Diself

      В последний раз такую удручающую атмосферу в этом отделении Чимин видел, наверное, только однажды, когда только пришел сюда работать. Тогда у Тэхена с начальством было полно перепалок, которые позже сказались и на остальных сотрудниках. Признать честно, он предпочитает не вспоминать себе об этих днях, но смотря на молча уткнувшихся в компьютеры коллег с абсолютно нечитаемым выражением лица, голову невольно посещают воспоминания о похожей картине: Хосок, нахмуривший брови и его вздутые вены, Сокджин, который не машет дружелюбно рукой, как это случается в нормальные дни, Намджун периодически выругивающийся на свои компьютеры и Чонгук, который пусть и появляется довольно редко среди них, но тоже выглядит крайне замучанным из-за своих кругов под усталыми глазами. Чимин пробегается взглядом от одного коллеги к другому, после чего останавливается на пустом столе недалеко от двери — отсутствие Юнги ударяет по сознанию больнее всего. Слишком схожие воспоминания. — Доброе утро. — подает он тихим голосом, в надежде хоть как-то разрядить обстановку, но в ответ получает лишь едва различимое мычание и короткие кивки — все сосредоточены на своих делах, а ведь на часах даже восьми нет. Он переводит внимание на Хосока и мысленно оценивает его внешний вид: кажется, домой он со вчерашнего дня так и не уходил, — Какие-нибудь новости? Наверное, вопрос не из приятных. — Новости может и есть, — отзывается Намджун, устало потирая глаза, — а толку от них — нет. Большая часть камер были деактивированы из-за ремонта в здании, с базами все в порядке, признаков взлома нет, отследить что-либо практически невозможно. Киберследователь откидывается на спинку своего излюбленного стула и с тяжелым вздохом тянется к кружке, от которого по всему кабинету распространяется приятный аромат кофе — классический американо. Брови коллеги хмуро сведены к переносице, постоянные движения руками и касания к лицу указывают на его усталость и раздражительность, что, в принципе, вполне обьяснимо: среди всего отделения, Намджун один из менее дружелюбных и общительных после, естественно, их излюбленного коллеги-психолога. До него ему конечно далеко, но и свои заморочки тоже имеются. В отличии от Тэхена, он человек довольно конфликтный и импульсивный, из-за чего наладить с ним отношения сразу кажется довольно трудным, хотя здесь уже не для кого ни секрет, что после сближения с ним, эти нюансы практически не ощущаются. Но стоит признать, что когда специалист вроде него, а он, стоит отметить, определенно знает толк в своей профессии, начинает нервничать и сомневаться в своем деле, уверенность теряют и остальные сотрудники, ибо чаще всего изначальный толчок к расследованию дела дает именно он. — Что насчет системы безопасности в здании? — Чимин усаживается за свой стол, попутно подцепляя пальцами несколько бумаг. — Взлома не было, соответственно причины для ее срабатывания тоже. — Значит охрана пропустила преступника добровольно? — скептически выгибает бровь детектив. — Сомневаюсь. — подает голос Сокджин, впервые за час отрывая взгляд от экрана компьютера, что заставляет остальных автоматически повернуться, — Тэхен поговорил с охраником и отрицает его соучастие в этом. К тому же, в здании имеется черный вход, откуда, вероятнее всего, преступник и проник. Пак задумчиво поджимает губы и понятливо кивает головой, продолжая перелистывать в руках одну страницу за другой. Кажется, эта атмосфера начинает давить и на него, отдаваясь неприятной головной болью. — Меня все еще забавляет уровень вашего доверия к Тэхену. — после недолгой тишины возвращается к разговору Намджун, — Ничего личного, но разве это не абсурдно сокращать лист подозреваемых только из-за его слов? Хорошо, думает Чимин, что Юнги здесь нет. — Со стороны может и абсурдно, — отвечает криминалист, также откидываясь на спинку стула, — но на практике еще ни разу не подводило. Молча перелистывающий папку с делом Хосок, наконец замирает и осторожно вслушивается в разговор, не поднимая головы. Лишнее внимание ни к чему. — Не сказал бы. — мотает головой Ким, чуть поджав губы, — мне все больше кажется, что мы топчемся на пустом месте. Никаких явных признаков убийств в деле Кан Чжуен не было, но из-за сомнений Тэхена расследование вновь пришлось возобновить. Теперь Мингю, который, вероятнее всего, погиб по той же причине. — он делает глоток кофе и раздраженно выдыхает, — Детский сад. Коллеги, чувствуя, как напряжение в воздухе заметно растет, лишь поднимают на Намджуна осуждающие взгляды и разочарованно мотают головой, стараясь не обращать никакого внимания на его провокации. Вероятнее всего, он раздражен из-за того, что его навыки киберследователя в данной ситуации оказались бесполезными, поэтому и реагировать на это казалось еще глупее. Не всем, однако. — Тебе с Элл осталость только с плакатиками перед зданием выйти в знак протеста расследования этого дела, все мозги уже проели. — голос Хосока заставляет остальных вздрогнуть, — Вы можете не участсвовать в нем, никто вас насильно не заставляет. Лицо детектива выдает крайнюю неприязнь и злость, чтобы заметить это не требуется каких-то особых усилий. У него, очевидно, недосып и головная боль, а слова Намджуна лишь выжимают из него оставшиеся капли терпения. В целом, удивительного в этом ничего нет, Хосок и без того человек довольно прямолинейный и долго церемониться по мелочам не любит. Особенно, когда это касается его расследования. — Может и не заставляет, — не успокаивается тот, — но процесс работы замедляется, а это, уж прости, вещь не из приятных. Глубокий вдох, выдох. — У нас есть другие отделения. — Тебе так нравится топтаться на ровном месте? — У тебя какая-то личная неприязнь к Юнги? Хосок поднимает на Намджуна озлобленный взгляд и сжимает кулаки под столом, пытаясь контролировать внезапный порыв эмоций. Чувствует, как остальные осторожно переглядываются и практически не дышат: конфликты между ними — это довольно редкое дело, но определенно удручающее. — Детский сад устраиваете здесь только ты и Элл. — продолжает он, уже встав с рабочего места, — Думаю, мне не стоит напоминать чем закончились ее предыдущие выходки по делу Мин Юнджэ, так ведь? — скулы на его щеках заметно напрягаются, Чимин, кажется, видит его таким впервые, — Хотите повторить? — Хосок, — встревает Сокджин, в надежде остановить этот разговор, прежде чем он приведет к плачевным последствиям. — У вас эта паранойя заклинилась? — игнорирует попытки криминалиста Намджун. Вполне ожидаемо, его спровоцировать достаточно просто, — Может теперь из-за того дела будем на каждом месяцами отсиживаться? Тон голоса у обоих повышается, что не радует, к слову, совсем. — А может если ты немного напрягешь свои мозги и поймешь, какая ответственность лежит на наших плечах, к каким последствиям привела ее гребанная самоуверенность и какова вероятность, что все повторится, то не станешь лезть туда, куда тебя не просят? Сокджин по очереди окидывает коллег взглядом, после чего молча опускает голову и переводит внимание на поверхность стола, решив пустить все на, так называемый, самотек. В этой компании он, наверное, самый ответственный и спокойный, когда дело касается командной работы, однако сейчас самым здравым решением казалось не мешать зародившемуся конфликту. Они два взрослых человека, которые сами берут ответственность за свои действия и слова. Поступят так, как считают нужным. — Глупо сравнивать эти ситуации. — на лице киберследователя появляется ухмылка, больше походящая на отчаянную, — В них нет ничего общего. Здесь очевидное самоубийство. — Ошибаешься, коллега. — тон у детектива смягчается, но напряжение на лице растет, — Мин Юнги — вот, что их обьединяет. Хорошо, думает Чимин, что Юнги здесь нет. — Кто бы сомневался. — раздается по кабинету смешок Намджуна. Накидывающий на себя кожанку Хосок тут же замирает и едва не ломает себе челюсти, — Всегда этот Мин Юнги. Все вертится вокруг Мин Юнги. — он опускает голову и сгибает губы в полуулбыке, нервно дергая ногой, — Вот, во что он превратил наше отделение. Резко подорвавшийся с места Хосок, с явным намерением навредить коллеге, заставляет сидящих рядом Сокджина и Чимина тут же подскочить со своих мест и схватить его за плечи, дабы успокоить его, прежде чем здесь завяжется драка. Первым хватает его криминалист, блокируя всевозможные движения, Чимин, тем временем, встает спереди, преграждая ему путь на Намджуна. Хосок злится, причем сильно. У него краснеют шея и уши, кулаки плотно сжаты, челюсти крепко стиснуты. Он тяжело дышит и с трудом концентрирует взгляд — Чимин теперь готов поклясться, что первый раз в жизни видит его таким. Чон Хосок, которого они знают, едва ли повышает свой голос, когда сильно раздражается. Чон Хосок, которого они знают, один из самых сообразительных, сдержанных и мудрых в этом отделении. Но, как выяснилось, даже у него есть свой предел. Здесь ни для кого ни секрет, насколько сильно он дорожит Юнги. — Спокойно Хосок, он провоцирует тебя. — как можно сдержанней и тише произносит Сокджин, продолжая крепко держать его за плечи. Сильный зараза. Детектив его практически не слышит, это можно понять по его полыхающему взгляду и непрекращающимся попыткам выбраться из его рук. — Я бы посмотрел на тебя, Ким Намджун. — сквозь стиснутые зубы выговаривает он, прожигая коллегу злобным взглядом, — Я бы посмотрел на то, как бы ты вынес хотя бы один день находясь на его месте. Сокджин, чувствуя как постепенно тело детектива расслабляется, убирает руки с его плеч, но с места не уходит, продолжая внимательно наблюдать за ними. Будь он на месте Намджуна, куда приятнее было бы получить удар по лицу от него, нежели этот взгляд. Хосока правда никто никогда не видел в таком состоянии, и что-то подсказывает ему, что дело здесь не только в Юнги, но в этом он решает разобраться позже. — Но при всем моем отвращении к тебе сейчас, я лучше выстрелю себе в висок, чем позволю кому-либо пережить подобное. — Хосок осторожно отталкивает криминалиста подальше от себя, окидывает коллегу взглядом напоследок, после чего поправив кожанку на плечах, разворачивается в сторону двери, игнорируя прикованное к себе внимание. Все это напоминает о тех темных днях в их отделении. Все это до жути пугает, потому что меньше всего хочется, чтобы история вновь повторилась. Тогда они сошлись на, казалось бы, самом адекватном решении — поставить жирный крест на ней, стереть из памяти и забыть как страшный сон. Все было ясно изначально: подобное никогда не исчезнет, не оставив следа. Чимин переводит осуждающий взгляд с Намджуна, который теперь молча уткнулся в экран своего монитора, обратно на Хосока, который выходя из кабинета случайно врезается в грудь растерянного Чонгука, их драгоценного судмедэксперта. Тот, как обычно, стоит в своем белом халате с чуть расширенными глазами и папкой в руках, замирает от внезапного появления детектива и продолжает стоять в ступоре, когда видит его разгневанное лицо и не слышит привычное «наш Чонгуки пришел!». Вместо этого он лишь молча отодвигает его в сторону и даже не повернув в его сторону головы, проходит дальше, оставляя коллег в полной растерянности. По крайней мере, Чонгука точно. Он, кажется, видит его в таком настроении впервые. — Что-то случилось? — провожая взглядом коллегу, задает вопрос судмедэксперт, но когда переводит внимание на остальных, снова замирает: судя по их выражениям, отвечать ему никто не собирается, что, в принципе, оказывается верным. На это он лишь тихо вздыхает и решив не заполнять себе голову ненужной информацией, проходит во внутрь. — Результаты экспертизы Чхве Мингю. — протягивает папку в воздух, ожидая их реакции. Инициативу проявляет Сокджин, что, в целом, вполне ожидаемо. Он берет результаты в руки и начинает неспеша перелистывать, — Смерть произошла вследствие передоза барбитуратами в районе четырех-пяти утра. Телесных повреждений, следов насилия нет. Криминалист понятливо кивает и ни чуть не удивляется — Тэхен снова оказался прав. — Какова вероятность того, что это было самоубийство? — подает голос Пак. — Не могу говорить точно. — Чонгук задумчиво поджимает губы, — Но достать барбитураты без рецепта врача практически невозможно, будь я на его месте, воспользовался бы менее затратным способом. — Какова дозировка? — внезапно раздается еще один голос у двери. Все четверо коллег, включая Намджуна, одновременно поворачивают головы и чуть округляют глаза: не каждый день увидишь Тэхена в этом кабинете. Он стоит, облокотившись об дверь, руки скрещены на груди, в глазах усталость. Кажется, они сегодня с Хосоком на пару решили отсидеться на работе. — Шесть грамм фенобарбитала. — чуть растерянно отвечает судмедэксперт. Все четыре пары глаз устремленные на психолога замирают в ожидании. Тот привычно замолкает и едва заметно сужает глаза — о чем-то размышляет. На это уходит примерно десять секунд, после которых он выпрямившись, складывает руки по карманам и равнодушным тоном произносит: — Чхве Мингю не убивал себя, начинайте официальное расследование убийства. — и тут же разворачивается. Тоже мало удивительного. — Тэхен стой. — окликает его Сокджин довольно строгим тоном. Психолог, на удивление, слушается: замедленно останавливается и поворачивается обратно, выжидающе уставившись на коллегу. Чимин с недавнего времени начал замечать, что слова криминалиста на Тэхена влияют иначе. Скорее всего, это его своеобразное проявление уважения, хотя один бог знает, что творится в его голове. Он чуть склоняет голову и внимательно осматривает каждого коллегу, мысленно подмечая, что между ними явно что-то произошло. Слишком напряжены для их привычного состояния, резко вдыхают воздух, из-за чего их ноздри раскрываются шире обычного — типичная реакция мышц на злость или отвращение. — Поясни. — уже более мягким тоном просит криминалист. Медленно вздыхает и упирается взглядом на обувь судмедэксперта, что заставляет того неловко съежится. — У убитого на сгибе правого локтя покраснение, значит вещество было введено с помощью иглы, я прав? Чонгук согласно кивает, поймав на себе взгляд психолога. — Шесть грамм фенобарбитала — смертельная дозировка, соответсвенно вводил ее человек опытный, просчитавший все заранее. Человек без опыта ввел бы гораздо большее количество, чтобы убедиться в том, что жертва погибнет. После убийства он оставил локоть согнутым, чтобы предотвратить появление синяка, ведь это, в данном случае, след, на который мы можем напасть. — прочищает горло и чуть вздирает голову наверх, — Никаких шприцов и салфеток в районе офиса найдено не было. Человека с намерением убить себя выбрасывание шприца волнует в последнюю очередь. — К тому же, этот препарат редко используемый. — поддерживает его Чонгук, — Обычным людям нет смысла тратить время на его поиски. — Он мог быть у Кан Чжуен, разве нет? Она принимала психотропные препараты. — Сокджин вопросительно изгибает бровь, переводя взгляд с одного коллеги на другого. — Фенобарбитал противопаказан лицам с депрессивными расстройствами — это раз. — тут же отвечает психолог, — Два, Рэй дала мне список лекарств, которые были ей прописаны. Барбитураты отсутствуют. В кабинете вновь повисает тишина, лица у всех выглядят задумчивыми. — Значит, у убийцы есть определенная база знаний в медицине. — подает голос Чимин. — Вероятнее всего. — отвечает Тэхен и, выдержав недолгую паузу, вновь разворачивается. У него невыносимый характер — с этим согласится абсолютно каждый. Он человек сложный, закрытый и до жути принципиальный, до такой же степени умный. Гений своего дела. В большинстве случаев, именно это отталкивает людей от него. И пусть большая часть отделения уже не испытывает какого-либо негатива по отношению к нему, оставшаяся часть все же имеет свои предрассудки: либо боятся, либо открыто недолюбливают. К первой группе можно отнести Чонгука, пусть и не в большой степени. Это можно определить по его напряженной хватке и неосознанным частым морганием при виде коллеги. Например сейчас его больше всего волнует тот факт, что этот красный след на изгибе локтя убитого едва был обнаружен судмедэкспертами, и что ни один другой без тщательного осмотра вряд ли бы смог развидеть его — впечатляет. Ко второй группе можно отнести Намджуна, который сейчас молча сидит в стороне от своих коллег и не скрывая жадности в глазах, осматривает психолога с ног до головы. Сам по себе Намджун человек не плохой, но есть у него одна очень губительная черта — отсутствие самоуверенности, что, собственно, и есть причина его неприветливого отношения к Тэхену. Работает он здесь дольше него на два года, за которые он успешно смог получить хорошую репутацию будучи, по словам сотрудников, мастером своего дела. Он был на передовой линии, когда дело касалось расследований преступлений, но теперь это место принадлежит психологу. Намджун все еще считает, что криминалистическая психология — это субьективное оценивание ситуации, на которое нельзя полагаться. Судить по домыслам этих психологов — более того. Человек с этой профессией не может приносить больше пользы чем он. — И с кого посоветуешь начать поиски? — голос Сокджина вновь раздается вслед психологу, но на этот раз он не останавливается. — Если хотите потратить время — с рабочего персонала офиса. Если нет — с окружения Мин Юнги. — произносит он не разворачиваясь, прежде чем скрыться за поворотом в коридоре. Как обычно, коротко и ясно. Тэхен совсем не многословен. Первым сдается Чимин: с усталостью вздыхает, отходит к столу, упершись в его край и ловит невидимую точку на полу — загружен. Криминалист, тем временем, продолжает смотреть в коридор, где секундами ранее стоял его коллега и уже самостоятельно пытается воссоздать в голове гипотезу Тэхена: что его натолкнуло на мысли о Юнги? — Он многое знает. — раздается голос Чонгука. Он едва заметно кивает головой, все еще удивляясь коллеге и осторожно собирает документы с рук Сокджина обратно. Не то, чтобы он наблюдает за этим впервые, но и не в очередной раз. Они с психологом практически не пересекаются. — У него есть опыт в психиатрии. — усталым голосом поясняет детектив, — Он работал в больнице до того, как пришел сюда. Судмедэксперт сначала замирает, удивленно вскинув брови, после чего поджимаает губы и продолжает мелко кивать — его забавная привычка каждый раз, когда он находится под впечатлением. Это многое объясняет. — И почему в итоге выбрал криминалистику? — уже под нос бубнит себе парень, не задумываясь о том, что в кабинете абсолютная тишина. — Предпочитает об этом не говорить. — Чимин изгибает губы в вымученной улыбке, наблюдая за судмедэкспертом. — Сделаю вид, что удивлен этому. — усмехается тот в ответ, после чего добродушно помахав рукой, покидает это отделение с неким облегчением. Коллеги у него очень своебразные — он убеждается в этом каждый божий день. Когда-то, вспоминает внезапно Чимин усевшись на стул, ему мечталось о насыщенной жизни, продуктивных утрах, взрыве эмоций и взбучке адреналина, но кажется услышали его не совсем правильно. Точнее, совсем неправильно. «Просил? Вот, пожалуйста, детали вы не уточняли, так что разбирайтесь с этим как можете» — примерно так бы выглядело короткое описание его жизни. Жаловаться он не любит, работу выбирал самостоятельно и, в целом, его все более чем устраивает, но порой не хватает простого человеческого отпуска и самоизоляции, чтобы вновь привести себя в порядок. Работа работой, но выгорание еще никто не отменял. — И куда ушел Хосок? — вспоминает он о коллеге, усаживаясь за свой стол. Видит краем глаза, как постепенно меняется настроение киберследоватлея, который после появления Тэхена так и не заговорил, после чего поднимает вопросительный взгляд на криминалиста, но тот лишь молча пожимает плечами. — Кажется кто-то собирался приходить к нему. — бубнит себе под нос, внимательно уткнувшись в компьютер, — Может просто выпускает пар, он вторые сутки уже не спит. — на Намджуна не смотрит, но тот все равно чувствует исходящее от него давление, из-за чего отсидев еще минуту, нерешительно покидает кабинет. — Чувствую, что нам всем за ручку надо ввалить в отпуск. — детектив тяжело вздыхает, зарываясь руками в темные волосы, — Все как на иголках. — Не понимаю о чем ты, никогда не слышал об этом слове. — отшучивается Сокджин в ответ, только вот смех у него больше походит на пограничное состояние между истерикой и отчаянием, что, в принципе, вполне объяснимо. Когда дело доходит до отпуска, есть в их отделении золотая тройка, которая имеет нездоровую привязанность к своей работе. Им хоть голову разбей, все равно на следующий день как огурчики прибегут и еще дополнительные часы возьмут — Тэхен, Юнги и Хосок. Сколько бы здесь ни работали другие сотрудники, их отпускные они заставали максимум раза два, если еще повезет конечно. Тэхен не то, чтобы получает дикое удовольствие от ежедневных бесед с подозреваемыми и преступниками, скорее всего дело в его голове, которая позволяет ему отдохнуть от ненужных мыслей только тогда, когда он забивает ее другими, не касающиеся его лично. О Юнги говорить многого не надо, он человек с завышенным чувством ответственности и ноткой альтруизма, комбинация которых и заставляет его сутками носится по офису и выть дома от беспомощности, когда его буквально насильно отстраняют от дела и заставляют сидеть окруженным четырьмя стенами. Вполне заслуженно. Однако, с Хосоком все гораздо труднее, потому что никто точный ответ дать на это не может. Влюблен ли он в свою профессию? Однозначно, но не настолько, чтобы сходить с ума. Дело в ответственности или забитой голове? Вполне возможно, но маловероятно. Им движет некое чувство, нездорово сильное чувство, которое не позволяет ему отпускать вещи просто так. Чувства, которые оказывают сильное воздействие на человека, можно разделить на две довольно простые категории: любовь и ненависть. Оба чувства одинаково сильны и похожи, несмотря на разные почвы. Хосок порой сам часто путается в себе, пытаясь понять, что именно движет им. Изначально казалось, что эта ненависть, желание мести и справедливости. Наверное именно это подтолкнуло его три года назад переступить порог этого здания. Изменилось ли что-нибудь с того времени? Скорее всего. Но не настолько, чтобы он был в состоянии забыть то, с чего начинал. Детектив нажимает на кнопку первого этажа и с усталым вздохом поднимает голову наверх, уловив в отражении свое вымученное лицо: отпуск ему бы определенно не помешал. Возможно, его намерение изначально было неправильным. Жить на поводу мести — не самое лучшее решение, но он человек до невозможности чуткий, когда разговор заходит о справедливости. Гораздо хуже, если это касается напрямую дорогих ему людей. В подтверждение этому многого не надо, его нахождение здесь как детектива и есть самое явное подтверждение, о котором никто кроме него не знает: он здесь, чтобы отомстить за друга, который по чужой вине находится сейчас за решеткой. Раздается приглушенный звук, уведомляющий его о прибытии. Он вновь дергает кожанку и прячет руки по карманам, направляясь к главному выходу. Встает на крыльцо и чуть щурит глаза, осматриваясь по сторонам, и, когда видит среди большой парковки вытянутую руку, сразу же меняется в лице и натягивает улыбку. Знает, что не совсем подходящий человек для подобных выходок, но выходит у него это на автомате. — Доброе утро. — подходящая к нему девушка медленно протягивает руки и также улыбается ему. — По твоему виду не скажешь, что оно доброе. — тихо усмехается и аккуратно обнимает ее. — Ничего нового, бессоница. — Хэран пожимает плечами и драматично вздыхает. Ее способности скрывать свои эмоции позавидовал бы даже Тэхен, если бы не знал, о скольком она умалчивает, когда привычно произносит слово «бессоница». — Тогда ты не одна, по крайней мере сегодня. — Вижу. — вполне ожидаемо, — Тебя не так сложно прочитать. — звучит, конечно, жутковато, но ему не привыкать, — Спасибо большое за помощь. Двери здания автоматически раскрываются, впуская их во внутрь. — Ерунда. — детектив указывает охранникам на девушку, на что те кивнув, позволяют ей пройти во внутрь, — Что привело тебя с утра пораньше? — Пришла встретиться с вашим начальством. А вот это уже не очень то и ожидаемо, Хосок даже притормаживает на секунду. — Боюсь спросить с каким. — лицо его невольно вытягивается. — С высшим. — спокойным тоном. — Брайтен? — Именно. Невозмутимое лицо Хэран выбивает его из колеи еще сильнее, из-за чего он все-таки не выдерживает и останавливается посреди коридора, вопросительным взглядом смотря ей в глаза. — Что? — тон у нее удивленный. — Почему Элл? Да, стоит принять, что подобный исход событий удивил бы кого-угодно в этом здании. Хэран здесь знают почти все, и со многими она дружелюбна, но когда дело доходит до начальницы полиции даже ее талант в скрытии эмоций оказывается бесполезным: неясное замешательство и возможно нотка злости. Хосок, конечно, не мастер по вычитыванию эмоций, но догадаться ему не сложно. — Есть разговор, а что? — Ничего. — расслабляется детектив и вновь начинает перебирать ногами в сторону лифта, — Не помню, чтобы когда-нибудь видел вас вместе. Хэран сгибает губы в улыбке, только позитивного в ней ничего нет. — Мы.. — задумывается, — общаемся. — снова замолкает, прикусив губу, — Иногда. Детектив нажимает на кнопку лифта, после чего упирается взглядом на девушку. — Она сложный человек. — устало выдыхает он, — Невыносимо сложный. — Наверное. — Но не сложнее чем ты. Хосок не знает, что забавнее: сам смысл его фразы или довольный кивок девушки, который так явно выражает «попробуй, удиви». — Тебе когда-нибудь говорили, что ты пугающая? — склоняет голову на бок, не без интереса наблюдая за ее реакцией. — Я слышу это чаще чем банальное «привет». Парень тихо усмехается, после чего, когда слышит приглушенный звук, пропускает девушку вперед и заходит за ней следом, по привычке упираясь лицом на зеркальный потолок. Может его голос и звучит в манере отшучивания, но если для других людей выражение «в каждой шутке есть доля правды» приемлимо, то в его случае можно все просто сократить до «каждая шутка и есть правда», и тогда уже все становится не таким смешным, как кажется. Хэран, в принципе, и без того не до смеха, ибо вечные упоминания малознакомых людей о ее пугающей энергетике уже комом в горле стоят. Казалось бы, мягкие черты лица и спокойный голос должны давать впечатление скромного и доброго человека, каким она по сути дела и являлась, но ее сканирующий взгляд, отсутствие улыбки на лице и невозможность представить ее мысли отталкивает людей гораздо сильнее чем можно себе представить. Чаще всего, подобное происходит с людьми, которые в ее жизни не играют какой-либо роли, а отношения с ними держатся на исключительно деловом уровне. Однако, другое дело, когда об этом говорит Хосок, который, по сути дела, уже достаточно хорошо знает о ней и понимает, что ее выражение лица это лишь внешний механизм защиты. В его понятие «пугающая» входит совсем иной смысл, обоснованный на ее характере нежели внешности: никто из ее окружения не сможет с уверенностью заявить о том, что кто-либо действительно знает ее. У нее слишком много секретов и ценностей, ее отношение к человеку никогда невозможно предугадать. Ради одних она готова без каких-либо раздумий отдать свою жизнь, с другими она общается так, что потом они жалеют об этом всю оставшуюся жизнь. И неясно в какой момент люди из первой категории сами того не осознавая оказываются во второй. Об этом известно ей одной. И Юнги. — Как он там? — вспоминает детектив о коллеге, уткнувшись виском к стенке лифта. Хэран, чтобы понять, что речь идет о Юнги, многого не требуется. — Мучает фортепиано. — ее лицо тут же приобретает тревожный оттенок. Фортепиано и Юнги сочетание красивое. Болезненно красивое. — Хреново значит. Девушка без лишних слов согласно кивает. Ночью ему так и не удалось нормально поспать: кошмары одни за другим, нехватка воздуха и головная боль. Таблетки, вполне ожидаемо, помощи не оказали, эффект плацебо тоже не сработал. Он окончательно проснулся на рассвете, сел за фортепиано, нацепив наушники, и наверняка, так и не слез. Хэран даже понятия не имеет, какую мелодию он выбрал на этот раз. Обычно это помогает ей определить его эмоциональное состояние. — Что уже известно о деле Мингю? — она также поворачивается к детективу, скрестив руки на груди. Хосок достает из кармана телефон, на который несколько минут назад пришло сообщение от Чонгука в виде прикрепленного файла, после чего чуть сощурив глаза, произносит: — Передозировка барбитуратов путем введения иглой. Девушка поджимает губы и прикрывает глаза, показывая тем самым, что информация эта ее мало чем удивила. — В целом, — прячет аппарат обратно, — из его окружения подозреваемых от силы два человека, которые, вероятнее всего, окажутся невиновными. — Думаешь Тэхен прав? — голос у Хэран хриплый. — Насчет чего? — Насчет того, что проблема лежит в Юнги. Хосок, вполне ожидаемо, громко и устало выдыхает, что предельно ясно выражает его отчаянное «да». Лифт останавливается на тринадцатом этаже. Детектив, как обычно, пропускает девушку вперед — в этом отделении почти у всех есть джентельменские замашки, после чего выходит сам и оглядывается по сторонам. Слева от них находится кабинет, в котором они обычно всем отделением и находятся, Хэран без особых усилий распознает исходящий оттуда голос Чимина. За поворотом - кабинет психолога-криминалиста, чуть дальше — начальницы полиции. Обустроились они здесь, стоит признать, довольно скромно. — Еще раз спасибо. — девушка поворачивается лицом к Хосоку и вновь улыбается, на этот раз более правдоподобно. — Не зайдешь? — кивает головой в сторону кабинета. — Не хочу лишних распросов, пожалуй загляну сразу к Элл. Детектив понятливо кивает, после чего помахав рукой, разворачивается к двери кабинета, где его как раз ждали остальные коллеги. Хэран до конца провожает его взглядом и обеспокоенно поджимает губы, когда дверь за ним захлопывается — ему необходимо, как минимум, нормально поспать. Она делает глубокий вздох, поворачивает голову в сторону необходимого кабинета и, недолго замешкавшись, начинает шагать в заданном направлении. Разговаривать с Элл никогда не входило в список ее желаний, и дело вовсе не в какой-либо неприязни. Просто она тот тип человека, с которыми поддерживать контакт хочется меньше всего. Только сегодня ее привычный принцип, нейтральная сторона — самая спокойная, приходится обрывать. К счастью или к сожелению, приоритеты того требуют — c этими мыслями она шагает в сторону двери и уже уверенно стучит кулаком по поверхности, только реакции на это никакой. Даже тогда, когда она осторожно давит на ручку. Видимо, ее здесь нет. Наверное, было бы правильнее предупредить ее о своем приходе заранее, Хэран почему-то забыла учесть это. Этому можно смело удивляться. Однако, ждать долго не приходится — через минуту в коридоре раздается знакомый твердый тон голоса и оглушающий стук каблуков. Этих двух признаков вполне достаточно для того, чтобы определить что в нескольких метрах находится Элл Брайтен собственной персоной. Немного напряженная Элл Брайтен. Девушка слышит, как та разочарованным тоном обращается к охранникам со словами «уведите его», а после, ожидаемо тяжело вздохнув, поворачивает за угол и, наконец, замечает у своего кабинета не менее напряженную Ли Хэран. Прочесть по ее растерянному взгляду и понять, что она явно не ожидала такого поворота событий не составляет труда, поэтому Хэран берет ситуацию под свой контроль, хотя ее все еще смущает расстояние на котором она остановилась, так и не двинувшись. — Привет. — тихо, но разборчиво. — Доброе утро. — тон ее голоса теперь приобретает более спокойный оттенок. Она все еще растеряна и не до конца отошла от раздраженного состояния. — Прости, что без предупреждения. — Хэран складывает руки в замок, — Но если тебе позволяет время, я хотела бы поговорить с тобой. С контролем ситуации у нее пока так себе. — Со мной? — уточняет Элл, на что девушка согласно кивает. Ее интонацию довольно трудно понять даже для Хэран. Она всегда говорит твердо и уверенно, на это не влияет даже настроение, в котором она находится. Это несоответствие между выражением ее лица и голосом вводит людей в ступор. Тем не менее, Хэран мысленно удивляется, когда начальница полиции немного замешкавшись, все же делает несколько шагов в ее сторону и, распахнув дверь своего кабинета, указывает головой в его сторону. Ее бы не сильно удивило, если бы она дала прямой отказ. Так даже, казалось бы, привычнее. — Только с одним условием. — ну как же иначе, — Мы будем говорить не здесь. Прошедшая в кабинет Хэран чуть склоняет голову на бок, прищурив глаза. — Тебе решать. Элл снова вздыхает, видимо, наконец расслабившись, после чего поправляет свои волосы и подходит к рабочему столу, начиная хаотично разбирать свои папки. Брови сведены к переносице, мышцы на шее и спине напряжены, губы плотно стиснуты — она нервничает. Судя по ее взгляду и беспрерывными движениями пальцев — напугана. Ее внезапное молчание позволяет Хэран вновь осмотреть кабинет. С ее последнего визита, здесь многого не изменилось: все такая же сдержанная мебель в серых оттенках, широкое окно и высокая полка с книгами. Так называемый, минимализм. Девушка быстро пробегается взглядом по обложкам и мысленно подмечает превалирующие жанры: вполне ожидаемо — криминалистика, законодательство, психология. Несколько сборников поэм, научная литература и автобиографии. Большинство из последнего списка — любимые книги Тэхена. — У меня есть два часа до встречи. — разобравшись с бумагами, выпрямляется Элл, — Час на вождение, сорок минут на перекус, сойдет? — Без проблем. Вождение — ее своеобразный способ борьбы со стрессом, Тэхен рассказывал об этом. Хэран чувствует себя виноватой, когда видит как Элл вновь возвращается к документам и попутно начинает отвечать на телефонные звонки, едва сдерживая себя от нервного срыва. У нее всегда огромный завал на работе, поэтому ее до жути злит, когда кому-либо вздумывается отвлечь ее. Но сегодня, видимо, она действительно устала от этой рутины. Это можно понять по ее взгляду и нестабильной походке. Кажется, бессонная ночь сегодня была у щедрой половины сотрудников. — Пойдем. — отклонив последний звонок, произносит девушка, после чего, обогнув рабочий стол, накидывает на себя кожанку и, распахнув дверь, пропускает Хэран. Та, немного остановившись взглядом на ее лице, молча кивает и выходит в коридор. Элл все еще не может перестать вздрагивать, когда на нее смотрят таким образом. Хэран решает не говорить о том, что на парковке стоит машина, на которой она сюда приехала, хоть и знает, что возвращаться сюда за ней в час-пик будет довольно трудно. Вернуться к ней она сможет когда угодно, поговорить с Элл — нет. Тем более, когда она очевидно нуждается в собеседнике. Первое, на что падает взгляд девушки, стоило ей пристегнуть ремень безопасности — это высокая стопка визитных карточек с ее именем и контактами. Устроившаяся рядом Элл практически сразу замечает ее изучающий взгляд, из-за чего сначала чуть косится, но ничего так и не произносит: Хэран, как и многие в ее окружении, тоже человек со своими уникальными тараканами в голове. — Какая твоя оригинальная фамилия? — задается неожиданным вопросом Хэран, заставив выезжающую из парковки Элл недоуменно свести брови к переносице, — Если не секрет, конечно. — уже менее заинтересованно. Есть у нее довольно неуместная привычка — задавать рандомные вопросы посреди разговоров. Мало кто может привыкнуть к этому. — Пак. — все же отвечает начальница, не отрывая взгляда от зеркала, — Но мне было тошно носить фамилию отца, поэтому я взала себе эту от мамы. Хэран вновь начинает осматривать лицо девушки и, чуть поджав губы, понятливо кивает. Сначала может показаться, что она просто привычно изучает мимику и эмоции людей, но на деле, помимо этого, ей нравится разбирать ее смешанные черты лица: с виду кажется, что азиатского в ней больше, но приглядевшись начинаешь замечать отчетливые европейские черты. Это, на самом деле, завораживает. — Сложно вам наверное. — голос Элл заставляет ее едва заметно вздрогнуть. — Что именно? — Постоянно изучать людей. Девушка сначала ненадолго замирает — задумывается, после чего без какой-либо реакции отворачивается к окну, подпирая подбородок ладонью. Элл замечает каждое ее движение краем глаза. — Не сложно. — тихо отвечает она, — Люди довольно много рассказывают о себе, даже не двигаясь. Перевод фокуса темы — тоже своеобразный механизм защиты. Хэран, очевидно, не хочет говорить на эту тему. Элл, в принципе, этого не добивалась. «Сначала это интригует. Хочется знать о людях больше, предугадывать их поступки. Но потом ты обнаруживаешь себя за наблюдением даже тогда, когда тебя уже откровенно воротит от этого. Когда ты просто хочешь отдохнуть, но оказываешься не в состоянии контролировать это» — О чем ты хотела поговорить? — скорость автомобиля заметно увеличивается и, судя по всему, явно превышает положенную. — О том, что сейчас происходит. — Хэран откидывается на спинку сиденья и устремляет взгляд на дорогу, по которой они стремительно несутся пока неясно куда. — С Юнги? — Со всеми. Элл вздыхает, крепче сжимая в руках кожаную поверхность руля. — Но я не хочу говорить на эту тему, если ты не в состоянии. — добавляет девушка. Брайтен на секунду отрывает взгляд от дороги, смотрит на ее не выражающее каких-либо эмоций лицо и чуть сжимает челюсти. Это уже можно назвать паранойей на изучающих людей. — Не надо обо мне волноваться. — привычный «рабочий» тон, — То, что я сижу здесь уже говорит о том, что я в состоянии. Хэран бы поспорила, но, как обычно, предпочитает умолчать. «Зачастую, мы избегаем и боимся тепла, потому что однажды оно причинило нам адскую боль». — Я хочу услышать от тебя о том, что произошло два года назад. — Элл заметно напрягается, — О том, что произошло во время расследования дела Мин Юнджэ. Эта тема ненавистна почти для каждого сотрудника в этом отделении — Хэран знает. Выражение лица начальницы открыто кричит об этом. — Эта информация не должна выходить за пределы офиса полиции. — пытается звучать строго и уверенно, но дрожание голоса предательски выдает ее. — Я имею право знать подробности. — Хэран переводит взгляд на девушку, все еще не выдавая каких-либо эмоций, — Тем более сейчас, когда есть возможная угроза безопасности Юнги. Хэран не любит давить на людей, когда они открыто сопротивляются этому. Но иногда у Хэран просто не остается альтернатив. — Ты могла спросить об этом у Юнги. — все еще не уступает. — Я не могу позволить себе этого. — чуть затихает, — Хотя бы потому что я психолог. Вполне ожидаемый ответ. Для Юнги эти воспоминания слишком болезненные, сейчас — особенно. Хэран видела и чувствовала каждой клеточкой тела, как он задыхался в панической атаке — ей этого более чем достаточно. — У тебя есть Тэхен. — в упрямости ей равных нет. — Элл, — сжимает руки, — пожалуйста. Сидеть и объяснять Брайтен то, почему их психолог-криминалист отказывается рассказывать ей подробности — глупо и немыслимо, хотя бы потому что она знает об этом куда лучше нее: Тэхен жутко зациклен на собственных принципах, один из них — «то, что мне доверили, но не касается меня напрямую — не ваше дело». — Ты просто хочешь рассмотреть это дело с иной перспективы, так ведь? Элл довольно проницательная, это стоит признать. — Не совсем. — Хэран опускает взгляд на ее обхватившие руль ладони, концентрируя внимание на поблескивающем на пальце обручальном кольце, — На самом деле я знаю об этом только поверхностно. И прошу я тебя об этом не из интереса или чувства обделения. — на секунду замалкивает, отворачиваясь к окну, — Думаю, происходящее сейчас с Юнги связано с прошлым. С его или Юнджэ, не знаю. Начальница полиции сильнее давит на педаль и чуть щурит глаза, уставившись в неясную точку на горизонте. Словно направлялась к определенной цели, не отдавая отчета в скорости. Дорога здесь практически пустая, находится у окраины города. Вероятнее всего, ее любимое место. — В его прошлом виновата я, — чуть вздирает подбородок она, — ты, наверное, уже знаешь. — Хэран молчит, — Поэтому, не думаю, что я в праве рассказывать об этом. Спидометр постепенно переходит отметку ста. — Это останется между нами. — ее голос звучит уверенно, — Я обещаю. Элл задумывается. Знает, что Хэран ненавидит бессмысленно разбрасываться словами. На самом деле, вся эта ситуация напрягает. Необходимость в насильно забытых воспоминаниях застревает твердым комом в горле. Девушка начинает понимать, как чувствуется встреча с собственным страхом. Вопрос только в том, заключается ли ее страх в переживаниях о коллегах или в собственной неготовности выдержать это морально еще раз. Зачастую, люди называют добром то, что делается исключительно для чувства собственного удовлетворения. Хэран же называет это уродливым лицемерием. — Возможно все началось еще раньше, — Элл прочищает горло и крепче обхватывает пальцами руль, — когда Юнги познакомился с Тэхеном. — Они арендовывали квартиру вместе. — Да. Тэхен тогда приехал сюда работать, но у него на то время не было средств на самостоятельное проживание. Все еще поражаюсь тому, что он согласился жить с незнакомым студентом. — ее губы изгибаются в ухмылке, — Это было лет семь назад? Видимо, Брайтен не из тех, кто предпочитает краткость и определенность в речи.  — Он тогда работал психиатром вместе с Рэй в частной клинике. — уточняет Хэран, внимательно слушая девушку. — Да. — чуть стискивает зубы, — И через два года его уволили. — на секунду замолкает, снова упираясь ногой в педаль. — Только он никогда не говорит об этом. — едва слышно. — Потому что его уволили из-за Юнги. Приглушенный шум двигателя начинает неприятно резать по ушам. Хэран, кажется, что она на некоторое время перестает дышать, вероятнее всего, из-за ее привычки контролирования внезапных порывов эмоций при помощи дыхательных упражнений. Это зачастую помогает. — У Юнги тогда снова начались осложнения с легкими, — продолжает Брайтен, — Только говорить об этом он никому не стал, даже Тэхену, просто молча обратился к его коллеге-пульмонологу. Хэран напряженно сводит брови к переносице. — К сведению, Тэхен все еще ненавидит его всем своим существованием. Думаю, ты понимаешь почему. — Очередной бизнесмен в медицине? — Именно. — Элл переводит короткий взгляд на девушку и замечает ее чуть подрагивающие руки. Знает, что эта тема крайне неприятна для нее, — Так называемый «доктор» отыгрался на Юнги. Тэхен узнал об этом только тогда, когда тот оказался в отделении интенсивной терапии с искусственной вентиляцией легких. Хэран не из тех, кто выражает свои эмоции внешне. Но ее зачастую выдают глаза и руки. Если прислушаться, обрывистое дыхание. Элл, несмотря на шум двигателя, слышит его отчетливо. И то, как она впивается ногтями в кожу — тоже. Хэран не из тех, кто готов спокойно смотреть на то, как эти самые «доктора» приравнивают сферу медицины к бизнесу, воспринимая пациентов как обычных клиентов. Как тех, кто приносит им доход, а не приходит за помощью. Она сталкивается с этим лично, она видит, как это отражается на коллегах и как таким образом поступает начальство. И от этого жутко и тошно. От этого воротит и рвет. От осознания масштаба этой проблемы хочется кричать и проклинать. — Тэхен что-то сделал? — у нее едва заметно подрагивает голос. — Избил его. — скулы невольно напрягаются, — Это была последняя капля. Исход вполне ожидаемый. Девушка вновь откидывается на спинку сиденья, едва слышно вздыхает и прикрывает глаза. Пытается не зацикливаться на эмоциях, но дается довольно трудно. Тем более, когда речь заходит о Юнги. — Какое отношение это имеет к нынешнему делу? — переводит фокус темы, все еще не открывая глаз. — Просто дослушай. — голос у Элл напряженный. Она в очередной раз щурит глаза и, на секунду задумавшись, резко выворачивает руль. Оглушающий звук моментально заполняет салон, заставив сидящую рядом Хэран чуть зажмурится от неожиданности. Элл же напротив, чувствует себя как никогда комфортно. — Полиция была его последним выходом. Мэттью помог ему устроиться, так как до этого он уже помогал в следствиях в качестве внештатного следователя. Чуть позже, к нему присоединился Юнги. Указатель на спидометре постепенно опускается вниз, что, в принципе, ощущается каждой мышцей тела. Хэран продолжает молчать, позволяя девушке докончить цепочку своих мыслей. Она бы не стала рассказывать об этом без весомых на то причин — в этом нет никаких сомнений. — Спустя год мы начали встречаться. — произносит Брайтен, но тут же замолкает. Хэран знает, что ей тяжело говорить об этом. Она переводит свой взгляд на профиль ее лица и вновь вычитывает: видит, как постепенно расслабляются брови и тяжелеют ее веки. Смотрит на поджатые губы и мелкие движения пальцев. Даже спустя столько времени, ее все еще съедает изнутри. — И два года назад расстались. — озвучивает за нее и перестает разглядывать, — Из-за дела о смерти его родителей. Я знаю. — Нет, Хэран, ты не знаешь. — в голосе Элл проскальзывают нотки злости и скрытого страха, — Все началось до этого. Когда я не позволила арестовать Мин Юнджэ, после того, как он совершил первое убийство. Скорость машины вновь превышает безопасную отметку, только Хэран на этот раз этого никак не чувствует. Совершенно. — Первое убийство? — Он испытывал чувства к Чжуен. — поясняет, — Нездоровые чувства. — Он убил ее отца? — ее равнодушный тон пугает. И то, как просто ей удается собирать все в один пазл. Брайтен остается лишь молча кивнуть. «Родители детей, которые видят в них лишь свою собственность, а не людей, которые плевать хотели на их существование, превращая их жизни в настоящий ад, которые ломают в них все, что едва их удерживало. — в голосе Юнджэ проскальзывает неконтролируемая агрессия, из-за чего у него сильно вздуваются вены на лбу и шее, — Ты действительно считаешь это эгоизмом? Юнги-я, — наклоняется вперед, впиваясь своим взглядом в спрятанные под темной челкой глаза, — эти ублюдки не имеют никакого права на жизнь.» — Тогда почему? Почему ты остановила их? — Я ненавидела Юнги. Элл резко давит на педаль тормоза и до побеления костяшек сжимает руль в руках. Автомобиль несется еще метров десять, прежде чем с болезненным толчком остановится посреди дороги. Она тяжело дышит, медленно освобождая ладони, делает глубокий вздох и прикрывает глаза, задирая голову наверх. Когда-нибудь, она сможет простить себя за это. — Просто тогда.. — Не объясняйся. — тут же обрывает ее Хэран тем же равнодушным тоном, словно никакого резкого торможения и не было, — Я уже поняла. Кто бы сомневался. Тем не менее, Элл все же слушается и решает продолжить рассказ: — Я сослалась на недостаток доказательств и отстранила его от дела. Я стремилась к тому, чтобы это дело закрыли. — сглатывает твердый ком в горле и сжимает край кожанки в руках, — Но я всегда недооцениваю проницательность Тэхена. И то, как сильно он дорожит Юнги. Внешняя картина всегда обманчива. Хэран молчит. На лице нечитаемые эмоции. Дышит спокойно, руки почти не дрожат, голос ровный. И Элл этого не понимает. Не понимает, почему она не злится на нее. Почему не кричит и не трясет. Почему не обвиняет и проклинает, она ведь имеет полное право. Это ведь из-за нее человек, которого она безумно любит, проживает такую жизнь. Это из-за нее Юнги окончательно лишился надежды на счастье. — Через неделю Юнджэ убил их родителей. Это из-за нее, они упустили возможность спасти их. Брайтен не находит в себе силы открыть глаза и посмотреть на сидящую рядом Хэран, хоть и знает, что та ничего не выражает. Она никогда этого не делает, потому что почти никогда не испытывает эмоций. Иногда Элл задумывается о том, что это здорово — не чувствовать. Но потом понимает, что это равносильно тому, чтобы оказаться в бездне, вынырнуть из которой уже невозможно. Там всегда темно. — И тогда вы с Тэхеном окончательно разорвали отношения. — доносится до ее ушей голос девушки. Вымотанный и безэмоциональный. — Да. — голос предательски вздрагивает, — Окончательно. — Он любил тебя. — Да. Безумно. Хэран снова будто перестает дышать. Замалкивает на минуту, может больше, и не издает ни единого звука. Взгляд ее пустой, направлен на спрятанные в тумане и городском смоге небоскребы — завораживают. Смотря отсюда даже не скажешь, что внутри этого мегаполиса кипит жизнь. Что люди работают, несутся, смеются, плачут, любят, проклинают. Кто-то рождается, кто-то умирает. Со стороны ничего из этого не видно. Со стороны это просто большое серое пятно. — Почему ты пришла к этому выводу? — нарушает она затянувшуюся тишину. Элл отвечает не сразу. Мысленно благодарит ее за то, что ей не приходится все объяснять. — Я разговаривала с Мин Юнджэ, перед твоим приходом. — опускает голову, медленно раскрывая глаза, и переводит полный тревожности и злости взгляд на Хэран, — Последнее, что он сказал, было «он и есть самое большое проклятие Тэхена».