— Играть, играть, играть… — бормотал мальчик.
— Да о чем ты? — Хана смотрит на Казуи взглядом полным непонимания.
— Урахара-сан рассказывал о крутой игре, — мальчик деловито направляется к лестнице, ведущей на полигон. — Он сказал, что в этой игре нужно думать.
— Ну, так а делать что нужно? Кроме того, что думать.
— Урахара-сан расскажет, — Куросаки поправляет байку и покидает свое тело, становясь шинигами.
— За своим телом нужно смотреть, а не кидать где попало, — ворчит Мацуо и берет бессознательного ребенка на руки. Через пару минут темнота прохода рассеивается, являя площадку. Слегка видоизмененную. В середине стояло большое ограждение. У входа в это сооружение человеческой мысли увлеченно беседовали Киске и Соуске. По какой причине у них столько энтузиазма, Хана спросить не решилась. Если Урахара не захочет этим поделиться, есть вероятность того, что потом это сделает Айзен. А если и он не скажет, то, возможно, знать ей и не нужно. Девушка оставляет тело Куросаки у одного из больших камней.
— Ну что, отдохнул? — Киске улыбается дьяволенку, ворошит его волосы. Казуи улыбается в ответ, говорит, что все отлично и что он успел уже слепить снеговика.
— Разве уже столько снега выпало?
— Ненормально для Каракуры, — отмечает Мацуо.
— Контролировать погоду у нас могут только некоторые, — начинает шляпник, — и все они не здесь. У погоды свое настроение.
— Вот знаете, — девушка складывает руки на груди, — было бы интересно, если бы существовала погода, когда идет снег, но при этом не холодно. И чтобы он не таял.
— Да! — поддерживает Хану Куросаки. — Я тоже так хочу! — Хана смеется с того, как реагирует Казуи. Слишком активно и возбужденно, да и начинает описывать свои фантазии. Она думает, будь меч Айзена у него, он бы смог такое провернуть. Но его верная катана была у нее, сослагательное наклонение — не очень хорошо, поэтому девушка унимает смешки.
— Урахара-сан, о какой игре вы ему рассказали?
— Мы начали практиковать кидо с Казуи, поэтому хотим сыграть с вами, — он поднимает один палец в воздух с самым серьезным видом. — Два на два, целью каждой команды будет обездвижить противника и победить, конечно же!
— Думаешь, что сможешь победить? — не без тени улыбки спрашивает Соуске.
— Вас, Айзен-сан? Естественно.
— В этот раз я не дам тебе использовать подобные трюки.
— Мы, — в тишине добавляет Хана. Соуске смотрит на нее. — Мы не дадим. Мы же команда. Команда ведь?..
— Пожалуй, — соглашается мужчина, повременив пару секунд с ответом.
— Тогда расходимся! — Казуи бежит в одну из сторон площадки, после использует шунпо и исчезает из виду. За ним пропадает и Урахара.
— Контролируй реацу, — замечает Айзен.
— Можно то бакудо использовать.
— Нельзя, от него остается столп дыма. Скрывать реацу не значит контролировать ее.
— Печальная информация, — Мацуо выдыхает. Они молчат. — Урахара-сан мог позвать Уруру и Дзинту для этого. Нам-то зачем?
— Я не отменял твою тренировку, — Соуске смотрит на нее, слегка повернув голову. — Кидо — одна из способностей шинигами, и владеть ею нужно на высшем уровне.
— Я неплохо справляюсь.
— Желание стать сильнее всегда будет двигателем прогресса. Оно позволит тебе эволюционировать.
— Я это помню, — она кивает, — вы уже говорили, — Айзен не отвечает. Затишье не может быть хорошим знаком. Бездействие же не принесет им победы. Игровые тренировки Казуи не пришлись ему по душе, однако отказаться от возможности взять реванш над Урахарой было просто невозможно. В конце концов, здесь был только один мастер кидо. И им был не Урахара Киске.
— У нас есть план?
— Есть.
— Какой? Мы чего-то ждем?
— Они сами откроются, — он легко усмехается, — когда используют первое заклинание.
— Вы как-то недооцениваете Урахару-сана, — девушка осматривается. Внезапно она чувствует совсем слабое колебание. Там, вдалеке, у ограждения, нет ни Киске, ни Казуи. Незамедлительно девушка убегает вперед и оказывается перед Соуске. На месте, где она прежде стояла, загорается сеть огненно-рыжего бакудо. В один миг она покрывается огнем и рядом с ними вспыхивает взрыв. Оба отпрыгивают в сторону.
— Шаккахо! — слышит Хана. Над головой парит мальчишка, в нее же летит огненный шар. Хане приходится снова бежать. Кажется, план был в том, что он взял на себя Урахару, а она — Казуи. Оценить способности ребенка она могла смутно. Никогда не видела, как он тренируется, слышала только, что он должен быть на самом деле силен. Однако внешний вид Куросаки так и кричал, мол, я не опасен, я обычный ребенок, которого не нужно бить. Решением стало использовать бакудо и связать его, чтобы лишний раз не задевать.
— Хаинава! — ярко-желтый канат летит в его сторону, однако мальчик ловко уклоняется от него. Расстояние между двумя сокращается.
— Бьякурай! — светлый луч летит прямо в лицо Мацуо. Времени не хватит, чтобы уклониться.
— Эль Эскудо, — светло-зеленый барьер блокирует атаку. Ей становится понятно, что в отличие от нее самой, у Куросаки планы совсем не безобидные. Должно быть, он действительно воспринимает это как игру. Еще одна идея озаряет сознание Мацуо: нужно его запутать. Тогда, должно быть, она сможет использовать бакудо высокого уровня, чтобы обездвижить Казуи. Девушка бежит с ускорением, чтобы оказаться на приличном расстоянии от Куросаки. Факт того, что Урахара с Казуи могут использовать поступь, в отличие от них с Айзеном, немного злит. Мальчик же не медлит и вновь использует бьякурай.
— Сокацуй! — огненная бесформенная волна сносит на своем пути все, в том числе и бьякурай, созданный мальчиком. Проходит дальше и вмешивается в бой Айзена и Урахары. Хана собой гордится: в этот раз получилось даже без заклинания. И даже хорошо. В последний момент она замечает, что к ней летят две золотые цепи, огибая остатки духовной энергии, вложенной в сокацуй. Они пересеклись и тут же обвили Хану, лишая возможности двигаться.
Сражаться с Урахарой и в то же время краем глаза стараться взглянуть на то, как идут дела у Ханы, было утомительным занятием. Справлялась она на самом деле неплохо, потому на какое-то время он оставил наблюдения, концентрируясь на Киске. Слово за слово, кидо за кидо: никто не уставал, у каждого был поток идей и коварных приемов, блестящие умения в хакуде — словом, ничто не предвещало конца этому бою.
— Тэнран, — Урахара использует хадо, после него поступь и оказывается рядом с Айзеном, намереваясь использовать бакудо. Однако не учитывает, что Соуске не лыком шит. Он хватает шляпника за руку, подбираясь ближе к нему.
— Цузури Райден, — увечья Урахара должен был получить, уверен Айзен. Прямое попадание в цель не может не подействовать, хотя хадо и низкого уровня. Киске же чувствует себя малость поджаренным. Молния не каждый день сотрясает небеса, а его уж тем более. Остановить действие заклинания получается лишь использовав свою реацу, чтобы подавить эффект. Владелец магазина использует шунпо, уходит на определенное расстояние и использует окасэн. Размер у кидо не очень большой, ведь запущено оно с руки, а не с меча. Соуске использует один из барьеров и бежит к нему, оказывается рядом с Урахарой. Заносит руку, однако Киске оказывается быстрее и, перехватив ее, произносит:
— Шаккахо, — снаряд взрывается и задевает Айзена, оставляя глубокие царапины и несколько ожогов на руке. Тем не менее, он использует кайдо, чтобы убрать увечья, другой же рукой отправляет в сторону противника сорэн сокацуй. Киске уклоняется от него, но не замечает стремительного приближения Айзена. Потому, когда чужая рука ложится на спину, он не успевает среагировать.
— Райкохо, — тренировочным этот бой назвать нельзя. Соуске вкладывает в него слишком много смысла, Урахара же подстраивается под правила убийственной игры мужчины. Ему нравится их противостояние, хоть оно и перешло за все установленные рамки. Снижать урон прямых атак получается у Киске на ура, потому сейчас он вновь использует против Айзена одно из излюбленных бакудо, куё шибари, и готовится нанести такой же удар, какой нанес ему пару лет назад. Соуске удается выбраться из пут связующего заклинания и отправить навстречу заклинанию Урахары свое.
— Сенджу Котэн Тайхо, — оглушительный взрыв сотрясает площадку, трескаются ограждения, совсем недавно установленные. Мацуо наблюдает за этим с замиранием сердца и легким страхом, ведь подобная сила не могла действовать иначе. Казуи, сидящий рядом и связанный цепью бакудо, также не может оторвать глаз от происходящего, хотя скорее полон восхищения. Мацуо не уверена, что ей нужно делать. Со своей частью работы она уже справилась, однако Айзен и Урахара не уступают друг другу в своем мастерстве использования демонической магии. Девушка решает помочь Соуске. Ведь они команда. Нужно только подобрать нужный момент и атаковать Урахару. Или же связать, чтобы тот не смог выбраться и контратаковать. При том, это должно быть максимально неожиданно. Подобное условие не могло радовать: Хана была плоха в контроле своей духовной силы.
«Если я не могу ее скрыть, тогда создам впечатление, что я везде», — решает Мацуо.
— Шаккахо! — заклинание идеально подходит для того, чтобы создать множество зарядов. Двое сражающихся чувствуют чужую духовную силу. Айзен не хочет, чтобы она вмешивалась. Не то, чтобы это был его бой, однако поставить Урахару на колени он хотел своими собственными силами.
Мысли о мешающейся Хане на секунду уносят сознание Соуске в другую плоскость, и этой секунды хватает, чтобы Киске использовал очередное кидо.
— Хирю Гэкизоку Шинтен Райхо, — поток голубого огня сходит с рук Урахары, Соуске отбивает его с помощью данку. Мужчина использует сорэн сокацуй, однако шляпник ловко избегает удара, подставляя под него другого человека. Лишь на секунду сердце Айзена вздрагивает: Хана не сможет отбить атаку. Черт ее дернул появиться там именно сейчас. Но даже так Мацуо не выглядела напуганной. Напротив, она была сосредоточена. Девушка использует саджо сабаку. Бакудо огибает энергетическую волну сокацуя и двигается куда-то за Соуске. Ему ясно, что цель этого связующего заклинания — Урахара, однако это не сработает, он уверен. Мужчина резко отпрыгивает — его гигай не способен на поступь — чтобы вновь атаковать Киске: сейчас Урахара должен отбить атаку Ханы. Айзен видит, как трещит земля под ногами, стоит сокацую удариться о землю. Но больше шокирует факт того, что Мацуо держит в руке нить огненно-рыжего бакудо, и этой же рукой подставляется под удар кидо. Ударная волна проходит через землю и поднимается в воздух по нитям, которые установила Хана. Застает врасплох Урахару, ликвидируя ударную волну запущенного им кидо. Соуске же, пользуясь замешательством противника, не медлит:
— Курохицуги, — Киске оказывается в темном пространстве. Спустя секунды оно разрушается, шляпник же тяжело дышит и стирает пот со лба рукой. Не ожидал он, чтобы его замешательство обернулось подобным упущением.
— Ваша взяла сегодня, Айзен-сан, — он выдыхает, восстанавливая дыхание. Ущерб не такой сильный, как может показаться.
— Мы победили! — Хана радуется. Она была совершенно не уверена в том, что ее трюк пройдет. Соединять заклинания оказалось довольно сложно. Радость девушки он разделить не может, хоть и чувствует моральное удовлетворение. Урахара помят, Мацуо же выросла в кидо. Только искалеченная левая рука его немного беспокоит. Лишь немного.
— Подставляться — неправильная стратегия, — Хана улыбается ему, медленно убирая руку за спину. Вылечить ее не проблема.
— Зато мы победили. Разве не это важно?
— Вау… А еще раз такое будет? — Казуи был в легком шоке. Приятном шоке. Ему не хватало только попкорна, ведь сражение перед глазами скорее напоминало триллер и экшн, а не игровую тренировку.
— Думаю, в следующий раз мы установим другие правила, — Урахара посмеивается, смотрит на побитую площадку. С тех пор, как в их жизни появилась Хана Мацуо, Айзен перестал терять свою силу, да и в человека его гигай не обращал. Не мудрено, что они так сильно изувечили это место.
— Не знаю, как вы, а я жутко голодна.
— Я бы тоже не отказался поесть.
— А что приготовил Тессай-сан?
— Я видел на кухне рыбу!
— Ты любишь рыбу, Казуи?
— Ага.
— Эй, тело свое не забудь.
— То-очно! — Айзен не спешит идти впереди всех. Размеренными шагами следует за Ханой, смотрит ей в спину. Тогда, когда они с Урахарой сражались друг против друга, он на самом деле был беспечен. Опьянен новой силой, своими умениями и высокомерием. Многие на его месте поступили бы точно так же. Ему это стоило заключения.
Он невольно думает, что, будь Хана тогда рядом, наверное, придумала бы что-то. Будь рядом с ним тогда хоть один союзник. Но принимать помощь от других — низко. Айзен был силен и всегда пытался справиться с невзгодами самостоятельно, будь то бытовые мелочи, важные дела отряда, научные планы или громкие сражения. Союзника лучше, чем он сам, ему не найти. Доверять другим — нельзя. В конце концов, другие люди способны на многие вещи. А быть уверенным в чистоте их намерений? Соуске предпочитал иметь силу, способную оборвать жизнь того, кто ему не повиновался.
Она могла ему не помогать. И бой бы все еще продолжался. Они с Киске идут нога в ногу, и закончилось бы это безобразие лишь с первой фатальной ошибки со стороны одного из мужчин. Но она помогла. Помогла и идет сейчас перед ним помятая, счастливая, с больной рукой и парой царапин с легкими ожогами. Поворачивается к нему, что-то спрашивает. Соуске не слышит.
Ради него делали многое. Ради него женщины прибегали к коварству и лести. Ради него мужчины доставали мечи из ножен и проливали кровь. Ради него подчиненные не знали жалости и добродушия, выполняя жестокие приказы. Ради него оставляли свои цели и слепо шли по горячим следам, им оставленными.
У Ханы не могло быть скрытых мотивов, уверен Айзен. У нее не могло быть ничего, кроме доброго сердца. Ничего, кроме желания стать сильнее. Он помнит их первые занятия, тренировки. Ее постоянные поражения, горькие слезы, угасшие искры в глазах и безразличие. Ее опущенные руки, дрожащие плечи и слабые ноги. Помнит ее желание отрицать свою новую объективную реальность, полную пустых, шинигами и духовной силы. Помнит, как она тянула к нему руку, чтобы получить помощь. А сейчас тянет руку, чтобы помочь.
Соуске легко выдыхает и немного ускоряется, нагоняя удивленную Мацуо. Смотрит на нее сверху вниз, все еще о чем-то думает. Слышит ее «что-то случилось, Айзен-сан?»
Нельзя к ней привязываться. Любить тем более нельзя. Однажды она непременно станет его ахиллесовой пятой. Тогда почему не получается быть с ней жестоким?
— Идем, — он берет ее за левую руку, тянет за собой. Хане сложно понять, о чем он думает. Но тепло разливается по ее руке, приятное ощущение обволакивает до кончиков пальцев. И правда, его рука большая и теплая. А еще он умеет лечить.
///
— Если бы я был на месте Куроцучи, не отправил бы тебя сюда.
— Благодарю, капитан Хирако, — Акон и еще несколько шинигами, прибывших из Общества Душ, раскладывают оборудование. Искривление пространства хорошо потрепало исследовательскую группу. Изначально они намеревались сразу оказаться в Лас Ночес, но занесло их в совершенно другое место. Лес Меносов никогда не славился ни радушием, ни доброжелательностью проживающих в нем пустых. Убегать из-под потоков серо из глоток гиллианов — сомнительное развлечение.
— Вернуться назад вообще нельзя?
— Нет, капитан.
— И что будем делать?
— Ждать, конечно, — Акон что-то набирает на небольшой клавиатуре, читает открывшийся файл. — Искривление не вечное. Однажды мы отсюда выберемся.
Рукия решает побродить по Лас Ночес, пока на это есть время и силы. Раз уж последние пару недель здесь жил Шичиро, вероятно, он оставил после себя какие-то следы. И, если у него есть союзники, значит, что у него здесь точно была какая-то база. А иначе как им совещаться? Плетущийся за Кучики Абарай выглядел максимально скучающим и непринужденным. Опасности, вроде, не было. Волноваться тоже не стоило: арранкары уже давно не их противники. После инцидента с квинси так точно.
— Как думаешь, где могла быть его комната?
— Заэля?
— Да, — кивает Рукия. — Ты ведь сражался с ним тогда где-то поблизости его лаборатории.
— Говорю же, не помню, — фыркает Ренджи. Кажется, в момент битвы с ученым он думал о том, как вернуть порванные сухожилия, а не о том, в каком месте они находятся.
— Надо было спросить у Эспады, — тихо замечает Кучики.
— Ты чего?
— Хочу закончить это все.
— Это не Айзен. И не Яхве. Всего лишь пустой.
— Если бы он был обычным пустым, мы бы сейчас здесь не находились!
— Ага, — Абарай выдыхает. Останавливается, придерживает Рукию за плечо. Девушка оборачивается, чтобы что-то ему сказать, но видит, что указательный палец Ренджи приложил к губам. Оба прислушиваются и, уловив легкие интонации неподалеку, используют шунпо, чтобы подобраться ближе.
— Что значит «не получается»?
— Я пробовала выбраться, это бессмысленно.
— Думаешь, он оставил нас здесь специально?
— Да нет.
— Тогда в чем, черт подери, дело?!
— Не кричи ты так, придурок! Нас могут услышать!
— Что с того?! Мы ему не нужны! Нас обманули!
— Он никогда не говорил тебе, что ты ему нужен, Хуан.
— Что?
— Не смотри так, ты сам все придумал, я говорила.
— Да что ты понимаешь?!
— Ты ведь пошел за ним, потому что ты приварон эспада!
— Говоришь, тебя никогда не злило, что нас понизили?
— Значит, мы оказались недостаточно сильны.
— Успокаивай себя, Анхель, успокаивай.
— Это ты себя успокаивал все то время.
Рукия и Ренджи совсем не понимали, о чем идет речь за стеной. Тем не менее, сбежавших из Лас Ночес только пятеро.
— Они говорят о Шичиро, — шепчет Рукия. Абарай кивает. С минуту они решают, что будут делать: нападут или же просто поговорят с ними. Ренджи говорит, что где-то уже слышал имя «Хуан». Кучики предполагает, что это могут быть те арранкары, которые напали на Мацуо Хану в Мире Живых.
— Идем?
— Да, — Рукия выходит к арке, ведущей в комнату. Комната большая, просторная и, что удивительно, светлая.
— Эй, у нас есть пару вопросов, — Ренджи кладет руку на рукоять Забимару. На всякий случай.
— Вы кто? — невысокая девочка слазит с одного из круглых кресел без спинки. Выглядит Анхель спокойнее своего партнера, да и перенимает инициативу в разговоре с шинигами.
— Что вы знаете о пустом под именем Шичиро?
— А вам какое дело? — тихо, но резко отзывается Хуан.
— Если вы его сообщники, — Абарай хмурится, — тогда наш разговор будет коротким.
— А что, если так? — де Брасо криво улыбается. Пару прядей падают на его лицо, придавая его виду не то какого-то ужасного очарования, не то просто вызывая отвращение.
— Хуан! — Пуч злится, что ее напарник настолько спешный. Лишь бы подраться. — Ты же сам сказал, что он нас оставил. Так зачем ты начинаешь? — Анхель многое понимает. Знает, что де Брасо чувствует унижение глубоко в душе.
///
«Какой он… сильный», — Анхель здесь не так давно. Наверное, прошла неделя-вторая с ее вступления в Эспаду. Должно быть, она попала в десятку лучших раньше, чем кто-либо другой. Спросить она побоялась, хотя подозревала, что это так. Косые взгляды других арранкаров, язвительные насмешки, проклятья и обещания убить ее любой ценой — все это было в ее жизни.
Пуч думает, что ей нужно познакомиться с кем-то. Найти кого-то, с кем можно было бы коротать время. Айзен-сама сказал, что она может собрать фракцию. Но найти среди всех этих пустых тех, кто захочет идти с ней рядом... Это станет сложным делом. Стоит попытать счастье среди других эспад.
Она видела, как они сражаются и как общаются друг с другом: Чируччи для нее была слишком стервозна. Сложный характер, словно ты с ней в шахматы играешь: сейчас она весела, а потом становится серьезна. Груба, а порой мила. Из всех известных ей арранкаров симпатизировал ей больше всего… никто. Судя по всему, у нее с Эспадой это чувство было взаимно.
Сейчас она сидит на камне под ярко-голубым куполом неба Лас Ночес и смотрит, как сражается примера эспада — Хуан де Брасо. Похоже, сражается с кем-то из своей фракции. Анхель знала, что ресуррексион увидеть не сможет — эспаде от четвертого номера запрещено высвобождать его в пределах замка. Но даже без него она могла почувствовать ту мощь, которая колебаниями сотрясала воздух, когда клинки примеры и фракции соприкасались, рождая кривой лязг и искры. Пуч была наслышана о силе его высвобожденной формы, но верила в это с трудом. Наверное, страшно находиться перед противником и понимать, что рано или поздно он станет твоим отражением. Скопирует любую твою атаку, превратит в свою, и ты останешься ни с чем. Сама она была восьмой из десяти, обладала интересной силой, однако все еще не могла свыкнуться с новыми способностями. Ставить их на один уровень со способностями де Барсо казалось и вовсе идеей не от мира сего.
— Ты, — Анхель удивлена происходящему, — чего таращишься?
— Ничего я не таращусь, слишком много чести тебе, — девочка хмыкает.
— Меч доставай, заноза.
— Чего?
— Ты чем слушаешь? Меч из ножен достала и вперед, — де Брасо кивает на место, где раньше стоял его фрассион. Пуч это совсем не по душе: не так она представляла их первый разговор, да и потом, сражаться против него было не в ее планах. Де Брасо эти планы, конечно, не разделял, ведь его меч, была уверена Анхель, хотел оставить на ней поперечную рану да поглубже.
Тренировочный бой приносил с каждым новым взмахом меча больше и больше удовольствия. Будучи пустой, девочка никогда не любила это махание лапами: ищешь себе пустого поменьше и слабее — съедаешь его. Молодец. Обычная потребность, которая заставляла убивать. Сейчас же она не должна волноваться об этом: ей не грозит откат. Потому такая рутинная вещь, как бой, приобретает новые краски. Она видит огонь в его глазах, силу в его руках, его стремление покалечить ее. И отвечает ему тем же азартом, ведь понимает, что может так же.
— Используй свой ресуррексион, — они тяжело дышат, ведь прошел уже не один час с начала их поединка. Конечно, они прерывались. Но продолжали, как только восстанавливали дух.
— Ага, — Анхель достает меч. Он небольшой, выглядит как кинжал. Пуч замахивается, вокруг лезвия образуется сгусток духовной энергии. Она кидает его прямо в Хуана.
— Подчини, Рейна*, — Хуан не уклоняется, ждет, чтобы увидеть, что в него летит. В последний момент он замечает большую голову льва, которая прилетает в его плечо и оставляет глубокие раны от клыков.
— И это все?
— Зря ты так, Хуан, — она неодобрительно качает головой. — Твое сознание мое!
Хуан был поражен подобной способности. Понял, что выходить против Анхель один на один — неправильно. Эта на первый взгляд безобидная голова льва лишила его шанса удачно атаковать, ведь стоило ему подумать об атаке, как она тут же понимала, что он придумал. И с каждой минутой становилось все хуже, пока она не смогла предсказать, что же он решит сделать со следующим шагом. Тогда же он понял, что они дополняют друг друга.
Прошло немного времени, прежде чем Эспада в том виде, в котором существовала, начала работать как команда. И если среди арранкаров были дружные составы, то их был им примером. В качестве напарников они могли устроить противнику настоящий ад на земле. Они будто были высечены, чтобы стать частью друг друга. Их боялись. Их сотрудничество уважали. Однако…
///
— В том составе мы были поразительно сильны. Но потом появились они.
— Они? — неудавшийся бой превратился в разговор.
— Искусственно созданные арранкары. Те, которых Айзен создал с помощью Хогьёку.
— Это было унизительно. Никто не думал, что однажды мы опустимся до трехзначных номеров, — Анхель оттягивает рукав своего платья, показывает цифру «108».
— Никто бы не выступил против него в открытую. И даже спустя столько лет, когда мы узнали, что есть шанс отомстить…
— Говори за себя, Хуан!
— Тогда зачем ты помогла ему? — Ренджи выглядит напряженным.
— Как кинуть этого придурка? Он слишком вспыльчивый, чтобы одному все делать. Чего смотришь?
— Сама ты дура, Пуч.
— Расскажите нам, что здесь делал Шичиро, — Рукия двигается к выходу. Анхель и де Брасо переглядываются. Он кивает, и девочка идет вперед.
— Мы покажем вам его лабораторию.
— И что он там делал?
— Создавал себе подобных.
— Он хочет напасть на Айзена? — напрямую интересуется Абарай.
— Он хочет уничтожить его. И Хогьёку в том числе, — в коридоре повисло тяжелое молчание, прерываемое глухим звуком шагов. Насколько же ужасен этот артефакт, если доставляет столько проблем спустя столько лет? Должно быть, Айзен на самом деле играл с огнем.
Когда четверо дошли до лаборатории, там их уже ждали Хирако, Акон и Лиза. Хинамори они встретили по пути: девушка держала путь к Тие и трес бестия, чтобы доложить им о находке.
— Что скажешь, Акон?
— Мы раскрыли одно из самых громких преступлений Сейрейтея за последний месяц, — прикуривая, сообщает лейтенант.
— Что ты имеешь в виду?
— Не так давно убили лейтенанта кидо отряда. Здесь есть остатки его реацу.
— Хачи говорил что-то о нем, — Хирако задумчив.
— Он говорил, что у него была какая-то специальная техника, — Лиза осматривает колбы во всю высоту лаборатории.
— Точно, ты права. Не помнишь, что за техника?
— Это техника обмена. Она носила название «ханша», — подает голос Хуан.
— А тебе откуда знать? — удивляется Кучики.
— Я знал все, что происходило здесь, — правду де Брасо предпочитает скрыть.
— Тц, — Абарай отходит в сторону. Какого черта им постоянно приходится работать с теми, кто приходится им врагом?
///
— Чай будете?
— Да.
— Я еще одну книгу дочитала, — Хана копошится с заваркой, — она была про пустых. Жалко их как-то
— Жаль? — Соуске одним локтем опирается об стол.
— Ну, да. Выходит, если душа потеряла разум… как бы это сказать… — она склоняет голову над чайником. — Смысла жить больше нет. А это грустно. Разве нет?
— Пустые могут эволюционировать, незачем их жалеть.
— Но ведь их таких немного, — Хана ставит две чашки, разливает чай, придерживая крышку пальцами. — И даже так смысл их жизни какой-то скудный.
— Эволюция не может быть плохой причиной жить.
— А убивать всех подряд, конечно, очень хорошо, — девушка накидывает на себя плед. — То ли вы, то ли Урахара-сан как-то сказали, что арранкары — более высокий ранг пустых. Но они разумные. Интересно, сами они до такого дошли или с помощью чего-то.
— Не думал, что тебя волнуют подобные вещи, — Соуске отпивает из чашки.
— Если это было что-то или кто-то, то этому нужно руку пожать, Айзен-сан. И что значит ваш этот взгляд?
— Продолжай мысль.
— Это что-то, должно быть, дало им смысл жизни. В таких телах можно желать большего. И возможностей реализации точно больше.
— В самом деле?
— Я у-ве-ре-на, — произносит по слогам девушка.— И где они вообще? Я за Урахарой-саном и Йоруичи-сан схожу, — девушка встает и, старясь не смотреть на Соуске, выходит из комнаты. Кажется, Шихоуин говорила, что они будут на полигоне.
«Ну и где?» — Мацуо обошла все комнаты, но так их и не нашла. Увидела Тессая, Уруру и Дзинту, которые были втроем заняты уборкой магазина. Компания на чаепитие красиво куда-то пропала. Отвлекать Тессая от работы ей казалось совсем нетактичным, да и выглядел он довольно устрашающе. Хана никогда не говорила с ним не по делу, потому, никого не найдя, поспешила ретироваться.
У нее и так есть хорошая компания одного человека, который постоянно о чем-то ей да говорит. Айзен, не смотря на свой нрав, любил поболтать. Выражался красиво, порой витиевато. Был всегда однозначен, прямолинеен, хотя порой и недоговаривал. Сначала было сложно найти с ним общий язык. Но Мацуо быстро поняла, что между его строк информации столько же, сколько и в них.
— Еще чаю? — Хана присаживается напротив. Мужчина кивает. Порой можно позволить себе такие вечера, верно?
Где-то в другой комнате вибрирует духовный телефон Урахары: пришло новое сообщение из НИИ Общества Душ.
