Двойная Амнезия

Хантер не мог поверить, что его выставили из палаты. Несмотря на готовящиеся бумаги о юридическом разрыве их с Себастианом отношений, он все еще был его законным супругом и имел право быть рядом с ним, когда тот был беззащитен. К сожалению, сам Себастиан так не считал: он пришел в абсолютную ярость, когда Хантер начал использовать аргумент их брака. Кричал, что идиотские шутки затянулись и что он хочет пойти домой. Он вел себя настолько агрессивно, что врачам пришлось пригрозить ему еще одной дозой успокоительного. Только тогда Себастиан немного притих, поджав губы, а после потребовал выгнать Хантера из палаты на время обсуждения его здоровья. Фактически он имел на это право, поэтому доктор Форман, несмотря на практически рычание со стороны бессильного Хантера, осторожно, но настойчиво вытолкал его в коридор и посоветовал прогуляться к автомату еще раз. Сжав руки в кулаки, Хантер выдохнул через зубы, в последний раз бросая на Себастиана взгляд через стекло, которое в одно мгновение уже было закрыто плотными жалюзи. Хантер словно не знал его: Себастиан крайне редко на него кричал, повышал порой голос, но уж точно не смотрел с таким возмущением и злостью и не орал, чтобы доказать правоту. Нет, Себастиан был чуть менее очевидным манипулятором, обычно справляясь с Хантером без криков и битья посуды. До определенного момента, конечно. Хантер еще несколько секунд посверлил взглядом ребристую поверхность тканевых жалюзи и отошел от окон в палату, меряя шагами коридор. Он не понимал, что происходило. Или понимал, но наотрез отказывался соглашаться с этим, намертво застряв в отрицании. Он даже подумал было, что Себастиан пытается разыграть его таким странным способом, но эта мысль была очень быстро отвергнута. Хантер знал, что в старшей школе Себастиан развлекался хоровым кружком, но уровень его актерского мастерства никогда не превышал базовый — необходимый для того, чтобы уговорить офицера полиции не выписывать ему штраф за неправильную парковку. Задумавшись, Хантер чуть не сбил с ног пожилую медсестру, которая несла внушительную коробку с бинтами. Она смерила его таким возмущенным взглядом, что Хантер чуть не забыл мысль, из-за которой и замедлился — Себастиан никогда не нарушал правила движения. Хреново парковался и был совершенно не обучаем в этом плане, но ездил исключительно по знакам и до последнего ждал пешеходов на переходах. У Хантера порой зубы скрипели от раздражения и нетерпения, но Себастиан только скалился во все тридцать два и пожимал плечами. Хантер даже представить себе не мог, что именно могло заставить его мужа превысить разрешенную скорость почти в два раза. — Молодой человек, вам бы присесть. От ваших прогулок туда-обратно даже у меня голова кружится. Хантер обернулся. Перед ним стояла все та же медсестра, которая в этот раз казалась куда более дружелюбной. Темная кожа женщины красиво контрастировала с бежевым цветом формы, и Хантер беглым взглядом выцепил на рубахе белеющий бейдж с именем — Джута. — Извините, мэм, — выдавил он. — Я не могу сидеть на месте. — У меня есть зеленый чай. И вовсе не из этого дурацкого автомата! — она подмигнула ему и громко заливисто засмеялась. Хантер несколько секунд просто растерянно смотрел на нее, а после неловко улыбнулся, борясь с желанием обхватить себя руками и покачаться в такт внутреннему нервному тику. — А еще у меня есть немного успокоительного. А тебе, сынок, оно не помешает. Джута не стала дожидаться его ответа — подхватила под локоть и повела за собой на сестринский медицинский пункт. Хантер даже не сразу осознал, что не сопротивляется и просто послушно идет. Только в голове промелькнула мысль о том, насколько дико он, видимо, выглядел, раз поначалу раздраженная медсестра сменила гнев на милость. Джута то и дело что-то говорила, наполняя фон вокруг Хантера бесполезными, но почему-то помогающими звуками. Она хлопотала с чаем и даже нашла печенье для него, а потом заставила положить под язык успокоительное. Время словно ненадолго остановилось, давая Хантеру передышку. — Все будет в порядке, сынок, — убеждала его Джута, похлопывая по спине каким-то совсем материнским движением. — У нас тут лучшие врачи, вот ты мне поверь. Я, конечно, уже не та моложавая девчонка, что кружила головы таким как ты, красавчикам, но кое-какие вещи знаю. Хантер невольно фыркнул, глядя на нее, и покачал головой: — Таким как я, не кружили. Я здесь, потому что мой муж попал в аварию, — признался он, и лицо Джуты за секунду сменило выражения от удивления к искреннему возмущению. — Что же ты не сказал? Ты имеешь право быть в палате со своим супругом. Это право любого американца, вне зависимости от цвета его кожи или ориентации! — гордо заявила она, вскакивая со стула и привлекая внимание как минимум половины персонала госпиталя. Хантер ухватил ее за руку, заставляя снова сесть. — Спокойно, — он издал истеричный смешок, нервно сжимая волосы на затылке. — Мой супруг просто не хочет, чтобы я был с ним в этот момент. — Накосячил? — понимающе спросила Джута, сразу же забывая о борьбе за права всех американцев и снова внимательно слушая его. Это вызвало у Хантера усталую улыбку, и женщина потрепала его по плечу, подбадривая. — Рассказывай, сынок. От долгого рассказа о том, что его мужу, кажется, снова шестнадцать, а познакомились они только через два года после этой знаменательной даты, Хантера спас доктор Форман. Тот вышел из палаты Себастиана, давая какие-то последние указания своим коллегам, а после кивнул ему, подзывая к себе. — Я позже расскажу, — пообещал Хантер, но Джута уже, потрепав его по плечу, вернулась к своим делам и обязанностям, словно последние двадцать минут были их личным бойцовским клубом, о котором нельзя было рассказывать и не стоило афишировать. Хантера это тоже вполне устраивало. Доктор Форман выглядел озабоченным, но Хантер и без того понимал, что вряд ли услышит что-то позитивное. Он подошел ближе и привалился плечом к стене, поднимая на врача усталый тяжелый взгляд. — Надеюсь, мое отсутствие сделало ваш осмотр проще. — Не стоит принимать это близко к сердцу, мистер Кларингтон, — мягко сказал доктор Форман. — Он перестал кричать, когда вы вышли, но не могу сказать, что нам было легко его опросить или осмотреть. Судя по тому, что мы смогли узнать, Себастиан уверен, что ему сейчас шестнадцать лет. Еще он считает, что мы его разыгрываем, и все происходящее — это дурацкая шутка его друзей, — врач покачал головой, поджимая губы. — Мы сделали все, чтобы убедить его, что это не так, но не думаю, что он поверил нам. Последнее, что он может вспомнить, это его день рождения, который — он убежден— был всего два дня назад. Даже об этом дне воспоминания довольно размытые, но некоторые моменты Себастиан помнит во всех деталях. На вопрос, какой сейчас год, он отвечает — 2006. — Я надеялся, что он жестоко шутил, когда не узнал меня, — признался Хантер, поморщившись. — Но потом он заговорил об отце, а мистер Смайт умер около восьми лет назад, и для Себастиана это была тяжелая потеря. — Его неожиданная и странная агрессия в вашу сторону была вызвана тем, что… — Тем, что он понятия не имеет, кто я такой, — перебил Хантер, и врач кивнул, подтверждая его слова. Ему показалось важным объяснить этот факт: — Мы познакомились уже в университете, Себастиану было восемнадцать. — На моей практике это первый случай, когда человек забывает одиннадцать лет своей жизни одним махом, — признался доктор Форман. — Мы с коллегами хотим отправить его на МРТ в первую очередь. Нужно убедиться, что травма головы оставила только амнезию в качестве последствий и не аукнется внутренним кровоизлиянием в мозг. Хантера передернуло. — Мистер Кларингтон, я понимаю, что вам будет тяжело первое время. Ваш близкий человек не знает и не помнит то, что любит вас, а вам необходимо быть рядом, чтобы его состояние не усугубилось. Ему сейчас очень страшно, он не знает своей собственной жизни и, пока память не вернется, вам придется заново знакомить его со всеми людьми в вашей жизни, — врач пытался подбодрить Хантера, но почему-то только сильнее взволновал. Видимо, он почувствовал это, потому что поспешил продолжить: — Но вы должны понимать: ретроградная амнезия лечится. И в большинстве своем воспоминания возвращаются во всех красках и со всеми деталями. — Он забыл одиннадцать лет, — напомнил Хантер, сжимая пальцами раскалывающиеся виски. — Вам не кажется, что ваши слова звучат неубедительно? Врач сжал его плечо и понимающе кивнул. От всего этого сочувствия начинало подташнивать. Еще сильнее начинало подташнивать от собственного лицемерия: этим утром Хантер просто хотел как можно быстрее оформить развод, а сейчас готов был на все, чтобы вернуть того своего Себастиана, который не стал бы прогонять его от себя. Кто бы разобрал то, как работает человеческий мозг. — Давайте начнем с тестов и анализов. Разобравшись со списком наших проблем, мы начнем немедленное лечение и примем все усилия, чтобы вернуть вашего мужа таким, каким вы его помните, хорошо? Хантеру ничего не оставалось, кроме как кивнуть.

***

За полтора часа, которые Себастиан провел под строгим наблюдением врачей, проходя через самые разные скрининги, Хантер успел съездить домой. Еще сидя в машине, он отменил свои встречи и на завтрашний день, договорился о том, чтобы его заместитель полностью перенял на себя его обязанности — нужно было привести в порядок Себастиана, а уже после их общий, как супругов, бизнес. Дома он переоделся в спортивный костюм, который купил несколько лет назад под возмущенное бурчание Себастиана о том, что он никогда его не наденет. И в действительности, надел он его впервые. Раздражающей особенностью Себастиана было то, что он всегда оказывался прав. В последнее время Хантер ненавидел это больше обычного. Кроме необходимых для больницы мелочей в сумку отправились так же свидетельство о заключении их брака, альбом со свадебными фотографиями, договор о покупке их общего дома и обручальное кольцо Себастиана, которое Хантер хранил в прикроватной тумбочке, не зная, как правильно должен с ним поступить. Он не думал, что это поможет Себастиану вспомнить его и их отношения от начала и до конца, но надеялся, что это хотя бы уверит шестнадцатилетнюю версию его мужа в том, что эти отношения имели место быть. По пути в больницу Хантер решил заехать в булочную и купить коробку пончиков для Джуты и ее подруг-медсестер. Пока сложно было сказать, сколько времени Себастиан проведет под контролем врачей, поэтому дружба с сестринским постом могла быть очень полезной. Джута его возвращению обрадовалась, а пончикам обрадовалась и того больше, восхищенно охая и ахая. — Я видела твоего мужа, сынок, — сочувствующе произнесла она, чуть отведя Хантера в сторону. — Он красавчик, хотя эта авария его немного покоцала, верно? Слушай, — Джута заставила его посмотреть на себя: — Я не знаю, что ты там натворил и как сильно обидел его, но мне кажется, что ты ему сейчас очень нужен. И я думаю, он тебя ждет, поэтому не тяни слишком. Хантер не стал с этим спорить. Он не был уверен, что Себастиан впустит его и захочет выслушать, но собирался как минимум попробовать. Жалюзи все еще были плотно закрыты, поэтому пришлось просто ненавязчиво постучать и после наугад приоткрыть дверь, заглядывая внутрь. Себастиан даже сидел как-то не так: подтянул ноги к подбородку и весь сжался, лишь мельком взглянув в сторону дверей. Он выглядел измученным донельзя. Хантер почувствовал невероятную тоску — Себастиан выглядел так, словно попал в будущее, к которому не был готов и которого совершенно, судя по всему, не хотел. — Так значит, муж, да? — поинтересовался Себастиан, когда Хантер, не встретив открытого возражения, шагнул в палату, прикрывая за собой дверь. — Значит, муж, — кивнул Хантер, неловко переминаясь с ноги на ногу. Мысленно себя обругав, он напомнил себе, что должен вести себя уверенно и внушать Себастиану доверие. Взяв себя в руки, он подошел ближе к нему, чтобы сесть на жесткое кресло рядом. — Я понимаю, что все это кажется бредом сумасшедшего, и я не хочу быть тем, кто должен все это на тебя вываливать. Но так уж вышло, что это моя ответственность. — Это такой розыгрыш, да? — нахмурился Себастиан, который, наверное, даже не слушал его. — Как в шоу Трумана? Нас сейчас снимает скрытая камера? — Нет, — устало вздохнул Хантер. — У меня есть документы, которые подтвердят мои слова. Поверишь бумагам больше, чем мне? — Кто станет верить бумагам? — фыркнул Себастиан, глядя на него как на идиота, о чем он не преминул и сообщить: — Ты что идиот? Они легко подделываются. — Чудно. Фотографии? Себастиан помолчал, задумываясь. — Ладно. Фотографии покажи. Альбом с их свадебными фотографиями был подарком Курта и Блейна на свадьбу, и Себастиан обожал эту тяжелую книгу в дорогом кожаном переплете с золотым тиснением их имен и даты их свадьбы. Шестнадцатилетний же Себастиан просто неверяще скользнул пальцами по их именам и дрожащими руками открыл альбом, надеясь, наверное, найти там доказательство того, что все это подстроено. С его губ сорвался почти испуганный вздох, когда он увидел первую же фотографию — они с Хантером стоят у свадебной арки, держатся за руки и смеются слишком громко и искренне, чтобы это было красиво в статике. Хантер сжал губы — видеть такую реакцию на их совместные фото было непривычно и неожиданно неприятно. Себастиан листал фотографии молча. Внимательно разглядывал некоторые, а другие почти не глядя пролистывал, заставляя Хантера задумываться о том, была ли в этой его методике хотя бы какая-то логика. — Это что Курт Хаммел? — вдруг выдал Себастиан, резко остановившись на одной из фотографий, где они были вчетвером, улыбаясь в камеру и сталкивая полные шампанского бокалы в кадре. — Почему он был на нашей свадьбе? Они с Блейном все-таки поженились, что ли? Или почему он тоже явился? — Курт и Блейн — твои лучшие друзья, — усмехнулся Хантер. Теперь он вспомнил истории Курта о том, как Себастиан портил ему жизнь в старшей школе и как они, не заметив, стали близкими друзьями намного позже. — И я знаю, что сейчас поверить в это даже сложнее, чем в тот факт, что ты — мой муж. Себастиан задумчиво хмыкнул, словно взвешивал обе эти вероятности. — И то, и другое совершенно на меня не похоже, но, кажется, и впрямь произошло, — сделал вывод он и закрыл альбом, откладывая. — Придется признать, что у меня действительно амнезия, а это не стремное реалити-шоу. Если до этого Хантеру казалось, что Себастиан выглядит грустным и напуганным, то теперь у него были просто мертвые глаза. — Эй, послушай, не волнуйся, хорошо? — Хантер схватил его за руку, пересаживаясь с кресла на кушетку. — Тебе помогут все вспомнить, и ты будешь в полном порядке. У меня тут есть личный внутренний агент, которая подсказала, что здесь работают лучшие врачи. Себастиан перевел на него взгляд, несколько секунд очень серьезно смотрел ему прямо в глаза, а потом фыркнул. — Хантер, мне тут сказали, что мне двадцать семь лет, верно? — Верно, — не понял его Хантер. — А тебе сколько? — Мне тридцать. — И часто мой тридцатилетний муж говорит с двадцатисемилетним мной так, словно мне четыре, и я в группе для умственно-отсталых? — с очаровательной улыбкой поинтересовался Себастиан. Хантер вздохнул и отстранился от него, растирая ладонями лицо. — Как видишь, обычно это ты изо всех сил намекаешь на то, что я — умственно-отсталый. — Не бесись, — усмехнулся Себастиан и откинулся на подушки, устраиваясь поудобнее. — Хотя ты, наверное, привык уже. У меня всегда был хреновый характер. — С этим сложно поспорить, ты — тот еще мудак периодически. — И зачем ты тогда вышел за меня замуж? — спросил Себастиан, и в этот раз в его голосе не было ни грамма смешинки. Ему явно было искренне интересно, каким будет его ответ. Поэтому Хантер решил немного отвлечь его от переживаний, поделившись с ним одной из причин, вполне себе честной. — Ты этого ужасно хотел, а у меня отмазки закончились. — Чего?! — Себастиан буквально подпрыгнул на кровати и тут же зашипел — может, он ничего и не сломал, но некоторые ссадины наверняка приносили немало дискомфорта. Хантер помог ему улечься удобнее и взбил подушку. — Это полная хрень. Ты, блядь, просто издеваешься. Хантер присвистнул — когда они с Себастианом познакомились, тот разговаривал, как королевская особа, делая это, впрочем, не из-за воспитания, а просто потому, что он находил это безумно сексуальным, как сам признался. Поэтому слышать нецензурщину от него было одновременно и странно, и смешно. — Конечно, на мое решение еще повлияло то, что я по уши влюбился в тебя, но на самом деле, ты почти заставил меня выйти за тебя, — он ухмыльнулся, глядя на растерянное выражение лица своего мужа. Почему-то Себастиан теперь и выглядел для него младше — возможно из-за растрепанных волос. — Я даже отношений не хочу, а ты мне втираешь, что я тебя сам замуж позвал, — пробурчал тот, складывая руки на груди и недоверчиво глядя на Хантера из-под длинных ресниц. — Нет, замуж тебя позвал я. Но под твоим чутким руководством. Для тебя это правда было очень важно. — О, заткнись, — простонал Себастиан, закрывая лицо ладонями, и Хантер готов был поспорить, что щеки его всегда невозмутимого супруга покраснели. — Слишком много всего за один раз. — Да, ты прав, — кивнул Хантер и достал из кармана его обручальное кольцо, чтобы протянуть Себастиану, шарахнувшемуся от него в сторону. — Ты забыл надеть его сегодня утром. Постоянно снимаешь перед душем зачем-то, а потом часто забываешь его на раковине. Я привез. Наденешь? Возможно, станет триггером для воспоминаний. Себастиан неуверенно кивнул и принял кольцо, возвращая его на свой безымянный палец. Они несколько минут посидели в тишине, будто надеясь на чудо, но ничего не произошло. — Думаю, понадобится что-то посерьезнее, — хмыкнул Себастиан, и Хантер кивнул, соглашаясь с ним. — Но только не сегодня. Я не думаю, что готов узнать о своей жизни что-то еще. Один тот факт, что я дружу с принцессой Хаммел, уже заставляет меня переосмыслить всю свою последующую жизнь. — У тебя отличная жизнь, — уверил его Хантер и в ту же секунду мысленно себя проклял. Он думал, что будет легче так откровенно врать Себастиану, прикрываясь тем, что это ради него и его воспоминаний, но был неправ. Ему становилось только еще противнее от себя с каждой новой ложью. — И ты всю ее вспомнишь. Я обещаю. Себастиан кивнул и, даже если он не поверил ни единому его слову, спорить не стал. Только лег поудобнее и закрыл глаза. Хантер взял его за руку было, поглаживая костяшки, но Себастиан тут же вырвался, как-то испуганно на него уставившись и заставив одним этим взглядом отстраниться. — Скажешь, что я теперь еще и нежности люблю? — Скажу, что это ты научил меня быть нежным, — не сдержал улыбки Хантер, вспоминая, как сопротивлялся первое время постоянным объятиям, поцелуям, прикосновениям и прочим мелочам, которым его тогда еще только бойфренд уделял огромное количество внимания. Себастиан тихо застонал. — Я совсем не знаю, кто я такой, — пробормотал он, натягивая одеяло по самую шею и пряча под ним обе руки. Хантер вздохнул, отсаживаясь обратно на кресло и стараясь расположиться в нем поудобнее и не влезать в его личное пространство. Сейчас он тоже совсем не знал, кто этот Себастиан такой.