***
Даже за пятнадцать метров, которые отделяли парней от клуба, было слышно невероятно громкую музыку. От неё моментально начинала болеть голова, казалось, будто ушные перепонки вот-вот разорвутся, это ещё с тем условием, что ребята ещё даже не вошли в помещение. Оставалось только удивляться тому, как люди живут в доме, где находилось столь шумно заведение. Вокруг входа столпилось большое количество народа, которое то и дело начинало бунтовать, потому что «как это так, меня не пропускают?». Всю немалую дорогу, которую они проделали до клуба пешком, парни шли молча. Оба обдумывали такую, вроде бы глупую даже ситуацию, произошедшую в номере Феди и Миранчуков. Событие одно, но мысли у каждого из них были разные, категорически отличались. Саша думал и пытался себя убедить в том, что это всё — лишь случайность, на которой вовсе не надо акцентировать всё своё внимание. «Это ничего не значит. Это просто обычное стечение обстоятельств. Подумаешь, всего лишь какое-то желание. Ну, это ведь было игрой, ничего страшного же, да? Так, Головин, успокойся, всё в полном порядке, тем более даже Денис сказал, что всё это — обычная ерунда, с кем не бывают, люди ещё и не такие желания загадывают. От этого дурацкого поцелуя ничего не изменилось. Ты всё также не понимаешь и не принимаешь то, что между парнями может вообще хоть что-то происходить. Это неправильно. Так не должно быть, это точно. Сука, Головин, какого хуя ты тогда это сделал? Какого хуя ты позволил этому вообще случиться, где был твой мозг в этот момент? Какой же ты дурак. Сам говоришь о том, что так делать неправильно, но всё равно делаешь это. В твоих словах есть хоть капля логики, идиот? И, вообще. Тебе же не понравилось это, да, конечно. Такое же не может принести какое-то расслабление и удовольствие, всё правильно. Но тогда почему ты тогда расплылся в каких-то тёплых чувствах от произошедшего? Блять, какие нахуй тёплые чувства? Так, Саша, не неси хуйню. Это всё — неправильно. Этого всего не должно было произойти. Это просто стечение обстоятельств, если бы не эта дурацкая игра, то ничего бы и не было бы никогда. Спокойствие, только спокойствие. Головин, ты всё также презираешь пидоров и точка. Надо выкинуть все эти дурацкие мысли из головы. Ты же не какой-то там голубой, у тебя с этим всё в полном порядке. Тебе нравятся только девчонки, пф, о каких парнях может вообще идти речь? Надо успокоиться. Да, всё, сейчас мы пойдём с Денисом в клуб и развеемся, да, это нам явно нужно», — поток размышлений и мыслей в голове Саши был просто нескончаемым. Он вроде бы начинал отпускать эту тему, но через пару минут снова возвращался к ней. Это всё так его гложило. Надо забыться. Мысли Черышева после сложившейся ситуации были направлены совсем в другое русло: «Денис, тебе надо поговорить с Сашей о произошедшем, но только не так, как это получилось в его номере. Там ты сказал такую ересь, что сейчас становится не по себе от этих слов. Как можно было сказать о том, что этот поцелуй ничего не значит? Просто, блять, как у тебя повернулся язык, чтобы это произнести? Такой долгожданный и желанный поцелуй, от которого у тебя пробежали мурашки по всему телу, ты опустил на такое дно своих мыслей? Ты, можно сказать, ждал этого момента каждый день, когда понял тот факт, что безнадёжно влюбился в этого мальчишку. Ваши губы наконец-то слились воедино на несколько секунд, но теперь ты говоришь, что это всё не имеет никакого значения? Ну, конечно же, Черышев, мозгов-то на большее не хватило. Если это — обычное стечение обстоятельств, обычная хрень, то почему ты просил Смолова о том, чтобы он загадал именно это желание? Почему ты впутывал других людей в это всё? Дурак, который может лишь прятаться за спинами других. Ничего и никогда не можешь сделать сам. Будь мужиком, ты должен рассказать Саше о своих чувствах. Это уже ни в какие рамки не лезет. Этот пиздец, всё набирает и набирает обороты. Вести себя как маленький — твой удел, Черышев. Почему ты вот сейчас идёшь и просто молчишь? Хотя, хули я спрашиваю, потому что ты боишься? Попросту боишься того, что Саша тебя отвергнет. Раз и навсегда откажется от тебя, от вашего общения, от ваших шуток, подколов. Ты его потеряешь и никогда больше не вернёшь. У тебя больше не будет возможности смотреть на него, наблюдать за всем тем, что он делает, любоваться им, рассматривать его привлекательно лицо… Это всё просто закончится. Хотя, стоп. А что, если попробовать? Что, если попробовать рассказать ему обо всём, рассказать о своих чувствах, о постоянном потоке мыслей в твоей голове? Почему ты делаешь какие-то выводы, не попробовав даже предпринять хоть что-то? Ох, зачем я спрашиваю об этом? Понятное дело, что придумать себе все ответы наперёд гораздо проще, чем просто нормально поговорить. Нужно успокоиться. Сейчас вам с Сашей предстоит пойти в клуб, там вы развеетесь, всё будет хорошо. Вам на самом деле пойдёт это только на пользу, вам это нужно. Может быть под действием алкоголя у тебя получится рассказать цыплёнку о своих чувствах? Стоит попробовать, наверное. Наверное», — Денис уже начал сам для себя рыть эту яму, в которую погружался всё глубже и глубже с каждой мыслью, которая посещала его дурную голову. Надо забыться.***
Как только они зашли в клуб, то попали в длинный и узкий коридор чёрного цвета. На стенах, ближе к потолку, было прикреплено несколько небольших колонок, из которых музыка звучала ещё громче и назойливее, чем на улице. Создавалось такое ощущение, что стены сотрясаются от сильного, невыносимого шума. Можно было даже предположить, что они вот-вот рухнут, если громкость музыки не станет тише. Проходя всё глубже внутрь, ритм продолжал выбивать из голов парней какие-то посторонние мысли. Они уже даже, на самом деле, начинали забывать о том, с какими мыслями шли сюда, о том, что их волновало и тревожило. Но это им было только на руку. Пройдя этот чёрный коридор, они оказались у входа на огромный танцпол. Саша обеспокоенно бегал по всему периметру глазами в поисках барной стойки, чтобы как можно быстрее ощутить в горле алкоголь, который был ему сейчас крайне необходим. Черышев как будто интуитивно понял, что именно ищет его возлюбленный, поэтому, не спрашивая разрешения, взял его за руку и потащил через толпу прямиком к бару. Денис был в этом клубе не в первый раз, поэтому уже очень хорошо ориентировался. Сев на высокие стулья, Черышев кивнул головой, при этом вскинув верх свои брови, как бы спрашивая, уверен ли младший в том, что они сейчас будут делать. Зеленоглазый медленно кивает, нервно прикусывая изнутри щеку. Он, несомненно, пробовал алкоголь, но никогда в своей жизни не был в подобных местах и это был его первый раз. — Два виски со льдом. — проговорил заказ бармену Денис. Уже буквально через пару минут напитки стояли на гладкой поверхности барной стойки, перед парнями. Как только холодный алкоголь с высоким градусом оказался у обоих в руках, Саша аккуратно приблизился к Денису и, опалив своим горячим дыханием мочку его уха и шею, от чего кожа старшего покрылась мурашками, произнёс: — Давай сделаем это. Черышеву повторять дважды не нужно, поэтому, после слов зеленоглазого, они залпом опустошили стопки. Проглотив эту жидкость, во рту и горле тут же начало больно-приятно жечь, на что парни сщурили глаза и сильно выдохнули через рот, вытягивая губы в «трубочку». После первого шота было совсем непривычно, но потом парни явно вошли во вкус. Они всё также продолжали сидеть за барной стойкой, опустошая всё новые и новые стопки с высокоградусным алкоголем. Черышев частенько пропускал, в то время как Саша жадно глотал холодную жидкость, которая полностью затуманивала его разум и сознание. Головину уже надоело просто сидеть, поэтому он резко поднимается с высокого стула, от чего в его глазах на некоторое мгновенье всё резко потемнело. Саша берёт за руку Дениса и потащит того на танцпол. Народу было огромное количество. Люди окружали абсолютно с каждой стороны, свободного места не было совсем. Даже удивительно, как парням удалось втиснуться туда. Начался новый, нереально крутой, как казалось многим тут, трек, благодаря которому все громко вскрикнули, как бы благодаря диджея за такой музыкальный выбор. Каждый из присутствующих стал двигать своим телом, руками, ногами в такт музыке с новой силой. Примеру этих людей последовали голубоглазый вместе с Головиным. Младший стал активно танцевать, ехидно улыбаясь и поглядывая на Дениса. Саша снова приблизился к старшему очень близко, чтобы его было хорошо слышно и на одном дыхании произнёс: — Жарко. Для Черышева стало удивительно то, что его возлюбленный произнёс это слово чётко и внятно. Удивлением это стало потому, что младший был сильно пьян, и Денис уже не думал, что тот сможет выговорить что-то, что было бы настолько ему понятно и, мало того, так ещё и слышно. Только вот сейчас внимание Дениса было направлено совсем на другое: в помещении было жутко душно из-за большого количества народа. Черышев медленно переводит взгляд с танцующих и останавливает его на младшем. И тут он понял, что воздух окончательно перестал поступать не только в клуб, но и в его собственные лёгкие, потому что Головин принялся расстёгивать верхние пуговицы своей рубашки. Одну за другой, он медленно вынимал их из петель, открывая вид на такие прекрасные и ярко выраженные ключицы. Юноша начинает как-то хитро улыбаться, в его глазах танцуют маленькие коварные чёртики, а Черышев понимает, что не может отвести взгляда, нервно сглатывает. Он залип. Младший крутит головой в разные стороны, непонятно зачем для самого себя. Его взгляд был расфокусированным и метался по всему помещению, а так же толпе. Он, всё так же улыбаясь, прикрывает глаза и приближает ко рту свою правую руку, в которой находился бокал с синим коктейлем. До его губ дотронулось прохладное стекло, а уже через пару секунд Головин почувствовал сладкий привкус алкогольного напитка на своём языке. Из-за того, что младший был сильно пьян, то он мог в любой момент на потерять контроль над своими действиями. Именно это и случилось, когда его рот приоткрылся сильнее, и небольшой объём коктейля вылился прямо на его белоснежную рубашку. Головин сразу опустил свой подбородок на грудь, устремив взгляд на пятно, разглядывая его. Через доли секунды он выставил руку в сторону Черышева с пустым бокалом, чтобы тот забрал его, что Денис незамедлительно сделал. В момент, когда руки оказались пусты, Саша потянулся своими длинными пальцами к пуговицам на рубашке. Этого можно было даже не делать, потому что расстегнуть их в таком состоянии у Головина вряд ли бы получилось. Только вот младший не растерялся, вцепился руками в рубашку чуть ниже ворота и потянул её в разные стороны. Пуговицы и держащие их нитки затрещали и с силой отлетели прямо на танцпол. Головин взял в кисть ту сторону рубашки, что была облита алкоголем, поднял взгляд на Дениса и сказал ему: — Динь, она мо-мокрая. — Младший немного заикался, но всё равно смог произнести то, что хотел. Только вот сам Черышев, казалось, пропустил слова Саши мимо ушей. Его голова и мысли были заняты явно другим. Глаза блуждали по такой красивому, можно даже сказать, идеальном торсу зеленоглазого, разглядывая каждый миллиметр его обнажённого тела. Денису сейчас катастрофически не хватало воздуха, он открыл рот в надежде увеличить его поступление в лёгкие, но попытки были тщетны. Внизу живота немного неприятно тянуло, от чего старший взбодрился и успел произнести множество матов у себя в голове. Конечно, этого ещё не хватало. Только вот все грани были стёрты, тормоза отказали. Старший схватил юношу за руку и повёл к выходу из клуба.***
Сейчас парни стоят на респешене отеля, бронируя номер. Этим занимался Денис, в крови которого не было такого большого количества алкоголя, как у Саши, который повис на голубоглазом, обвив его шею руками и прижавшись своим полуобнажённым телом к боку старшего. Черышев уже изнемогал, поэтому, как только всё было оформлено, двинулся вместе с младшим в сторону лифта. На нужном этаже они оказались за считанные секунды и также быстро в номере. Дверь под натиском Сашиного туловища громко захлопнулась, потому что старший с силой прижал его к ней. Руки сразу же отправились исследовать такое желанное молодое тело, о котором голубоглазый, казалось, уже не мог и мечтать. Горячие губы опустились на шею возлюбленного и начали её целовать, при этом покусывая, делая собственнические меточки. — Дени-ис, что ты творишь? Отстань! —Головину давалось с трудом каждое слово, язык совсем не хотел слушаться. Младший стал пытаться отодвинуть от себя парня, который, казалось, уже присосался намертво к его шее. — Я не могу больше терпеть, прости. Просто расслабься, малыш. Черышев впился своими губами в губы младшего и стал жадно посасывать и кусать их. Он с напором размыкал закрытые губы, проникая своим языком глубже в рот юноши, дабы попытаться сплести свой с чужим воедино, попробовать его на вкус. Только вот со стороны Саши не поступало никаких действий, он лишь снова попытался оттолкнуть голубоглазого, но это было так слабо и безнадёжно, что Черышев не обратил никакого внимания, продолжая делать то, что делал ранее с ещё большим напором. Денис взял руку Головина и приложил её к своему паху. — Это сделал ты, малыш. Помоги мне теперь. — Голос Черышева сейчас был таким низким и глубоким, что у младшего прошла дрожь по всему телу. Своей рукой он почувствовал сквозь ткань джинс очень твёрдый член, от чего жутко смутился и попытался убрать её оттуда, но сразу был остановлен Денисом. Отпустив руку юноши, но не его самого, старший быстрым рывком стянул с Александра рубашку и резко отбросил её в сторону, после припадая губами к ключицам, опускаясь ниже, к грудной клетке. Черышеву окончательно сносит крышу. Он одним лёгким движением подхватывает худое тело младшего за ягодицы, сжимает их, затем медленно движется с Сашей на руках в сторону кровати, то и дело покрывая чужие губы жаркими поцелуями. Голубоглазый так давно мечтал об этом, хоть и прекрасно понимал, что творит сейчас совершенно неправильные вещи, но терпеть больше Денис не мог, да и не собирался. Он поступает очень эгоистично, плюёт на всё правила, потому что больше не может терпеть ноющую боль в сердце и холод со стороны младшего на его нежную, трепетную любовь. Полузащитник аккуратно кладёт Головина на кровать, отстраняется всего-лишь на несколько минут, чтобы снять с себя лишнюю одежду. Саша лежал на спине и смотрел куда-то в потолок потерянным и пьяным взглядом. Он не успевает опомниться, как его джинсы и боксеры падают на пол, и он остался полностью обнажённым. Сопротивляться было бессмысленно, да и к тому же у него выходило это уж слишком плохо. Головин просто лежал, не зная, что ему делать, о чём думать. Тут же он почувствовал, как между его ног пристроился Денис, который сейчас с огромным трепетом и нежностью оглаживал ноги и бёдра младшего. Его тонкие и длинные пальцы хотели изучить каждый участок тела Саши, знать о нём всё наизусть. Чужие руки потянулись верх, минуя красивый пресс, тонкую и стройную талию, переходя на грудь. Денис немного приподнялся и потянулся к Головину за поцелуем, на что тот еле заметно помотал головой, как бы говоря «нет». В нём ещё осталась крошечная капелька сознания, которая говорила о том, чтобы он не нарушал свои принципы, ведь это неправильно. Только вот старшего это не остановило и он начал целовать скулы, подбородок и шею зеленоглазого. Последнему участку тела Черышев уделил особое внимание: он игрался языком с мягкой кожей, следом целуя, а иногда и сильно впиваясь в неё зубами, прямо как жадный вампир, ставя пометочки. Чуть погодя на шее уже начали появляться багровые отметины, налитые алой кровью. Теперь голубоглазый снова спускается вниз, целуя каждый миллиметр молодого, желанного тела, который только встречался его губам на пути. Дорожка поцелуев пролегла от самой шеи до низа паха младшего. Денис решил сделать приятное своему мальчику, поэтому аккуратно взял в ладонь горячую плоть и аккуратно коснулся языком уздечки, получая в ответ на свои действия невольный, сдавленный и хрипловатый стон. Черышев продолжает действовать так же медленно, чувственно, заглатывая член всё глубже с каждым разом, обводя языком каждую вздутую венку. Саша ещё никогда не чувствовал такого, ему не доводилось испытывать таких ощущений и эмоций, когда ему отсасывали девушки. С Черышевым всё было так по-новому, этого просто нельзя было описать, поэтому он просто отдался в его владение. Он поддается Денису, выгибаясь в спине, двигаясь бедрами его горячему рту и языку навстречу, сжимая в руках мягкие пряди чужих волос, совершенно наплевав на свои принципы. Тело к телу. Кожа к коже. Одно рваное дыхание на двоих. Громкие стоны Головина наполняли комнату, проникая в каждый уголок номера. Денис готов был слушать это вечно, от такого сладкого голоса любимого человека он возбуждался всё больше и больше. Терпеть не было сил, поэтому Черышев приставил один палец ко входу младшего, надавливая, чтобы начать растягивать зеленоглазого. Он продолжал играть с его членом языком, дабы отвлечь Сашу от неприятных ощущений и боли, которые он будет испытывать во время растяжки, ведь смазки у парней не оказалось. Он действовал крайне аккуратно и трепетно, стараясь не навредить своему малышу. И вот, когда три пальца уже спокойно и свободно входили в младшего, Денис вытащил их, на что получил разочарованный стон Головина, которому явно было мало, он хочет большего, хотел ещё. Голубоглазый даст ему это, постарается сделать так, чтобы младшему понравилось. Он подставляет к разработанной дырочке свой член, истекающий природной смазкой. Денис очень надеялся, что её хватит, и младшему будет не так больно. Он стал проталкиваться внутрь, узкие стенки сильно, но так приятно давили, от чего Черышев откинул голову назад и гортанно застонал. Громко выдохнув, он вернул голову в нормальное положение и увидел, что по щекам Саши бегут слёзы. Это означало только то, что ему больно, а ведь голубоглазый боялся этого больше всего, поэтому наклонился к мальчику и стал сцеловывать лишнюю влагу. — Малыш, потерпи, ты скоро привыкнешь, всё хорошо. — Голос Черышева сейчас был таким низким и хриплым. На сказанное Саша лишь коротко кивнул и попытался расслабиться, а так же успокоиться. Вскоре он привык к неприятным ощущениям, и Денис продолжил глубже входить в него. Отсутствие смазки очень сильно сказывалось на ощущениях младшего, но Черышев был терпеливым и всегда с готовностью ждал кивка от зеленоглазого, которым он как бы говорил, что тот может продолжать. Совсем скоро Головин уже сам толкался навстречу старшему. Голубоглазый решил сменить позу, чтобы угол проникновения оказался ещё больше, поэтому завёл руки Саши за голову, а ноги закинул себе на плечи. Оказавшись в таком положении, он стал попадать по такому заветному месту, по простате, на что младший вскрикнул и поспешил добавить: — Д-ден, сделай так ещё раз. — Он говорил очень тихо, еле слышно, но Черышев понял желание мальчика, поэтому повторил свои действия. Стоны становились всё ярче и громче, казалось, что оба не слышат ничего, кроме них. Денис понимал, что они уже на пределе, поэтому ускорился и стал попросту вдалбливаться в Головина как только мог, выбивая из зеленоглазого всё без остатка. Попутно он взял член Саши в свою сильную руку и стал дрочить ему в такт толчкам. Разрадяка не заставила себя долго ждать. Первым кончил младший, излившись с криком себе на живот. Через пару секунд его догнал и Черышев, который еле успел выйти, ведь хотел «смешать» их семя. Теперь в комнате было слышно лишь громкое дыхание парней вперемешку с хрипом. Голубоглазый упал рядом с Сашей и стал нежно целовать его в щёку, позже переходя на правую ключицу и плечо. Он подумал, что неплохо было бы вытереть его живот, поэтому встал и пошёл в ванную за полотенцем. Когда он уже вернулся, то ему предстояло увидеть такую картину: его любимый мальчик спит, сладко посапывая, раскинув руки и ноги в разные стороны. Денис пьяно улыбается этому зрелищу и подходит ближе, дабы вытереть его полотенцем. Когда дело было сделано, он откинул его куда-то на пол, а сам лёг рядом с Головиным, крепко обняв и прижав того к себе. Голубоглазый уткнулся носом ему в шею, вдыхая запах любимого человека. Ему совершенно сейчас не хотелось думать о том, что будет завтра, не только потому, что был счастлив, а из-за того, что мозг просто-напросто отказывался от каких-либо размышлений. А зря… Очень даже зря.