///
— О, адская бабочка, — Шинджи вытянул вперед один палец. — Эй, Момо, собирайся! — Что-то случилось? — В северном Руконгае обнаружили большую группу пустых, так что пойдем-ка мы с ними разберемся, — Хинамори кивнула, после чего оба взяли свои мечи и скрылись в шунпо. Группы пустых стали чем-то обыденным в последнее время. Почему-то они зачастили с походами в мир шинигами, а причин на то могло быть очень много. И все же, все те пустые, которые были убиты за прошлую неделю, не были по-настоящему опасны. И это настораживало. Когда капитан и лейтенант прибыли на место, где должны были быть монстры, оба были удивлены зрелищем перед ними. Все они еле стояли на земле и падали друг за другом то на спину, то на бок, умирая. — Кто-то прибыл раньше нас? — спросил сам себя Шинджи, но не почувствовал ни одной сильной реацу поблизости. Значит, шинигами не приложили к этому руку. На секунду земля содрогнулась — Хирако поспешил к месту, откуда, как ему показалось, и пришли эти колебания. Он почувствовал что-то знакомое, нечто, напоминающее ему их — арранкаров — духовную энергию. «Невозможно», — повторяет про себя он и останавливается перед входом в пещеру. — Капитан, но там ничего нет, — рядом с ним оказалась Хинамори, — в пещере нет источников реацу. — Тц, да я понял уже, — на лице Хирако так и было написано: «что за черт здесь происходит». — Не знаю, заметили ли вы, капитан, — говорила Момо, пока они возвращались в отряд, — но эти пустые были убиты одинаково. — Одинаково? — То, что их убило, разрубало маску с левой стороны, — она неуверенно продолжила. — Мы ведь прибыли до того, как они рассыпались на духовные частицы. Вот я и заметила… — Может, в этом и есть смысл, — «хотя для меня его там нет». Хирако про себя закончил мысль, однако не смог не отметить наблюдательность Момо. Стоит сообщить об этом Кьёраку или Куроцучи. Уж им такие ребусы больше по душе приходятся.///
— Хороший день сегодня, — Кьёраку постарался прикрыть солнце рукой, — да, Нанао-тян? — Да, капитан, — они сидели в одном из многих садов на территории Сейрейтея, любовались видом и разговаривали о самых разных вещах. Негласная традиция проводить день среды подобным образом перекочевала из восьмого отряда в первый. И, наверное, была единственной крупицей прошлого, кроме них самих, которая сохранилась со времен Ямаджи. Кьёраку мог двигаться вперед быстрее, намного быстрее Нанао, однако понимал, что его лейтенант плохо переносит изменения их традиций. Да и их самих тоже. — Я бы вам рассказала обо всех делах, которые вас ждут, но не буду, — она улыбнулась и подлила ему саке, — берите, пока я не передумала. — Моя Нанао-тян, ну неужели! — он рассмеялся. — Не нужно так краснеть. — И все же я передумала, капитан! — Исэ замешкалась, но убрала бутылку подальше. — О, вы здесь, — подал голос капитан пятой дивизии. Шунсуй поздоровался с ним махом руки и пригласил присоединиться, на что Шинджи согласно кивнул. — Ну, рассказывайте, что у вас там происходит. — Момо заметила одну вещь, пока мы были в Руконгае, — Хирако говорил неспешно и задумчиво. С намеком. — Неужто снова к капитану Куроцучи идти? Вот так дела… — Кьёраку поднялся. — Хороший был день, да, Нанао-тян?///
— Ну и что, что маски были поломаны с одной и той же стороны? У меня нет на это времени, — Маюри порой удивлялся глупости вопросов, с какими к нему приходили сослуживцы. — Вы все же поищите какие-нибудь источники реацу в северном Руконгае, хорошо? — Шунсуй улыбнулся немного глупо, но тепло. Мужчина хотел верить, что это оказалось случайностью. «Маюри…» — Шинджи стиснул зубы и сжал кулаки, чтобы не сорваться на ученого. Не потому, что он не хотел обращать на это внимания, но потому, что подобное поведение его раздражало. Раздражало так сильно, что хотелось ударить стену поблизости. Почему-то любые вещи, которые ему не нравились, в последнее время особенно сильно заставляли злиться. — Ну, давайте я вам лучше расскажу о своих интересных наблюдениях, — он поднял один палец вверх, после чего прошел к своему столу. Взяв пару бумажек и передав их капитанам, тот ждал, пока они ознакомятся с данными. — Я почти ничего не понял, капитан Куроцучи, — Кьёраку вновь улыбнулся. — Объясните нам, что к чему? — Мы в твоих цифрах да палках мало что смыслим, — в голосе Шинджи были различимы нотки недовольства. — Неправильно винить вас, поэтому просто слушайте, — Маюри тяжело вздохнул. — За последние пару часов часть души Айзена потеряла еще семнадцать процентов объема. Итого двадцать один процент. Это очень странные показатели. — Что вы хотите этим сказать? — Такие показатели были бы приемлемы, если бы я запустил процесс обращения души в человека, то есть, начал бы быструю ее деградацию. — Но вы ничего не запускали, так? — главнокомандующий напрягся. — Так сообщи Урахаре! — Хирако сделал шаг вперед. — Я и без вас знаю, что делать, капитан Хирако.///
Лучи солнца попадали прямо на его лицо — кажется, Хана вечером не вспомнила о занавеске. Соуске проснулся, к удивлению, легко. Чувствовал бодрость, слабости в теле будто и не было. Он нашел это странным, ведь Хогьёку, кажется, должен был влиять на него немного иначе. Айзен поднялся на локтях и огляделся: яркость палаты резала глаза. Взгляд нашел еще одного человека рядом. Хана мирно сопела в своем кресле у его кровати: кривая поза, одна рука свисала к полу, другая лежала на животе, голова была повернута в бок. Он, сев, протянул руку к ее плечу — девушка моментально проснулась, но сначала не смогла сообразить, что к чему. — Что ты сделала? — М-м-м..? Сделала?.. — она потерла глаза и потянулась. — Ничего.. Ох.. с вами все было в порядке. Может вы просто устали на днях? Соуске всматривался в ее карие глаза и пытался найти хоть какой-то намек на ложь или сокрытие какой-то информации. Но Мацуо выглядела максимально безобидно и вряд ли пыталась что-то утаить. Более того, в подобном виде у нее вряд ли бы получилось правдоподобно соврать. Другие бы ей, может, и поверили, но Айзен сразу бы заподозрил неладное. — Уверена? — он опустил руку на ее ногу — она была к нему ближе всего — и напрягся. Слишком знакомое чувство. Настолько знакомое, что он на секунду замирает и задумывается о гипотетической возможности подобного явления. «Почему от тебя исходит моя реацу?» — спрашивает он сам себя и сразу же пытается найти ответ, но не может ни к чему прийти. Закрывает глаза и сосредотачивается, пытается сконцентрироваться на своих чувствах и небольшом огоньке ее души, который вспыхнул так внезапно. Проходит пару секунд — он открывает глаза, хмурится и смотрит в пол. «Почему я чувствую тебя, Кьёка Суйгецу?..» — в его голове выстраивается небольшая цепочка рассуждений. За последний месяц он не смог почувствовать свой духовный меч. Даже будучи слившимися, он всегда чувствовал силу, которая принадлежала им обоим: ему и ей, духу его занпакто. Но в мире живых эта сила для него будто пропала. Тогда он сделал предположение, что на данный момент не обладает достаточным количеством реацу, чтобы использовать духовный меч, а потому и не может его почувствовать. Но сейчас эта версия медленно отправлялась в небытие, потому что он вновь почувствовал свой меч. Слабая энергия, не огонь, а лишь искра — и почему-то в ней. В этом человеке. В Мацуо Хане, которая из себя ничего до этого момента не представляла. «Почему?» — девушка кладет руку на его плечо. Соуске не поднимает головы, потому она кладет и вторую руку и, приложив некоторые усилия, выпрямляет его. — Все хорошо, Айзен-сан? — она смотрит обеспокоенно, а он — одновременно сквозь нее и прямо в ее душу. Ей становится не по себе из-за этого взгляда. Девушка отводит руки и встает на ноги, после направляется к выходу из палаты. Задерживается у косяка и, обернувшись, просит завтра зайти, чтобы она смогла провести повторный осмотр. Соуске ничего не отвечает. Встает, забирает плащ и проходит мимо, покидая клинику Куросаки. Кажется, сегодня компьютер Урахары Киске не сможет избежать участи быть взломанным.///
— Где Урахара? — с порога интересуется Айзен у Тессая, скидывая с плеч плащ. — На полигоне, Айзен-сан. — Давно? — Куросаки-сан привел Казуи, чтобы тот смог потренироваться, — Цукабиши следил взглядом за Соуске. Мужчина же быстро зашагал в сторону нижней комнаты и, к счастью, не был ни кем остановлен. Путь до нее был подозрительно чист, что не могло не напрягать. Тем не менее, он знал, что сможет обернуть все в свою пользу, стоит сюда заявиться нежеланному гостю. Комната пустовала, Соуске сел в кресло и, включив питание, столкнулся с первой проблемой: паролем. Ребус был довольно сложный, однако не настолько, чтобы остаться неразгаданным. Пароль в виде даты изгнания из Общества Душ показался Айзену символическим и в какой-то степени даже льстил мужчине. В конце концов, это произошло с его легкой руки. Следом на экране появилось множество папок и ссылка на библиотеку для более удобного поиска, которой он и собирался воспользоваться. Цель поиска была неизменна: душа. Он был уверен, что не обошлось без манипуляций его душой, а иначе объяснить свою духовную силу в человеке он не мог. Спустя полминуты был завершен поиск по запросу, экран пестрил ссылками на книги и документы. Большая часть вывода давала тот же результат, которого Айзен добился самостоятельно в библиотеке. Некоторые документы содержали информацию о Хогьёку Урахары, однако и эти файлы на данный момент были бесполезны. «Закрытый доступ?» — а это уже было интереснее. Намного. Название файла — «Разделение души. Око Юшима». — Око Юшима? — он припоминал это имя. Кажется, о нем что-то говорили охранники Мукена, да и охранники его тюрьмы тоже. Мужчина задумался: а был ли смысл пытаться открыть этот файл? Названия ясно гласило, что речь пойдет о разделении души. Файл сам засекречен. Учитывая все то, что он знал и сегодня почувствовал, ошибки быть не могло: его душа была разделена на две части. «Значит, вторая часть была все это время в Сейрейтее», — он делает неутешительный вывод, что по какой-то причине часть его души не ждет его, а перемещается в Мацуо Хану. Логичным вопросом было «почему же?» Он был уверен, что в Обществе Душ никто бы не стал проводить подобные опыты над людьми. Все это вело лишь к тому, что не Готей запустил процесс. Кто-то другой превращает человеческую девушку в живой сосуд. «Но гигай начал мое превращение в человека», — Айзен откинулся на спинку кресла. Готей не был намерен превращать его в человека. Не поступало никаких сообщений от Маюри. Значит, это действительно было волей пробудившегося Хогьёку. Артефакт, как и подозревал Соуске, хотел запечатать себя в его теле, тем самым активировал деградацию его души. «Но тогда в этом нет смысла», — он выдыхает. Противоречие. Почему, в таком случае, часть его души в Сейрейтее, вместо того, чтобы деградировать, частица за частицей переходит к ней? И почему, черт возьми, Хогьёку пожелал своего разрушения? Соуске с силой сжимает подлокотник. — Да будет свет, Айзен-сан! — послышался щелчок. В дверном проеме стоял Киске. — Нашли что-нибудь интересное? — Урахара, — быть пойманным не входило в его планы. Его ошибка — нужно было уйти и завершить мыслительный процесс в другом месте. — О, вы дошли до этого файла. Пароль подсказать? — шляпник улыбался и обмахивал себя веером. — Я ничего не нашел, — в груди Соуске неприятно кольнуло. Взглянув еще раз на Урахару, он поспешил уйти. — Если будут вопросы — обязательно задавайте! — прикрикнул Киске вдогонку Айзену. Кажется, Маюри был прав на счет того, что что-то пошло не так.///
Наступил следующий день, но Айзен не спешил возвращаться в клинику Куросаки. Мацуо чувствовала, что все, что происходит вокруг Айзена Соуске — не так просто. В этом что-то есть. Навязчивые мысли не отпускали ее, работа совсем не шла. Сегодня ей помогают Юзу и Карин: когда девушки увидели врача клиники в таком виде — не смогли пройти мимо. Сама Хана уходить не собиралась, хотя и могла бы. Сил хватало только на то, чтобы держать в воздухе шариковую ручку и смотреть на стену впереди, обдумывая что-то в голове. Ее потерянное состояние было заметно каждому, но ничего с этим поделать она не могла. — Хана-сан, вам бы отдохнуть, — Карин стояла за креслом, в котором сидела девушка, — идите в дом и поспите. — Да, сенпай, вам будет немного легче, — как хорошо, что девочки поверили ее маленькой истории о пациенте, которого она спасала от жара и еще пары симптомов почти всю ночь. Поблагодарив обеих, Хана вышла из клиники и зашла в дом. Было раннее утро, потому большинство обитателей спали. Она поднялась в спальню и, не раздумывая, упала на чью-то кровать. Одна только подушка под головой делала ее жизнь немного легче прямо сейчас. «Какое тяжелое ощущение», — она почти неподвижна, лишь грудь поднимается с каждым вдохом и выдохом. Все это время ей казалось, что горы упали на плечи и, вместо того, чтобы этот груз со временем исчез, он становился лишь тяжелее. При всем этом она понимала, что полностью здорова. А на обычную усталость это не было похоже ни в коем разе. Мацуо услышала звонкий рев где-то за окном. «Разве в этом районе были такие шумные собаки?» — абсурдность мысли пришла к ней немного позже. Это была не собака. Собаки так не гавкают и не рычат. А те, которые делают это так звонко, не могут этого делать так громко. Хана легко улыбается и думает, что ей, наверное, показалось. Может, у нее температура и все вокруг вообще не является реальностью. Краем глаза она улавливает какое-то движение в окне, потом свет внезапно гаснет, а стекло лопается. Звук рассыпавшихся осколков заставляет ее немного прийти в себя и постараться запомнить очертания существа, но она не видит его лица: в окне лишь рука, которая пытается что-то найти в комнате. «Не могу», — последнее, что успевает она подумать, прежде чем потерять сознание. Пустой ревет так сильно, что вмиг будит все семейство Куросаки, и Ичиго, используя свое удостоверение, покидает тело и нападает на монстра, обнажив меч. Его удары точны, и хватает всего двух, чтобы пустой передними лапами ухватился за маску и упал на задние, рассыпаясь тысячами духовных частиц. Сердце Ичиго пропускает удар, когда он понимает, что разбито окно спальни его сестер. Он делает высокий прыжок и оказывается в комнате, где застает лишь Хану — подопечную его отца. Куросаки не знает, что ему стоит сделать, но дверь раскрывается и в комнату вбегает Орихиме. — Ее же лихорадит, — тихо говорит девушка, после чего активирует Сотен Киссюн и пытается привести Мацуо в норму. Барьер лопается. — Ичиго, — Иноуэ не смотрит на него, просто не может, — это не помогает. Куросаки вспоминает десятки таких же безвыходных, как эта, ситуаций, и понимает, что в такие моменты на помощь всегда приходил он. Впрочем, так происходит и сейчас. — Отойди, пожалуйста, Орихиме. Ее вылечит не отрицание, — Урахара смотрит на Мацуо сверху вниз, запоминая каждый симптом. — Айзен?! — Ичиго не понимает, а чем же он мог помочь? — Отныне мы с ней связаны, — его тон холоден. Никто вокруг не задает вопросов лишь потому, что каждый удивлен его словам. Соуске берет упавший на пол стул, садится на него и прикладывает руки к одной из духовных точек в ее теле. — Эта точка отвечает за ее духовную силу. Полагаю, моя реацу ей не по плечу, — его ладони загораются зеленым светом. Проходит минут пятнадцать, прежде чем дыхание Ханы выравнивается и ее отпускает озноб. — Скоро она придет в сознание. К этому моменту здесь никого не должно быть, — Соуске бросает взгляд на Киске. Тот кивает и, говоря что-то о чашке утреннего чая, выводит всех из комнаты.