«Не все фениксы, восстающие из пепла, признаются в своём прошлом.» Станислав Ежи Лец. Непричёсанные мысли.
После смерти Илая Элен долго не могла прийти в себя. Искала себе оправдание, но так и не сумела найти. Девушка, словно наяву, видела поминальный костёр, слёзы… Она вернулась в Фоллс Энд и сидела в своей хибаре, не выходя. Но этой особенной ночью, когда полная луна заливала тусклым светом долину и горы, поднимаясь с чуть скрипящей кровати, Мур взяла в руки винтовку, села в одолженный у Алана пикап и, просив не ехать за ней, умчала в сторону базы Солдата. Ни страха, ни волнения девушка не испытывала. Лишь лихорадочный жар дёргал тело, заставляя мелко трястись. Её не пугали пули, выбившие лобовое стекло, чудом не задевшие саму Элен. Она не стремилась избавиться от погони, висящей на «хвосте», усмехаясь, только прибавляла газу, наслаждаясь визгом двигателя. Она не чувствовала ничего, кроме сумасводящей свободы, к сожалению самой девушки, абсолютно ложной. В голове Мур звучала отвратительная песня, окрашивая сознание в кроваво-алый цвет, возбуждая ярость в крови, восстанавливая измученное тело. Её вены наполнились пламенем, выжигающим рациональность. Полубезумная гонка остановилась, когда она увидела Иакова, стоящего возле ворот. — Вовремя ты пришла! — крикнул Солдат, махнув рукой. Такой простой, лишённый всякого смысла жест вызвал прилив скептицизма. — Я уж думал, мне придётся самому идти за тобой. Решил, что ты расклеилась, — Сид открыл ворота, пропуская пикап девушки на базу. — Но всё же ты тут, сержант. Пришла по мою душу? — спросил рыжий, заглядывая в боковое окно. Элен молча кивнула, методично наполняя магазин AR-C патронами. Зачем? Кто знает… В руке Иакова блестел лишь тактический нож. Солдат балансировал клинком на пальцах. Девушка вышла из машины, оставив винтовку внутри. Чутьё подсказывало, что всё решится куда более интимно и изысканно, чем дуэль на огнестреле. Он атаковал молниеносно, запретив своим людям вникать в это действо. Выхватив из-за спины свой керамбит, Элен сумела блокировать нападение, попытавшись контратаковать. Но против неё — профессионал, мужчина, переживший больше боёв, чем сама Элен или кто-либо из её окружения. Иаков двигался быстрее, чем Мур, её спасали только рефлексы, отточенные долгими тренировками. И выходило так, что девушка защищалась, не имея возможности ответить оппоненту. — Нам стоит продолжить в более уединённом месте, Элен, — с этими словами, рыжий побежал выше в горы. Он ловко карабкался по почти отвесным скалам. Мур едва поспевала за ним. Она не успела окончательно прийти в норму, и сейчас тело шатенки испытывало трудности перед тяжёлыми физическими нагрузками. Элен застыла на самом конце пути, чувствуя как правую ногу сводит судорогой. Внезапная боль стрелой вонзилась в тело. И она бы упала вниз, разбившись вдребезги, если бы сильные руки не подняли её. Он нависал над ней, словно твёрдая скала над диким морем. И эта ярость в карих глазах заставляла восхищаться даже такого чёрствого мужчину, как Иаков.***
POV Иаков Сид. Я пригвоздил её к земле, с усмешкой наблюдая за жалкими потугами девушки вырваться. Её тело слабо, дух в тысячи раз сильнее, чем я мог себе представить. Беззащитность и бесстрашие смешались в ней, рождая безумный коктейль. И если я хотел бы жениться на ком-нибудь, завести семью, я бы выбрал подобную фурию. Как жаль, что настолько живых людей в этом прогнившем мире почти не осталось. — Мой брат всегда это предвидел, — прошептал я, вдыхая аромат её боли, силы и страха, почти целуя эти губы, скривившиеся в отвращении. — Не знаю говорит ли он с Богом, но это неважно, Элен. Ведь он прав, — девушка подо мной рычала, словно пойманная в капкан пума. Я видел много опасных женщин, но все они ничто в сравнении с этой дикаркой, не сумевшей остаться слабой, стоя на руинах своей жизни. — Человечество в очередной раз в опасности, сержант. Не важно, чего мы смогли достичь… Всегда находим способ разрушить это. Вавилон, Рим… Империи растут, Элен, и гибнут. Чахнут, увядают. И вот… Америка… Ничем не лучше, — она выгибалась и шипела, касаясь мягкой грудью моей рубашки. Податливое тело жаждало быть взятым, но я оставил эту блажь в совершенно другой, распутной жизни. — Мы многое пережили, да, сержант? Но приблизились к краю пропасти. Тут и стоим. Упасть не в силах, но и стоять не можем. Мы ждали, пока кто-нибудь подтолкнёт нас. И тут явилась ты. Она подняла на меня испепеляющий взгляд, казалось, пронзила меня насквозь. Молчаливый бессильный гнев… Мне знакомо это чувство. — Всё случилось так, как он предсказывал, Элен Мур. А ты так нихрена и не поняла, — мои слова заглушил её поцелуй. Не страстный, не жаждущий, а больной, безумный. Настолько, что мои губы закровили, наполняя её рот металлом, дающим жизнь. Она обхватила меня ногами, приложила максимальные усилия, чтобы перевернуться. И теперь, гордая львица восседала на мне, с яростью обрушивая кулаки на моё лицо. А я не испытывал боли. Лишь укол разочарования. Мне удалось полоснуть ножом по её бедру и животу, ей удалось отнять у меня жизнь одним точным ударом в сердце. Я чувствовал, как безумный хохот сотрясает её тело. Она чувствовала мою кровь под своими ладонями. Я знал, что сержант одержит верх. Я позволил ей это. Я устал… Конец POV.***
Поднявшись с тела Иакова, Элен сорвала ключ с шеи Солдата. Она молча спустилась вниз тем же путём, что и поднялась, прошла мимо сектантов, не поднявших на неё свои винтовки и ружья. Верящие лишь Силе, верные лишь Силе. У этих собак просто появился новый хозяин. Все смотрели на Мур с подозрением, но боялись что-либо предпринять. Не проронив ни слова, девушка подошла к пикапу, выудив оттуда свою винтовку. Ей ничего не стоило нажать на курок, расстреляв скулящих псов в лице культистов. Никто не противился выбору девушки. Она просто проредила стадо. И продолжала заливать базу Иакова кровью, лишь меняя магазины. Ступая по трупам врагов, Элен вскоре оказалась у здания, где держали Пратта. Без труда Мур отыскала Стейси, побитого и не верящего в шанс на спасение. — Он сказал, что я слаб. Что заслужил это, — Элен едва сдержалась. Она думала то же самое. Стейси Пратт был слабым, никчёмным, но у него было право на жизнь. — Может, он был прав… — тише добавил помощник шерифа, утирая кровь с разбитой губы. Шатенка смотрела на мужчину с долей необходимой снисходительности, но не более. В её глазах не было сожаления. Не было ничего искреннего. Опьянённая своим состоянием, Мур едва держалась на ногах. В приступе отчаяния, Стейси начал крушить всё подряд, и девушка не стала его останавливать. Просто молча отошла к стене. Элен часто молчала в последние дни. Виной тому были мысли, витающие в голове, не дающие спать по ночам. Девушка лишь надеялась, что делает всё во благо, а не вопреки. Не на зло. Не доказывая кому-либо что-либо. Когда Стейси нашел пулемёт в ящиках на поддоне, Элен лишь закрыла глаза, слушая симфонию его агонии. Эта рефлексия полностью отражала её чувства. — Надо идти, — сказал Пратт, хватая шатенку за запястье. Он с лёгкостью нашёл выход, выводя саму Мур. На небе задребезжал рассвет. — Хорошее утро, — только и шепнула Элен, поднимая голову вверх.***
Солнце медленно выкатывалось из-за горизонта на ещё чёрный небосвод. Он чувствовал, как земля уходит из-под ног, гонимая печалью и скорбью. Не найдя опоры, мужчина упал на пол, освещаемый лишь аварийной лампой. Он глядел в проклятое зеркало, ведь лишь оно было ему собеседником. Молчаливым прекрасным слушателем. — Дети мои, печать сломана… — его хриплый сотрясающийся от внутренних рыданий голос разрезал тишину. Стёкла жёлтых очков треснули, сквозь них устало глядели на сгорбившееся отражение серо-голубые глаза. — Мой брат всегда боролся. Всегда. Будь то родители, правительство или сама Судьба. Со мной… Нет, он воевал с собой, — ему было сложно говорить. Глотка пересохла, и каждое слово заставляло сухие губы трескаться. — Демоны, которых он привёз с войны, поглотили его. Он считал себя оружием…без цели. Воином без наследия, — мужчина опустил голову, снимая очки, сжал их в руках так сильно, что осколки порезали ладони. Кровь капала на пол с глухим стуком. — Но присмотритесь: вы его наследие. Вы сильны, готовы спасти нашу семью от Коллапса. Изгнать грешников из этих земель. Мы очистим наш дом от скверны неверия… Смерть Иакова не будет забыта, — прошептал он, прижимая к губам маленькую фотографию. На него всё ещё глядела бесстрастно сержант Элен Мур. Кровавая любимая, взрождённая им самим. Проглотившая безумие, ставшая его олицетворением. И навеки принадлежащая лишь ему…