///
— У нас к вам есть пару вопросов, Айзен-сан. — Буду рад ответить на любой из них, Урахара Киске, — мужчина улыбается, смотрит прямо в серые глаза напротив. — Давайте поговорим о занятном, — Маюри в магазине шляпника — вещь почти чужеродная. — Я хотел сначала проверить, потому не сразу дал знать ему об этом. Айзен Соуске, Хогьёку в твоей груди. Почему он так активен? — Очевидно потому, что я больше не нахожусь в Мукене. — А если серьезно? Что ты с ним сделал? — Ничего. — Лжец! — Разве мне есть прок врать? — Соуске отводит левую руку в сторону, начиная объяснять. — Вы можете превратить меня в человека, вернуть в тюрьму, а дни свободы я, знаете, ценю, — Айзен говорит с издевкой. — Твой процесс превращения в человека был активирован, — Маюри улыбается в свои тридцать два. — Только вот внезапно прекратился чуть меньше, чем два месяца назад. Не расскажешь, в чем причина? — Помнится, вас беспокоили боли в области груди, Айзен-сан, — Киске пытается соединить появляющиеся факты в одно целое. — Но после появления Мацуо Ханы-сан, вы больше не говорили об этом. — Что же ты сделал с этой девушкой? — не без интереса спрашивает Куроцучи. — Повторюсь, ничего, — Соуске усмехается. — Я не могу найти объяснения тому, что она получила часть моей души. Когда мой духовный меч был со мной, мне было спокойнее. Полагаю, я должен спросить, почему вы допустили подобную оплошность. — Какая жалость, ведь я хотел у тебя спросить то же самое. — Тогда мой ответ неутешителен. — Капитан Куроцучи, расскажите про пустого, — Айзен выглядит заинтересованным. — Мы недавно нашли пещеру, в которой находилась твоя лаборатория. Капитану Сой Фонг досталось от твоего создания. — Что ты имеешь в виду? — Имя «Шичиро» тебе ни о чем не говорит? — на долю секунды глаза Соуске расширяются. Он помнит его. Свой научный триумф, который пришлось уничтожить своими же руками. — Есть вероятность, что пока вы находились в Мукене, печать не поддерживалась достаточным количеством реацу и была снята. Другими словами, он на свободе. — Более того, твое создание убило сотни пустых и скрылось в Уэко Мундо. — Так убейте его, — равнодушие сквозит в голосе Айзена. — Вот так просто? — Куроцучи веселит эта безмятежность в его словах. — Он мне мешал, и я от него избавился. Так почему вы не можете сделать того же? — не без тени улыбки спрашивает мужчина. — Сделаем, — Маюри поднимается с места и двигается к более свободному месту, чтобы открыть Сенкаймон. — Только ты пойдешь с нами. Капитан Кьёраку хочет потолковать с тобой. Не задерживайтесь и проходите, — Соуске эта идея решительно не понравилась. Тем не менее, чтобы избежать лишних проблем, он был вынужден согласиться.///
— Капитаны Готея какие-то глупые, — Анхель скачет с одной крыши на другую. Каракура город занятный, хотя и маленький. Источников духовной энергии было много, немудрено, почему Айзен когда-то хотел создать ключ короля именно здесь. Узнать то, что Урахара Киске живет здесь, не составило труда. Проникнуть в Общество Душ и остаться незамеченной — еще легче. Если кто-то и мог прекрасно скрывать свою реацу и создавать не самые большие гарганты, так это Анхель Пуч. На вид она могла мало чем похвастаться — маленькая да с угловатой фигурой. Вся ценность девочки, как думала и она, и остальные, была в ее гибком уме и умении использовать специальные способности арранкаров. Потому-то информационная сеть военной организации была взломана быстро. Файлы об Урахаре Киске были в открытом доступе, что удивительно само по себе. Так решила Пуч, когда прочитала обо всем, что связывало Киске и Общество Душ. Возможно, гриф секретности пал за ненадобностью. Главной задачей было найти его скромное убежище, чтобы узнать, что же можно с него взять. И стоит ли опасаться. Девчонка напрягается, чтобы почувствовать все источники сильной реацу поблизости: их немного, всего штук пять. Проверить все не составит труда. Однако стоило Анхель проникнуться этими реацу чуть лучше, как она застыла в немом удивлении. «Не может быть… Айзен?..» — она пытается рассудить, подождет ли Урахара Киске немного, ведь не проверить этот источник духовной энергии — почти грех. Если это он, то можно воспользоваться эффектом неожиданности и… убить его? Пуч не любила преувеличивать свои силы, но решила, что Соуске должен непременно быть в гигае. Это говорило лишь об одном: его временной беззащитности, прежде чем он сможет покинуть это тело. Она помнит реацу Айзена и его чудовищное духовное давление. Не может быть, чтобы это давление средней силы было его полной мощью. Анхель решается проверить свои подозрения и направляется по следу духовной силы. Пара минут — перед ней стоит дом, на первом этаже встречает вывеска «клиника Куросаки». «Он один», — девочка использует сонидо и оказывается у окна. Она опускается чуть ниже, чтобы не разоблачить себя. Смотрит внимательно. Видит девушку, что застает врасплох. Айзен не мог оказаться девушкой. Ни в коем разе. А реацу не может совпадать настолько. Анхель знает, какой силой обладает бывший Владыка Лас Ночес, а потому делает вывод, что это — иллюзия. Он, наверняка, уже почувствовал ее приближение. От Соуске было сложно скрывать свою реацу, каким бы мастером ты ни был. Девушка сидит за столом в обеденной и без интереса водит вилкой туда-сюда по своему завтраку. — И чего ты ждешь? — голос за спиной заставляет подпрыгнуть на месте. Пуч оборачивается. — Придурок, это было слишком неожиданно! — Это… он? — Хуан выглядит разочарованным. — Мы же договорились, что я одна сюда иду, так какого черта?! — она не может говорить слишком громко, лишь возмущенно пищит. — Мне надоело ждать, — он откидывает косу с плеча, — тебя нет вот уже три дня. Три, — он водит тремя пальцами прямо перед ее носом. — Будто за три дня что-то успело произойти в той страшной лаборатории. — Нет, — он отрицательно качает головой, — но это все равно слишком долго. — И что мы будем делать? Нужно просто доложить о нем, так? — У нас есть возможность его ослабить, — де Брасо склоняет голову в задумчивости. — Ладно, — девочка кивает, — тогда я с другой стороны буду. Хане не по себе. В последний раз она видела босса неделю назад и не знает, где он пропадает. Чета Куросаки проводит выходные с другом, и вчера они позвонили, объявив, что задержатся на денек другой. Собственные ноги не давали покинуть дом, чтобы прийти в магазин Урахары. То ли дело было в обиде, то ли в чем-то другом, но Мацуо понимала, что еще не готова заглянуть в глаза ни Урахаре, ни Йоруичи, ни уж тем более Айзену. Со всех сторон давило одиночество, которого она не просила. Будто бы все складывалось так, как не должно было. Девушка кладет тарелку в умывальник и хочет вернуться в гостиную, однако стоит на месте, не делая ни шага. «Почему они здесь? Кто они? Зачем они меня окружили?..» — Хана припоминала похожую реацу. Пустой. Но это был не он. Она не знала, сможет ли себя защитить. Проникать в души пустых она не могла. Но если они не такие обычные, то, возможно, ей стоит попробовать. «Как оно называлось… Хорин?» — Мацуо ждет. Сказать правильнее, выжидает. И это очень странное чувство. Ведь она уверена: все чувствуют друг друга. Напряжение в обеденной можно разрезать ножом и обвязать вокруг шеи, словно шарф. Девушка чувствует рой мурашек и на спине, и на руках, и на ногах. Оказывается, это страшно. Страшно знать, что ты на мушке. Стекла окна лопаются, поток зеленой реацу, пробив их, надвигается на Хану. Без сомнений, он ее достанет, если она отойдет назад, потому Мацуо отпрыгивает в сторону. Убирать стол времени совсем нет, хотя он и мешается. Атаковать она не спешит, ведь в комнате до сих пор никто не появился. Но второй луч реацу уже летит в нее. На этот раз он серый. Противников, как понимает Хана, на самом деле двое. Ей не показалось. Ничем хорошим это не обещало кончиться. — Разбросанные кости зверя! Пик башни, алый кристалл, стальное колесо. Помчитесь и обратитесь ветром. Остановитесь и обратитесь ничем! Свист летящих копий да наполнит пустой замок! Райкохо! — заряд молнии был отправлен в разбитое окно, секунду спустя послышался взрыв. — Хуан! — из другого окна показалась голова незнакомой девочки. — Бакудо номер девять, Хорин! — огненная цепь связывающего заклинания отправилась к ней. Тело Анхель было связано, Мацуо же, направляя цепь рукой, замахнулась на первое разбитое окно. Пуч отправили в свободный полет. Райкохо задело Хуана. Когда дым от взрыва рассеялся, первой он увидел девочку, которая спешно врезалась головой в его живот. — Анхель, твою!.. Что это?! — А мне откуда знать?! — Черт! — парень быстро поднимается на ноги. Реацу Айзена он не чувствует. Но внезапно чувствует, как что-то обездвижило его. Он поворачивает голову — с Пуч происходит то же самое. — …Свет да разделится на шесть частей! Рикуджокору! — шесть лучей света врезаются в корпус девочки, не давая ей двигаться. Оба чувствуют, как к их плечам прикасаются. — Чия Бокьяку! — Что за техника?.. — Что?.. — Хана отбегает от противников. Ее план только что провалился. Почему ее бакудо растворилось точно так же, как и другие атаки до этого? На ее лице застыло удивление. «Как же быть? До сих пор все было…» — арранкар оборачивается к ней, его улыбка становится все шире. — Кажется, твое везение закончилось, — он достает меч из ножен. — Отдай, Мазморра! Анхель, не мешайся, — парня захлестывает поток реацу. Развеявшись, она являет взору Ханы все то же существо, однако его кожа стала серой, а из глаз и рта, стоило им открыться, светило нечто зеленое. Его волосы потемнели, одежда же стала покромсанными тряпками. — Тебе страшно? — арранкар подходит к ней медленно. Мацуо делает небольшие шаги назад. Ей действительно страшно. Почему никто не сказал, что ей придется сражаться с чем-то подобным? Почему она должна справиться с этим сама? — Да, — признает девушка, — но это не значит, что я должна опустить руки. — Я бы не был в этом так уверен, — он широко улыбается, скалится, — Айзен Соуске. — Айзен?.. С чего бы вдруг? — Я знаю способности твоего меча, Айзен. Абсолютный гипноз. Но не думал, что ты опустишься до такой жалкой иллюзии. — Я не иллюзия, — кажется, количество существ, связанных с Айзеном, растет в геометрической прогрессии. Но откуда? — Я Мацуо Хана. Я не Айзен Соуске. — Да, да, конечно, ты права… — парень пожимает плечами, — Только вот твоя реацу говорит об обратном! — Мацуо не разобрать, что его так веселит, но оказывает он рядом с ней в мгновение. Наносит удар. Настолько же болезненный, как и раны от курохицуги, который на ней испробовал однажды Соуске. Хана успокаивает себя тем, что на первом оплоте не может умереть. Ведь постоянно исцеляется. И постоянно возвращает ему атаки его же силы. Но в одним момент что-то идет не так, и его меч, коснувшись ее плеча, оставляет глубокую рану. Рана не затягивается. Кровоточит. И кровоточит обильно. Хана не может сдержать крика, ведь боль не утихает, а нарастет с каждой секундой. «Опуститься ниже», — она держится за свое плечо, пространство вокруг них мерцает. Когда вокруг становится совсем темно, словно ночью, высоко появляется цифра пять, будто выведенная белыми чернилами. Пятый оплот заставляет съежиться. Совершенно незнакомый. Мацуо только недавно поняла, что на каждом оплоте может использовать разные способности. Но что может использовать здесь — сокрыто тайной. Ведь всегда, прежде чем применить силу в бое, она тренируется с Айзеном. Он всегда ее направляет. — Ты просто не знаешь, с кем связался, — она втягивает больше воздуха, чтобы прийти в себя. — Знаю, — де Брасо останавливается в паре метров от нее. — Ты дурак, — Хана отпускает свое плечо, вытягивая руку вперед, — ведь я не Айзен. — Тогда кто же? — улыбка этого типа откровенно раздражает девушку. — Сказала же. Я Мацуо Хана. Запомни меня. — Запомнить? — Потому что отныне ты не сделаешь и вдоха, — Анхель наблюдает за их поединком молча. И вмешиваться не спешит. Хуан любит подобные переделки: жажда убийства у него течет вместе с кровью по сосудам. И если в своем нормальном теле он может ее контролировать хорошо, то в ресуррексионе у него просто сносит крышу. По странной причине де Брасо не спешит пользоваться своими способностями. И это напрягает. — Как мило, — он использует сонидо. Оказывается за спиной девушки и наносит еще один удар. Снова сонидо — снова удар. Снова сонидо… — Как?! Ты не мог использовать шунпо, — такого подлого поступка он не ожидал. — Вот как это называется, — Мацуо настроена серьезно. Его ученики становятся лучшими. И даже если внутри что-то умирает от страха, она будет стойкой. Ведь он учил именно этому. — Хочешь сказать, что научилась этому прямо сейчас? — Айзен был признанным мастером шунпо. Значит ли это, что девушка напротив — и правда не иллюзия? — Я не хочу сказать, — Хана не понимает, откуда у нее это второе дыхание, — я утверждаю, — де Брасо не нравится этот тон, и он, замахнувшись мечом, срывается с места. Пропускает пару кидо-атак, давая себя ранить. Громко смеется и с удовольствием, смакуя каждое слово, произносит: — Докуджи но созо, — кидо возвращается к Хане, откидывая ее на расстояние метров трех. Девушка не может поверить в услышанное. Это ее техника. Тогда как так вышло, что он может ее использовать? Разбираться было некогда. Нужно было испробовать новую способность, которую подсказало ей сознание. Мацуо вновь выставляет руку вперед. — Суймин махи*, — Хуан отпрыгивает назад, прежде чем она это произносит, при этом легонько кивая. Хана чувствует, как в ее бок что-то врезается и откидывает в сторону. Похоже на… голову тигра? — Прости, но это вряд ли, — следующий удар следует слева, костяной лапой. Девушка отлетает в другую сторону. Слишком больно. Сейчас она может разглядеть девочку: она покрылась костяной броней, ноги превратились в лапы, одна рука была оснащена лезвиями, вторую же заменяла большая голова тигра с разинутой пастью. — Я больше люблю в рукопашную, — Анхель спокойна. Идет навстречу Мацуо, но что-то ее останавливает. «Снова ты…» — девушка вспоминает его: тот же человек, который защитил ее в прошлый раз. — Я отобьюсь, отправь всех обратно, — слышится лязг стали, меч тайного спасителя и лезвия Пуч скрестились. Хана закрывает глаза и пытается выйти из своей души, однако прежде, чем у нее получается, она получает еще одно ранение в область легкого. — Ты открылась. — Ты тоже, — напоследок она использует Сокацуй, который приходится де Брасо прямо в солнечное сплетение. После их всех выкидывает из ее души. — Хуан! — парень не может двигаться. И сказать ничего — тоже. Пуч бросает взгляд на девушку на земле и, выругавшись, поднимает арранкара. Открывает гарганту и скрывается в ее темноте. Урахара Киске может немного подождать.///
— Вам не кажется, что мы здесь засиделись? — Нисколько, Айзен, — Кьёраку вертит в одной руке блюдце с саке, второй рукой поправляет съехавшую шляпу. — К чему такая спешка? Все самое интересное только впереди, правда, Нанао-тян? — Д-да, капитан, — девушка робко соглашается. Не всегда ей доводится видеть его таким. Таким убийственным и таким, лишь на вид, расслабленным. Такой капитан вселял чувство легкого животного страха где-то в сердце. Но, должно быть, действовало здесь это только на Исэ. Ведь Соуске под этим взглядом ни льдом не покрывался, ни потом не обливался. — Третьи сутки — это похоже на одну из твоих игр. — Что ты делаешь с девушкой? — отрешенно спрашивает главнокомандующий. — Кажется, я уже сказал, что ничего. — Ты же не хочешь сделать из нее союзницу? — Не понимаю, о чем ты, — Соуске не нравится его тон. — Ожидать чего угодно — правильно, — мужчина смотрит в глаза напротив и думает, что эти три дня были слишком утомительными. Он рассказал им о Шичиро все, что знал, подсказал, как его можно победить. Айзен понимал, чего еще хотел Шунсуй, однако делиться этой информацией не спешил. — Никому из вас нет смысла меня подозревать. — Почему же? — Я мог объединиться со своим пустым, — он опасно, сдержанно улыбается, — к этому моменту убить Мацуо Хану, забрать свою душу и напасть на вас. Правильно ли меня подозревать? — Айзену нравится эта игра, хоть он и не прочь ее закончить. — Тогда в чем причина? — Я ищу способ вернуть часть своей души. — Этим могут заняться и в Обществе Душ, — Кьёраку говорит, растягивая слова. Смакуя их. Пожалуй, титул мастера манипуляции можно было дать не одному только Соуске. — Можно ли доверить что-то тем, кто не смог управиться с малой частью моей силы? — Может расскажешь, почему ни на шаг от нее не отходишь? В этот раз по-честному, хорошо? — Шунсуй улыбается ему. Жестом просит Нанао налить ему еще немного. — Капитан Кьёраку, — двери зала раскрываются, — Я получил сообщение от Йоруичи-сан. Нам нужно вернуться в Мир Живых. — Что же там произошло? — На дом Куросаки напали, Мацуо-сан в тяжелом состоянии, — повисло молчание. Прервать его решается главнокомандующий. — Айзен, если мы сейчас останемся здесь, — Шунсуй смотрит в окно, — и не поможем ей, то все будет в порядке? Мужчина с самого начала был против идеи Урахары. Естественно, некоторые вещи были не для ее ушей. Ей не следовало знать о его опытах, о его созданиях и о его прошлом в принципе. Меньше знаешь — крепче спишь. Однако ее проживание в доме Куросаки на неопределенный срок вставляло в идеальное уравнение столько новых неизвестных. И самым страшным было то, что находясь далеко от нее, Айзен не мог их контролировать. А еще, находясь далеко от нее, он не мог ей помочь. Соуске, будучи в мире живых, не старался стать для Ханы добродетелью. Не был к ней слишком мягок, не играл ее чувствами и не вплетал в свои авантюры против кого-либо. «Ты собирался убить ее», — ласково напоминает внутренний голос. И Айзен может подтвердить эти слова. В этом нет тайны. Его планы относительно Мацуо всегда были просты и, находись рядом человек понимающий, Гин или Канаме, прозрачны. Сам факт того, что духовный меч нужно забрать, не обсуждался. И быть рядом, чтобы наблюдать за состоянием своего оружия, — более чем нормально. Ведь ожидать чего угодно, по словам самого же Кьёраку, — правильно. «А теперь убьешь?» — Айзен спрашивает сам себя. Представляет бессознательную Хану. Она, должно быть, лежит на какой-нибудь койке в клинике Куросаки. Врачи на смене пытаются ее спасти. И, раз Киске сказал, что состояние тяжелое, получается у них это плохо. Окажись Соуске там, смог бы ее убить? Разрушить ее человеческую оболочку, чтобы достать душу. А потом проделать дыру и в ее душе, чтобы забрать меч? «Почему?» — он представляет лицо Мацуо. Удивленное. Ее стеклянные глаза, кровоточащую рану поперек тела, а может и колющий удар в сердце. Он помнит, как на него смотрела Хинамори. И он уверен, что она на него посмотрит точно так же. Тихо спросит «за что?» и обмякнет в его руках. Умрет. И от этого зрелища, пускай и воображаемого, ком подходит к горлу. Рука непроизвольно дергается, сжимаясь в кулак. Он принес боль многим живым существам, и женщины не были исключением: Хинамори Момо, Харрибел Тия, Ядомару Лиза, капитан Сой Фонг. Список можно продолжать долго. Так почему причинить боль ей кажется таким неправильным? — Это воля Хогьёку, — наконец говорит Соуске. — Что? — до Шунсуя не сразу доходит смысл сказанного. — Причина, по которой я слежу за ней. Вероятно, однажды Хана чего-то пожелала. Но проблема не в этом. — Хогьёку пробудился еще до твоей встречи с ней, верно? — Да, — он кивает, смотря на Урахару, — Хогьёку пытался запечатать сам себя. — Запечатать сам себя?.. — У Хогьёку есть разум. Воля. Зачем себя запечатывать? Чтобы защитить. Полагаю, нас что-то ждет, — делает вывод Соуске. — Сдается мне, твой пустой здесь не последнюю роль играет, Айзен, — Кьёраку поднимается на месте. — Тогда отправляемся в Каракуру.