Это всегда был ты

Блейз знает Малфой-мэнор как свои пять пальцев. За время, что они с Драко дружат, он успел выучить его от и до. Есть комнаты, часто проверяемые Люциусом, есть части дома, в которых бывают разве что эльфы, когда необходимо навести чистоту. Одно остаётся неизменным — ощущение холода, пробирающегося под кожу, прямо в кровь. Блейз знает мэнор слишком хорошо. И поэтому он ведёт Малфоя сейчас, приговаривая хладнокровно, спокойно донельзя: — Всё будет в порядке. Твой отец нас не увидит. Драко что-то хрипит и бормочет. Сжимает его плечо сильнее, насколько его хватает — отходняк после парочки Круцио то ещё удовольствие. Блейз косится на него. Он весь съёжившийся, похожий на тень себя прежнего. Светлая чёлка мокрая, спутанная, под глазами синяки, а на лице застыла мука, что повергает в ужас. Блейз стряхивает с себя лишние мысли: если он расклеится сейчас, лучше точно не станет. Он выбирает комнату в западном крыле. Их встречает домовик. Таращится на них и, кажется, задыхается от возмущения. — Как же так... Брайти не может поверить. Хозяин Драко... как же так, мистер Блейз? — причитает он. — Не время сейчас, — мягко отвечает он. — Зелье, чтобы спать без сновидений, и самое тёплое одеяло, а лучше парочку. И поскорее. Домовик слушает внимательно, отвешивает поклон и удаляется. — Нет-нет... — повторяет в беспамятстве Малфой, сворачивается в клубок, когда Блейз укладывает его на кровать. — Тише, Драко. Всё в порядке. Он ведёт рукой по щеке — кожа не просто холодная. Ледяная. Как и ожидалось, его морозит. — Нет, я не хочу... нет... Каждое слово режет по живому, бьёт всё сильнее по нервам, расшатывает самообладание. Блейз собирается и повторяет как мантру: ты должен быть сильнее, ты должен, иначе ждать беды. Ты должен. Сегодня он — его опора, и другого выхода нет. — Твоего отца здесь нет, никто не причинит тебе вред. Драко затихает. Смотрит на него мутными серыми глазами, и всего на секунду в них мелькает узнавание. Надежда. Брайти появляется вовремя. Блейз забирает принесённые им одеяла и кубок с лекарственным отваром. — Выпей, я прошу тебя... не мучай себя, просто выпей, — тихо-тихо, невыносимо нежно. Затолкнуть рвущиеся наружу чувства сложно, и он, в общем-то, не пытается — какая разница, если Малфой об этом даже не вспомнит? У него руки трясутся, когда он принимает кубок. Блейз забывает о ненависти к ублюдкам, что посмели его истязать, о злости на Люциуса, что смотрел и не смел перечить, не смел помешать. Блейз начеку, не ослабляет бдительности ни на миг. Убеждается, что зелье выпито. Укрывает его одеялом и шепчет: — Тебе необходим сон. Станет легче. Старается быть максимально убедительным, но кривится, произнося столь откровенную ложь. Всё лишь усложнится сейчас, когда Тёмный Лорд набирает мощь день за днём, вербует новых сторонников и не жалеет избавляться от недостаточно верных, неугодных. Малфой засыпает. У Блейза же сна ни в одном глазу. Кипучая ненависть выжигает его до основания.

***

Драко просыпается ближе к полудню. Моргает ошарашенно, морщится, потирая виски. Блейз сидит в кресле и крутит в руке бокал с алкоголем — благо, Брайти оказался сговорчивым и был рад принести «спасителю хозяина Драко» всё, что он только пожелает. — Люциус… — Нет его. И не будет по меньшей мере до завтра. Мы одни. — Он смотрит на Малфоя и повторяет с нажимом: — Мы здесь одни. Малфой встаёт с кровати, подходит ближе и выдыхает: — Хорошо. Он прохаживается по комнате туда-сюда. Как-то дёргано, рывками шагает. Блейз отмечает ломаность движений и понимает, что это пугает его до чёртиков — то, насколько всё изменилось. То, насколько страх пустил в нём корни. Он помнит загнанный взгляд Драко перед каникулами, едва ли не кричавший о нежелании покидать стены школы. Он помнит, как тот всё же решился, потому что в мэноре всё ещё находилась Нарцисса, и она тоже подвержена опасности. Помнит, как согласился составить ему компанию, сославшись с напускной беспечностью на то, что его мать наверняка очарована новым кавалером, и ей не до него. Помнит благодарную, пусть и несколько скупую улыбку. И грёбаный взрыв динамита где-то под рёбрами, когда Малфой коснулся его руки, будто искал поддержки. Это длилось секунд десять, не больше. Этого хватило, чтобы разнести его на кусочки. — Может, скажешь мне, кто это был? Малфой бросает на него уничтожающий взгляд и цедит: — А что это изменит? Блейз делает вдох. Осознаёт, что не стоит сейчас поддаваться эмоциям — сделает этим лишь хуже. — Я не подумал, прости… — отвечает он, стараясь не смотреть на Драко. Ему больно. Ему кажется, он мог бы взвыть оттого, сколько безнадёги кроется в его позе, в том, как гнёт губы в ухмылке и глядит воспалёнными, пустыми глазами. Ему больно, потому что беспомощность придавливает его каменной плитой. Малфой подходит к окну. Там, за окном, вовсю льёт дождь. Он прислушивается к мерному стуку капель. — Моя чокнутая тётя решила преподать мне урок, — говорит он будничным тоном, как если бы обсуждал график тренировок по квиддичу или результаты экзаменов. — Проучить меня, только и всего. А отец смотрел и не думал останавливать её. У него в голосе кроется смертельная усталость. Блейз думает, что её быть не должно. Это же ненормально — так устать в неполные восемнадцать. — Лучше бы это была Авада, — произносит Драко так отчаянно, что кровь леденеет в жилах. — Не лучше, — отвечает Блейз, ощущая, как внутренности скручивает, сжимает в тугую пружину. — Мы справимся, слышишь? «Мы справимся» — как «я не могу тебя потерять», как «без тебя я просто загнусь», как «этот мир мне ни к чему, если тебя не станет». Он знает: если Тёмный Лорд поставит перед собой цель, уже ничего не спасёт. Он понимает: нельзя обещать, нельзя ничего гарантировать. Однако с каких-то пор он сам превратился в сгусток страха и дурных предчувствий, что нарезают круги в голове и решетят грудную клетку, и ему тоже нужно за что-то держаться. — Ты мне веришь? Малфой поворачивается к нему и вдруг улыбается. — Верю. Сквозь серые тучи пробивается крохотный луч солнца.