***
Симус бескомпромиссно заявляет, что сидеть летом в четырёх стенах — величайшая тупость, назначает дату и даёт список того, что стоит прихватить с собой в поездку за город. У Дина не получается сопротивляться. С Симусом просто. Они обсуждают гороскопы по радио и сочиняют на ходу ещё более нелепые прогнозы, после чего переключаются на обсуждение последних политических новостей. Дин выцепляет из разговора важные мелочи: Симус очень привязан к матери, пока ещё не определился с тем, чем хочет заниматься по жизни, работает у дяди на фирме секретарём и набирается разного опыта. Он ничего из себя не строит, не притворяется, чем подкупает. Когда Дин слышит, как он подвывает бессмертному хиту Bon Jovi, не может сдержать улыбки. — А ты чего не поёшь? Классика! — Так феерично, как у тебя, не выйдет. — Ну и зануда. Показывает язык. Сама непосредственность. Детский сад. — Хочешь, чтобы я позорился? — Нас никто не слышит, чувак. — И всё же? — Да, хочу. — Тогда выполнишь моё желание. — Ладненько. Ни страха, ни сомнений. Дин думает: они знакомы от силы три недели, а он по уши. И ему нравится. — Миссис Роузвелл, моя соседка снизу, перенёсшая операцию на связках, и то громче шепчет. Не стесняйся. Какой засранец. (Когда Дин просит его обнять, намекая на данное обещание, Симус фыркает и тянется-тянется-тянется. Всем своим существом. Приятно).***
— Выключи, — бормочет Симус, съёживаясь, когда на экране ведьма кричит, возвещая о скорой гибели героев. Дин перещёлкивает на другой канал и делает тише. — Эй. Ты в порядке? Он побледнел мигом и словно стал меньше. — Я... в общем... — Ты боишься? Не парься, у всех свои фобии. Симус кивает, но не отстраняется до конца вечера. Похрустывает попкорном, прижимаясь к нему, когда они пересматривают «Ледниковый период». (Дин соврал бы, если бы сказал, что не наслаждался каждой секундой.)***
— Нет, ты видел! Бежит себе по полю боя с идеальной укладкой, как будто пять минут назад из салона красоты выползла. Тоже мне солдат. Не верю! — Художественный вымысел, не кипятись на ровном месте. — Глупость, и только. — А если я твой любимый футбол назову чушью? — Сравнил! И ты мне втирал про отсутствие вкуса. Футбол — это отдельная религия. — Да я не против. Просто ты забавный, когда возмущаешься. — Вот значит как? — Ай! А подушкой за что? — Урок на будущее! Симус дожидается подходящего момента и забирается руками под футболку. Щекочет, радуясь, как нашкодивший пятилетний мальчишка. — Сделаю вывод, ага, мой парень — псих. Без чувства юмора. — Парень? — По-твоему, наши отношения вписываются в рамки дружбы? Дин, проявляя чудеса ловкости, выворачивается и целует. Это самый красноречивый ответ.***
Симус поправляет плед (октябрь давно вступил в свои права, радуя дождями несколько раз в неделю и сыростью, пробирающей до костей) и сплетает их пальцы. — Мне хорошо. Обалденно. С тобой. — И мне. Даже слишком. С тех пор, как встретил тебя, каждый день волшебный. Наверное, так и должно быть, когда человек напротив — его продолжение. Его друг, лучшая половина и родственная душа в одном флаконе. — Выходит, я практически колдун? Круто! — Не лучшая идея. Ты бы взорвал всё к чертям, достанься тебе немножечко магии. — Эпично зато. — И травмоопасно. — А ты проконтролируешь процесс. — Я? — Зачем мне другой неизведанный мир, если он без тебя, Дин? Наверное, счастливее быть уже невозможно. Но Дин уверен: завтра наступит новый день, и Симус снова докажет, как он заблуждался, дурак.