***
Первые десять минут они молчали. Хантер настраивал навигатор и выезжал из парковки, злобно бурча на шлагбаум, который поднимался слишком долго, а Себастиан, опустив козырек, рассматривал себя в зеркало и пытался минимизировать последствия их поездки в лифте. Покрасневшие щеки, губы и шея постепенно возвращались к нормальному оттенку, а вот волосы никак не хотели складываться в подобие укладки, с потрохами сдавая продуктивность их рабочей поездки. — В бардачке есть расческа, — наконец сказал Хантер, когда устал наблюдать за его мучениями. Из чистого упрямства Себастиан провел еще несколько минут, продолжая прочесывать пробор пальцами, но все же сдался и принял его подсказку. — Спасибо, — буркнул он, внезапно раздраженный его внимательностью и заботой. Он словно вернулся обратно в реальность, где у Хантера приступы выражения любви начинались именно тогда, когда было слишком поздно. И хотя у него не было ни единой причины злиться, а все случившееся было исключительно его собственной инициативой, Себастиан медленно закипал. Он кусал губы, вертел в руках расческу, заламывал пальцы на руках, стараясь перенаправить всю эту энергию во что-то, но воздух вокруг них продолжал электризоваться. — Где хочешь пообедать? — спросил Хантер, дав ему всего несколько минут тишины. Он явно старался звучать непринужденно, хотя и у него и не получалось. Себастиан неопределенно хмыкнул — сейчас он был занят тем, что пытался вернуть галстук в изначальное его положение. — Тебе помочь? Не сводя глаз с лобового стекла, Хантер потянулся через сидение одной рукой, касаясь его, и Себастиан тут же резко отдернулся. Шумно выдохнув, он стянул пожеванный галстук через голову и отбросил на заднее сиденье. — Не отвлекайся от дороги. Поехали в офис. — А обед? — Хантер проследил за его беспокойными движениями взглядом, но вернул руку на руль. — Офис, — просто повторил Себастиан, откашливаясь. Ему бы ни куска сейчас в горло не полезло. К тому же, он не понимал, как Хантер представлял сейчас их совместный обед — разве что Кларингтон предполагал, что на обед будет сам Себастиан. Не поворачиваясь, он внимательно наблюдал за Хантером, отмечая, насколько изменился теперь даже его язык тела. В его позе больше не было дискомфорта или тяжести, а в глазах — бездонного отчаяния. Хантер снова дышал спокойствием и уверенностью впервые за очень долгое время, и это было настолько же привлекательно, насколько изматывающе больно. — Хочешь поговорить о том, что произошло? — дав ему еще немного времени, отступать он все еще не собирался. Хантер либо пытался оценить обстановку в машине, либо напрашивался на агрессию, потому что грозовую обстановку в машине заметил бы даже абсолютный социопат. — А есть что обсудить? — Себастиан заерзал на кресле, теребя пальцами ремень безопасности. — Ничего не произошло, мы просто поцеловались. Хантер хмыкнул. Себастиан вздохнул и, прикусив нижнюю губу, добавил: — Несколько раз. — Допустим, это можно описать так, — судя по голосу, Хантер тратил все внутренние ресурсы на то, чтобы оставаться терпеливым по отношению к нему. — Между нами все в порядке? Ты не жалеешь об этом? — Я поцеловал тебя сам. — Это не значит, что ты не можешь об этом жалеть, — заметил он, заставляя Себастиана закатить глаза. — Да ладно тебе, Баст. Ты сам сказал всего час назад, что мы с тобой слишком мало говорили. Я пытаюсь это исправить. Себастиан цокнул языком, только сильнее распаляясь от его аргументации. — Знаю, ты пытаешься вообще все и сразу исправить, — буркнул он, складывая руки на груди. — Где были все эти усилия и желания год назад? И полгода назад? И несколько месяцев назад? — Почему ты опять злишься на меня? Я пытаюсь показать тебе, что изменился и что готов говорить с тобой о переживаниях и последствиях. Себастиан вздохнул, отворачиваясь к окну. Он сам до конца не понимал, почему злился. Он чувствовал ответ на этот вопрос на кончике языка, но не мог сформулировать фразу до конца, танцуя вокруг правильного ответа. — Я знаю, что ты пытаешься, — сказал он, снова повернувшись к Хантеру. — И я даже вынужден признать, что во многом у тебя получается, но это не значит, что… Это не значит, что я хочу верить тебе и тому, что ты можешь измениться. Хантер непонятливо нахмурился, посмотрев на него, и Себастиан резко ткнул пальцем в лобовое стекло. Ему все еще не было достаточно комфортно в машине, и небрежность вождения заставляла вздрагивать. — Смотри на дорогу. — Я просто не понимаю тебя, — устало ответил тот, но послушался. — Это не значит, что мы должны попасть в аварию. Сразу предупреждаю, что, если ты схватишь амнезию, я сразу улечу во Францию и останусь там с моей ненормальной кузиной до конца жизни. Двойную амнезию четы Кларингтон я не переживу. — Она и так технически уже была, — пробормотал Хантер, и пришел черед Себастиана не понимать его. — Забудь, плохая шутка. Извини, я буду следить за дорогой. Но я правда не понял, что ты имел в виду. Ужасно хотелось свернуть этот разговор, замести его под ковер и никогда не вспоминать об этом. Казалось, они уже вывернули всю душу друг перед другом, целуясь на парковке, и позволяя своим израненным сердцам немного нежности. Сейчас нужно было открыться заново, но в этот раз совершенно осознанно. Себастиан сглотнул. Он обещал себе и Энн учиться быть уязвимым, Хантер просил его о честности, а все границы уже были нарушены. Он мог позволить себе говорить искренне. — Я не хочу доверять тебе, Хантер, — горло сжималось от напряжения, и говорить было тяжело. — Особенно сейчас. Когда я вижу, как мало мне нужно было для счастья рядом с тобой. И насколько легко ты мог дать мне. Ты выбрал этого не делать, ты выбрал развод. Хантер не ответил. Он крепко сжал губы и молчал, то ли подбирая слова, то ли принимая удар. — И знаешь, что мне особенно тяжело принять? То, что ты даже бросил меня не ради кого-то. Не потому, что я изменил тебе или ты полюбил другую. Или другого. — Себастиан. — Нет, Хани, ты попросил развода из-за того, кем я был. Ты посчитал, что меня слишком много или что меня наоборот недостаточно. — Это не так, — попытался встрять Хантер. — Ты бросил меня из-за меня, — припечатал Себастиан, чувствуя разгорающиеся заново злость и обиду. — Когда память вернулась, я лежал в больнице и надеялся на то, что вы с Китти просто хорошо играли во время моей амнезии. Что на самом деле я был абсолютно прав, а ты изменял мне с ней. Потому что тогда в нашей истории появился бы третий компонент. Кто-то, кроме меня. Кто-то другой, кто разрушил эти отношения. Хантер резко дернул руль в сторону, и Себастиан, качнувшись, вжался в ручку двери. Но он просто съехал на обочину, останавливая машину. Включив аварийный указатель, Хантер отстегнул ремень безопасности и всем корпусом развернулся к нему, пытаясь сосредоточить его расфокусированный взгляд на себе. — Баст, я никогда не говорил, что ты их разрушил. И я не винил тебя в этом даже в мыслях, — он звучал подавленно, и этот разговор до боли начал напоминать тот самый вечер, когда Себастиан снял с пальца кольцо. — Я клянусь тебе… Он не договорил, резко замолкая, и зажмурился на мгновение, стараясь взять себя в руки. — Я заговорил о разводе, потому что мне казалось, что я больше не делаю тебя счастливым, — тихо сказал он наконец, и Себастиан сморгнул слезы. Его накрыло такой волной боли и ностальгической скорби по их отношениям, что он не мог даже вдохнуть полной грудью. — И теперь, поговорив, мы оба знаем, что я действительно не делал тебя счастливым. Это прозвучало как окончательный вердикт их отношениям. Единогласно вынесенный всеми присяжными и без права на обжалование. Твердый, с ноткой смирения и остатками разрушенной надежды. — И почему тогда мы не должны разводиться? Тихий вопрос явно застал Хантера врасплох, потому что он открыл рот и так же его закрыл, растерявшись. — Потому что мы любим друг друга, работаем над собой, стремимся к тому, чтобы решить все эти проблемы и начать сначала? — неуверенно предположил он. Себастиан усмехнулся. Как если бы он знал ответ на этот вопрос. — Решить проблемы? Те самые, которые не могли решить десять лет? А не опоздали ли мы? — Себастиан… — Нет, я серьезно спрашиваю, — перебил он. — Что если мы опоздали? — Я не знаю, — юлить Хантер не стал, только развел руками. И наверное, стоило оценить его смелость и признание, но от них стало только хуже. — Я хочу верить, что это не так. — Это неубедительный ответ. — Это самый честный, который у меня есть, — выдохнул Хантер. Не на такой разговор он, наверное, надеялся, когда предлагал обсудить их поцелуи. Не на такой конец этой поездки рассчитывал и сам Себастиан. Теперь он не только выглядел, но и чувствовал себя выжатым. — Этого мало, — сказал он. — Твои слова сейчас ничего не стоят. И учитывая всю твою ложь в последнее время, я даже не уверен, что они вообще когда-то чего-то стоили. Поехали в офис. Хантер ничего не ответил. Только поморщился как от боли, сел прямо и пристегнул ремень безопасности. Нажав на кнопку навигатора, он спокойно и твердо сказал: — Построить маршрут до работы.***
Себастиан злился — в этот раз, впрочем, не на Хантера, а на самого себя. За то, что боялся подпустить его ближе, за то, что срывался на него из-за собственных тараканов, за то, что вел себя как избалованный ребенок. И в особенности злился на себя за то, что это поведение казалось ему оправданным. Ему было больно, ему было страшно, ему было тяжело — он просто вынужден был защищаться прежде, чем ему стало еще больнее. Заходить в лифт в здании офиса было неловко. Он почти вызвался идти пешком, лишь бы избежать очередного нахождения вдвоем в закрытом пространстве, однако его физическая подготовка и до амнезии не включала в себя столько лестничных пролетов. Поэтому Себастиан просто прикусил язык и зашел в лифт первым, решив проявить зрелость. Впрочем, это проявление нужно было только ему. На лице Хантера никаких эмоций не выражалось. Возможно, он слишком устал тянуть на себе эмоциональные качели их отношений, но жаловаться не спешил. Только спокойно последовал за ним в кабину лифта и нажал нужную им кнопку, сцепляя пальцы в замок. — Я попрошу Джеффа позвонить помощнику Курта и узнать про дизайнеров, с которыми они обычно работают, когда устраивают мероприятия. Заодно уточню приблизительный бюджет, на который мы можем рассчитывать, и начну составлять смету, — сказал Хантер, когда они преодолели первые три этажа. Себастиан скосил на него заинтересованный взгляд. Странно было понимать, что все эти годы он мог просто попросить о помощи и получить ее вместе с полным вовлечением мужа в проект, вместо того, чтобы страдать в одиночестве и ревновать его к каждому стулу. Хантер, несмотря на их оборвавшийся разговор в машине, продолжал показывать ему, что он рядом, и это одновременно согревало и пугало до дрожи в коленях. Себастиан терял контроль, отпускал обиды и… не знал как сделать шаг ему навстречу. У него отлично получалось делать ровно обратное. — Тебе больше не обязательно мне помогать, — сказал он и, еще не договорив, уже захотел ударить себя по лбу за идиотское решение. Хантер повернулся к нему и помрачнел, словно уже знал, куда примерно двигался этот разговор. — Это никогда не было моей обязанностью. Я вызвался помочь, потому что организацией такого масштаба обычно занимается целая команда, и я не хотел, чтобы ты остался с этим один на один. Себастиан закатил глаза. — О, да ладно тебе, Хантер. Ты вызвался мне помочь, потому что сам хотел остаться со мной один на один и желательно с минимумом одежды. Разве ты сегодня не получил именно то, чего хотел? Это было настолько низко, что его самого перекосило от собственных слов. Хантер слегка отшатнулся, смотря на него в неверии, и замолчал. Взгляд Себастиана бегал по его потемневшему от обиды лицу, пока мозг лихорадочно пытался придумать способ объяснить свои слова и сделать их менее жестокими и обидными. Ораторские способности, которые его муж постоянно расхваливал, в этот раз подвели его. Возможно, если бы Хантер ответил, нагрубил в ответ, сказал хоть что-то, у него получилось бы замять грубость, но тот просто стоял и смотрел на него. Его хмурое удивление сменилось обидой и презрением. Лифт открылся, и их накрыло волной шума и гама офиса. Окружающий хаос готов был захватить их обоих, стоило им переступить щель лифтовой шахты. — Хантер, — встрепенувшись, Себастиан ухватил его за рукав, пытаясь удержать, но тот легко вырвался, не прикладывая особых усилий. — Увидимся на следующем акционерном собрании, мистер Смайт, — резко ответил он, а после растянул губы в безжизненной корпоративной улыбке. — Удачи с планированием корпоратива, не могу дождаться праздника. — Хантер, подожди. Себастиан вздохнул, глядя ему в спину, и медленно пошел к своему кабинету, кивая подчиненным. Почему-то «мистер Смайт», использование которого он выбивал из каждого человека в своей жизни, от Хантера ощущалось особенно одиноко.***
— Это была такая идиотская идея, — прошипел Себастиан. Развалившсь в кресле, он закинул ноги на стол, не задумываясь о грязных ботинках. Он предусмотрительно опустил жалюзи, да и у него других проблем было порядком, чтобы волноваться об этикете. — Позвонить мне сейчас или заводить дружбу со мной в целом? — уточнил Курт из прижатого плечом к уху телефона. Себастиан недовольно цокнул языком — он был не в настроении на шутки. — Возвращаться в офис, планировать эту дурацкую вечеринку, работать вместе с Хантером — выбирай, что тебе больше нравится, — буркнул он, но потом напомнил себе, что не может извиняться еще и перед лучшим другом, и смягчил тон. — Я не знаю, на что я рассчитывал, Курт. Не можем же мы с ним просто закрыть глаза на все, что не работало столько лет, и делать вид, что этого не происходило. Тот тяжело вздохнул. Он явно не хотел снова оказываться между двух огней и попадать под обстрел от обеих сторон. Себастиан сел ровно, убирая ноги со стола, и поставил телефон на громкую связь, чтобы свободными руками, закрыть лицо. — Извини, — приглушенно сказал он и потер переносицу, чувствуя зарождающуюся мигрень. — Я не должен звонить и жаловаться тебе на твоего лучшего друга. В конце концов, у меня теперь есть психотерапевт. Ей я хотя бы плачу за свое нытье. — Прекрати, — встрял Курт, и его уставший голос стал тверже. — Ты тоже мой лучший друг, и я хочу, чтобы ты всегда звонил мне, когда тебе тяжело. Мы с Блейном тебя знаем — только дай повод никому ничего не говорить и держать в себе. Если мы не будем справляться, мы об этом тебе скажем. А теперь: что у вас там случилось? Себастиан издал непонятный звук. — Я сказал Хантеру, что он вызвался помогать мне с корпоративом только потому, что хотел залезть мне в штаны. — О, Бастиан, — раздраженно протянул Курт. — Ты серьезно? — Я так не считаю, — попытался оправдаться он. — То есть, конечно, он делает все это не ради классной новогодней вечеринки, но и не, — так и не закончив мысль, он замолчал. — Я не знаю, зачем я это ляпнул. Этот поцелуй на парковке так выбил меня из колеи. — Прошу прощения? — Курт поперхнулся воздухом. — Вы целовались? И ты не подумал, что начать стоило с этого? Себастиан закатил глаза и коротко пересказал события сегодняшнего утра, успешно подписанной сделке и последующих поцелуях в лифте, больше похожих на прелюдию. Помедлив и заодно дав другу переварить поток новой информации, он нехотя продолжил делиться своими эмоциями, словно заново переживая короткий, но полный нежности поцелуй на капоте машины. — У меня сердце остановилось на мгновение, серьезно, — Себастиан перешел на шепот, вдруг вспомнив, что при желании Хантер мог слышать каждое его слово из соседнего кабинета. — Как будто я снова на нашей свадьбе, целую его после того, как мы произнесли клятвы. И меня всего разрывает от эмоций к нему. По спине прошли крупные мурашки, и он вздрогнул, поежившись. — О, Баст, — так же тихо ответил Курт. — И, — он замолчал, потеряв мысль. — И какого черта, собственно? С того дня прошло так много дерьма, а я все еще люблю его. Так же сильно, как и обещал у алтаря. — И ты решил своими словами наказать его за то, что ты все еще любишь его? — Нет, — возмутился Себастиан. — Наверное, нет. Сейчас я уже не знаю, — признался он, вздохнув. — Я просто почувствовал, что теряю контроль над ситуацией и что даю ему увидеть слишком много. — А в чем его вина? В том, что он создал безопасное пространство, в котором тебе было комфортно делиться с ним своими чувствами и переживаниями? — Курт упорно не понимал его. — Разве вам не именно это нужно было все эти годы? — В том и дело! — воскликнул Себастиан и тут же вернулся к шепоту, оглядываясь на книжный шкаф. — Где это все было? Почему он смог так легко добиться этого сейчас, но даже не пытался дать мне этого все эти годы? — А почему ты не пытался? — безжалостно поинтересовался Хаммел, заставив его возмущенно приоткрыть рот, а после виновато опустить взгляд. — Почему не просил его об этом, а заставлял его додумывать, что тебе это нужно? Ты не можешь винить одного Хантера в этом и уж тем более ты не можешь отталкивать его за то, что он наконец понял, что тебе нужно, и изо всех сил пытается тебе это дать. — Я знаю, — Себастиан вздохнул. — Но у меня не получается перестать. — Понимаю, — в голосе друга звучало сочувствие. — Хантер натворил дел, и тебе сложно ему доверять. Но тогда ты должен отпустить его. — В смысле? — Скажи, что не готов продолжать эти отношения и что не изменишь свое мнение вне зависимости от того, что и как он делает, — объяснил Курт. — Будь честен с ним, и позволь вам обоим двигаться дальше. — Но это не будет честным, — помолчав, сказал Себастиан. — Я все еще люблю его. И я не хочу двигаться дальше без него. — Значит, скажи ему об этом, — совет Курта не изменился. — И рискни, доверься ему, прими его слова за чистую монету и позволь ему доказать, что это не зря. Но ты не можешь держать его при себе, то и дело отталкивая, стоит ему сказать что-то не так. — Боже, Энн напишет диссертацию, основываясь на записках с наших сессий. Почему я такой? — С тобой многовато случилось за этот год, — мягко напомнил Курт. — Неудивительно, что тебя так штормит. Но я думаю, ты на правильном пути. — С чего ты взял? — Ты рефлексируешь и пытаешься меняться. — Ага, только у меня ни черта не получается. — С первого раза ничего не получается хорошо. Все-таки первый блин всегда комом, — заметил Курт, и Себастиан вдруг рассмеялся. — Ты чего? — Просто думаю, что, может, и первый брак всегда комом.***
Закончив разговор с Куртом на меланхолической ноте, Себастиан откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Ему нужно было вернуться к работе. Первой задачей в его списке дел было составление этого самого списка — заданий и мелких организационных моментов было слишком много, чтобы доверять своей недавно поврежденной памяти. Он даже не стал открывать ноутбук, и без того прекрасно понимал, что сосредоточиться не получится. Курт был прав — им нужно было поговорить, Себастиану нужно было принять решение и в этот раз не ждать появления у Хантера телепатических навыков, а честно сказать ему об этом. А заодно и извиниться в очередной раз за язык без костей и незаслуженные обвинения. Постучав пальцами по столешнице, он выдохнул, собираясь с мыслями, встал и подошел к книжному шкафу. Прислушавшись, он осторожно отодвинул его в сторону. Из кабинета Хантера не долетало ни звука, поэтому можно было смело предположить, что его появление не помешает никаким переговорам или телефонному звонку. Однако, зайдя внутрь после набора короткой комбинации, Себастиан оказался посреди кабинета один. Неловко потоптавшись на месте, он осмотрелся. Хотя ноутбука на столе не было, пальто Хантера висело у двери, выдавая, что владелец все еще находился в офисе. Себастиан прикинул количество конференц-залов и рабочих помещений, свободных для сотрудников, и оценил, что может потратить несколько часов на попытку найти Хантера в одном из них. — Мистер Кларингтон уехал домой, — сообщил ему коммутатор голосом Джеффа, и он, чуть не заорав от неожиданности, выругался. — Прошу прощения, если напугал, мистер Смайт. Его собственная фамилия, произнесенная без привычной приставки, снова резанула ухо и напомнила о том, как холодно и пусто звучал голос Хантера, когда он прощался с ним у лифта. — У тебя здесь и камеры стоят? — раздраженно поинтересовался Себастиан, смутившийся собственной реакции. — Вы громко дышите, — констатировал парень, заставляя его фыркнуть. — Он уехал минут двадцать назад, попросил отвезти в химчистку его пальто и отменить все встречи на сегодня и завтра. — Что-нибудь важное в его календаре? — уточнил Себастиан, невольно возвращаясь в роль заинтересованного владельца компании. — Мелли справится или мне стоит присутствовать? — Встреча с сенатором Моритц, переговоры с Энигмой и подтверждение новых сделок. Она теперь лично проверяет выборочные контракты после ошибки в сделке с Питерсоном. Если бы мистер Кларингтон тогда не вмешался, все могло бы закончиться плачевно. Себастиан утомленно вздохнул. — Нам нужно заняться настройкой наших бизнес-процессов. Что это за многомиллионный бизнес, где все управляющие что-то да и проверяют лично? Джефф, передай Мелли, что я против выборочных проверок и проследи, чтобы она уехала домой вовремя. Управление этой компанией уже разрушило один брак, не хватало еще второго. — Да, мистер Смайт. Он прикусил губу, подавив желание исправить обращение. — Спасибо. И еще, — он помолчал, внутренне принимая решение. — Я сам отвезу пальто Хантера в химчистку.***
Стоя в очереди, Себастиан нехотя признал, что наличие двух персональных ассистентов неприлично их разбаловало — он даже не мог вспомнить, когда в последний раз привозил бы их костюмы или верхнюю одежду в химчистку самостоятельно. Он находился в здании меньше двух минут, а уже был раздражен ожиданием, запахом чистящих средств и количеством людей в очереди. — Слушаю, — не особо приветливо сказала девушка за стойкой, когда все стоящие перед ним люди наконец сдали свои пакеты. — Здравствуйте, мне нужно почистить пальто, — Себастиан постарался улыбнуться максимально широко и искренне, хотя уже весь дрожал от желания написать негативный отзыв об этой «лучшей на районе» дыре. — Как долго это займет? — Два-три рабочих дня, — отозвалась работница, безучастно глядя на него. — Это кашемир? — Шерсть, — покачал головой Себастиан. — В смысле два-три дня? Мне нужно сегодня. — Тогда вы можете почистить его самостоятельно, потому что мы можем сделать это для вас только в течение двух или трех дней, — даже не моргнув, ответили ему. — Я готов заплатить, — попытался он еще раз. — Предлагаете мне взятку? — девушка чуть склонила голову и поджала губы. Очередь за Себастианом осуждающе зашевелилась. — Что? Нет. Я имею в виду, что я готов заплатить больше, если у вас есть услуга экстренной очистки. — Такой услуги мы не предлагаем, — казалось, ее эта ситуация жутко забавляла. Себастиан бессильно зарычал, понимая, что тратить тут еще больше времени не было никакого смысла. Его план заключался в том, чтобы привезти Хантеру вычищенное пальто и использовать его как еще один повод появиться на пороге их общего дома. На случай, если просто говорить Хантер с ним не захочет. Ждать два-три рабочих дня он не намеревался. — Я вас услышал, — вздохнув, он еще раз улыбнулся, надеясь, что это было похоже на оскал, и, резко развернувшись, вышел, сжимая в охапке чужое пальто. — Выкуплю нахрен. И закрою. Выкуплю просто, чтобы закрыть. Продолжая бубнить, он вернулся в такси, ожидавшее его неподалеку. — К черту химчистку, — с чувством сказал он, прежде чем еще раз назвать водителю адрес их с Хантером дома. — Поехали сразу туда. Таксист внимательно посмотрел на него в зеркало заднего вида, но ничего говорить не стал, только завел машину. Себастиан запустил пальцы в волосы и уставился в окно, пальцы зачесались зажечь сигарету. Он даже не курил никогда, не считая пары школьных тусовок, еще и постоянно отчитывал Хантера за случайные сигареты, но прямо сейчас хотелось почуствовать, как горький дым обжигает горло. — Мы приехали, — сообщил водитель, и он моргнул, возвращаясь в реальность. Он что уснул? — Тут всего-то пятьсот метров. — Да, спасибо. Я не очень хорошо ориентируюсь в городе, — посчитал он нужным объясниться. — Всегда езжу по навигатору. Таксист пожал плечами — вряд ли ему это было интересно. Оказавшись у входной двери, Себастиан больше всего хотел выбежать обратно на дорогу и махать отъезжающей машине, пока его не заметят и не заберут отсюда. Но он все же, одной рукой прижав к груди пальто, с силой нажал на кнопку входного звонка, отрезая все пути к отступлению. Хантер открывал дверь долго. Возможно, спускался со второго этажа, а может, застыл с обратной стороны двери, рассматривая его взволнованное лицо через глазок. — Что ты здесь делаешь? — распахнув дверь, он выглядел удивленным. — Все в порядке? — Я хотел привезти твое пальто, — неубедительно начал Себастиан. — Точнее, я хотел сначала его почистить, раз уж оно из-за меня испачкалось, а уже потом привезти. Но в химчистке сказали, что это займет несколько дней, а у меня не было столько времени, — он с каждым словом говорил все быстрее. — А приезжать без пальто было странным, поэтому, эм, вот оно. Не хочу, чтобы ты мерз. Из-за меня. И вообще. Он выдохнул. Хантер смотрел на него в молчаливом недоумении. — Спасибо? Себастиан протянул ему пальто, и тот осторожно взял его, отчего их пальцы коротко соприкоснулись. — И еще. Прости меня за то, что я сказал сегодня в лифте, — смотреть Хантеру в глаза было сложно, но он не сводил с него взгляда. — Это неважно, Себастиан. — Нет, это важно, — поспешно перебил он, надеясь, что у него получиться правильно объясниться. — Это очень важно. Я не хочу делать тебе больно. Мне просто… страшно? Хантер нахмурился, прислушиваясь к его словам. — Мне страшно довериться тебе. Признать, что мне хочется просто закрыть глаза на все, что между нами произошло, и вернуться в безопасную гавань, которой, кажется, никогда не существовало. Я боюсь, что если не оттолкну тебя сейчас, то не смогу оттолкнуть тебя никогда. Хантеру наверняка было холодно. Тонкая домашняя футболка, в которой он стоял на пороге, не подходила для холодного декабрьского ветра, но он стоически терпел и даже не вздрагивал. — Бастиан, — он устало покачал головой, — я понимаю. Но я просто не знаю, как помочь тебе. Я продолжаю клясться тебе, что все исправлю, что никогда больше не скрою от тебя ни единой проблемы или переживания, что сделаю все для того, чтобы ты был счастлив, но… Все, что я могу — это ходить по минному полю и надеяться, что сегодня мое неосторожное слово или действие не заставит взорваться тебя и меня вместе с тобой. Ты ведь сам сказал сегодня, что моего слова мало. Себастиан открыл рот, чтобы перебить его, но так ничего и не сказал, решив дать ему закончить. — И ты прав, его мало. И, наверное, никогда не будет достаточно. Может, я действительно слишком далеко зашел и решать наши проблемы уже поздно. И я не хочу заставлять тебя проходить через все это заново, потому что мой эгоизм не позволяет отпустить тебя. Это неправильно, и я уже причинил тебе достаточно боли. — Серьезно? — он возмущенно всплеснул руками, забыв, что не хотел перебивать. — Ну нет, Кларингтон, ты не посмеешь еще раз уйти, приняв решение за нас обоих. Не дав ему отреагировать, Себастиан несильно, но настойчиво затолкал Хантера в дом, переступая порог — так хотя бы не приходилось волноваться за его возможную двустороннюю пневмонию. Захлопнув за ними дверь, он глубоко вдохнул. Брови Хантера взлетели наверх, губы сжались в тонкую нитку, а глаза потемнели. Тихо сглотнув, Себастиан приложил все усилия к тому, чтобы не отодвинуться от него подальше. — Ты надо мной издеваешься? — спокойно поинтересовался Хантер, что никак не вязалось с его разъяренным видом. — Себастиан, ты сам сказал, что не хочешь доверять мне и не считаешь нужным решать застарелые проблемы. Чего ты хочешь от меня сейчас? — Честности! — воскликнул Себастиан. Теперь ему становилось жарко в верхней одежде, но он терпел, не желая сбивать ритм разговора поиском вешалки. — Хантер, я хочу верить тебе, но для этого мне нужно знать, что ты чувствуешь, о чем ты думаешь рядом со мной и когда я далеко. Понимать, куда мы движемся, идем ли мы туда вместе и на что мы можем рассчитывать. Мне просто физически необходимо наконец услышать, чего ты хочешь вне своего чувства вины за то, что уже случилось. Потому что я не могу существовать, опираясь на собственные предположения об этом. Хантер выпустил из рук пальто, которое в очередной раз за день упало к его ногам, и сделал шаг вперед, хватая его за плечи и легко встряхивая. — Я люблю тебя, — твердо, немного агрессивно сказал он. — И думаю только об этом. Когда ты рядом, когда ты далеко. Когда ты улыбаешься, когда смотришь на меня с ненавистью. Когда кричишь и когда плачешь. Себастиан молча слушал его и не двигался, хотя чужие пальцы, нервно сжимающиеся на предплечьях, и начинали приносить болезненный дискомфорт. — Все о чем я думаю, это то, что я люблю тебя и потерял тебя. И не могу ни вернуть, ни отпустить. Даже поговорить об этом с тобой не могу, потому что сам все это натворил, — он помолчал. — Ты хочешь честности, Себастиан? Вот она. Я хочу, чтобы ты остался моим мужем. Мечтаю, что мы состаримся вместе и умрем в один день, предварительно поспорив на то, кто все-таки умрет первым, а кому достанется династия Кларингтон-Смайт. Все вот это. Я хочу, чтобы наши клятвы исполнились до последнего слова. — Я тоже тебя люблю, — Себастиан ответил так тихо, что ему явно пришлось читать его слова по губам, но с такой уверенностью, что сомневаться в их правдивости не приходилось. — И ты прав, я не хочу чинить прогнившие из-за наших лжи и страхов отношения десятилетней давности. Хантер медленно кивнул и, отпустив его, сделал шаг назад. Дернувшись, Себастиан успел схватить его за руку, не позволяя отстраниться, и осторожно переплел их пальцы. — Но что если мы попробуем построить новые? Научимся на ошибках, которые все разрушили, будем говорить друг с другом честно и открыто, — он прикусил нижнюю губу, пристально глядя на него и надеясь что-то понять по его лицу. — Попробуем быть уязвимыми и неидеальными. Сделаем друг друга счастливыми. Все, как клялись. Хантер молчал достаточно долго, чтобы у Себастиана где-то за грудью собрался тугой комок из тревожности и паники. А потом медленно поднес их переплетенные руки к лицу и прижался губами к костяшкам его пальцев, зажмуриваясь. — Я бы очень этого хотел, Бастиан. Потянув его на себя, Хантер зарылся носом в его волосы, крепко обнимая его, и Себастиан прижался к нему, тяжело дыша от пережитых эмоций. — Это не значит, что все как прежде, — пробормотал он куда-то в футболку Хантера, утопая в его приятном знакомом запахе. — Я знаю, детка, — ответил тот, случайным движением задевая губами мочку его уха. — И я еще не простил тебя. — Себастиан обещал быть честным и оставался верным своему слову. — И не знаю, смогу ли простить. Но я хочу рискнуть и попробовать сначала. В конце концов, первый брак всегда комом. Хантер громко фыркнул и отстранился от него, нежно улыбаясь. — На девяносто девять процентов уверен, что это выражение звучит иначе. — Как хорошо, что я один из сотни, — парировал он. Хантер сейчас казался ему еще привлекательнее. Наконец, услышав подтверждение его чувств и, что еще важнее, не услышав подтверждения своим страхам, Себастиан, глядя на него, мог не думать ни о чем, кроме того, как эта футболка красиво обтягивает его грудные мышцы. — Может, хочешь все-таки пообедать? — спросил Хантер, ногой отодвигая в сторону так и оставшееся на полу пальто, чтобы пройти за вешалкой и помочь ему раздеться. Себастиан усмехнулся и, выждав, пока он уберет их вещи и обувь в шкаф, подошел к Хантеру вплотную, замирая у его лица. — Нет. Единственное, чего я сейчас хочу — это ты.