Жалость неуместна.

Было пасмурно, сквозь сероватые тучи робкими лучами выглядывало редкое солнце. На улице прохладно, учитывая сильные порывы ветра. Но домочадцы поддержали идею о том, чтобы сходить и прогуляться в парке. Просто так. Благо, все давным-давно позаботились о том, чтобы приобрести одежду по погоде. Франкенштейн не мог вспомнить, кто выдвинул такое предложение, но готов был поклясться, что это был извечный энтузиазм Тао. Впрочем, не важно. Совсем недавно они все вместе зашли в парк, но почти сразу же разделились на небольшие группы по несколько человек и разбрелись по всей территории городского сквера. Трое модифицированных убежали куда-то в сторону большого колеса обозрения, прихватив с собой Региса. Тот был против, но кто бы его об этом спрашивал? Сейра как обычно сопровождала Рейзела, но не успели они отойти далеко, как их окликнули. Это были дети. Их шумная компания быстро окружила оставшихся благородных и человека. Все перекинулись парой обыденных фраз. Вечно неугомонный Шинву предложил им посмотреть на выступление цирковых артистов, оно должно было начаться совсем скоро и проходить рядом с аттракционами. Через пару минут дети вместе с Реем и Сейрой направились к ранее упомянутому месту, довольные собой. Им удалось утащить с собой всеми силами упирающегося Раэля. Кэриас пошёл вместе с ними, ибо: "Негоже это ходить детям одним в таком многолюдном месте". Франкенштейн проводил их удаляющиеся спины уставшим взглядом. Он остался один, вежливо отказавшись от предложения детей. Что ж... побыть немного наедине с самим собой ему не помешает. Учёный решил пойти вглубь парка, где находится небольшой сад. Странно, но большой популярностью он никогда не пользовался. Видимо, по этой причине его и запустили. Сейчас середина осени, трава утратила свой насыщенный зелёный цвет, дорожки были щедро посыпаны яркими листьями с деревьев. А ведь можно было бы собрать красивый и пышный букет. Красный, жёлтый, оранжевый; казалось, что всё находится в огне. Зелень, которая бушевала в этом месте несколько месяцев назад, медленно увядала. Такие картины в полузаброшенном саду навевали грусть. Франкенштейн тяжело вздохнул, шагая по шуршащей листве. Он взглянул на небо: в воздухе плясали разноцветные лучи прожекторов. Иногда по округе разлетались радостные крики людей, которые были хорошо слышны даже здесь, в глубине парка; гремела музыка. Учёный решил пройти ещё дальше, надеясь, что звуки представления поутихнут. На развилке он повернул налево и оказался на детской площадке. Она представляла собой довольно жутковатое зрелище. Не удивительно, что здесь почти никого не было. Только две молодые мамы сидели на скамейке: одна качала коляску, а вторая что-то увлеченно ей рассказывала, активно жестикулируя. Под горкой сидели два мальчика и с чем-то играли. Одна из женщин повернула голову в сторону детей, улыбка пропала с её лица, и она с неким ужасом и осуждением окликнула своё дитя: - Ким! Ах ты!.. Быстро отпусти! - мальчик вздрогнул и разжал пальцы. Дети с коротким криком выбежали из-под горки к своим мамам. Оттуда же выпорхнула какая-то птица, низко пролетая над землёй, и приземлилась около качелей. На них кто-то сидел. - Боже! Сколько раз я говорила тебе не делать так?! - женщина начала читать мораль. Естественно, что в целях безопасности её ребёнка. - Выкинь! Мальчик разжал кулаки. На песок упал серовато-голубой пух и несколько тёмных перьев. Удостоверившись, что больше такого не будет, мама отпустила детей. Теперь они решили сыграть в догонялки и стали носиться по всей площадке. Франкенштейн повернулся в сторону скрипнувших качелей. Фигуру в чёрном пальто и с шарфом карминового цвета он узнал сразу. Учёный не помнил, в какой момент благородный успел незаметно уйти от их большой компании. Да уж… Где дети, там всегда шумно. Видимо, кто-то больше ценит одиночество и тишину. Вздохнув, Франкенштейн сел на ближайшую лавочку, смотря на главу клана. Примерно в двух метрах от его ног на жухлой траве сидел ошалевший и потрёпанный голубь, который вертел головой во все стороны и громко возмущался по-своему. В хвосте и одном крыле почти не осталось перьев, это плохо. Далеко он так не улетит. Но птица довольно быстро успокоилась, сложила крылья, удобнее устраиваясь в траве. Нахохлившись, голубь начал тихонько ворковать, будто жалуясь самому себе на тяжёлую жизнь. Заметно потемнело, солнце скрылось за тучами. И без того холодный ветер только усилился. Внезапно где-то громыхнуло. Это заставило молодых мамочек собрать своих детей в охапку и пойти скорее домой. Франкенштейн взглянул на небо: оно было почти чёрным. На его фоне пролетело несколько ярких листьев клёна, их кружило в воздухе. Своеобразный осенний танец. От резких порывов ветра тонкая цепь на качелях начинала звенеть. Картье запрокинул голову, смотря вверх. Щеки коснулась первая прохладная капля, за ней на лицо упало ещё несколько, но уже более крупных. Голубь в ногах встрепенулся и поднялся, начиная искать укрытие и тревожно урчать. Через минуту было почти невозможно что-то разглядеть, стена воды перекрывала обзор. Сверкнула молния, затем послышалось несколько раскатов. В кармане у учёного зазвонил телефон, это был Тао: - Шеф, где вы? Раджек-ним с вами? Мы не успели вас найти, здесь здорово ливануло. Хорошо, что некоторые взяли зонтики. Школьники сказали, проводят нас до дома. Мы стоим у входа в парк, - хакер говорил громко, стараясь заглушить шум дождя. - Он со мной. Идите быстрее, не ждите нас. - Эм… хорошо. Тогда до дома. - Да,- Франкенштейн встал, пряча телефон обратно. Бросил взгляд на качели: там никого не было. Благородный уже какое-то время стоял радом с учёным. Они молча шли по мокрым дорожкам к выходу из парка, в нём почти никого не осталось. На улицах же царил хаос: люди со всех ног бежали по домам, прикрываясь тем, что было под рукой. И было хорошо, если это оказывался зонт, но и он мало спасал. Стихия бушевала, сопровождаемая оглушительными раскатами с неба и яркими вспышками. В толпе то и дело раздавались испуганные возгласы, даже где-то справа от себя Франкенштейн услышал короткий женский крик, заглушённый очередным грохотом. Пробраться сквозь столь многолюдное место было сложно. Учёный, боясь потерять здесь благородного, обвил тёплыми пальцами его запястье и старался держаться рядом. Движение сильно замедлилось. Блондин был готов проклясть почти всё на свете и прикрыть сие несколькими этажами отборной брани. Так продолжаться не могло, и он резко свернул, забегая под широкую крышу какого-то офиса. Стало настолько темно, что уличные фонари засветились ярким жёлтым, а от неоновых вывесок на мокром асфальте плясали разноцветные блики; вода грязным потоком уходила в канализацию. - Переждём немного, идти невозможно. Франкенштейн долго провожал взглядом шумную толпу. Со временем людей становилось меньше, это немного радовало. Он посмотрел на Раджека: несколько потемневших прядей прилипло к лицу, влажная кожа блестела в свете ближайшего фонаря, взгляд под полуприкрытыми веками был рассеянный. Франкенштейн обратил внимание на его руку, которую сам до сих пор держал: она была ледяная. Учёный слегка сжал её, переплетая пальцы и надеясь хоть как-то согреть. Никакой реакции не последовало. - Что-то случилось? – глава клана сонно моргнул и отрицательно покачал головой. Минувшее время оставило за собой длинный хвост, поэтому нельзя было точно сказать, сколько они так простояли. Но ливень стих, и раскаты грома прекратились, осталась лёгкая морось и запах озона в воздухе. Редкие прохожие шли под зонтами. Франкенштейн спрятал улыбку в уголках губ и наклонился к уху благородного: - Не спи – замёрзнешь ещё больше, - рука в ладони человека вздрогнула, а сам Картье немного поёжился – тёплое дыхание щекотало кожу. – Пошли.

***

- Шеф! Мы уже волноваться начали, вы не отвечали на звонки, - пока обеспокоенный Тао открывал дверь, под ними успела собраться небольшая лужица дождевой воды. Одежда была насквозь мокрой, с неё капало, и она неприятно липла к телу. - Извини. У телефона кончился заряд, - Франкенштейн с неким облегчением снял тяжёлое пальто. - Ясно. Вы переодевайтесь и приходите, мисс Сейра заварила вкусный травяной чай. - Спасибо. Горячее сейчас будет очень кстати, - блондин невольно посмотрел на ассасина и снова улыбнулся.