///
Соуске отложил очки. Камуфляж ему совсем не нравился, но маскировать свое настоящее «я» было искусством, а потому иного выбора у него не оставалось. Сказать по правде, и челка ему не нравилась: постоянно лезла в глаза, каждый месяц требовалась стрижка — всегда с ней было много хлопот. И если он смотрел на свое отражение в зеркале и думал, что все это — настоящий спектакль, то его лейтенант, Хинамори Момо, была очарована этим образом. Возможно, это одна из причин, по которой он все еще не поменял ни единой детали в своем внешнем виде. Сейчас они сидят в одной комнате, просматривают документы и заполняют бумаги. Соуске сосредоточен на увольнительной десятого офицера, вчитывается в текст, после чего быстро расписывается и откладывает бумажку в сторону, переходя к следующей. Хинамори работает быстрее него, причина ему известна: впечатление хочет произвести. Наверное, у нее получается, потому что он действительно находит Момо полезной. Завалить работой — ничего не скажет; попросить о чем-то — не откажет; направлять ее по пути, который он сам же для нее и выбрал — и она пойдет, не осознавая этого. Хинамори Момо была, наверное, одной из самых совершенных частей его плана, за что могла бы получить хорошую благодарность. И она ее получит. Не сейчас, возможно, через пару лет или десятки лет, но получит. А пока они вместе разбирают документы: лейтенант время от времени бросает на него любопытные взгляды, а он читает увольнительные, в мыслях додумывая детали своего плана. Вернуться в лабораторию пока не представлялось возможным: собрания капитанов проходили чуть ли не через день, работа сыпалась с небес и падала на плечи, а мозг, несмотря на всю свою продуктивность, просил немного передохнуть от стресса исследований. Сознание будоражила одна мысль: как же там Седьмой? Прошло всего две недели. Соуске был уверен, что ничего не должно было произойти. Иначе бы он об этом уже узнал и, возможно, не сидел здесь. — Хинамори-кун, просмотри позже и эти увольнительные. Я забыл, что мне нужно было зайти к капитану Ичимару. Прости, что так загружаю тебя, — девушка смотрела на него своими большими глазами, переваривала информацию, после чего кивнула ему. — Конечно, капитан Айзен, — она улыбнулась и обмакнула кисточку в чернила, продолжив заполнение отчетов.///
Айзен действительно шел в направлении третьего отряда, однако после резко свернул, направляясь к воротам Сейрейтея. Там, пройдя через охрану, направился в один из районов Руконгая. Не привлекать к себе внимания было легко, а для его походов была придумана вполне правдоподобная легенда: в Руконгае он частенько наведывает одну лавку, где делают вкуснейший тофу. Хозяин этой лавки, по этой же легенде, хороший друг Соуске. Помнится, он даже водил туда некоторых сослуживцев, чтобы наверняка убедить всех в чистоте своих намерений. Без Кьёки Суйгецу тогда не обошлось. Сейчас он уже в лесу, минует деревья и небольшие возвышенности, прежде чем оказаться перед пещерой, в которой расположена лаборатория. Еще пару минут — и он открывает двери. Щелчок — свет озаряет помещение. Соуске застывает на месте. — Я ждал вас, Айзен-сама, — с последней их встречи пустой изменился. Трещина в маске стала глубже и почти дошла до второго ее конца. Челюсти Седьмого двигались, прежде стоявший неподвижно, теперь он двигался гораздо живее и эластичнее. Мог использовать определенные жесты. «Это все — ничто в сравнении с его интеллектом», — Айзен завязывает разговор с пустым. Спрашивает, что он знает о мире вокруг. Есть ли у него цель в жизни, считает ли он себя живым, как блокирует свою реацу и почему остался здесь. — Вы мой мастер, Айзен-сама, — пустой опускается на одно колено, голова его опущена так, что Соуске не может видеть его глаз. — Я предан вашей воле до конца. — Вот как, — мужчина не находит других слов и наблюдает за Седьмым. — Прошу, называйте меня Шичиро*.///
Айзен с трудом открыл глаза. Было темно. Взгляду было не за что зацепиться. Голова болела, тело ощущало слабость. Он не помнил, когда в последний раз чувствовал нечто подобное. Соуске был накрыт одеялом. Мужчина напрягся: хотел почувствовать все источники реацу поблизости. «Магазин Урахары», — даже думать было неприятно. Почему-то приснился сон с Шичиро — пустым, которого он когда-то создал. Хотя, сном это было назвать трудно, ведь все то, что он видел, действительно происходило с ним наяву. Айзен положил руку на грудь, на то место, где должен был быть Хогьёку. Странная пульсация и необъяснимое жжение, которые он ощущал в доме Куросаки, исчезли. Соуске понемногу приходил в себя, а его голова медленно заполнялась мыслями. Понять, что же произошло и почему. Миссия была почти невыполнима. В их стойком тандеме Айзен-Хогьёку только последний пытался полностью понимать душу хозяина, которая непрерывно менялась на протяжении всех лет. Айзен же, однажды раскрыв сущность Хогьёку, остановился на этом и начал использовать его в своих целях. Потому сейчас он не мог сказать, что могло произойти с артефактом, отчего тот дал о себе знать. Ему было ясно лишь то, что у Хогьёку есть собственное сознание, а, значит, у произошедшего должна быть весомая причина. Он на секунду еще раз вспомнил боль, которую почувствовал. «Так вот, что ты чувствовала, Хинамори-кун», — и правда неприятно. Откинув крупицы проснувшейся совести, Соуске провалился в глубокий сон. Урахара лежал в комнате напротив и, так же как и Айзен, пытался понять, в чем же было дело. Мужчина на его глазах никогда не подавал виду, что имеет проблемы со здоровьем. Более того, уверен Киске, ему никогда и не было плохо. Все произошло настолько внезапно, что никто не смог адекватно на это отреагировать. Видеть Айзена в таком состоянии для них было хоть и не так сильно, но удивительно. Урахара помнил, как подорвалась с места Йоруичи и первым делом тряхнула его за плечи, после приложила руку ко лбу. Ишшин провел быстрый осмотр и констатировал, что с Айзеном все в порядке, а потом помог Урахаре добраться до магазина. В голову приходило пока лишь одно логичное объяснение всему этому.///
— Человеческий гигай, — шляпник разливал чай в чашки. С утра все выглядели помято. За небольшим столом смогли расположиться все, даже Уруру и Дзинта. — Хочешь сказать, Маюри запустил этот процесс? — подала голос Йоруичи. — Нет. Если бы он решил начать, сначала бы связался со мной. — Так у тебя есть предположения? — Айзен сделал глоток. — Одно только и есть — человеческий гигай. Кажется, ваша душа сложно переносит пребывание в нем, — обычно по утрам у Урахары было хорошее настроение, и он был готов поделиться планами на день. Сегодня же он был задумчив и немногословен. Соуске эта версия решительно не пришлась по душе. Вернее сказать, он был уверен, что дело не в гигае. Идет третья неделя его пребывания в мире живых, и если до этого у него не было подобных проблем, вряд ли сейчас они возникли из-за искусственно созданного тела. Озвучить свое предположение он не собирался, а потому добавил привычное всем «ясно» и продолжил завтрак. Первым из-за стола встал Тессай и, забрав двух подопечных, начал уборку магазина. Урахара решил прогуляться и быстро оставил сожителей, Йоруичи же принялась убирать со стола. «Компьютер», — вспомнил Соуске. Комната напротив его была и спальней, и рабочим местом Киске. Отодвинув седзи — в его комнате стояли именно седзи — Айзен вошел внутрь и огляделся. Со стороны ничего необычного: футон, стол, книжный шкаф и небольшая тумба с одеждой. Он собирался выйти, но реацу позади остановила его. — Айзен-сан, — у Тессая был не самый приятный голос, — что вы тут делаете? — Я хочу осмотреть прототип человеческого гигая, Цукабиши Тессай, — Соуске развернулся к некогда капитану отряда кидо. Мужчина перед ним нахмурился, хотя из-за темных очков это было трудно понять. — К твоему величайшему сожалению, я не осведомлен о природе происходящих вещей. Зная это, позволь задать вопрос: могу ли я быть опасен? — пожалуй, это был один из тех моментов, когда взгляд Соуске был холоден, как сталь. А еще в нем читалась некая издевка и легкий триумф: он вышел сухим из воды. Цукабиши пришлось признать правоту Айзена. Он попросил его следовать за ним. Оба спустились на нижний этаж, прошли в небольшую комнату. «А вот и ты», — внимание задержалось на компьютере. К моменту, когда Тессай вручил ему гигай человеческого типа, Соуске принял скучающий вид. — Надеюсь, это поможет вам, Айзен-сан.///
— Добрый день, Айзен Соуске, — первым в тюрьму вошел Маюри, следом за ним появились Кьёраку и Урахара. Киске держал в руках небольшую машину неизвестного назначения, с плеч Шунсуя на грудь свисали руки, тень скрывала остальную часть предмета. Мужчина решил промолчать, наблюдая за происходящим. Шляпник достал кипу ключей и вставил их в отверстия, которые должны были снять печати. Ничего не произошло. Соуске был уверен, что они сюда пришли не для того, чтобы освободить его. Более того, он хотел узнать, что они придумали на этот раз, чтобы укротить его. Почему-то никто более слов не произнес. Кажется, троица была сосредоточенна на настройке прибора, в то время как Кьёраку расположил рядом с замками гигай. Айзен отметил, что смотреть на себя самого со стороны как-то непривычно и даже неприятно. Теперь он примерно догадывался, что они собирались провернуть, однако был уверен в бессмысленности этой затеи. — Мне кажется, предложение занять гигай мало отличается от предложения занять кресло, — он усмехнулся. — Я не буду его использовать. — Вот незадача… — Шунсуй наигранно вздохнул, — совсем забыл рассказать тебе о затеях капитана Куроцучи. — Тогда мне не терпится узнать о ваших намерениях, — Соуске был настроен решительно, — и разбить и их. Урахара закончил с подключением проводов к ключам, осталось лишь присоединить их к машине и занять позицию, из которой бы было удобно поместить Айзена в гигай. Киске рассчитывал на то, что распятие достаточно ослабло, чтобы пробить его собственной духовной силой. Незадолго до прибытия он использовал машину Маюри по увеличению объема реацу, поэтому был готов к выполнению такой задачи. — Капитан Куроцучи, — Урахара кивнул ему, после чего исчез в шунпо. — Тебе понравится. Обещаю, — Маюри ядовито улыбнулся и нажал на кнопку. Разряды сначала прошли по проводам, после добрались и до самих печатей, которые вспыхнули красным светом. Соуске чувствовал, как они нагреваются и начинают обжигать кожу, при этом же он почувствовал нарастающую слабость. «Черт возьми, Куроцучи», — на секунду его мир остановился. Айзен почувствовал тупую боль в груди. В этот же момент что-то кольнуло его в спину. У Киске получилось пробить распятие, и знак перчатки Гокон, который находился на конце его трости, коснулся Соуске. В тюрьме произошел взрыв. Когда дым рассеялся, никто из присутствующих не смог найти распятия — оно было уничтожено. Гигай, который придерживал Кьёраку, зашевелился. Трое переглянулись. Урахара вновь кивнул и, подхватив Айзена, покинул тюрьму, а после и Общество Душ. — Акон, — Маюри говорил в передатчик. — Все прошло успешно, Капитан Куроцучи. Часть души Айзена Соуске находится в нашей лаборатории.///
Прошло два дня с инцидента. Попасть к компьютерам Урахары у него так и не получилось, как и спуститься на нижний этаж. Всегда появлялись то Тессай, то Йоруичи. Иногда и Дзинта с Уруру убирались у прохода вниз. Айзену казалось, что это все неспроста, а потому попытки узнать что-то о его ситуации на время отложил. На часах почти четыре, и он выходит на улицу, чтобы прогуляться. Соуске не смотрит куда идет. Он пытается разложить по полочкам все факты, которые у него имелись. Что же он знает? Для начала, он в гигае, который может превратить его в человека. А если говорить точнее, почему-то уже начал этот процесс. При этом никаких весточек от Маюри из Общества Душ не приходило, а Урахара тотчас бы сообщил, что коварный план ученого перешел в активную фазу. Он лишился части своих способностей и понял это тогда, когда попытался использовать силу духовного меча. Не вышло. Вопрос напрашивался сам собой: если он и Кьёка Суйгецу слились, как могло выйти, что он не может использовать свою силу? Что произошло с ним в Мукене? С чего бы ему приснился его давнишний эксперимент с Шичиро? Неведение в тисках сжимало Соуске и грозилось вот-вот выплеснуться наружу, превратившись в гнев. «И почему ты пробудился?» — стоило задать этот вопрос, как глаза Айзена распахнулись, а сам мужчина столбом встал посреди пешеходной улицы. Мозг быстро сгенерировал вполне правдоподобную версию развития событий. Вероятно, при этом и самую худшую. «Неужели ты пытаешься себя запечатать?..» — Соуске теряет равновесие, но ухватывается за ручку скамейки поблизости. Падает на сидящего на ней мужчину, после чего теряет сознание. Снова.///
— Босс, неужели все эти бумажки вы оставили мне?.. — Хана говорила сама с собой. Ее босс был хорош, но порой беспощаден. И вот теперь, после одного лишнего дня заслуженного отдыха, перед ней на столе лежит куча бумаг, которые нужно изучить, где-то подписать, а кое-что даже выкинуть. «Терпеть не могу бумажную волокиту», — Мацуо нервно постукивала колпачком ручки по столу, ногой топала по полу. Унять раздражение это не помогло. Хорошим выходом, подумала она, было бы выкинуть все это на улицу через окно. Прикрикнуть при этом «лети далеко!» Сознание услужливо подкинуло мысль, что боссу это не понравится. В последнее время он редко заявляется в саму клинику: все проводит свое время в центральной клинике Каракуры. Возможных выводов было много, но Хана решила, что босс просто подружился с Исидой Рюкеном и под приятельским видом иногда выведывает, где были куплены различные приборы и препараты. По крайней мере, это было бы в его стиле. «Хоть бы меня разок взял, в докторантуре я не часто вижусь с Исидой-сенпаем, так, может, и перебросились бы парой слов», — в голове это звучало очень обреченно. Стоило признаться, что раньше он ей нравился. Урю никогда не знал о чувствах Мацуо хотя бы потому, что даже в университете они пересекались редко, да и чаще всего он куда-то бежал, скрываясь за первым углом. Входная дверь открылась, мужчина средних лет нес кого-то на себе. — Этот мужчина потерял сознание неподалеку отсюда, помогите ему прийти в себя, пожалуйста. — Да, конечно, пройдемте в палату, — девушка отвела их к ближайшей. Мужчина переложил пострадавшего на койку, после чего поклонился и ушел. Мацуо смотрела ему вслед, а обернувшись, застыла от удивления. — Айзен Соуске-сан?.. — вряд ли жизнь над ней так издевалась. Хана решила, что это обычная случайность, а их клиника, кажется, была ближе всех. Девушка подошла к нему: проверила пульс, давление, измерила температуру. В ход пошел нашатырь, однако никакого эффекта он не возымел. Соуске не пришел в сознание. Все говорило о том, что физически он был здоров. Хана опешила от такого вывода, руки застыли в воздухе над его лбом. Мацуо опустила руку, перенесла ее на его волосы и откинула прядь с лица. — Как же я могу вам помочь?