***
Гарри не понимает, что происходит. Он слышит незнакомые голоса вокруг, которые раздаются словно из плохо настроенного приёмника, и речь совсем не разобрать. Рядом что-то противно пищит. В черепную коробку словно налили тёплый кисель, и от этого чувствуется усталость. А ещё почему-то кругом так темно. Зачем эти голоса надели на него повязку? Среди этого шума Гарри различает голос мамы, который зовёт его по имени. Он хочет отреагировать, но просто продолжает лежать. Он ответит потом. Спать, опять хочется спать, но спать нельзя. И Гарри начинает казаться, что он балансирует между сном и реальностью. Границы размыты. И это непонятное состояние пугает. Гарри чувствует, что он вот-вот поднимет руку, стоит чуть-чуть приложить усилие, но рука неподвижна. Его ещё зачем-то привязали к кровати. Да где же он? Темно-темно. Стайлс боится этого непонятного состояния, он не хочет снова оказаться между жизнью и смертью, поэтому он пытается цепляться за ласковые прикосновения своей матери, её шёпот, но это не помогает, и он проваливается в сон. Ему так хочется сказать ей, что всё в порядке, но тело будто сковали. И он не знает, сколько времени проходит, прежде чем он опять вроде как просыпается. На голове чувствуется тяжесть, значит, мама рядом. Гарри узнает её особенное прикосновение к его макушке. Значит она здесь, и он не спит. Или спит? Нет-нет-нет. Не надо. Только не спать. Он в пустоте. Куда идти — неизвестно. Гарри садится и закрывает голову руками. Какие-то непонятные образы размытыми пятнами мелькают перед глазами. Гарри кричит. Чувствует прикосновение к плечу, поднимает голову, оборачивается, но ничего не видит. — Он ещё не совсем пришёл в себя, — где-то над ним раздаётся голос мамы. Гарри сосредотачивается на нём и делает глубокий вдох. И, кажется, он снова в реальности. — Врачи говорят, что он потерял зрение. Мама. Пожалуйста, говори громче, только чтобы не заснуть. — Мы справимся. Голос тоже знакомый. Робин? Да, это Робин! Пусть они снимут с его глаз повязку, и к нему вернётся зрение. Только уберите эту ткань. Всё же так просто. Ещё один глубокий вдох. — Всё наладится. Джемма? Разве она не должна быть в университете? Стайлс открывает глаза! Но всё так же темно. Сердце в панике начинает колотиться быстрей. Непонятный писк усиливается. — Почему его сердце так бешено стучит?! — восклицает какой-то незнакомый голос. — Найл, прошу, потише! Наверное, он просыпается. Он в таком пограничном состоянии уже двое суток. Опять голос мамы. Найл? Кто такой Найл?! Гарри, наконец, понимает, что он в сознании, но надо как-то дать понять это своим родным. Он пытается пошевелить хотя бы пальцем, раз рукой не получается. — Сынок, мы рядом, — раздается надо ухом утешающий голос Робина. Гарри хочется видеть его лицо. Он очень хочет, чтобы эта повязка с его глаз исчезла. Она мешает ему видеть. Он скажет об этом доктору, как только сможет. Беседа продолжается, и Гарри вслушивается в каждое слово. И его напрягает этот непонятный Найл, который почему-то перестал к нему обращаться. Но он выяснит поздней, откуда это парень знает его; ему бы сейчас снова не заснуть. Он опять упустит что-то важное и не будет помнить об этом? А вдруг он вообще всех забудет? Гарри надеется, что семья не оставит его одного, потому что он опять заснёт, а парень этого так боится. Ему нельзя засыпать. Он может не проснуться. Если они уйдут, то некому будет его разбудить. Гарри прислушивается к болтовне. Такие родные голоса. И вот чёрт — они такие монотонные, тихие… усыпляющие… Через какое-то время Гарри слышит, как в палату заходит доктор. Вроде бы его зовут Сэм. — Время посещения закончено. Голос довольно молодой. Каждый из родных по очереди целуют Гарри в щёку. Незнакомый Найл говорит ему «пока», и все уходят. Вокруг опять становится тише, на Гарри накатывает чувство паники. Он слышит приближающиеся шаги доктора, затем тишина, только звуки дыхания. — Ты выкарабкаешься, Гарри. Я тебе обещаю, — ласковое, как у его мамы, прикосновение к плечу. Парню это не нравится. Он не любит, когда чужие прикасаются к нему. Снова звуки шагов, и Гарри точно знает, что остался в палате один.***
Луи до сих пор думает, что ему очень повезло. Ведь на выходе из больницы он чуть нос к носу не столкнулся с мамой Гарри, они почти открыли дверь одновременно, но в последний момент Луи решил пропустить вперёд женщину с ребёнком, и прошёл следом за ними. Заметив мать Стайлса, которая нервно кусала губу, ожидая, когда все выйдут, Луи резко опустил голову. Вряд ли она знает его в лицо, но нет никаких гарантий этого. Лишние глаза и уши ему совсем не нужны, тем более от родни Стайлса. Ведь те знают, что он в контрах с их сыном. Томлинсон вздохнул полной грудью только тогда, когда оказался на автобусной остановке. Прошло уже два дня, и никто в школе не говорил о Стайлсе. Просто интерес к ситуации начал угасать, да и жизнь не стоит на месте. Новости меняются каждый день. Но Луи всё-таки было любопытно, в каком состоянии находится кудрявый. Была идея спросить Хорана, но тот не изъявлял желания разговаривать с Томлинсоном. Нет, Томмо не ждал сиюминутных результатов, да он вообще, если честно, их не ждал. Это стало бы чем-то из разряда мистики. Но всё-таки было бы забавно. Луи где-то вычитал, что когда человек в коме, его душа находится рядом. Так что есть вероятность, что Стайлс слышал его. Луи представлял, как они вдвоём поставили бы Келвина на место. Парень даже готов переступить через себя, чтобы начать общаться с этим кудрявым недоразумением. Ну как — общаться, скорее всего, вынести какую-то выгоду для себя, воспользоваться. Луи не особо нужна дружба с этим странным парнем. Они отомстят Келвину и разойдутся с миром. Кстати о бывших друзьях и девушках. Келвин теперь сидел в столовой за другим столиком вместе с Эль. И Луи бесило то, как эта сладкая парочка смотрит друг на друга. В коридорах, если же он пересекался с ними, то гордо проходил мимо. Но он знал, что Эль и Келвину, в принципе, на него всё равно. Роджерс вообще, похоже, расслабился, что Гарри до сих пор не очнулся. Хотя Луи надеялся на обратное. — Я сейчас мельком услышал от этого ирландца, что Стайлс пришёл в себя. Радостную новость ему сообщил Лиам, когда они курили за углом школы. Томлинсону хотелось прыгать и кричать, но он сдержал себя. Это было бы странно. — Здорово, — с притворным равнодушием ответил он. — Не сказал бы, — Лиам с сомнением поджал губы. Он сделал затяжку. — Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Луи. — Он вообще овощ, на восстановление уйдёт немало времени. Да и к тому же Хоран проболтался, что кудрявый зрение потерял. Луи мысленно заматерился. Хотя чего ещё можно было ждать от этого кудрявого придурка? Только очередной подставы. — Не повезло парню. — Угу, — Лиам полез в рюкзак за бутылкой воды. — Будешь? — спросил он Луи. Тот отрицательно помотал головой. Сладкое чувство будущей мести начало медленно трещать по швам.***
Когда Луи вернулся после школы домой, Марк тоже был там. Парень думал, что в это время его отчим на работе. Чтобы избежать лишних разговоров, Луи незаметно проскользнул к себе в комнату. Приняв душ и переодевшись, он пошёл на кухню, так как сильно хотел есть. Чувство голода превышало желание до конца дня запереться в комнате и не видеть свою семью. Джей не было дома. Луи даже не знал, где она. Марк был в гостиной, он смотрел телевизор, а рядом с диваном, удобно устроившись, сидели Лотти с Физзи и рисовали. — Я думал, мама сегодня дома. — Я решил устроить себе внеплановый выходной, чтобы побыть со своими дочками, поэтому отпустил Джоанну по магазинам, — ответил Марк, и Луи заметил, с каким умилением он посмотрел на его сестёр. На Луи так никто никогда не смотрел. Луи вздохнул, мысленно отругал маму за то, что оставила его с ненавистным отчимом одного, и пошёл приготовить себе что-нибудь. Парень нашёл в холодильнике готовые гамбургеры, которые оставалось лишь только разогреть в микроволновке. Джей часто запасалась едой быстрого приготовления. Томмо, сев на стул, стал ждать, когда еда разогреется. Из гостиной раздавались звуки телевизора, и на Луи снова накатило щемящее чувство тоски. Ему бы сейчас быть там, вместе с отчимом и сёстрами, но он будет лишним. Почему-то Марк его не выносит, хотя в первый год, когда они только-только начали жить с мамой Луи, мужчина постоянно проводил время с мальчиком, а потом почему-то стал отдаляться, ну, а затем появились Лотти и Физзи, которые окончательно отодвинули Луи на второй план. Луи смотрел, как крутится гамбургер, и всё сильней погружался в свои мысли. От Марка они плавно перетекли к Стайлсу. Вот бы хоть денёк пожить в его семье. Где тебя любят, оберегают и не критикуют каждый раз. Но родителей почему-то не выбирают. Приходится довольствоваться тем, что есть. Микроволновка запищала, давая понять, что еда разогрелась. Луи выложил гамбургер на тарелку и начал заваривать чай. В этот момент на кухню зашёл Марк. Томмо сразу напрягся. — Опять ты ешь эту дрянь, — проворчал мужчина, глянув на содержимое тарелки Луи, — в холодильнике же нормальная еда есть. Тебе нужно держать форму. Луи не сдержался и возразил, хотя хотел игнорировать Марка и его придирки. — Я и так в форме! — А съешь это — и не будешь. — Ты об этом лучше своим дочерям говори, а не мне! — опять вырвалось у Луи, он мысленно чертыхнулся. Марк замер и посмотрел на него. — Я сделаю вид, что не слышал этого, — сказал он. Луи облегченно выдохнул. Он сел за стол и принялся за еду. — Приятного аппетита, — взяв из холодильника бутылку с апельсиновым соком, ехидно сказал ему Марк и покинул кухню. Луи чуть не подавился. Что это сейчас такое было? Марк только что намекнул на то, что он толстый? Ещё раз чертыхнувшись и взяв тарелку с гамбургером, Луи направился к себе в комнату. Плевать он хотел на всё, его скоро не будет в этом доме, осталось потерпеть чуть больше полугода, и он уедет. Он не будет здесь жить. Только бы окончить школу и поступить в университет.