***
МакГонагалл решает не сбавлять позиции на посту директора, а потому никаких поблажек, будь ты хоть трижды героем: курс выпускного года подразумевает тонны домашних заданий, сочинений, эссе и практических работ. Блейз с усмешкой наблюдает за тем, как Грейнджер с двумя своими дружками просиживает дни напролёт в библиотеке, и, должно быть, ей стоит огромных усилий не зарядить им чем-нибудь тяжёлым по голове. Та ещё картина. Поттер поправляет очки и громко вздыхает. Перед ним маячит кусок пергамента — он светится зеленоватым, но не горит при этом. Он дрожащими пальцами перехватывает его и что-то бормочет Уизли и Грейнджер второпях. Рыжий обменивается с подругой обеспокоенными взглядами и выбегает из библиотеки. Блейз смотрит, будто зачарованный, на стол, за которым осталась лишь Гермиона. Догадка кружит-вертится в подсознании и... вышибает из него дух.*
— Смотри-смотри, как красиво! — Что это, Драко? — Видишь листок? Зелёное свечение подпитывает его, но не сжигает. Так тот, кому я отправлю сообщение, будет знать, что оно от меня. — Это потрясающе. — Меня мать научила этому. Я долго тренировался. Главное — сосредоточиться и не дать огню просочиться. Им по двенадцать, и он до жути горд собой. Блейз не может не улыбнуться ему.*
У него не выходит уснуть. Он ворочается с бока на бок. Встаёт, чтобы открыть окно и впустить свежий воздух, как слышит чьи-то оживлённые голоса в гостиной. Один из них точно принадлежит Грейнджер, а второй... Любопытство заставляет его спуститься, всего на половину лестничного пролёта — этого достаточно, чтобы остаться незамеченным. — Ты не можешь отрицать очевидное! Уж точно не сейчас. — Что же именно ты считаешь очевидным, Рональд? — Гарри снова помешался, как тогда, на шестом курсе. — Если ты намекаешь на... — Да, на Малфоя, мантикора тебя раздери. — У тебя нет никаких доказательств. К тому же, неужели у них не может быть общих дел? Многое изменилось. — Это смешно! Блейз сбегает по лестнице в два счёта и цедит сквозь стиснутые зубы: — Выслушивать твои вопли, Уизли, отнюдь не смешно. Я устал после дежурства по школе и хочу спать. Гермиона, будь добра, проводи своего гостя. А лучше научи его себя вести. Он поднимается в спальню. Подслушанный разговор не даёт ему покоя. Он знает, что Поттер ушёл к Малфою. Он знает, что Грейнджер права: произошли серьёзные перемены. И ему всё это совершенно не нравится.***
Пэнси выносит ему мозг, просит зайти к ним в гостиную Слизерина, аргументируя это тем, что он совсем позабыл о них, а они сто лет не проводили время вместе, как в старые добрые. Он тащится туда, вымотанный до предела: после реконструкции и открытия Хогвартса организационных дел накопилось невпроворот, и старосты понемногу помогали преподавателям разбираться с непомерными объёмами. В гостиной до безумия тихо, а ещё — нет никого, кроме них троих. Пэнси крутит в руках бокал с каким-то напитком, а Драко... он лениво развалился на диване, расслабленный и будто даже умиротворённый. — В Башне с Грейнджер так замечательно, что ты уже и не вспомнишь дорогу сюда, Забини? — Малфой, оставь свой сарказм для кого-нибудь другого. Они смеются. Пэнс что-то мурлычет, подкидывает им всё новые темы для разговора и свежие сплетни, а Блейз думает, что впервые за долгие годы ему рядом с Малфоем не комфортно. В горле жарко и сухо, и ладони отчего-то потеют. Он старается не смотреть, потому что чувствует — утонет, не сможет совладать с собой. Он старается не смотреть и всё равно невольно прикипает к нему взглядом. — Ты в порядке, дорогой? — Пэнси кладёт ладонь ему на лоб и хмыкает. — Может, тебе стоит отдохнуть? Малфой кивает, соглашаясь с ней. Блейз прощается и уходит к себе. Когда он закрывает глаза, спасение не приходит. Потому что под веками — он. Улыбающийся, смеющийся и какой-то до невозможности открытый.***
Малфой весь в квиддиче. Он принимается за дело с небывалым энтузиазмом, куда сильнее, чем на втором и третьем курсах, когда его разрывало от желания доказать, что он лучший. Проводит всё своё свободное время на поле, при этом каким-то чудом успевая справляться с учебной программой. Наверное, у каждого свой способ отвлечься. Наверное, в этом нет ничего такого, но Блейз ощущает подкожно, каждым нервом, сосудом, тем самым чутьём, что ещё ни разу его не подводило: что-то не так. — Вчера он объявился после полуночи. И я бы подумала, что он зажимал какую-нибудь девчонку, ну знаешь, как это бывает… — отмечает Пэнс, ковыряя в тарелке яичницу. — Но он вернулся в форме, промокший и грязный, так что... Она качает головой. Он хочет заткнуть себе уши от тревожного звоночка, что долбит, сигналит и всё никак не уймётся.***
Блейз бредёт по коридорам, вспоминая нотации МакГонагалл. Подумаешь, Филч словил какого-то мальчонку из Слизерина ночью, после отбоя. Всё эта проклятая Миссис Норрис — от неё не скрыться, а пацан ещё явно в этом не мастер. Но лучше пусть нарушителя поймает староста — тогда хотя бы не придётся слушать, как завхоз плюётся ядом на всех подряд. Посыл МакГонагалл был именно таким — мол, ей и так хватает забот, а старосты должны смотреть внимательнее и устранять проблему ещё до её появления. Он старается обойти все заброшенные места, чтобы больше не было инцидентов и сжимает палочку, когда слышит чей-то шёпот в полумраке. — Малфой, что ты... ох, боже... — Просто помолчи, ладно? Малфой всего лишь прижимает кого-то — Блейз может с лёгкостью назвать имя, но предпочитает не делать этого, вполне осознанно, потому что так много проще, — к стене и целует. Малфой шепчет нежно-нежно и не боится казаться нелепым и уязвимым. Больше нет.***
Он забирается на Астрономическую башню. Ветер хлещет ему в лицо, и, пожалуй, он должен освежать, приводить в чувство. Но он обжигает, ударяет злыми пощёчинами, бьёт-бьёт-бьёт, не щадя, пробирает до костей, проникает в кровь и пускает холод по венам. Блейз старается быть честным с собой. Принять простую истину, что преследует его последние несколько месяцев, а, может, и куда дольше. Чувствует себя вмиг слабым и беспомощным. Едва не отшатывается, когда слышит растерянное: — Что с тобой происходит? Блейз смотрит на него и не в состоянии даже выдавить улыбку. Отворачивается, когда грёбаные слёзы бегут по щекам. — Скажи, ты можешь всё исправить, Малфой? Тишина давит на виски. Они оба не могут ответить. Тупик.***
Малфой распарывает пространство Большого Зала, точно молния, и его голос вибрирует от ярости. — Кто-то сломал мою метлу, а починка, если она в принципе возможна, займёт не один месяц. Её придётся разбирать по прутикам, а потом собирать. Пэнси задаёт кучу вопросов, подпитывает его возмущения и праведный гнев. Гладит по плечу успокаивающе. Блейз хочет почувствовать угрызения совести, стыд, облегчение или мрачное удовлетворение. Он хочет почувствовать хоть что-нибудь. Но он смотрит в льдисто-серые глаза Малфоя и осознаёт. Пусто. Он сломан, как та чёртова метла. Только его никак не собрать обратно.