***
Разобравшись с напитками, они неловко сели на разных концах дивана в гостиной, поворачиваясь друг к другу всем корпусом. Себастиан сразу подумал, что это выглядит так, словно они пришли на ток-шоу. — Ощущается странно, да? — Хантер зачем-то прошептал это, но Себастиан был благодарен за то, что доверительная тишина не была нарушена. — Очень. — Не знаю, с чего начать. — И я. Они снова замолчали, сверля друг друга взглядами. — Я никогда не изменял тебе, — сказал Хантер после еще нескольких минут молчания и тихого попивания виски. — Никогда, ни единого раза. Никогда даже не думал об этом. И даже после того, как я попросил развода, я ни с кем не был. Себастиан сделал большой глоток виски в попытке спрятать калейдоскоп эмоций, который он испытал, и хотя бы не продемонстрировать его выражением своего лица. — Я помню, ты говорил об этом в машине. — Не знал, поверил ли ты мне, — пояснил Хантер и вздохнул. — И еще, в ту ночь, когда мы поругались, и я ушел из дома, я просто ходил по городу, пытался успокоиться. Мне было стыдно, что я так вспылил, и я не мог поверить, что ты искренне был уверен, что я когда-нибудь причиню тебе такую боль. Я не должен был уходить, это было ошибкой. Я должен был поговорить с тобой и убедить тебя в том, что в моих глазах есть только ты, и мне больше никто не нужен. — Я думал, мы решили говорить о будущем, а не прошлом, — дрогнувшим голосом сказал Себастиан, кусая губы. Слышать Хантера было одновременно приятно и больно, потому что было слишком поздно для простого решения того вечера. — Если мы не хотим повторить все эти ошибки, нам все равно придется иногда говорить о прошлом, — ответил тот и вздохнул. — Мне тоже тяжело, я бы хотел уметь читать твои мысли и передавать тебе свои. — Большинство моих мыслей о том, какой ты красивый, когда без одежды, — хмыкнул Себастиан, отводя взгляд, и Хантер усмехнулся. — Опять прячешься за шутками, чтобы не говорить об этом? — Вроде того, — кисло отозвался он, поморщившись от неприятных воспоминаний. — Та ночь не была твоей виной, я был невыносим тогда. Устроил тебе скандал на пустом месте, орал как ненормальный, обвинял тебя во всем, что приходило в голову, и сам убеждал себя, что так оно и есть. Я бы тоже ушел. — Нет, не ушел бы, — тихо сказал Хантер. — Как не уходил, хотя и был несчастен рядом со мной. — Я думал, что ты несчастлив рядом со мной. Ты стал моим мужем, когда еще был совсем молод, бросил все свои амбиции, чтобы помогать мне с бизнесом моего отца, по сути отказался от возможности легко и просто завести ребенка, выбрав меня вместо красивой девушки вроде Китти. Все это время я просто думал, что рано или поздно ты осознаешь, на какие жертвы пошел ради меня, и уйдешь. — Себастиан, какие жертвы? — в голосе Хантера слышалось недоверие. — Я сходил с ума, думая, что недостоин тебя, потому что ты по сути подарил мне золотой билет в эту жизнь, позволил управлять компанией отца, сделал меня со-владельцем и поверил мне и в меня. Я все это время гнался за идеалом, которого ты видел во мне, и надеялся стать хотя бы половиной этого. Когда он повторял его слова, Себастиану и самому казалось, что они теряли смысл. Как и в разговорах с Энн, стоило ему сказать что-то вслух, и он ужасался тому, как сильно его мозг выкручивал реальность, лишь бы не позволить ему уйти от своих страхов. — А я прятал все свои переживания, потому что боялся, что еще одна жертва или компромисс, и ты уйдешь. Найдешь кого-то, к кому не надо подстраиваться так много и так сильно, — подхватил он и нервно засмеялся. — Если честно мы с тобой оба жуткие невротики. Подозреваю, что я подложил нам ту еще свинью, взвалив на нас ответственность брака и общего бизнеса в таком раннем возрасте. — Хэй, мы вдвое увеличили доходы за последние пять лет, — поспешил защищитить их детище Хантер. — Сложности, конечно, были, и да, мы были слишком молоды, чтобы получать такие деньги и такие должности, но… я думаю, мы неплохо справлялись. Хотя бы в бизнесе. — Я бы ничего из этого не смог без тебя. — Без тебя меня бы даже рядом с этой компанией не стояло бы. Секьюрити вызвали бы охрану, потому что посчитали бы меня твоим сталкером. А я бы точно тебя сталкерил, ты слишком хорош, чтобы этого не делать, — шутливо продолжал Хантер, а после протянул ладонь, чтобы взять его за руку. — Мне жаль, что мне не хватило зрелости, чтобы поговорить об этом раньше. — И мне. — И прости, что я заставил тебя думать, что, сказав мне, ты не получишь поддержки и останешься один, — твердо продолжил Хантер, переплетая их пальцы. — А ты прости, что я тянул все до последнего, а потом взрывался и вываливал на тебя столько агрессии и нерешенных конфликтов, что ты не знал, куда сбежать от меня, — ответил Себастиан. — Я настолько сильно хотел быть идеальным мужем для тебя, что перестал быть даже сносным. — Я и не должен был сбегать, — заметил Хантер, улыбаясь ему. — И в наших новых отношениях я хочу знать все, что происходит с тобой, слышать о твоих проблемах и слушать твои переживания, хочу обнимать тебя, когда тебе плохо, и делать чай, чтобы было легче. — Лишь бы не какао, я клянусь. — Блейн и его чертово какао, — вторил ему Хантер, крепко сжимая его руку в своей. Он чуть помолчал, подбирая слова. — Баст? — Да? — Что ты имел в виду, когда сказал, что я отказался от возможности завести ребенка? Себастиан замялся и даже попытался отодвинуться, но Хантер смотрел так тепло и искренне сочувствующе, что отказать ему в ответе было тяжело. Правда, сформулировать этот самый ответ было еще сложнее. — Ну, если бы ты женился на женщине, у тебя могли бы уже быть дети, — наконец сказал он. — Это было бы быстрым и простым процессом, тебе не нужно было бы мучаться с усыновлением, проходить проверки… уговаривать меня завести ребенка. — Насколько я знаю, существует немало женщин, которые не хотят детей, Себастиан, — с улыбкой сказал Хантер. — Да и со всем усыновлением магическим образом ты разобрался в одиночку, мне вообще не пришлось в этом участвовать. Звучит как простой процесс, если спросишь меня, — Себастиан усмехнулся, ценя его попытки сделать их тяжелый разговор немного более расслабленным. — Мы никогда не говорили о детях, с чего ты вообще взял, что я хочу ребенка? — Ты никогда не говорил обратного. — Интересная версия презумпции невиновности. — Я знаю, что вся эта идея с Китти и агентством усыновления была жуткой, идиотской и манипулятивной. Мне самому страшно думать, что я вообще придумал и — что хуже — действительно решил так поступить с тобой и своей асисстенткой. — Тебе придется рассказать об этом в подробностях, — заметил Хантер, усмехаясь. — Мне жутко интересно, в чем был план и как ты это провернул. — Ты должен понимать, что я поделился некоторыми подробностями с Энн, и даже она — а я плачу ей за понимание — кажется, была в шоке. — Да? А я не удивлен. У тебя еще, наверняка, есть папочка в ноутбуке с названием «Планы по завоеванию мира». Ты всегда был глубоко вовлеченным во все свои идеи. — Я всегда был ненормальным, — насмешливо поправил его Себастиан. — Неудивительно, что я хожу к психотерапевту, у меня крыша течет. — У нас всех течет, — успокоил его Хантер и нахмурился. — Я завел этот разговор не потому, что хотел посмеяться над тобой. Если честно, смеяться тут не над чем. Тот факт, что тебе пришлось придумывать схему такого масштаба, и это было проще, чем поговорить со мной — это разбивает мне сердце. Ты — мой муж, моя вторая половина, человек, который может выключить аппарат поддержки моей жизни при необходимости. Я хочу, чтобы ты знал: ты всегда можешь прийти ко мне. И что я люблю тебя. И никогда бы не оставил тебя из-за того, что ты не хочешь иметь детей. Себастиану пришлось закусить нижнюю губу, чтобы не взорваться эмоциями. Придвинувшись ближе к Хантеру, он крепко обнял его, зарываясь лицом в его шею и вдыхая его запах. — Я хочу провести всю свою жизнь с тобой, — прошептал ему в волосы Хантер, — а будет ли у нас наследник для корпорации или мы перепишем ее на детей Мелли… мне неважно. — Думаешь, если отдадим детям Мелли бизнес, она простит нам все сверхурочные? — Нет, после корпоратива мы точно отправляем ее в отпуск, — они тихо засмеялись, цепляясь друг в друга, как за спасательный круг. — У меня есть еще один вопрос. Себастиан попробовал отстраниться, но Хантер только сильнее вжал его в себя, не отпуская. — Да? — Я знаю, что нам еще много раз придется обсуждать разные моменты и детали, большинство из них я сейчас даже и не вспомню. Они наверняка всплывут в самый неподходящий момент, и нам придется долго и болезненно пробираться через эти дебри, но есть кое-что, что я хочу знать сейчас. И я хочу, чтобы ты сказал мне правду, потому что, если однажды мы поругаемся и ты скажешь, что соврал, я не смогу пережить этого. Мне нужно знать это сейчас. Его голос дрогнул, и Себастиан, и без того распереживавшийся из-за его слов, теперь окончательно напрягся, обнимая его крепче и поглаживая по спине. — Хорошо. — Я знаю, ты уже отрицал это, но мне важно знать правду, — снова повторил Хантер и немного отодвинулся, чтобы заглянуть в его глаза. — Когда ты попал в аварию, которая привела к амнезии, ты пытался навредить себе или… убить себя? — он договорил фразу с заметным усилием. Себастиан тяжело вздохнул, положил обе ладони на его лицо, поглаживая его щеки большими пальцами, и покачал головой. — Нет, Хантер. Я никогда бы не, — его голос дрогнул. — Я не смог бы причинить тебе такую боль. Это была простая ошибка. Ну и плюс эмоции, адреналин, невнимательность. Я был на нервах, перепутал педали и не справился с управлением, — он старался передать ему все свое спокойствие и уверенность. — Всего лишь глупая случайность. — О, Бастиан, — в его голосе было такое облегчение, что на мгновение стало физически больно от мысли о том, как долго эти страхи не давали Хантеру спать. Они снова обнялись, прижимаясь друг к другу. Сидеть на диване было неудобно, особенно в объятиях — у Себастиана уже затекали ноги, но отпустить его сейчас у него не было никаких сил. — К тому же я тогда думал, что Китти мечтает стать следующей миссис Кларингтон, так что я никогда бы в жизни ей такой радости не доставил, — прошептал он, надеясь немного разрядить атмосферу шуткой. Хантер фыркнул и легонько оттолкнул его от себя. — Не смешно. — Самую малость разве что. Они сидели друг напротив друга, улыбаясь, и молчали. Себастиан положил ладонь на колено Хантера, сжимая его. — И какой у нас теперь план? — А мы уже все обсудили? — Потенциально нам понадобятся новые десять лет, чтобы проговорить все наши косяки за последние десять. Может, будем постепенно? — Я влюбился в тебя за твой ум. — Ты говорил, что за улыбку. — А ты каждый раз, когда что-то умное скажешь, улыбаешься, — парировал Хантер, глядя на него с такой нежностью, от которой у Себастиана пальцы поджимались. — Так что и то, и другое — чистейшая правда. — Так какой план? Будем знакомиться заново? Раз уж мы решили начать с нуля, — Баст навалился на спинку дивана, чуть нависая над ним. — Ага. Меня зовут Хантер, мне тридцать лет, и я… одинок? — Себастиан, — представился он в ответ, соблазнительно улыбаясь. — Хочешь поехать ко мне, Хантер? — Баст! — он рассмеялся. — Интересная тактика. Не понимаю, почему ты именно так не начал наше знакомство в университете. — Ты был хмурым и казался слишком гетеросексуальным, чтобы рисковать, — заметил Себастиан, вспоминая, как сильно ему хотелось именно так их знакомство и начать. — Во мне нет ничего гетеросексуального, — ответил Хантер, и его голос прозвучал ниже обычного. — Сейчас я тебе это докажу.***
Ворсинки ковра неприятно впивались в обнаженную кожу, но Себастиан даже дышать глубже обычного боялся не то, что двигаться. Они лежали на полу, абсолютно голые, и едва соприкасались мизинцами. Словно стоило им подвинуться или убрать руку, разорвав эту почти не ощутимую связь, и все рухнуло бы в ту же секунду. — Надо же, секс на первом свидании да еще и без презерватива, — с иронией протянул Хантер, явно почувствовав его напряжение и волнение. Себастиан нервно хихикнул и повернул к нему голову. Челка спадала на лоб, закрывая обзор, но его широкую улыбку было сложно не заметить. — А это было свидание по-твоему? Ну нет, Кларингтон. Не думай, что ты сможешь пропустить неловкость приглашения на первое свидание. Удиви меня. В конце концов, после такого я точно хочу узнать тебя лучше. Снова повернув голову, он посмотрел в потолок. Хантер тихо смеялся его словам, а он сам задумчиво молчал. Уже забытое чувство безопасности постепенно наполняло его, и Себастиан не понимал, мог ли доверять ему или же напротив должен был быть осторожен с принятием решений в момент такой уязвимости. Но разве не за этой самой уязвимостью он так упорно гнался? Себастиан приподнялся на локтях и обернулся, Хантер замер на месте, внимательно глядя на него. В его глазах читались надежда и страх, любовь и страдание, сожаление и обещание. Улыбнувшись, Себастиан провел кончиками пальцев по его щеке. — Хей. Я знаю, что мы уже говорили об этом, но я серьезно говорю о том, чтобы начать с нуля. В нашем прошлом слишком много тяжелых моментов, чтобы тащить их за собой, — он помолчал, сам не в силах до конца понять, о чем именно пытался попросить, а потом тихо хмыкнул. — Пообещай мне, что все решения, которые ты будешь принимать обо мне и о наших отношениях, будут базироваться исключительно на том, что будет происходить дальше. И я говорю, о позитивном и негативном. Хантер молча смотрел на него. Приподнявшись, он перехватил руку Себастиана у своего лица и поднес его пальцы к своим губам, целуя костяшки. — Не оставайся со мной из-за хорошего в прошлом и не оставляй меня из-за плохого в нем же, — шепотом закончил Себастиан, не отводя от него взгляд. — Пообещай мне. — Обещаю, — в тон ему ответил Хантер, садясь рядом, чтобы притянуть его ближе и прижаться лбом к его лбу. — Себастиан? — М? — Обещай, что перестанешь защищать меня от самого себя и позволишь мне увидеть того мужчину, которого я мечтаю любить столько лет. Себастиан усмехнулся, невольно смутившись, и отвел взгляд, но Хантер положил ладони на его щеки, заставляя вновь посмотреть в свои глаза, и он, облизнув пересохшие губы, ответил: — Обещаю. Почему-то казалось, что эти слова имели столько же веса, сколько имели их свадебные клятвы. И скрепить их им обоим хотелось так же: Хантер поцеловал его, не дав даже договорить последние буквы. Себастиан засмеялся в его губы, обнимая его за шею, и зажмурился, прижимаясь ближе.***
Сквозняк захлопнул входную дверь с такой силой, что Себастиан подскочил от грохота. Быстрый взгляд на часы подтвердил, что на часах глубоко за полночь, и он виновато поморщился — в его наждеждах появление дома должно было остаться незамеченным или хотя бы тихим. — Блейн? Курт появился в коридоре в мягком махровом халате и тапках, и Себастиан растерянно посмотрел на него, стягивая ботинки. — Эм, нет. Это я. А где Блейн? — удивился он, сбрасывая пальто с плеч и вешая на крючок, а после шутливо добавил: — Теперь у него какие-то там дедлайны? — Он в спортзале, — ответил Курт и облокотился на раму двери в их спальню. — Я думал, он уже вернулся. У тебя все в порядке? Давно ты не приходил домой позже меня. — Или ты просто все время задерживаешься, — парировал он и нахмурился. — Ты не заболел? Выглядишь не очень, без обид. Курт скорчил необъяснимую гримасу и отмахнулся от него. Себастиан помялся у двери, не понимая своих следующих действий, а после вздохнул. По всем признакам было очевидно, что его друзья поругались по какому-то идиотскому поводу и теперь дулись друг на друга, надеясь, что второй вот-вот придет и предложит извинения. — Выпьем чаю? — Было бы здорово, — Курт кивнул слишком активно, чтобы подумать, что он согласился просто за компанию. Себастиан улыбнулся и, взяв его под локоть, потянул на кухню. — Тебе, кстати, вряд ли рекомендуется кофеин на ночь. Можешь взять какао, если хочешь. — Никто и никогда не хочет ваше какао, — уверенно сообщил Себастиан, включая свет на кухне. Стол украшал огромный букет с желтыми и красными розами — классический признак скандала в доме Хаммел-Андерсонов. Конечно, они дарили друг другу цветы и без повода, но эти букеты тщательно выбирались Куртом под дизайн лофта, а желто-красное сочетание было каким-то там теплым напоминанием для обоих. Каким именно Себастиан никогда не уточнял. — Я заварю ромашковый чай. Тебе тоже не помешает, раз у тебя бессонница. — У меня ее нет, — ответил Курт и сел на стул, отодвигая вазу с букетом в сторону. — Я просто читал. — Ладно, — не стал настаивать Себастиан, занимаясь чайной церемонией. Крайне, правда упрощенной: просто листья ромашки, просто кипяток и просто немного уродливые чашки с надписью «Мой Муж» и «Тоже Мой Муж». — Я так понимаю, ты поговорил с Хантером? Он кивнул, улыбаясь себе под нос. Говорили они в последние несколько часов очень мало, но некоторые вещи все-таки обсудили. Начало было положено, и мысли об этом пока только согревали изнутри, не давая шанса тревожности. — И, судя по тому, что ты вернулся так поздно и таким довольным, отпускать ты его не собираешься? Себастиан обернулся на него, вскидывая брови. Курт смотрел на него молча и твердо, ожидая ответа. Он кашлянул, возвращая себе голос. — Мы попробуем начать заново, — сказал он. — Попробуем отпустить случившееся и заново выстроить более доверительные отношения. Ты был прав, когда сказал, что я несправедлив по отношению к нему, поэтому я решил прислушаться к тебе и дать ему шанс. По-настоящему. — Не знаю, стоит ли меня слушать, — грустно усмехнулся Курт. — Сомневаюсь, что я твой лучший советник, когда дело касается отношений. Себастиан фыркнул и разлил кипяток по чашкам, ставя одну напротив Курта, а после тоже сел за стол. — У меня в любом случае нет других, — доверительно сообщил он, усмехаясь, а после снова посерьезнел и кивнул на букет. — Что у вас случилось, Курт? — То же, что и всегда, — хмыкнул тот, дуя на чай. — Блейн попытался быть хорошим мужем, я разозлился, потому что у меня это никогда не получалось и до сих пор не получается, вызверился на него и устроил скандал на пустом месте. Себастиан ничего не сказал, выжидая детали, и Курт закатил глаза. — Он принес цветы. Мы не ругались, все было в порядке, и тут он вдруг притащил эти чертовы цветы, — все же согласился объясниться он. — Я спросил, что он такого натворил, он рассмеялся и сказал, что просто хотел порадовать меня, потому что мы с ним так мало видимся в последнее время. А я сказал, что если он хотел меня порадовать, ему стоило купить цветы, которые подходят под стиль лофта, а не чертовы розы, которые он когда-то притащил мне в старшей школе. Себастиан вскинул брови и спрятал лицо за чашкой. — Да, я в курсе, что это было неправильно, грубо и неблагодарно, — буркнул Курт, от которого его осуждение не укрылось. — Я был на стрессе, и я подумал, что он таким образом намекает мне, что еще чуть-чуть, и он перестанет терпеть то, что я вечно пропадаю на работе, и мы начнем ругаться, и я… — Решил опередить его? — мягко улыбнулся Себастиан. Тот вздохнул и сделал осторожный глоток чая. — Я понимаю. Хотелось бы мне сказать, что я не знаю, о чем ты, но у нас было немало таких ссор. — Он разведется со мной, — сказал Курт, помолчав. — Блейну важно, чтобы я находил на него время. Он сказал, что не чувствует себя важным больше, а в последний раз это очень плохо для нас закончилось. Я не хочу терять его, Себастиан. — Ох, Курт, — растрогавшись неожиданному откровению, он немного растерялся, но быстро взял себя в руки и подошел к другу, чтобы обнять его и прижать к своему плечу. — Ты не потеряешь его. Вы же Курт и Блейн. — А вы Себастиан и Хантер, — тихо ответил тот. — Как вам это помогло? Сердце Себастиана пропустило удар, слова друга больно резанули сердце, но он лишь плотно сжал губы, закусывая нижнюю, и втиснул его в свое плечо, надеясь дать ему то чувство спокойствия и тепла, которое он почувстствовал этим вечером с Хантером. — Возьми отпуск, — шепнул он куда-то в макушку друга. — Во-первых, вам обоим пора отдохнуть, а во-вторых, тебе нужно расставить приоритеты, Курт. Твоя работа никуда не денется. Мы с Хантером уже прошли через это дерьмо, а мы хотя бы владеем этой чертовой компанией. Ты лишь наемный рабочий, они точно справятся без тебя, нравится тебе эта мысль или нет. А если не справятся, то тем более черт с ним, что это вообще за компания такая. Помни, Блейн будет доставать твои носки из-под кровати, когда вы оба на пенсии. Он, а не твоя начальница. — Во-первых, это я достаю его носки из-под кровати, — возмутился Курт, отстраняясь, и они оба тихо засмеялись. — Во-вторых, ты прав, и нам действительно нужно побыть вдвоем и забыть о работе. Я просто… я даже не знаю, не перешел ли я все границы этим скандалом. Что если он меня не простит? — Тогда я наконец уведу его у тебя и исполню свой долгоиграющий план злого гения, — фыркнул Себастиан и растрепал его волосы. — Хаммел, Блейн буквально запечатлен на тебе, прям как в Сумерках. Он никуда от тебя не денется, как и ты от него. Только сделай то, что велел сделать мне — поговори с ним. Курт вздохнул и кивнул, а после потянулся за чашкой. — Пей чай, философ из Сумерек. Прозвучит странно, потому что жизненных событий, которые к этому привели, я бы никому не пожелал, но я правда рад, что ты живешь с нами сейчас. — Думаю, я нарушил все до единого правила хорошего тона, — фыркнул он в ответ, — и засиделся у вас в гостях. Кажется, не осталось ни одного полотенца в гостевой спальне, которым я бы не воспользовался. Пора бы и меру знать. — Ты можешь жить здесь так долго, как хочешь. Правда, я удивлен, что ты вернулся ночевать к нам. Раз разговор прошел так хорошо, я предположил бы, что ты останешься на ночь с Хантером. — У нас еще даже первого свидания не было! — шутливо возмутился Себастиан, и Курт прыснул. — Первый секс, однако, явно был. — Знаешь, иногда я скучаю по твоей смущенной школьной версии. — Заткнись, Смайт, — расхохотался тот, и Себастиан вдруг перебил его, исправляя. — Кларингтон. Они оба замолчали, и Курт улыбнулся, склоняя голову. Он явно хотел сказать что-то мотивирующее или очень глубокое и серьезное, но во входной двери заскрежетал ключ, и он подскочил на месте, разливая почти весь чай на стол. — Иди, я уберу, — шепотом пообещал ему Себастиан, и Курт, быстро поправив волосы, буквально вылетел из кухни. Перемещаясь на цыпочках, чтобы не нарушить ничьего момента, Себастиан подошел к двери, не в силах отказать себе в посдлушивании. — Блейн! О боже, Блейн… — Я принес ирисы. Показал нескольким флористам фотографии лофта, и они все в голос сказали, что ирисы будут прекрасно смотреться. Что ты думаешь? — Я думаю, что готов сделать ремонт только для того, чтобы желто-красные розы в него идеально вписывались. Блейн, я… Себастиан отошел от двери, решив, что все остальное друзья перескажут ему сами, и взял салфетку, чтобы вытереть стол. Теперь оставалось отсидеться в кухне, пока друзья не закончили вербальное примирение и не заперлись в спальне. Достав телефон, он открыл сообщения. Кому: Хантер «Кажется, я спас еще один брак сегодня» От кого: Хантер «Спасибо за вашу службу ;)» «Что устроили К и Б?» Кому: Хантер «Не нам судить!» От кого: Хантер «Это верно» «Дай угадаю, у тебя уже мигрень от запаха сотни роз?» Кому: Хантер «Для кого-то, кто еще не позвал меня на первое свидание, ты слишком много знаешь обо мне» «Ты сталкер?» От кого: Хантер «Себастиан, пойдешь со мной на свидание?» Кому: Хантер «Ты даже не пытаешься: D» Свет в коридоре потух, и Себастиан, все еще тихо хихикающий с их переписки, убрал грязные чашки в посудомоечную машину и пошел в свою гостевую спальню. Слыша смех друзей, переходящий в стоны, он в очередной раз подумал, что ему пора возвращаться домой. Или хотя бы снять себе квартиру — слишком уж много дружеских границ они нарушали этим сожительством.***
— Откровенно говоря, мое понимание бурных двадцатых начинается и заканчивается на фильме «Великий Гетсби», — слишком взволнованно, чтобы действительно воспринимать его всерьез, сообщил Хантер. Он сидел на столе, положив ногу на ногу, и листал модные журналы, в попытках определиться с эстетикой вечера. Себастиан фыркнул. — А в этой книге, кстати, двадцатые вообще? — Я не читал, — признался Себастиан, плюхаясь на диван и подцепляя один из буклетов кейтеринга. — Но фильм выглядел впечатляюще и, кажется, да. — Что если мы ошибемся с десятилетием? Будет жутко неловко. — Сомневаюсь, — отмахнулся Себастиан. — Не думаю, что кто-то действительно будет волноваться за дресс-код и украшения, если есть еда и напитки. Что если мы просто украсим зал, как если бы это был один из балов Гетсби? Ну, как в фильме. — Не смотрел, но в книгах все красиво описывали. Себастиан закатил глаза, и они оба засмеялись. — Я позвоню декоратору. — Хорошо, тогда я позвоню в кейтеринг. — Мистер См… Кларингтон-Смайт? — коммутатор ожил, заговорив голосом Китти, и они оба вздрогнули. Хантер удивленно вскинул брови и одними губами прошептал: — Разве ты ее не уволил? — Ну да, но по уставу компании я не могу уволить ее на месте, — едва слышно напомнил Себастиан, постаравшись осудить его взглядом за незнание этого факта, а после повысил голос. — Да, Китти? — Здесь курьер с выпечкой, которую вы заказывали. Себастиан удивленно нахмурился, но Хантер уверенно закивал, поощряя на то, чтобы принять доставку. — Спасибо, Китти. Он может зайти. Коммутатор щелкнул, отключаясь. — Ты не можешь уволить ее на месте? — впечатлился Хантер, явно не поверивший ему с первого раза. — Хочешь, чтобы она нас засудила? —хмыкнул он, покачав головой. — На выходных у тебя домашнее задание. Ты должен наконец дочитать устав нашей компании, Хантер. Тот ухмыльнулся и снова зарылся в журналы. После короткого стука в кабинет заглянул молодой курьер с большой яркой коробкой, перевязанной шелковой лентой. Быстро расписавшись в листе доставки, Себастиан поставил коробку на стол и дернул бант в сторону, заставляя его распасться. — Я подумал, стоит попробовать сладости, прежде чем заказывать их, — пояснил ему Хантер, спрыгивая со стола, чтобы встать позади него. — Открывай, я уже голоден. — Хорошая идея, — согласился Баст, поднимая крышку коробки, и засмеялся, сразу понимая, почему она была такой большой. Кексов внутри было много и почти на каждом была большая яркая буква из печенья.Свидание? Сегодня? 20:00?
— Ты сказал, что я даже не пытаюсь, — шепнул Хантер ему в шею, обжигая дыханием кожу и ненавязчиво прижимаясь сзади, а после коснулся губами его плеча через тонкую рубашку. — Я решил постараться. Это чересчур? — Мне нравится, — Себастиан повернул голову и поцеловал его в уголок губ. — Сегодня в восемь вечера, мне подходит. Дверь за их спинами распахнулась, и оба подскочили на месте, оборачиваясь. В дверях стоял довольно ухмыляющийся Курт, радующийся то ли тому, как комфортно им было рядом друг с другом, то ли тому, что он этот момент нарушил. — Так, голубки, костюмы-тройки сами себя за пару недель не пошьют. Время снимать мерки, первый пошел. — Помирились, — едва слышно шепнул Хантеру Себастиан, и тот смеясь добавил: — Много раз и в разных позах. — Так, я серьезно, у меня встреча через полчаса, — возмутился Курт их хихиканью, а после вытащил из кармана сантиметровую ленту. — Кларингтон, ты первый. Хантер с Себастианом переглянулись и, рассмеявшись, оба встали по швам, не в силах сдержать рвущееся наружу веселье. — Боже, как дети…