заведомо знал о традиционной сексуальной ориентацие друга, не расчитывая на что-то большое. "Надежда умирает последней" - по ночам Пак думал лишь об этом, кое-как отбиваясь от похотливого старшего брата во время течки, стараясь проводить ее именно с Чонгуком. Но какого было его удивление, когда когда к нему на свое 18-летие пришёл зареваный Гук, и показал Чимину зловещую картонку с :"Имя: Ким Тэхён.. "
Дальше Чимин читать не стал, просто откидывая карточку в сторону и прижимая ребёнка к себе, давая выплакаться. После этого они вместе решили, что лучше не с кем, чем с такими соулмейтами и пообещали пожениться друг на друге, если до 30 лет не найдут себе пару. Это предложил Гук, чему Чим был приятно удивлён и тут же согласилмя, даже не думая о последствиях. -…Чимин? -А? А, да, конечно, — Пак зарылся Слишком глубоко в свои воспоминания, откуда его вырвало его же имя из чужих уст, на что он смущенно улыбнулся и ответил первое, что пришло в голову. — Чимин-а, я спросил о том, на сколько сантиметров ты стал ниже за эти несколько месяцев, — Чон саркастично посмотрел на тут же нахмурившегося Чимина и засмеялся. — Идиот, — Пак обиженно надул губки и слез с Гука. — Ну что ты дуешься, как маленький, а? — Чон тут же поднялся, цепляя друга в свои объятия и душа подушкой. — Чон Чонгук! Отпусти меня, мелкий засранец! — Чимин начал громко смеяться и хотелось, чтобы этот момент продлился вечность, но Гук быстро сдулся, просто ложась рядом и тяжело дыша. Пак откровенно засмотрелся на красные прядки, прилипающие ко лбу, приоткрытый рот, покрасневшие щечки и блестящие губы. Его друг так прекрасен, но эта вечная френдзона.. Он привстал на локтях, поглаживая щеку ничего не понимающего Чона, потянулся к таким притягающим губам и аккуратно коснулся их, снова залезая сверху омеги и начиная ерзать на медленно твердеющем члене. Воспользовавшись замешкавшимся состоянием Чонгука, Чим пробрался языком в чужой рот, изучая поверхность десен и слегка поскуливая в поцелуй, почувствовав большие руки на своей талии, освобождающие от пижамы. Хотел было Пак что-то возразить, но не смог, слишком долго ждал этого момента, слишком долго хотел коснутся этих сладких губ, отдающих кокосом, и раздеть это массивное тело, целуя впалый животик в пупок. Кожа смуглая, слегка солоноватая, но такая своя, такая желанная и красивая, что у омеги крышу рвёт. Он припускает боксеры Гука, проводя рукой по всему стволу и победно ухмыляться, увидев откинутую голову друга(?). — Чимин... — тихий стон. Пак продолжает свое дело, но голос становится все настойчивее и громче. — Пак, мать твою налево, Чимин!!!!! Омега подпрыгнул на кровати, замечая перед собой полностью одетого и серьёзного Чонгука. В лицо светило утреннее солнце, а Чимин осознал, что это всего лишь очередной сон, которые он видит чуть ли не каждый день и каждый раз разачаровывается как в первый, когда просыпается от противного звона будильника. — Я не знаю что тебе снилось, но, видимо, недотрах даёт о себе знать, — Чон саркастично посмеялся, кивая на каменный стояк Чимина и маленькое пятнышко смазки на поверхности трусов. — Прости, что разбудил о такого приятного сна, но в следующий раз стони по тише и я ухожу на работу, вечером напишу, — Гук улыбнулся красному, как рак Паку, скрываясь за дверью и матеря всё, понимая, что может опоздать в первый же свой рабочий день. Пить, всё-таки, вчера надо было меньше и хоть благодаря тщательной чистке зубов и нескольких жвачек запах алкоголя не чувствуется, головная боль никуда не ушла, пусть настроение из-за утренней выходки друга было приподнято. Так и случилось, Гук опоздал, причём на 15 минут и прямо на пороге кабинета его встретил Тэхён, улыбка которого не предвещала ничего хорошего. — Что, опоздал, крольчонок? Минус пять тысяч вон из твоей зарплаты, дорогой. Что я тебе говорил об официальном стиле в одежде? Минус пятнадцать тысяч из твоей зарплаты, малыш, и того — двадцать тысяч. Однако... — Ви подошел к спокойно стоявшему до этого момента Чонгуку, пропуская красные пряди через пальцы и зарываясь носом в мягкие волосы. — Ты так пахнешь, что я готов простить тебе десять тысяч из этих двадцати, если ты выполнишь одно моё желание, — Тэ хищно облизнулся, закусывая губу, а омега немного сжался, ведь он ещё и слова не сказал, а ему уже сделали выговор. — Что вы от меня хотите, Господин? — Чон гулко сглотнул, но взгляда не увел. — Покажи мне ещё раз свою спинку~, — и почему Гук не удивлён? Но раздеваться он не спешил. — Господин, в договоре было написано, что зарплата оговаривается на месте, но вчера мы об этом так и не поговорили, — омега был спокоен и это очень бесило Тэхёна, которому было мало равнодушия, он хотел эмоций, много эмоций. — Я плачу тебе столько, сколько считаю нужным, всегда называя цифру. Сейчас ты в минусе и должен мне 20 тысяч вон, крольчонок, — Тэ обошёл омегу со спины, обнимая его за талию и внюхиваясь в Чонгука, который решил поиграть в бревно. — Извините, что? — так, спокойно, всё хорошо, спокойно. — Сними кофту и я прощу тебе долг, крольчонок, — Ви утробно шептал на ушко, а Чонгук отказывался принимать тот факт, что ему это чертовски нравится, но...Если это действительно так, то почему бы не воспользоваться этим? — Как скажете, Господин, — омега развернулся лицом к удивлённому Тэхёну прямо у него в объятиях, немного отстраняясь и медленно касаясь ладонями толстовки, поднимая ее вверх, как бы случайно отпуская, снова закрывая вид на своё тело, дразня до ужаса голодного альфу. Затем он снял с себя кофту, выгибаясь на манер кошки и рвано выдыхая от боли в ссадинах, которые он не успел обработать сегодня утром. Тэхён подбирает слюни, поворачивая омегу спиной и проводя пальцами по шраму «Tsumi», тяжело дыша, наклоняясь к ней и касаясь языком. — Ты так прекрасен в своём грехе, крольчонок ~