Лабиринт для Ариадны

Всё вино, которое подавалось ко столу, было отравлено, но в очень малых дозах: Миносу не было нужно, чтобы афиняне свалились без чувств после первого же кубка, он хотел, чтобы они повеселились, поели в его доме, чтобы они действительно успели поверить, а затем уснули, думая, что их просто сморило переживаниями, долгим путешествием и сытной едой. Тесей уже успел выпить кубок или два, и Ариадна собиралась не допустить, чтобы он выпил ещё. Она нарочно опустила кубок рядом с рукой Тесея так, чтобы металл звонко стукнул о дерево. Взгляд тёмных глаз скользнул по ней, как прикосновение мягкой бархатной ткани. – Ваше вино, господин… – почти прошептала девушка, не отрывая взгляда от его больших, как у лошади или собаки, глаз. Его кожа, поначалу показавшаяся ей светлой, на деле оказалась золотисто-смуглой. Высокие, чётко видимые скулы, тёмные брови в противовес густым, светлым волосам – признак породы. Сейчас они, эти брови, чуть приподнимались… Потому что тонкая ладонь Ариадны скользнула поверх его кубка, прикрывая его. Сердце её жарко и сильно билось. Встретившись с удивлённым взглядом Тесея, девушка еле заметно повела подбородком в сторону и, чуть шевельнула губами: «Не пей…». В следующее мгновение её взгляд метнулся в сторону двери: выйти, нам с тобой нужно выйти, – и брови изломала мольба: пожалуйста! Между её мимическим посланием и ответом Тесея прошло не больше секунды, но для Ариадны эта секунда растянулась в вечность. Что, если он ответит вслух и тем привлечёт внимание отца и братьев? Что, если кто-то заметил и разболтает? Что, если прямо сейчас за её спиной стоит, ухмыляясь, Минотавр или Главк и поглаживает ладонью рукоять меча?! Но ничего не произошло. Тесей лишь едва заметно кивнул, взял кубок – и горло его усиленно задвигалось, но когда он отнял кубок от рта, чувственные, красиво очерченные губы остались абсолютно сухими. Он бросил на девушку пристальный взгляд и едва заметно повёл глазами в сторону выхода для слуг. Губы чуть шевельнулись… Ариадна молилась, чтобы она разгадала все правильно: ей показалось, что Тесей шепнул «Жди там», но что, если это лишь обман зрения? Девушка судорожно вздохнула. Казалось, тело её обратилось в дерево и двигается, как неживое, когда она кланялась Тесею и уходила от его стола. «Боги, помогите мне, – исступлённо молилась девушка, – Гермес, дай мне хитрости, Афина, подари мне мудрость, Метида, пусть я буду разумной… Боги, как страшно…» Мысли путались – от духоты ли, от громких голосов и смеха её брата, от запаха сонного зелья в воздухе… На самом деле, им не пахло, но Ариадна знала, что оно притаилось в каждом кубке, поджидая своего часа, и из-за этого ей казалось, что воздух пропитан насквозь сладковатым, назойливым ароматом. Мысли путались, и Ариадна сама не заметила, как в них появилось два абсолютно противоположных образа, у которых она выпрашивала хитрости и мудрости: Дедал, мудрый, добрый, светлый Дедал… И Геката, богиня колдовства, луны и горячей крови. В маленьком коридорчике за дверью для слуг было тихо и холодно по сравнению с шумной, говорливой, смеющейся и окутанной винными парами трапезной. Ариадна сделала несколько глубоких вздохов, стараясь привести мысли в порядок. Получилось! Ставка сделана, правильная или неправильная, но сделана, и больше попыток у неё не будет… Девушка судорожно облизнула абсолютно сухие губы. Что делать теперь?.. «Две вещи понадобятся Тесею, чтобы выбраться из Лабиринта... Карта и оружие. Оружие я раздобуду и положу в Лабиринте недалеко от входа, это довольно легко, главное, чтобы не заметили слуги, но карта… Карты Лабиринта не существует. – Девушку пробрало зябкой дрожью, взгляд метнулся вокруг, одновременно затравленно и алчно – в поисках решения. – Только Минотавр и Минос знают, как выйти оттуда… Минотавр, Минос… Дедал, Икар и я. Но я не успею нарисовать карту по памяти, значит, нужно что-то другое…» У неё было достаточно времени поразмышлять над этим вопросом. Долгими вечерами – за вышиванием, или на высоком каменистом утёсе над сердитыми волнами бурного моря – она думала, думала и думала, раскладывала возможные варианты, и теперь выхватила один из них из памяти умело и ловко, как ловец мидий выхватывает из камней свою жертву. «Клубок ниток. Я положу ему там, в Лабиринт, клубок ниток, главное найти правильное место… Боги, риска все ещё слишком много! Что, если он не сможет его отыскать? Что, если кто-то заметит? – Ариадна задышала тяжело и часто, загнанно, сжалась в комок, чувствуя, как сводит мускулы нездоровым напряжением. – Успокойся… Успокойся же! – Она рывком заставила себя выпрямиться и вздохнуть полной грудью: сама того не замечая, девушка дышала быстро и неровно, будто долго бежала по каменистой узкой тропе под яростным ливнем, или будто на груди у неё лежит огромный валун, но теперь воздух снова наполнил её лёгкие, и в мысли пришла ясность. – Без риска сбежать отсюда невозможно. Кто знает – может, этот Тесей – разбойник и мразь ещё худшая, чем Минотавр? – Ариадна мрачно усмехнулась. Сбежать с острова одного ублюдка, чтобы попасть в объятия ко второму. О, да, это было бы чертовски иронично. Покачав головой, девушка сказала себе так твёрдо и решительно, как только смогла: – Я сделаю все, что могу, а потом… Отдамся на милость богов. Иного выбора у меня все равно не будет, верно?» И в следующее мгновение она вздрогнула всем телом, заслышав шаги со стороны зала. Обернулась, встрепенулась, готовая сходу выпалить всё Тесею, чтобы не терять ни секунды драгоценного времени… – Здравствуй, сестричка! Ариадне показалось, что внутри у неё что-то разорвалось, и голову наполнил безмолвный, беззвучный, страшный крик. Будто повинуясь какому-то вдохновению, девушка бросилась на шею Минотавру так, будто от него зависела вся её жизнь. Внутри неё будто кричала раненная птица, кричала надрывно и страшно, как, может быть, кричала Ниоба, видя своих погибших детей. Брат улыбался и выглядел весёлым и немного подвыпившим – то опасное состояние, когда никто не мог предугадать, рассмеётся ли он или нанижет тебя на клинок. Все внутри горело, хотелось кричать и биться в конвульсиях: не может все быть настолько несправедливо, не может, не может! У неё есть считанные минуты до того, как сюда явится Тесей – о чем он подумает, увидев её с Минотавром? Что это ловушка, или глупый розыгрыш, или... В горле будто застрял глухой хрип. Страшнее – о чем подумает Минотавр… У Тесея, афинянина, гостя в её доме, человека, который, скорее всего, погибнет этой же ночью, нет над ней власти. Если у неё ничего не выйдет, уже завтра утром он взойдёт на ладью Харона. Но Минотавр… Ревнивый до жути, бешеный нравом Минотавр, решивший по какой-то одним богам ведомой причине, что она – его чертова собственность... Ариадна исступлённо льнула к нему всем телом и жарко целовала удивлённое лицо. – Минотавр! Мой дорогой брат! – шептала она, захлёбываясь воздухом и дрожа всем телом. – Я так рада тебя видеть! Минотавр удивлённо отстранился. Она переборщила? Ариадна от всего сердца надеялась, что её трясёт недостаточно сильно, чтобы он это заметил, потому что сердце её колотилось так, что, казалось, услышат даже ныряльщики за ракушками на дальнем конце Крита, а хриплое дыхание способно вспугнуть голубей в голубятне под крышей самой высокой башни дворца. – Что это ты вдруг, сестрёнка?.. – Пауза... Она успела несколько раз подряд умереть от ужаса, прежде чем Минотавр рассмеялся и, грубо облапив ее за ягодицы, притянул к себе. – Выпила, что ли? – Я… Да, да, немного, наверное, выпила… – Ариадна хрипло рассмеялась. Боги, только бы не сорваться в истерику! Силясь унять дрожь, она притиснулась к брату сильнее, впервые в жизни будто бы ища у него защиты – у него, человека, от которого нужно было защищать. – Я так рада… – жарко зашептала ему на ухо. – Так рада, что все они сдохнут! Все эти твари, кто повинен в смерти, – «Как его там…» – Андрогея… Ты убьёшь их, Минотавр, милый? – Жаркий, влажный поцелуй коснулся его щеки. – Правда, убьёшь? Минотавр поплыл. Ариадна физически ощутила, как расслабилось его тело, как руки непривычно мягко скользнули по её талии, прижимая её сильнее. Из пустоты будто донёсся хриплый, шелестящий смешок Крона, его сиплый, зловещий шёпот, как у старого ворона: «Поторопис-с-сь… Не успеваеш-ш-шь…» Само ощущение времени обострилось до предела: каждая секунда походила на каплю расплавленного опаляющего свинца. Ну отвечай же ты, несчастная тупая скотина, отвечай, чего ты молчишь! Дай мне предлог тебя спровадить! – Конечно, убью, сестрёнка… Он повернул её лицо к себе, и… Боги, это было отвратительно! Ариадна ненавидела, ненавидела, ненавидела, когда эта тварь пыталась сунуть свой язык ей в рот – но сейчас она раскрыла губы покорней портовой шлюхи, закрыв глаза и вцепившись в его плечи – слишком широкие, слишком крепкие, у Икара были другие, Икар, представь, что это он, твой Икар, добрый, любящий, пылкий, но никогда и ничего не пытающийся сделать против твоей воли… Да, Икар целовал тебя по-другому. Да, под его поцелуями ты вся раскрывалась, словно цветок, а от этого тебе хочется вырываться и кричать, да, но представляй его изо всех сил, иначе тебя вырвет от того, как мокрый, толстый, мясистый язык Минотавра насилует твой рот. – Ты самый лучший… – хрипло прошептала Ариадна, когда эта мразь соизволила отстраниться. В глазах у неё стояла влажная муть от подкатившего к горлу комка рвоты, но она надеялась, что Минотавр примет это за вожделение и любовь. – Братик… Пожалуйста… – Да, Ариадна? «Прекрати лапать мой зад!» Девушка нежно провела рукой по его щеке, заметив машинально, что у него начинает проклёвываться щетина. Икар никогда не позволял увидеть себя недостаточно гладко выбритым. – Пожалуйста… – Она легонько тронула губами его губы и отстранилась быстрее, прежде чем он успел снова завладеть её ртом. В глазах Минотавра вспыхнуло желание... Она постаралась вспомнить, как звучал её голос в те немногие ночи в уютной маленькой лагуне на западном побережье Крита, где они с Икаром вместе ели персики и инжиры, лежа на белом песке под россыпью ярких звёзд, когда его руки осторожно скользили по её крепким ногам, и он мягко, сладко целовал её грудь и ключицы. Низковато, чуть-чуть хрипло, тягуче… – Принеси мне немного вина… Минотавр трахнул её взглядом. Потом Минотавр трахнул её языком. После этого Минотавр ещё раз сжал её задницу, заставив её ощутить промежностью свой член. Затем он прошептал ей на ухо, касаясь его губами: – Я приду к тебе ночью, милая. И только после этого он соизволил её отпустить и уйти – и Ариадна буквально сползла на пол, закрывая лицо трясущимися руками. Она ощущала себя так, словно вплавь обогнула весь Крит по кругу в чудовищный шторм, когда ни один, даже самый опытный мореход, не решится выйти в море. Каждый мускул в её теле дрожал, будто жалуясь на чрезмерную нагрузку, всё её то и дело пробирало волной ледяных мурашек, будто по нему ползали одновременно десять тысяч крупных, мохнатых, омерзительных пауков. И прикосновения Минотавра… Ариадна с силой, почти до крови закусила губу, так, что она покраснела и припухла. Если продолжать метафору, то она обогнула Крит вплавь, то вместо моря он был окружен чёрной, липкой грязью. Больше всего ей сейчас хотелось хорошенько вымыться ледяной, чистой, проточной водой и долго полоскать рот ледяной же водой с лимоном, чтобы кислота выжгла изо рта привкус чужой слюны, но вместо этого принцесса резко и стремительно подскочила на ноги – буквально через пару секунд после того, как Минотавр пропал в трапезной, в коридорчике появился Тесей. И снова время закапало расплавленным свинцом. Не позволив юноше даже рта раскрыть, Ариадна мгновенно бросилась к нему, как охотничий сокол на утку, и схватила за воротник хитона. – Вас опаивают снотворным. Скоро вы все заснёте и проснётесь в Лабиринте. Минотавр – действительно не чудовище… – Губы девушки горько дёрнулись. – Но Минотавр действительно убивает афинян. Это для него развлечение… Для него и двух других. Катрей не участвует. Мужчин они убивают, а женщин… Я помогу тебе! Взамен ты заберёшь меня отсюда! Глаза у Тесея были большие, тёмные, влажные, как у собаки, но Ариадна читала в них холодный и быстрый расчёт. – Что ты можешь сделать? – коротко шепнул он. – Я положу возле входа, в углу, слева, – Ариадна хорошо помнила Лабиринт: они с Икаром играли там в прятки… Боги, как это было давно… И как, наверное, богохульственно: играть в прятки там, где убивают людей, – клубок ниток и меч. Нитки помогут тебе выбраться, а меч… – Я понял. Ты можешь достать оружие для всех? Ариадна напряжённо замерла на несколько мгновений, задумчиво морща лоб. Сможет ли? Трудный вопрос… С одной стороны, пир будет идти ещё долго, и она вполне может отговориться плохим самочувствием и ускользнуть – в конце концов, она принцесса, а не служанка, и её присутствие здесь добровольно. Но вот где найти оружия на семерых (если исключать девушек) человек? И – самое важное – как незаметно пронести такую груду металла в Лабиринт? – Не знаю, – покачала головой Ариадна. – Я попробую. Для тебя принесу точно. – А как выйти из самого Лабиринта? Они же не оставят дверь открытой? Ариадна коротко закусила губу. Она рисковала. Тартар побери, она безумно рисковала, никогда в жизни до этой минуты она так не рисковала! И никогда ещё у неё так испуганно, так яростно не колотилось сердце. «Боги, дайте мне силы… Дайте мне храбрости, я прошу вас…» – Я открою дверь, – хрипло выдохнула девушка. – Изнутри её открыть невозможно, только снаружи. Я приду перед рассветом, когда все будут спать, и буду ждать. Если вы не откликнитесь на третий мой стук… – Девушка решительно заглянула в тёмные глаза и закончила жёстко и хрипло: – Значит, вы мертвы. И я уйду. Пухлые губы Тесея поджались, но он кивнул, видимо, понимая, что выбора у него нет: или такая помощь, или вовсе никакой. – Почему я? – спросил, нахмурившись, неожиданно сильно схватив принцессу за локоть. – Ты знаешь, кто я такой? – Нет. Кто? – Я… В этот момент невдалеке – не со стороны зала, а с другой –послышались чьи-то шаги, шелест ткани и голоса. Ариадна молниеносно и безмолвно бросилась к Тесею и бесцеремонно зажала ему рот тонкой, ледяной от безумного волнения рукой, притиснув плечистого, крепкого парня к стене неожиданно сильным телом. Глаза юноши возмущенно распахнулись: что, Тартар побери, эта девчонка себе позволяет?! Совсем близко к его лицу оказались расширенные, горящие глаза, тёмные, как уголь, и лицо, искажённое одновременно страхом и яростью. Ариадна непроизвольно прижалась к Тесею упругой и мягкой грудью, даже бёдрами, чтобы не позволить ему вырваться из-под её контроля, но близость сильного мужского тела не волновала девушку, она её даже не замечала: всё её внимание было целиком сконцентрировано на доносящихся до неё звуках. «Только не по этому коридору, – звенела в голове исступлённая мольба. – Только не по этому. Пожалуйста, только не по этому коридору!» Голоса приближались. – Ну и жрут эти афиняне, я тебе скажу, – слышала Ариадна весёлый, молодой, юношеский голос. – Каждый за десятерых! – А ты проплыви – сколько там до Афин? – думая, что едешь прямиком на бережок Стикса, а потом узнай, что, оказывается, жив останешься, и я посмотрю, сколько ты жрать будешь. Я помню, – этот голос принадлежал явно старику, – в прошлый раз у одной из афинянок припадок случился, когда она узнала. Так и билась, бедняжка, рыдала… Близко. Очень близко. Ариадна отчётливо услышала вздох, сорвавшийся со старческой груди, и судорожно стиснула плечо Тесея второй рукой. На висках у неё выступал пот. Тесей смотрел на неё, не отрываясь, непроизвольно заражаясь её волнением. – Минотавр, я слыхал, взял её первой… Бедная девчушка, – тяжело вздохнул старческий голос и добавил чуть тише – о таком во дворце царя Миноса старались говорить полушёпотом, а лучше вовсе не говорить и даже не думать. – Жестокий он человек, Минотавр. Страшный. «Видишь? – одними губами прошептала Тесею Ариадна. – Что я тебе говорила?» Тесей еле заметно кивнул. Они оба не решались двинуться с места: слуги находились очень близко, буквально за поворотом, и обнаружить своё присутствие можно было одним неловким движением, одним звуком. – Да… А принцесса Ариадна? Чего это она вдруг решила… поучаствовать? Кажется, слуги остановились… Проклятье, да идите вы уже куда-нибудь! Ариадну пробрало почти болезненной дрожью. От слишком сильного напряжения голова шла кругом, пальцы, плотно прижатые к пухлым губам Тесея, предательски подрагивали, вторая рука снова и снова комкала его хитон, будто в ожесточённой судороге. «Боги… Афина, дай мне силы и выдержки, чтобы справиться с этим…» Лицо Тесея на несколько мгновений расплылось у неё перед глазами: выдержка начинала ей изменять. – Да кто ж их знает, этих… Миносидов, – последнее слово старик выплюнул, как что-то обжигающее гортань горечью. – У них у всех дрянная кровь. Ариадна с силой стиснула вдруг побелевшие губы. Ах, значит, дрянная кровь, да?! – Не вздумай шуметь, – хрипло прошептала девушка в самое ухо Тесею – а затем одним рывком отстранилась от него и стремительным шагом, так быстро, что Тесей не успел даже толком среагировать, рванула в сторону голосов. Как Ариадна и предполагала, это были слуги: они отлучались в погреб за новыми бутылками вина. При виде принцессы, чьи косточки они только что перемывали, оба, и старик, и юноша, тут же сделались похожи на два соляных столба с побелевшими лицами. Ариадна надменно вздёрнула подбородок и выгнула бровь, скрестив руки на груди – и слуги тут же склонились перед ней в глубоких поклонах. – Принцесса, мы… – Вы… – прошипела девушка, яростно стискивая кулаки. – Вы два ничтожества, забывшие, как мой отец карает сплетников в этом дворце. Хотите, чтобы наши гости услышали, какой сюрприз мы им готовим?! Никчёмные ублюдки! – Хлёсткое движение – и щёку молодого слуги обожгла короткая, но увесистая пощёчина, а лицо его опалил пылающий гневом взгляд. Слуга покаянно опустил голову. – Простите, принцесса… Прошу, не говорите… Не говорите… «А может, правда сказать? – промелькнула в сознании злобная мысль. – Отцу… Или брату… Пусть отрежут их грязные языки! …нет. Тогда у них могут возникнуть вопросы… И тогда я вправду буду тем, кем они меня считают. Дочь Миноса с его дрянной кровью…» – Ступайте в зал, – стальным тоном отчеканила принцесса. – И не смейте кому-нибудь проболтаться, о чем вы тут болтали. Мой отец и братья не будут столь милосердны. Кланяясь, они начали пятиться в сторону трапезной, повторяя «Простите, принцесса… Спасибо, принцесса… Простите… Спасибо…» Стоило им пропасть из виду, как Ариадна стремительнее дикой кошки бросилась в знакомый коридор, умоляя всех богов одновременно, чтобы Тесей не натворил никаких глупостей: от него, незнакомого человека, сейчас зависела её жизнь, и Ариадне оставалось лишь уповать на то, что боги наделили его светлым разумом. Стремительные шаги, все усилия – ради того, чтобы не сорваться на бег, лихорадочный блеск в глазах, знакомый поворот, знакомый коридор… И в следующее мгновение у Ариадны почти подкосились ноги: рядом с Тесеем стоял, непринуждённо улыбаясь, Минотавр с двумя кубками, полными сладкого вина. Боги… Ариадна судорожно хватанула губами воздух. Только не это, она так надеялась, что управится с Тесеем до того, как появится Минотавр с этим грёбанным вином… Понимая, что ещё немного – и она свалится в обморок, Ариадна не нашла ничего лучше, кроме как с радостным (и хриплым) вскриком повиснуть на брате. – Минотавр! Брат мой, любовь моя! – девушка с жаром поцеловала его в щеку возле самых губ, чтобы порадовать ненавистное чудовище. – Ты принёс мне вина? Спасибо! Его тяжёлая рука тут же легла ей на спину чуть выше ягодиц, заставив содрогнуться от отвращения, но Ариадна улыбалась изо всех сил, так широко, как могла, глядя на него с отчаянным обожанием. Никогда в жизни она так много не актёрствовала. – Да, я… – Кажется, Минотавр даже растерялся от такого напора. – Вот, возьми. Ариадна судорожно стиснула кубок ладонями и тут же сделала несколько больших глотков. Она знала, что один бокал не толкнёт её в объятия Морфея, но зато успокоит до предела взбудораженный разум, а это – как раз то, что ей сейчас необходимо. На мгновение она даже испытала порыв искренней благодарности к брату… Пока не услышала через частые глотки его чуть настороженный голос: – Что это вы тут делаете вдвоём? – Интересно, замечает ли Тесей скрытую угрозу в его внешне дружелюбном голосе? – Моя возлюбленная сестра… – Минотавр притиснул её к себе сильнее, подчёркивая, что действительно его. – …решила показать вам дворец, дорогой гость? Ариадна в страхе переводила взгляд с одного на другого, судорожно кусая губы. Вопрос был обращён не к ней, и она, женщина, не имела права вмешиваться… Боги, только бы Тесей не оказался полным болваном и сумел выкрутиться! Ариадна сделала глубокий-глубокий вздох. «Успокойся… Нужно выдохнуть. Я слишком волнуюсь и могу в конечном итоге упасть в обморок от всего этого, мне кажется, я уже на грани… Успокойся». Было ли это вино, или её собственная сила воли, но дыхание девушки действительно потихоньку стало выравниваться. «Минотавр ничего не сделает Тесею сейчас: он жесток, но не безумен… По крайней мере, не окончательно безумен. Возможно, от ревности он сделает мне больно или трахнет, когда он уйдёт, но это я смогу перетерпеть. Главное, чтобы он не помешал мне пронести в Лабиринт оружие, а в остальном – пусть делает, что хочет. Успокойся. Тебе есть, чего бояться, но сейчас все хорошо». Для верности Ариадна сделала ещё один щедрый глоток, и вино сладким, тёплым потоком хлынуло внутрь, принося с собой блаженную расслабленность. Она даже прижалась к Минотавру поудобнее, надеясь умаслить его лаской и отвлечь от Тесея, на которого девушка бросила острый, напряжённый взгляд, словно говорящий «Не подведи меня!». – Нет, любезный Минотавр, – мягким, светским тоном откликнулся афинянин с самой обходительной улыбкой на пухлых губах. Ариадна чуть заметно вздрогнула. Она не любила такие чересчур доброжелательные улыбки в сочетании с холодом в темени глаз. Очень не любила. – Я даже не знал, что прекрасная царевна здесь. Я вышел немного подышать воздухом, мне что-то… – Он демонстративно провёл рукой по лбу, изображая муть во взгляде. – Нехорошо… «Изображает, что на него подействовало снотворное! – догадалась Ариадна с ликованием. – Благодарение богам, он не полный болван!» В глазах Минотавра промелькнуло удовольствие. С точно такой же дружелюбной улыбкой он протянул Тесею второй кубок. – Пейте, дорогой гость… Вино облегчит вашу боль. Должно быть, это от тяжёлой дороги. – Да… Да, вы правы. Тесей поднёс к губам кубок, полный сладкой отравы и звучно глотнул, но губы его, когда юноша отнял от них краешек кубка, остались сухими – и он улыбнулся, глядя прямо в глаза Ариадне. Ариадна с благодарностью улыбнулась ему в ответ, на несколько упоительных мгновений позволив себе поверить, что вся эта безумная… да что там – смертельная авантюра может закончиться хорошо.