***
Позже в этот же день зубы Яги впивались ему в нижнюю губу. Единственная свободная рука Тсукаучи дико жестикулировала, пока он гнал по дороге, крича в трубку, которую Всемогущий держал у его уха. — Где его в последний раз видели? Пауза. — Какого черта он забыл у здания «Геройского Зеркала» в воскресенье? Всемогущий, ты знал об этом? А школа знала? Тошинори покачал головой. — Мы знали только, что в прошлое воскресенье он ходил сюда на собеседование. Ничего о вчерашнем, — что юный Мидория мог делать в офисе желтой прессы? Насколько Яги знал, вводная встреча состоялась в воскресенье на прошлой неделе. Возможно, предложенная редактором работа требовала его дальнейшего присутствия, но дата была странной, поскольку у журнала в выходные были специальные редакторы, а редактор, искавший услуг Изуку, работал с понедельника по пятницу, если они только не сделали исключение, чтобы соответствовать насыщенному расписанию юного Мидории. Воскресенье означало меньше охраны в помещениях. Находящийся далеко от местного развлекательного центра, невыспавшийся и усталый Мидория стал легкой мишенью. Об этом говорил Все-За-Одного, и Тошинори никогда бы не признался, что согласен с ним. — У нас есть CCTV-запись местности?.. Камеры были отключены? — тяжелый вздох. — Это недостаточно хорошо, обыщите весь город, если надо. Должен был остаться хоть какой-то его след, и если мы не можем его найти, значит, мы не выполняем свою работу. Найдите всех, кто был рядом незадолго до похищения. Они должны были исследовать местность на предмет камер, что значит, что мы имеем дело не с любителями. Проверьте последние две недели, и побыстрее, — Тошинори мельком услышал высокий пронзительный голос. — Мне плевать на то, что дневной смене придется работать сверхурочно, просто сделайте это! Еще одна пауза, и Всемогущий увидел, как надулась венка на лбу у красного, как рак, Тсукаучи. — Оу, вы думаете, что похищение ребенка не является достаточной причиной для выделения дополнительных ресурсов? — Тошинори выучил достаточное количество предупреждений за всю свою жизнь, и Тсукаучи, теряющий самообладание, как никогда был признаком того, что пора бежать. Если бы только было возможно выброситься из движущейся машины. Еще одна пауза, и Всемогущий съежился. — ЧТО ЗНАЧИТ НАМ НУЖНО ЖДАТЬ ГЕРОЯ ДЛЯ ЭТОГО? ИМЕННО ИЗ-ЗА ВАШЕГО ОТДЕЛЕНИЯ ЕДИНСТВЕННАЯ ГЕРОИНЯ, СПОСОБНАЯ ПОМОЧЬ, НАХОДИТСЯ НА ЛЕЧЕНИИ, ПОСКОЛЬКУ ПОТЕРЯЛА ПРИЧУДУ, — кричал детектив в трубку, выруливая из пробки под вой сирен. — Знаете что, я сообщу об этом начальнику полиции. Я точно сообщу ему о том, что его собственный заместитель поставил вечеринку по случаю завершения года превыше выполнения своей работы должным образом, — закончив, Тсукаучи с силой нажал на кнопку завершения вызова, почти выбивая телефон из рук Всемогущего. — Звучит так, будто могло пройти и получше, — почти нерешительно сказал Тошинори. У него больше не было возможности водить кого-нибудь за нос и выходить сухим из воды. Будучи Всемогущим, он спокойно мог избегать героизма ради политики, и это было одной из лучших вещей. Но эти дни давно прошли. — Это был Ичиро Такахаши, одна из пешек в отделе предупреждения организованной преступности, — сквозь зубы пояснил Тсукаучи, подъезжая к другой машине. — Надеется стать следующей большой шишкой, если нынешнему шефу дадут пинка из-за некомпетентности. Правительство ради повышения репутации героев выпустило директивы, позволяющие им заниматься более типичной для полицейского работой. Когда я в последний раз проверял, это не включало выполнение заданий для нас, детективов. В тумане сознания Всемогущего зажегся свет, возвращая его к осознанию. — Они все еще пытаются компенсировать то, что случилось с юным Бакуго? Без колоссальных мер безопасности мы мало что можем сделать, не превращая учеников в заключенных, - хоть это и звучит почти правильно. Несмотря на все это, несмотря на потерю Одного-За-Всех, Тошинори все еще был подкован в политике из-за большого количества встреч, которые он или Сэр посетили за эти годы. Так много усмирений или попыток усмирения прошло мимо публики, как верно подметил юный Мидория. Публика все еще не знала о реальных причинах некоторых нападений злодеев, потому что делать вид, будто Триггера не существует, было легче, чем устраивать профилактические мероприятия. Эксперименты Все-За-Одного были прямым результатом. Тем же образом Тога избежала всеобщей проверки, хоть и была опытным убийцей. Цензура принесла вреда больше, чем пользы, особенно когда преступники начали использовать незнание как преимущество. Тошинори провел последние несколько месяцев в попытках протестовать против привычной тактики усмирения, но понимание вряд ли было чем-то, чего правительство хотело. — Если не пробовать держать за руку каждого ученика, мы действительно мало что можем сделать, — добавил он. Тем не менее, случай с юным Мидорией был другим, хоть он и должен был получить охранника ввиду последних изменений в правилах. В школьном журнале входов и выходов не было никаких записей от юного Мидории. Скорее всего, он просто забыл или просто прошел через входную дверь, не думая об этом, как обычно делали занятые люди. К сожалению, это не должно было ничего значить из-за системы электронной безопасности, но даже там его не было на записях, как будто кто-то полностью вычеркнул все записи о нем. Вероятно, это и было причиной, почему Недзу еще не знал о проекте с Все-За-Одного. Вот она, неприятная лазейка в системе безопасности, найденная благодаря тупой удаче. Но, к сожалению, именно она и означала, что не было ни единой записи о том, когда парень покинул кампус. — Что ж, тогда ничего не получится, — Тсукаучи сильнее вдавил педаль газа. — Давай узнаем, что думает шеф о последних проявлениях нежелания выполнять свою работу. — Получит ли кто-нибудь звание во времена сомнений? Тсукаучи повернул голову и криво улыбнулся. — Если бы у тебя все еще были эти твои примочки, я бы просто натравил тебя на них. Лучшее, что могло бы случиться. В первый раз за день Тошинори смог улыбнуться.***
К субботе у полиции не было ни единой зацепки. На видеозаписи не обнаружили никого, кто мог бы пройти по базе данных полиции, также не было свидетелей. Тупик, заставивший Тсукаучи и друзей его сестры рвать на себе волосы. Было странно получить помощь от относительно незнакомых людей, но, в то же время, никто не отказывался от дополнительных пар рук. Занятия на этой неделе были отменены для однокурсников Мидории и всего Геройского отделения, несмотря на все усилия Директора. Угрозы уволить Айзаву прекратились достаточно быстро после того, как в школу пришла одетая в офисную черную одежду Инко Мидория и растрепала Недзу его новый костюм. Рядом с ней кружилась чудовищная масса щупалец и чернильных пятен, представившаяся Хидеюки Шу, семейным адвокатом. Как оказалось, расчеты Директора мало чем могли помочь перед лицом быстрого и агрессивного закона. Вместо этого Недзу попросил студентов добровольно помочь в составе более крупной поисковой кампании, поддерживаемой различными агентствами. Это никогда не было битвой, которую он мог выиграть. Это по-настоящему заставило Тошинори задуматься о Хисаши Мидории, потому что качества, проявленные Инко, определенно не были теми, за которыми стандартно бегали молодые мужчины. Всемогущий добрел до своих апартаментов и решил побродить еще. Его не допустили к поискам. Если Лига Злодеев еще не была вовлечена, то полиция не хотела давать им открытое приглашение. Он шагал, медленно утопая в напряжении, которое не мог унять. До момента, когда зазвонил его телефон. Номер был скрыт. Тошинори всегда был в странных отношениях со своим рингтоном. Да, это был его голос, но когда он проводил большую часть дня, выдавая себя за секретаря, сколько еще вариантов у него было, чтобы сохранить свое прикрытие? Тогда это было логичное решение. Не то чтобы это имело значение сейчас. — Всемогущий, — шепнул прохладный голос ведущего психиатра Все-За-Одного. — Заключенный требует Вашего присутствия. И он весьма настойчив. Яги хмыкнул. — Я уже усвоил свой урок о прослушивании всего, что он скажет. — Он утверждает, что знает, где Ваш пропавший студент и что может помочь вылечить его. С учетом того, что мы знаем о Поиске, мы полагаем, что, как минимум, стоит с ним поговорить. Тошинори медленно моргнул и глубоко вздохнул: — Сейчас буду.***
Едва мужчина переступил порог клетки, заключенный бросился на него в своих путах. Рот Все-За-Одного был искривлен в диком оскале. — Наконец-то, Всемогущий. Почему так долго? Тошинори едва не сел мимо стула. — Что? Как долго ты спрашивал обо мне? — С момента, как твой ученик пропал, то есть неделю. Я пытался сказать им, но эти кретины даже не удосужились с тобой связаться, не так ли? — недовольство Все-За-Одного было почти осязаемым, заполняя комнату удушливым облаком. Переполнявшее заключенного желание убить не должно было так быстро распространиться, но хрупкое тело Тошинори чувствовало буквально каждый удар возмущения Все-За-Одного. Яги наклонился вперед. — А тебе какое дело? — Все-За-Одного не заслуживал вежливого обращения, ни тогда, ни сейчас. Губы самого выдающегося японского злодея шевелились, и хоть видны были зубы, это никак нельзя было назвать улыбкой. — Какое мне дело? Как еще, ты думаешь, я проведу остаток своего времени в этой клетке? — разумеется, речь шла о том, как чувствовать себя комфортно в тюрьме. Абсолютная сволочь. — Сгнивая в этой клетке без какого-либо контакта с людьми до конца своей жизни. Я думал, это очевидно. Считай, что тебе повезло, что юный Мидория смог получить разрешение матери, — юный Мидория очень удобно забыл упомянуть, как будто это было не в моде, что в список дел Все-За-Одного входило разрушение городов. Бедная женщина даже не увидела фото заключенного и не услышала, как ее сын узнал обо всех его преступлениях. Это иногда нервировало, но в некоторые моменты юный Мидория напоминал Все-За-Одного. Если бы мужчина не был живым воплощением зла, то интерес парня к причудам и опрятный внешний вид сильно бы напоминали японского архизлодея. К счастью, у юного Мидории не было этой жестокой стороны. Не то чтобы Тошинори собирался рассказать парню о сходствах. Бедняга и так достаточно переживал из-за своих поведения и внешности. Он бы прорыдал остаток месяца. — Не переживай, Всемогущий, я считаю себя достаточно везучим, — мурлыкнул Все-За-Одного. — Как бы сильно я ни хотел продолжить, чем дольше мы с тобой играем, тем меньше шанс того, что твой преемник вернется живым, — пленник снова дернулся. — Это не был Томура или его союзники. Они даже не были рядом с ним. Кто бы ни был похитителем, он в настоящее время не регистрируется Поиском, — подчеркнул он. — Жизнь в твоем ученике гаснет, — лаконично и медленно сказал мужчина. — Он умрет, если немедленно ничего не предпринять. Я готов помочь за крайне низкую цену — просто так, — Тошинори подавил кровавый кашель. — Откуда мне знать, что ты не отправляешь нас в очередную ловушку? — в конце концов, это была стандартная схема у Все-За-Одного: подарить людям ложное чувство безопасности до того, как захлопнуть капкан. То, что он явно собирался предложить юному Мидории. — Это не имеет значения, поскольку это не то, что я предлагаю, — неплохо, но неполно. — Я более чем способен перенести его прямо сюда, — Все-За-Одного замолк. — Предполагается, конечно, что ты сможешь использовать все свое влияние, чтобы убедить стражей Тартара не пристрелить меня после того, как я это сделаю. Тошинори барабанил пальцами по подлокотнику. Подушечка, принесенная юным Мидорией, все еще лежала на своем месте. — Ты не воспринимаешь это всерьез, — аккуратно начал Все-За-Одного, будто Всемогущий был неразумным ребенком. — В отличие от меня, у тебя нет причуды, способной увидеть, насколько он близок к смерти. Он не был похищен ради выкупа. Будет слишком поздно к тому времени, как вы определите его местоположение и вышлете спасателей. Вы найдете лишь труп, — голос Все-За-Одного сочился неприязнью. Яги скривился. — Мы верим тебе настолько же, насколько хотим послать. Где гарантия того, что здесь не появится Лига Злодеев, когда ты активируешь свою телепортационную причуду? — Я в клетке, снабженной автоматическими пулеметами, Всемогущий, — указал заключенный. — Пристрели меня, если прибудет больше, чем один человек. Либо ты позволишь мне это сделать, либо, — губы мужчины вытянулись в ниточку. — Я найду другой путь. Не нужно было быть гениальным ученым, чтобы понять, что это угроза. Если ему не позволят забрать юного Мидорию, альтернативный путь Все-За-Одного, скорее всего, будет включать в себя использование грубой силы для побега и гору трупов позади. Чувство непреодолимой срочности цеплялось за каждое слово заключенного. Речь шла о том, как далеко он сможет прорваться к поверхности, будучи раненым… и после ужасающей оценки Тошинори дал ему высокий шанс. Это было важно для Все-За-Одного, но, как и юный Мидория, Всемогущий не понимал, почему. Ему не хватало человечности для того, чтобы заботиться о других живых существах, как неоднократно говорил Изуку Тошинори. Сморщившись от отвращения, Всемогущий встал. — Дай мне переговорить с персоналом. Не я управляю этим местом. — Поторопись. У твоего ученика пробито легкое и есть еще несколько внутренних повреждений, — подогнал заключенный Тошинори. — Он скоро задохнется. В момент, когда мужчина переступил порог, его поприветствовали старшие сотрудники, стоявшие в стороне от камеры Все-За-Одного. Двое мужчин в костюмах окружали крошечную даму в объемном лабораторном халате. — Всемогущий, мы считаем, что вполне возможно разрешить ему сделать это, — без расшаркиваний начала она. — На каком основании? Его не волнует юный Мидория, это всего лишь притворство, — юный Мидория был лишь способом убить скуку, ни больше, ни меньше. Искренность даже в лучшие из времен не была свойственна Все-За-Одного. — Не… — женщина колебалась. — Не обязательно. После того, как Мидория-кун начал его посещать, мы заметили изменения в жизненных показателях заключенного. Это было аномально по сравнению с его обычной ровной линией при предыдущих попытках допроса. Мы пересмотрели наши записи и нашли взаимосвязь, — Айко Сато, ведущий психиатр Все-За-Одного и назначенный ему специалист, выглядела тихо и скромно. — Шесть месяцев назад Изуку Мидорию привлекли к операции по спасению девочки из рук якудза по имени Восстановитель. Девочка неконтролируемо применяла отматывающую причуду, чтобы продолжительно залечивать раны, нанесенные юноше в бою. В этот же временной период было зарегистрировано, что заключенный находится в состоянии стресса, судя по языку его тела и повышенной мозговой и нервной деятельности. Когда мы запросили прошлые данные, оказалось, что Изуку Мидория также был в состоянии стресса в этот период времени. Учитывая, что Поиск — отслеживающая причуда с весьма большим диапазоном… Тошинори почувствовал, как по подбородку потекла капелька крови. — Юный Мидория был прав, — Все-За-Одного знал его дольше, чем Тошинори, но почему? Юный Мидория не пересекался с Яги до событий двухлетней давности. Он не пользовался Один-За-Всех еще год после. У Все-За-Одного не было причин следить за ребенком, не связанным с их враждой, до прошлого года. Это не помешало мужчине предположить, что Всемогущий передал Один-За-Всех ранее, но насколько пристально он наблюдал за юным Мидорией, чтобы сделать такое предположение? Почему тогда были пропуски при наблюдении за, казалось бы, случайным, беспомощным мальчиком? Судя по всей информации, что у них была, Все-За-Одного не должен был уделять никакого внимания. Тем не менее, он обрек внука своего приспешника на участь худшую, чем смерть, до того, как Тошинори познакомился с юным Мидорией. Все-За-Одного преследовал его бывших одноклассников после того, как он уехал поступать в старшую школу. Все-За-Одного убедил Шигараки, что нужно передать юного Бакуго под его «опеку» после того, как он отказался подчиниться Лиге Злодеев. Тошинори не мог перестать задаваться вопросом, сколько еще бывших одноклассников Мидории окажутся Ному… как и в случае Бакуго, нерасказанная участь за отказ сотрудничать. Пушечное мясо для схем злодея. Единственное, что заставило Все-За-Одного остановиться, — то, что об этом узнал сам юный Мидория, и это, казалось, беспокоило злодея больше, чем сами эксперименты над детьми. Но почему? Почему он оставил беспомощного, беспричудного мальчика, если остальные ученики были целями задолго до встречи с Тошинори? Почему он все еще игнорировал его даже после того, как узнал, что Один-За-Всех был передан, еще со времен USJ или фестиваля? Зачем предложил помощь? Что они упускали? Что упускал юный Мидория? Как эмоционально могут быть связаны равнодушный, холодный и безразличный злодей и отец Мидории? — Эм, Всемогущий? — Сато помахала рукой перед его глазами. — Прощу прощения, меня только что посетила не очень приятная цепочка мыслей, — Тошинори почесал затылок. Неприятное ощущение перетекало в знакомую паранойю, но какие силы он имел без Один-За-Всех? У него все еще был опыт, и он должен был быть задействован. — Как я уже говорила, исходя из имеющихся данных… Можно верить, что выказанная им за эти несколько недель озабоченность была искренней, — Сато скривилась. Яги скривился вместе с ней. — Нам все еще не хватает информации, чтобы понять, почему. Мы неохотно позволим ему хотя бы попытаться спасти Вашего ученика из-за отсутствия у полиции зацепок. Мы действительно хотели, чтобы это было последним средством. Если Все-За-Одного не врал, то они позволили это только из-за возможности смерти юного Мидории. — Я дам ему знать при условии, что его дрянные уши не могут слышать через звуконепроницаемые стены, — проворчал Тошинори. Он вернулся в комнату. — Ну? — К счастью для тебя, они согласились. Делай то, что хотел делать. Если попробуешь сделать что-то кроме его спасения, то превратишься в кружевную салфетку. — Достаточно справедливо, — едва слова скользнули с губ заключенного, его клетку заполнил черный дым. Из него медленно, но верно появлялся юный Мидория. Тошинори лишь предполагал, что это он, но как только тело проявилось полностью, мужчина почувствовал, как отвисает его челюсть. Иссиня-черные, неестественно опухшие конечности, из-за нанесенных травм его можно было опознать только по торчащим зеленым волосам. Засохшая кровь тем или иным способом не давала увидеть подростка. Все-За-Одного приуменьшил степень повреждения. Кардинально. Мотнув головой, юный Мидория рухнул на пол. Через несколько секунд Все-За-Одного был частично свободен. Черные щупы скользнули через ограничительные устройства. Мелькнула плоть, и юношу опутали щупы, вплотную прижимая его к заключенному и поддерживая его голову. Еще несколько щупов кольцом обвивались вокруг рук, оплетая запястья и пальцы. Юный Мидория был почти полностью опутан щупами Все-За-Одного. Даже если бы он был в сознании, у него не было ни единого шанса сбежать. Тошинори обнаружил, что прижимается к стеклу. — Видишь? Если хочешь сделать что-то хорошо — сделай это сам, — болезненная аура пересекла закрытое пространство. Вооруженная охрана попыталась проникнуть в камеру, но была парализована просачивающейся жаждой убийства. Тошинори мог лишь смотреть, его сердце бешено колотилось. Он не мог ничего сделать. Все-За-Одного даже не пытался его отпустить. Если уж на то пошло, юный Мидория был защищен больше, пока стражники выкрикивали свои требования. — Отдай его, — Яги вспотел. Злоба… Все становилось еще хуже. — Его отвезут в больницу. — Где его опять покалечат очередной жалкой операцией? Давала ли его мать согласие на предыдущие или же он однажды остался искалеченным, потому что Исцеляющая Девочка была слишком горда для того, чтобы обратиться к другим экспертам за помощью? Ты определенно не мог защитить его, — это было не тем, что они ожидали. Все-За-Одного должен был швырнуть в них телом Мидории, а не брать его в заложники. И Тошинори был беспомощен, неспособен действовать. А затем все кончилось. Все-За-Одного рухнул, его хватка ослабилась, и юный Мидория выскользнул из пут. Охрана пробиралась к нему, превозмогая дискомфорт. Тошинори облегченно выдохнул. — Высшие напичкали его седативными, — крикнул охранник через стекло, Все-За-Одного исчез из виду. — Пацан не шутил, этот мужик — сраное чудовище. Слава богу, он упомянул это раньше. Где носилки? Если этот ублюдок не врал, у него ранено легкое. Яги увидел, как дернулись пальцы Все-За-Одного, и вышел из камеры до того, как оттуда вынесли тело Изуку.***
Полицейская машина Тсукаучи подпрыгнула на кочке, пока они преследовали скорую помощь, увозившую юного Мидорию. Тошинори сжимал зубы, давя желание вертеться на месте, пытаясь обуздать бесполезную энергичность и бесконечно позорно в этом проваливаясь. Парамедики, полностью посвятившие себя работе, даже не заметили невдалеке изможденного бывшего героя, пока коротко сообщали больнице, чего ожидать. Тошинори не должен был слышать, что они говорят о повреждениях черепа юноши, или о потере крови, или о вероятности повреждения мозга. Он не должен был слышать о том, что жизнь в нем будут поддерживать аппараты, что их надежды на его выздоровление весьма символические. Они делали это ради его матери и, что менее важно, для его отца. Ничего, кроме попытки отвлечь. Яги хотел каким-нибудь образом отказаться от этого знания, чтобы огонек надежды горел в нем подольше. Все-За-Одного все это время знал… и, если верить ему, он рассказал персоналу о произошедшем с юным Мидорией, как только это произошло. Факт того, что руководство тюрьмы не поспешило рассказать об этом Тошинори, стал причиной состояния парня. Это также не отрицалось тюрьмой, но каким-то образом Яги не думал, что это успокоит Инко Мидорию или Хисаши Мидорию, где бы его сейчас ни носило. В конце концов, именно Тошинори позвонил Инко, когда Тсукаучи умело свернул за угол и оказался аккурат на парковке у аварийного входа в больницу. Он говорил, она плакала, и все, что Всемогущий мог ощущать, — тяжесть, ломавшую его с каждым шагом к зоне ожидания. За звонком матери Изуку последовал звонок его наставнику. Это был семейный вопрос, Тошинори не мог заставить себя написать кому-то еще, но все же дрожащими пальцами написал Недзу о происходящем. Этого бы не случилось, если бы все, кто участвовал в этом, сказали нет юному Мидории. И все это знали. Хмурая женщина из регистратуры направила пешую процессию, как никогда похожую на похоронную, в пустую импровизированную комнату ожидания. Она предложила им чаю, и желудок Тошинори скрутился в спазме, отвергая эту идею. Было слишком поздно, и через несколько часов Яги знал, что никаких радостных вестей ждать не стоит. Он, Тсукаучи и Гран Торино должны были встать на передовую ради матери парня. Его предсказание, сделанное на самой первой встрече, сбылось, и он не был в силах как-то это остановить. Он не сдержал обещание, данное Инко Мидории и его наставнику. Провал, снова и снова. Инко все еще не прибыла и не отвечала на телефон. Тошинори даже не пришлось долго думать, почему. Болезненные выражения лиц Гран Торино и Тсукаучи были лишь бледной тенью по сравнению с матерью Изуку, молчаливой, с пустым лицом. Никто не знал, где Хисаши Мидория, и больничный персонал почти признал, что им почти все равно, учитывая его предыдущую невовлеченность в лечение сына. Трое мужчин, загнанные в крохотную комнатушку, по собственному опыту знали, чего ожидать. Символическая операция, вентилирование легких, и юный Мидория будет предоставлен сам себе, пока его родители не примут решение. Было лишь одно гуманное решение, которое действительно могли принять попавшие в такую ситуацию. Возможно, с достаточным финансированием юный Мидория сможет влачить вечное и пустое существование, ничем не отличающееся от опытов Все-За-Одного. Бессмысленное и пустое. Существовать, но не присутствовать. Его отец, без сомнений, остро это осознает и лучше подумает над тем, чтобы продлить это. Именно в этот момент свет в больнице погас. Телефон Тошинори зазвонил, и он не думал, что слышал в жизни более омерзительный звук. — Алло? — рыкнул он в трубку. — Всемогущий, в Тартаре некоторые проблемы. Это связано с заключенным… От лица Тошинори отливала вся оставшаяся там кровь, пока незнакомый мужчина быстро и бессвязно говорил. — Твою же мать.