***
Хантер никогда не преуменьшал значение Себастиана для компании и всегда ценил его вклад в управление ей, однако сейчас ему казалось, что он не осознавал на самом деле, насколько нуждался в нем. Сам Хантер был финансистом, он прекрасно понимал цифры, умел считывать с них нужную информацию, лучше других знал, как именно можно обыграть их, чтобы получить нужный результат. Себастиан прогуливал все предметы, связанные с финансами, и бесстыдно списывал у него все домашки, однако никто лучше него не умел общаться с людьми, начиная от установления связей и заканчивая разрешением конфликтов. Пока Хантер проводил анализы и расчеты, Себастиан заводил знакомства, приводил им клиентов и держал с ними связь, помогая Хантеру соединить цифры с реальными инвестициями. Выслушивая претензии (во многом справедливые) акционеров, Хантер просто хотел, чтобы его муж сидел рядом с ним, отстраненно кивая в ответ и рисуя квадратики в блокноте. В основном потому, что через десять минут Себастиан нашел бы самые подходящие слова для того, чтобы успокоить взбесившееся собрание и дать Хантеру возможность спокойно искать решение проблемы. К сожалению, у него были только Эванс и Пакерман, которые, хоть и приняли на себя часть огня, помочь ему ничем не могли. Вкладчикам было интересно знать, где Себастиан, когда он вернется к исполнению своих обязанностей и когда компания предоставит новые отчеты. А Хантеру тоже хотелось знать ответы на все эти вопросы. Раздав последние указания, он уезжал из офиса выжатый как лимон. За несколько часов на работе он успел провести экстренное собрание, устроить не менее экстренные переговоры и подписать новый контракт с той же самой компанией, частично возмещающий понесенные убытки. Однако удовлетворения не чувствовалось. Хантер привык думать, что именно в работе он находит свое место и покой, но в этот раз ничего не вышло. Утреннее желание забыться в офисной рутине растворилось в сигаретном дыме. Он безнадежно опаздывал к Себастиану. Когда он только сел в машину, безжалостные часы показывали половину седьмого, а дорога в клинику занимала тридцать минут только в том случае, если не было пробок. В это время на пустую дорогу рассчитывать не приходилось, поэтому Хантер вырулил с подземной парковки и, стоило его телефону поймать сигнал, набрал номер Курта, чтобы предупредить об опоздании. — О, хорошо, что ты позвонил, — не стал тратить время на приветствие Курт, только подняв трубку. — Мы с Блейном пытаемся выбрать Себастиану шарики. Как думаешь, что лучше? «Выздоравливай поскорее» или «Мы скучаем»? А еще: в форме сердечка или звездочки, как думаешь? — В форме члена, потому что он засунет эти шарики вам в жопу, — подсказал Хантер, выруливая на дорогу и беззвучно матерясь, потому что его навигатор уже подсказывал ему продолжительность дороги и напряженность транспорта. — Не покупайте ему никакой херни. Просто шоколадные маффины, в идеале с шоколадной крошкой, и… не знаю, кофе вкусный принесите. Он его любит. — Ладно, мы тут сами разберемся, — пробурчал Курт. — Ты уже там, что ли? Чего такой злой? — Работа, — коротко ответил Хантер. — Я еще не там, но я уже в пути. Меня ждут пробки в несколько километров, поэтому, возможно, я опоздаю надолго. Не ждите меня и постарайтесь не прибить Себастиана. Я знаю, что он невыносим, но я его люблю. Это вылетело так легко, что Хантер чуть руль от неожиданности не выпустил. Курт несколько секунд помолчал, потом неуверенно пробормотал «хорошо» и положил трубку. Хантер отложил телефон на соседнее кресло и уставился на дорогу, изо всех сил стараясь сохранять сосредоточенность и не думать о своих собственных словах.***
Он опоздал на сорок минут. Подходя к двери палаты Себастиана, Хантер уже мог слышать добродушный смех Блейна и неразборчивое бормотание Курта. Это был первый раз за последние несколько недель, когда они снова были бы вчетвером без сопровождения в виде неловких пауз и смущенно отведенных взглядов. Хантер заранее предупредил друзей о том, что тема их с Себастианом развода — это табу на время его восстановления, поэтому не волновался из-за того, что оставил их наедине. — Не помешаю? — Хантер, не стуча, приоткрыл дверь, заглядывая внутрь. В углу висели неаккуратной связкой дурацкие ярко-желтые шарики с улыбающейся мордашкой, а у кровати стояли белые каллы, которые наверняка притащил Курт, хорошо знающий, что Себастиан их обожает. — Пробки меня задержали, но я исправлюсь. Хантеру сразу бросилось в глаза то, что Блейн сидит на кровати рядом с Себастианом, а Курт — на его месте. Ладонь Себастиана слишком привычно и слишком по-домашнему лежала на бедре Блейна, ненавязчиво поглаживая, и Хантер сжал губы, стараясь держать себя в руках. Когда они с Себастианом познакомились, Курт и Блейн были вместе уже вечность, однако историю о том, что когда-то в старшей школе его супруг за Андерсоном ухаживал, Хантеру рассказал сам Себастиан. В шутку, в один из теплых совместных вечеров и оговорившись, что теперь это казалось ему бесконечно глупым. А сейчас шестнадцатилетний Себастиан, видимо, снова был сражен треугольными бровями, янтарными глазами и белозубой улыбкой. Хантер невольно сжал руки в кулаки, вспомнив, как Себастиан, едва не задыхаясь от смеха, описывал ему то, как видел своего друга тогда. — Ты в порядке? — Себастиан нахмурился, посмотрев на него, и Хантер понял, что застрял посередине комнаты, разозлившись из-за собственных мыслей. — Садись, тут куча места. Он похлопал по второй стороне своей кровати, и Хантер хмыкнул в ответ, думая, что это даже немного иронично. — Ты помнишь, что ты мой муж? — на всякий случай осведомился он, стараясь не звучать слишком очевидно ревниво, а после кивнул на них с Блейном. Курт фыркнул и закатил глаза, покачав головой. — Помню, — усмехнулся Себастиан, однако убрал руку. Хантер внимательно проследил за этим взглядом, окончательно проваливаясь в попытке не выглядеть ревнивцем. Блейн встал и раскрыл для него объятия, приветствуя. Хантер привычно похлопал его по спине, прижимая к себе, почти беззвучно произнес «спасибо» и выпустил из плотного кольца рук, после чего пришла очередь здороваться с Куртом. Немного помедлив, Хантер наклонился к Себастиану и осторожно коснулся губами его щеки. Тот все еще слегка насмешливо смотрел на него, видимо, впечатленный внезапной ревностью, однако отстраняться не стал и отталкивать тоже. — Разобрался с форс-мажором? — спросил он, и Хантер сел рядом с ним, без сомнений занимая место Блейна. Тот не возражал — устроился на боковой спинке кресла рядом с Куртом, облокотившись на его плечо. — Как прошло? — С тобой я разобрался бы быстрее, — признался Хантер, а потом вздохнул. — Если можно, я предпочел бы сменить тему и не говорить о работе хотя бы до завтра, потому что в моей голове полный хаос. — Не проблема, я все равно не представляю, о чем речь, — фыркнул Себастиан. Курт и Блейн рассмеялись, кивая и соглашаясь. Хантер улыбнулся и пожал плечами, разминая шею и стараясь устроиться поудобнее. Себастиан даже немного подвинулся, давая ему больше места. — Как вы провели время? — решил наконец спросить Хантер, и Курт с Блейном переглянулись. — Это было познавательно, — усмехнулся Курт. — Себастиан рассказывал нам то, что помнит о нас, а мы ему — что о нем. Потом он расспрашивал о ваших отношениях, о том, как мы с ним стали друзьями, о том, кто организовывал вашу свадьбу, — он хмыкнул. — Если подумать, мы успели многое обсудить за это время. — Интересовался нами? — Хантер с улыбкой повернулся к мужу, и тот пожал плечами, изо всех сил изображая безразличие. — Мне же нужно было сравнить твои показания с чьими-нибудь еще. — Точно, Себастиан. Так оно и было, — ухмыльнулся Хантер. — Как ты себя чувствуешь? Курт и Блейн тебя не утомили? — Блейн — душка, он не может меня утомить, — мстительно протянул Себастиан, изучающе за ним наблюдая. — А принцесса Хаммел стал намного более приятным в общении. — А твоя приятность в общении деградировала, — не преминул подколоть его в ответ Курт. Блейн рассмеялся и прижал его к себе за плечи, зарываясь носом в уложенные лаком волосы и безвозвратно разрушая прическу. Курт даже не дрогнул. — Тот Хаммел, которого я помню, убил бы за свою укладку, — заметил Себастиан, и Хантер рассмеялся. Когда он познакомился с парочкой, Курт тоже вполне себе был способен на убийство ради своей прически или очередного модного лука. — Время меняет нас всех, — заметил он. — И тебя тоже сильно изменило. — Судя по реакции всех вокруг, только в лучшую сторону, — Себастиан посмотрел на толпящиеся в углу шарики. — Кстати, я в свои двадцать семь нахожу шарики приятным сюрпризом, а не тратой денег и пространства? — Нет, но мне было приятно сделать тебе гадость, — улыбнулся Курт, вызвав у него искренний смех. Хантер неожиданно почувствовал, что расслабился: все были настроены позитивно, Себастиан смеялся, Курт и Блейн вели себя как ни в чем не бывало, а проблемы на работе уже казались далекими и не имеющими никакого значения. — Кстати, самый важный вопрос, ответ на который мне нужно знать прямо сейчас, — Себастиан резко подорвался с места, садясь на кровати, и вцепился в предплечье Хантера, наклоняясь над кроватью, чтобы быть ближе к Курту и Блейну. Хантер осторожно перехватил его второй рукой, удерживая от неудачного движения. — Мы выиграли у вас в финальных соревнованиях? — В каком году? — поинтересовался Курт и, не дав ему ответить, расхохотался: — Хотя какая разница? Мы сделали вас два года подряд! Хантер закатил глаза: может, и прошло уже десять лет с того, как они закончили школу, но тема проигранных и выигранных хоровых выступлений оставалась открытой для споров и дискуссий. — Он врет? — осведомился Себастиан, поворачиваясь к нему и садясь поудобнее, из-за чего ему пришлось немного отодвинуться. — Уверен, что врет. — Боюсь, что нет, — покачал головой Хантер, борясь с желанием придвинуть его обратно к себе. — Вы действительно дважды проиграли. — Разве ты не должен делать все, чтобы я был счастлив? — Себастиан сморщил нос, явно недовольный ответом. - Мог бы и соврать мне. А лучше сделать так, чтобы мы выиграли тогда... — Я не знал тебя, когда все это происходило, поэтому не мог подкупить жюри, чтобы твой хор победил, — Хантер развел руками и все же подвинулся к нему немного, чтобы, протянув руку, взбить его подушку. — А если бы мог, подкупил бы? — сощурился Себастиан, проследив коротким взглядом за его действиями. — Подкупил бы. Все для тебя, — мягко отозвался Хантер. — Но думаю, ты бы этого не хотел. Каким бы ты ни был засранцем в старшей школе, даже тогда тебе была важна чистая победа. — Откуда ты знаешь? — Ты так говорил. Себастиан хмыкнул, задумавшись о чем-то, но больше ничего ему не сказал. Только повернулся к Курту и, вздернув подбородок, пообещал: — Как только я все вспомню, мы пойдем в караоке-клуб, и я сделаю тебя. Тот рассмеялся, но согласился и даже пожал Себастиану руку, чтобы это стало официальным соглашением. Хантер и Блейн только переглянулись между собой, тихо посмеиваясь этому детскому саду. Когда Курт и Блейн собрались уходить, Себастиан вдруг схватил Курта за руку, заставляя подойти ближе. — Знаешь, многие вещи из жизни, которую я не помню, казались мне ужасающе странными. У меня есть муж, мы вместе ведем бизнес и общий дом, который больше похож на особняк, судя по фото, а еще я, как оказалось, теперь дружу с тобой, — Себастиан замолчал, обдумывая свои следующие слова, и Курт усмехнулся. — Возможно, что я тебе это уже говорил, просто не помню. Но если вдруг я не сказал, думаю, будет правильно сделать это сейчас. Я рад, что мы друзья. Даже несмотря на то, что ты притащил эти отвратительные хрени, — он ткнул в сторону шариков. Курт расхохотался. — Клянусь, я буду приносить их каждый раз теперь, — произнес он сквозь смех, а после наклонился к Себастиану, чтобы обнять его. — Выздоравливай. Как только ты все вспомнишь, я буду смеяться над этим моментом вместе с тобой. — Не сомневаюсь, — вздохнул Себастиан, обнимая его в ответ. Хантер с улыбкой наблюдал за ними, а Блейн сжал его плечо в жесте сочувствия. Вряд ли он понимал, через что Хантер проходил, но он явно хотел забрать хотя бы часть его переживаний. — Блейн, тебе-то я точно говорил, что твоя дружба — все для меня. — Еще как, — усмехнулся тот, и Хантер нарочито резко сбросил его руку со своего плеча, картинно закрывая Себастиана от его взгляда. Курт и Блейн зашлись в смехе и под недовольное бурчание Джуты о шуме были выдворены из палаты, махая им обоим на прощание. Хантер снова сел на кровать рядом с Себастианом, и тот добродушно посмотрел на него, а после сел ровно и погладил по плечу. — Ты был прав. Мне это было нужно, — тихо признался он, и Хантер улыбнулся. — Спасибо, что настоял и что позвал их. — Не за что. Все для тебя. — Да, я уже понял, — Себастиан неожиданно смущенно улыбнулся, и Хантеру показалось, что одной этой улыбки было достаточно для того, чтобы вернуть его в день их знакомства, когда Себастиан свел его с ума одним своим «привет». — Мне жаль, что тебе приходится проходить через это. — Что? — Хантер, отвлекшийся на воспоминания, не смог вовремя сориентироваться. — О чем ты? — Думаю, тяжело видеть, как твой любимый человек смотрит на тебя, как на незнакомца. — Я и есть незнакомец для тебя, — только и смог ответить Хантер, глядя в его глаза. Себастиан неожиданно оказался довольно близко, его пальцы сжимались на плече Хантера и он выглядел взволнованным. — Все в порядке, мы с этим разберемся. — Я хочу тебя вспомнить, правда, очень хочу, — прошептал Себастиан и, не дав Хантеру ответить, подался вперед, касаясь его губ своими. Хантер знал, что должен был сразу отстранить его от себя, но он все еще был просто слабым мужчиной. Он не смог отказаться от ощущения сладковатых от шоколада губ, не смог не ответить на его поцелуй, не смог не прижать к себе на короткое мгновение, снова чувствуя, как все внутри закипает от одного прикосновения Себастиана. — Детка, — пробормотал он, срываясь на их любимое прозвище. Осторожно отодвинув Себастиана, Хантер положил ладони на его щеки, не желая, чтобы тот неправильно его понял. — Ты не должен чувствовать себя так, словно обязан мне чем-то. Я верю, что ты вспомнишь меня, и все станет на свои места. — Ладно, — Себастиан облизал губы, и Хантер чуть не заскулил от желания повалить его на подушки и целовать всю ночь, пока не придет время встречать рассвет у окна клиники. — Я просто… Я подумал, это будет правильно. Ты — мой муж, это нормально, если я тебя поцелую. — Ты можешь целовать меня, когда захочешь, — убедил его Хантер. — Но не из чувства вины и не из чувства благодарности. А просто потому, что ты хочешь меня поцеловать. Хорошо? Себастиан несколько раз кивнул и опустил голову, явно смущенный своим поведением. Хантер, казалось, влюблялся в него заново, видя эти новые черты, к которым он уже не смог прикоснуться, встретив Себастиана позже. Его Себастиан не смущался, не краснел, не искал подходящие слова, потому что всегда знал их. Сердце заполошно билось в груди, мозг превратился в сахарную вату, а слова больше не собирались в предложения. Поэтому они так и замерли, не говоря ни слова. — Я снова чувствую сонливость, — наконец шепотом сказал ему Себастиан, и Хантер выпустил его из импровизированных объятий, позволяя опуститься на подушку. — Надеюсь, они скоро уменьшат дозировку этих лекарств, потому что я устал все время спать. — Уверен, что скоро так и произойдет, — согласился Хантер, поднимаясь с его кровати. — А пока отдыхай. Мне тоже пора ехать домой. Нужен горячий душ и свежая одежда. Я снова приеду вечером, завтра, хорошо? Придется вернуться на работу. — Хорошо, — пробормотал Себастиан и зевнул. — Спокойной ночи. — Спокойной, детка. Хантер поцеловал его в лоб и, выключив свет, вышел из палаты, убедившись, что на тумбочке у кровати был стакан с водой, а все продукты были убраны в холодильник — Джута уже один раз устроила ему выволочку за несоблюдение правил посещения, и второй раз нарываться не хотелось. Сев в машину, Хантер завел ее и посмотрел на себя в зеркало заднего вида, пытаясь понять, что он чувствовал. Губы горели от их невинного поцелуя, и он то и дело облизывал их, будто пытался запомнить вкус этого нового Себастиана, почувствовать разницу. И понимал, что разницы не было. Что он заново влюблялся в того же самого Себастиана, в отношениях с которым уже успел поставить точку, подав на развод. — Мне нужен кто-то, кто разделит ненависть ко мне за стаканом виски, — сказал Хантер, зажимая телефон плечом и выруливая с парковки. — Я знаю, что вы считаете меня ублюдком, который пудрит ему мозги, но я и себе их пудрю. Вы правда нужны мне. — Никто не считает тебя ублюдком, Хан, — Блейн ответил на его звонок после первого же гудка и говорил с ним как с ребенком — спокойно и терпеливо. — Мы думаем, что ты запутался и сам не знаешь, что правильно. Виски мы тебе не нальем, а вот горячая ванна с пенной бомбой и какао всегда ждут тебя в нашем доме. — Вы отвратительны в своем очаровании, — буркнул Хантер, резко выворачивая руль, чтобы повернуть в направлении их дома. — Но я еду. Он знал, что один с этим не справится.