Шумный сосед

Стайлз — вихрь, и он повсюду. Он жарит бекон с яичницей и одновременно пытается стащить с Дерека штаны, собираясь обработать рану, «только и всего», как он говорит, а сам смешно надувает щеки, сверкая карамельными глазищами. Дерек лениво отбивается, отталкивая вездесущие руки, от прикосновения которых бегут мурашки, пряча за рыком улыбки, которые ему давно не подчиняются и готовы в любую секунду прорвать каменную маску на его лице. Волк игриво взбрыкивает и трется боками о ребра. Дерек не пытается ему помешать, тот вспоминает, каково это — чувствовать краски жизни. В хорошем настроении Стайлз подобен горной реке — бурный и неудержимый. И Дерек «восстает из пепла» рядом с ним. Тот делится своими воспоминаниями о том — нет, не счастливом, скорее стабильном — времени, вспоминая тот вечер, на котором фотографировал Хейлов. Как был горд, обладая эксклюзивными правами на фотосъемку известной семьи, ведущей скрытный образ жизни. Как решил сделать хобби своей будущей профессией. Он все же иногда краснеет при слове «фото», и тогда Дерек в очередной раз хватается за банку с кофе, утыкаясь в нее носом, чтобы перебить сладкие нотки его запаха. Пусть лучше Стайлз считает его любителем кофе, чем любителем кое-чего другого… — Помнишь, как протер мной стены ресторана, когда я всего-то хотел сделать одно хорошее фото? — Я не хотел фотографироваться, о чем сказал тебе сразу. — О нетушки! Не сказал, это было больше похоже на рык бегемота, скрещенного с носорогом! А когда я щелкнул тебя, погнался за мной через весь ресторан, у всех на виду. — Ты умеешь выбесить. — Но я отлично бегал, не ожидал, да? Ха-ха, сейчас-то не рычи. Ой, напугал! Вот снимем твой блок, и будешь грозить мне разорванной шеей. Что тупыми зубами сделаешь? Зажуешь меня до смерти? Хейл приподнял брови. — Тебя что, во время секса никогда партнер в шею не кусал? Стайлз вспыхнул, как свечка, и Дерек втянул запах смущения, а еще немного — раздражения, за которое с удовольствием и зацепился. — Есть нечто пикантное в том, чтобы прикусить партнера за чувствительное место, — понизив голос, продолжил Дерек. — Мне такое неинтересно… — голос Стайлза предательски сел. — Да ну? Это всем нравится. Шея для нас, оборотней, самое сильно пахнущее место, подставляя его, партнер показывает полное доверие. — Оставь это для девочек в клубах… Может, они… — Прикусить кожу и сразу зализать укус. Следить за реакцией, дождаться момента, когда пульс максимально участится. Сжать зубами сильно, но не больно и таскать за холку, как… — Так, все! Мне надо мыть посуду… — Стайлз хватает грязные тарелки и буквально кидает их в раковину, выкручивает кран на максимум и принимается ожесточенно драить ни в чем не повинные черепки. Он согласен был признать свою капитуляцию, только в этот раз, он остудит под холодным душем дикое возбуждение из-за слов шерстяной заразы, который открыто принюхался, довольно оскалившись своими, мать его, идеальными и без того опасными зубами, и отомстит. Ох, как он отомстит! Этот монолог Дерека застал его врасплох. Стайлз не мог предположить, что тот заговорит с ним на такую пошлую тему. Решая, зачем это ему, Стайлз додумался только до вариантов позлить или смутить, и у Хейла получилось и то и другое, и даже больше. От одного этого низкого вкрадчивого голоса можно было пробивать эрекцией стены, а картинка в воображении вообще сносила к чертям собачьим. Дерек еще наклонился над столом, пошло сверкая глазами, и Стайлз понял, что писец — приплыли. Шею фантомно закололо, отчего по коже пробежал озноб. Все портила кажущаяся нереальность и несерьезность происходящего, Стайлз не мог поверить в намерения Хейла замутить с ним («Серьезно?! Дерек клеил его? Да, трижды ха!..»), что вызвало обиду и легкую жажду мести, и он уже придумал как. Как бы Стайлз ни злился, долго молчать он не мог. Это выше его психосостояния. Он передергивает плечами, облизывая губы. — Ты можешь осознанно вытащить ногти? — лучше сосредоточиться на решении проблемы Хейла, это вернет вылетевшую в трубу концентрацию внимания. Иначе… Дерек смотрит на него из-под нахмуренных бровей, переводит взгляд на свои пальцы, сгибает и разгибает их. Прикрывает глаза и… сдается. — Не могу, — голос у него такой потухший, что Стайлз перестает злиться, он хотел бы положить руку тому на плечо, но ограничивается словами. — Так, ясно. Попробуй еще раз, и старайся дольше, — наставнические нотки в голосе вызывают чувство раздражения у оборотня. — Ты их увидишь, если продолжишь молоть чушь. — Это не чушь, Дерек. Ты уже делал это, осталось понять, что тебе помогает запустить трансформацию. — А дальше? — Ну… Попробовать воссоздать условия, при которых получилось в прошлый раз. Дерек давится остывшим кофе, представляя, как Стайлз снимает штаны, усаживаясь напротив, и, двигая рукой, издает те самые стоны, что Дерек слышал, когда бежал «спасать» соседа. Стайлз… эта проницательная заноза, будто читает мысли по его лицу, начинает вопить: — Нет, блин! Я не стану повторять то… то, что… что ты не должен был вообще видеть. Боже… — Нам это не нужно, — глухо добавляет, когда немного успокаивается. — Не нужно… — в интонации сквозит не согласием, а вопросом. Это так странно, что Стайлз решает взглянуть на Дерека, но тот отводит взгляд. «ЧТО? Что это было? Дерек Хейл отвел взгляд". Стайлз ущипнул себя за руку, чтобы проверить, не сон ли это, и вспомнил, сколько таблеток принял сегодня, не слишком ли много для глюков? — мысли воспалялись и скакали, как микробы. Нет… он переволновался сегодня, снова, несколько раз! Просто мышление тормозит, как старенькая видюха на компе… Стайлз устало вздыхает и трет ладонями лицо. — Ты вбежал ко мне с когтями уже тогда. Что… Блядь, как же трудно абстрагироваться от чувств и просто рассуждать. Особенно когда вспоминаешь этого запыхавшегося клыкастого мужика в непосредственной близости от твоего разгоряченного тела… «Дохлые собачки, одинокие бабушки, голод стран третьего мира. Вдох-выдох…» — Что ты чувствовал? — «О, неплохо, и голос не дрогнул. Я молодец!» — Гнев. — Пфф. Тебе не за что было злиться на меня. Я ничего тебе не сделал. — Сегодня нет. Но он был... — Дерек не скажет, что злился на самого себя в тот момент. — Что еще? — Любопытство? — Ты издеваешься? Я дружу с оборотнем, и, поверь, единственное любопытство, способное его трансформировать — это цвет нового белья его девушки. Дерек, я пытаюсь помочь. Тебе. Настала очередь Дерека вздыхать. — Я подумал, что тебе плохо. — Вот как… — Стайлз смотрит на свои ступни и чешет затылок. — Спасибо. В новом молчании Дерек наблюдает, как на живом лице парня одна за другой сменяются эмоции, в очередной раз поражаясь, как природа допустила такое. — Переодевайся и поехали. Дерек вздергивает бровь…

***

Стайлз уверенно вёл свой старенький джип в сторону леса, смешно дергал головой под мелодию веселенькой песни, выглядя при этом подозрительно довольным, у него горели прищуренные глаза, а уголок рта то и дело соскакивал на щеку. И пах он каким-то отчаянным весельем. При этом ни слова не сказал, что задумал. Дереку подсознательно не нравилась эта неизвестность. — О каком испытании ты говорил? — все же не выдержал Хейл. — О! Ничего сверхъестественного, просто прогулка по лесу, — пропел Стайлз, отвечая на скептический взгляд оборотня. — Только мы вдвоем. Не психуй, что я тебе могу плохого сделать? Ну? Я же обычный человек. Не учуяв ложь, Дерек внутренне расслабился. Он коротко кивает и отворачивается к окну. Надо начинать доверять тому, кто выручал тебя так много последнее время и стал, незачем обманывать самого себя, частью твоей жизни. Дорога заметно сузилась, постоянно петляя между деревьев, постепенно сходя на нет. Стайлз затормозил, только когда она совсем оборвалась. Деревья вокруг них казались великанами, птицы кричали где-то высоко-высоко над самой макушкой леса. Стайлз заглушил двигатель и бодро выпрыгнул из салона. Бегло огляделся, что-то прикидывая для себя. — Тут точно нет посторонних… — растянул плотно сомкнутые губы в подобии коварной улыбки и, поймав недоверчивый взгляд Дерека, начал медленно пятиться назад. — Давай, хмурый волк, проверим, как хорошо ты восстанавливаешься. — Ты же не хочешь… Стайлз, прекрати! — серьезно цедит Хейл, он пытается предостеречь этого недотёпу от необдуманного поступка, но куда там. Шаг назад, еще один, еще смелее. Волк навострил уши. Вопреки словам Дерека, Стайлз видел, как ярко зажглись ледяным огнём его глаза, заметались по сторонам, останавливаясь на нем особенно внимательно. — Только не говори, что не в курсе про волчьи рефлексы!  Точно придурочный. Глаза Стайлза блестят не хуже его собственных, а пульс начинает расти. — Пфф, в курсе, конечно. Ты не отвлекайся. Сосредоточься, подыши лесным воздухом поглубже и… догони, если сможешь! Стайлз сделал еще пару медленных пружинящих шагов назад, резко развернулся и бросился прочь. Нельзя поворачиваться к волку спиной! — это знают даже дети… Дерека протащило следом за парнем. Он вогнал ногти в первое дерево, чтобы удержать волка, который захлебывался от восторга и утробно ворчал, желая вырваться из хватки угасающего самоконтроля и продолжить охоту. Запах азарта манил следом, побуждал гнаться и догнать свою добровольную жертву. Инстинкты сорвались с цепи. Осознание, что несносный засранец специально это затеял, не добавляло контроля. Хейл полутрансформировался и бросился за ним. Былое и уже забытое ощущение бурлило в крови. Свобода — сила — движение. Мышцы двигались, как заведённые, сердце чётко гнало кровь. Цель манила. И Дерек полностью осознал, отчего взволновался его волк: ему же так сильно нравится Стайлз, и не только ему. В этот раз они полностью солидарны. Стайлз оказался неплох, бег явно был лучшим видом спорта для него. Но как бы хорош ни был человек, оборотню он не ровня. Дерек догнал его возле поваленного старого дерева, где тот притормозил, по-человечески долго решая, перепрыгивать или обежать. Стайлз охнул и хохотнул, когда его буквально снесло с намеченного курса движения. Сильное тело прижалось со спины, над ухом раздался бархатный рык, обдавая шею выше толстовки облачком пара. Поверх предплечья сжались смуглые пальцы и дернули, разворачивая лицом к Дереку. Который держит, не позволяя упасть или сбежать. Второе вернее. Стайлз уже стоит, а его сердце несется дальше вскачь. Дай ему волю — выпрыгнет. Он близко. Стайлз переминается с ноги на ногу, его любимые кеды понемногу отсыревают, погружаясь в мокрый после ливня мох. Но его это мало волнует, он думает о невероятных оливковых глазах напротив, да и руки, что обнимают так крепко, но неожиданно бережно, тоже выше всяких похвал. А весь Дерек Хейл целиком — как джекпот, лампа Аладдина и наследство от неизвестной бабушки, вместе взятые. Хейл притягивает еще ближе. Приподнимая, ставит носками на свои ботинки. Так куда ближе, интимнее до жути. Небольшая разница в росте исчезает, и Стайлз вроде как выше сейчас. Глаза в глаза. Делает шаг назад и Стайлз, качнувшись, рефлекторно цепляется за полы сумашедше красиво сидящей на Хейле куртки. Сердце совсем зачастило, мозг отказал, и язык урвал свою минуту славы: — И не жалко тебе ботинки свои шикарные? — Нет, — губы обнажают огромные острые клыки. Он все-таки смог, инстинкты не подвели. Стайлз может гордиться собой. Взгляд, как всегда, хмурый, но на удивление спокойный, рассматривает лицо, уделяя внимание рту, да так пристально, что… Стайлз облизывает губы, нет это не жест соблазнения, это нервное. По сути, это вредная привычка, потому что он сначала сжимает губы в плотную линию, через которую осторожно протискивается загнутый кверху кончик языка. Дерек наклоняет голову вбок, впиваясь взглядом в этот жест, и ждет. Стайлз думает о том, будет ли совсем по-идиотски повторить это. И высовывает язык снова, чуть-чуть. Дерек подается головой за ним, возмущенно вскидывая взгляд, когда язык исчезает. Стайлз поднимает бровь, мол: «Что такое, чувак?» Это пиздец как странно и очень волнующе. В следующий раз он трижды подумает, прежде чем радостно вопить: «Мы разбудим твое животное начало!» — или нет?.. — А ты хорош, Хейл. Поздравляю, мы преодолели твою психосоматику! И ты восстанавливаешься, весь. Как мило, что ты успел закрыть машину. В твоем кармане ключи от моего джипа?  — Не доведет тебя до добра твой огромный болтливый рот. — Мфф… — даже Стайлз Стилински не может разговаривать с чужим языком, хозяйничающим у него во рту… Дорогу до дома Стайлз помнит, как в пьяном бреду — машина, лифт, коридор… Хейл прижимает его к стене в коридоре, держит подмышками, и руки Стайлза безвольно висят - не удержаться, не удержать, не поцарапать ногтями. Мышцы красивых рук бугрятся, когда приподнимают над полом и ноги Стайлза остаются без опоры. Футболка задралась, и голый живот прижат к горячему, как кипяток, телу - того и гляди пар пойдет. В отражении зеркала на противоположной стене — трискелион и блядские ямочки над ремнем. Стайлз не может припомнить момент, когда исчезла футболка Дерека, стук раскиданной обуви помнит, и всё… Втиснутое между худых ног колено подпирает Стайлза, фиксируя в невозможном положении. Дерек смотрит подавляюще, сверлит взглядом каждую чертову секунду. Его лицо совсем близко. Он проводит своим языком по губам Стайлза по очереди, пока они не приоткрываются. Поцелуй, сначала поверхностный, быстро становится агрессивным, язык Хейла врывается в рот и сразу отстраняется, взгляд держит под контролем, выявляя каждую эмоцию и каждое движение. Еще поцелуй и, не дав Стайлзу потянуться следом, разрывает. Смотрит в глаза, а Стайлза уже трясет. Еще ни разу в жизни ему так не хотелось царапаться и кусаться, как сейчас. Хренов волк дал почувствовать сладость поцелуя и тут же отобрал это. Прислоняется ближе некуда и легко водит своими открытыми губами по дрожащим губам, но как только парень пытается прижаться в ответ, отстраняется. Стайлз судорожно вдыхает, желая хотя бы дыхание себе присвоить. И все по новой, так медленно и беспощадно мало. Острым клыком по ушному хрящику ведет, и Стайлз думает, что сдохнет от передоза, передоза мурашек по коже. Лижет мочку, и становится хуже в разы. Спускается к шее и ведет дальше, цепляет ворот и надрывает зубами, чуть отстраняется, и вот ткань почти пополам — что ж, Стайлз не будет скучать по футболке. Дерек замирает, любуется обнажившимся торсом. Взрыкивает и ведет вниз по коже носом, щетиной колет. Языком дьявольским находит сосок. И Стайлз думает, что ему давлением купол сорвет, вот-вот… Смотрит так, как умеет только он, единственный во всем мире. Охуенный хмуроволк. Стайлз не был бы собой, расслабившись и покорно ожидая дальнейших действий. Он обхватывает коленями горячий торс, находя точку опоры. Рывком подтягивает свое тело немного вверх, вырывая руки из поддержки, хватается за мощную шею, все так же висит на Дереке, но уже по своим правилам. Одну руку оставляет на шее, другой в волосы зарывается, дергает на себя в отместку за муки, и накрывает, наконец, эти идеальные губы своими. Подушечки пальцев что-то чувствуют на шее, под линией роста волос, но мозг тут же нацеливается на другое. Если, конечно, Стайлз думает им, а не тем, что еще в лесу перетянуло часть кровотока на себя… Вылизывает чужой рот жадно, как голодный, не забывая тянуть за прядки. Творит всё, что пожелает, впервые в жизни не чувствуя неловкости из-за поцелуя, и скромность ушла, тихонько прикрыв за собой двери. Теперь очередь Дерека судорожно выдыхать. Пожалуй, со стороны это выглядит, как нападение человека на оборотня, беспрецедентный случай даже для такого проклятого городка, как их. Стайлз немного выгибает спину, и Дерек глухо стонет. Подбрасывает парня, удобнее перехватывая за талию, вжимаясь бедрами, нетерпеливо трется. Отрывает от стены, держа полностью на весу, и продолжает легонько вскидывать, имитируя движения. Стайлз становится кусачим, он не может сдержаться при мысли, что Хейл может врываться в него, вот так держа на весу. Дерек делает шаги к кровати и кидает Стайлза на нее. Медленно выдергивает ремень, расстегивает ширинку, достав член… И смотрит прямо в глаза. Стайлза колотит, как в лихорадке. Холодит кожу, грубо лишенную последней тряпки. Он прерывисто тяжело дышит, взглядом соскальзывая вниз на потрясающий вид. Дерек укладывает уже не соображающего Стайлза на себя, оглаживает всего от плеч до аппетитной задницы, удобно ложащейся в его ладони. Одной рукой влажными пальцами массирует дырку, одновременно терзая сладкие губы своими, съедая отчаянные, требовательные стоны. Скидывает с себя, укладывая животом на кровать, осторожно ложится сверху. Держит себя на весу одной рукой, вторую спускает, чтобы ухватиться за половинку бледного зада, усыпанного родинками. Мнет грубо, не нежничая, от всей волчьей души. Отводит пальцами слегка в сторону, давая доступ своему ноющему члену скользнуть между половинок. Трется до предела набухшим стволом, с удовольствием слушая скулеж вожделенного тела под собой. Изящные пальцы вцепляются в простынь, а бедра так чувственно дрожат. Великолепный открытый Стайлз. Жаждущий и ждущий партнер. Такой, о котором давно мечтал. Из горла вырывается клокочущий звук, и Дерек понимает, что управляет своим телом лишь отчасти. Его волк забрал управление себе и не может ждать, желание зашкаливает, а еще волк хочет ритуал. Сам втягивает когти и клыки. Дерек ведет носом по тонкой шее, чтобы слегка прихватить за загривок. Чуть-чуть, так, чтобы кожа не выскользнула из человеческих зубов. Стайлз вздрагивает и, кажется, приходит в себя. Дерек разжимает зубы, позволяя Стайлзу повернуть голову назад. У Дерека глаза горят ультрамарином и самого ощутимо потряхивает. Во взгляде столько желания, что Стайлза вполне точно еще никогда так не хотели. Между ягодиц так жарко и влажно от чужой смазки. Предвкушение буквально раздавливает. Но хищник ждет. — Можно? — низкий рычащий вопрос. Стайлз глотает матерные слова, открывая рот, чтобы извлечь всего две буквы. Ничего лишнего. — ДА. — Я позабочусь о тебе… — голос у оборотня уже надсадно хрипит. — Заткнись, Дерек… И начинай уже… Хейл плавным движением входит до конца, еще и вжимаясь бедрами. Стайлз ойкает. Так, должно быть, чувствуют себя распятые бабочки, насаженные на иглу. Но в Стайлзе кое-что другое… — Вот теперь я познал фразу «засадить по самый корень»… Дерек выскальзывает, чтобы тут же резко толкнуться внутрь. — О блять, я ошибся, в первый раз я ошибся, вот это точно было оно! Над ухом низкий рычащий смех. Когда Стайлз разлепляет глаза, видит черных змей, бегущих по венам Дерека. — Не смей, Дерек! Я хочу чувствовать всё сам! Это всё принадлежит мне. — Ты уверен? — Да! Дерек продолжает двигаться, почти отключаясь от остального мира. Со Стайлзом ощущения острее, восхитительнее, как никогда. — Боже, волчий боже! Какой же ты большой! — Ощущения тянущие, но не болезненные. — Тебе нравится? — Да-даа. Еще… — отчаянный стон, и Дерек отдает управление волку, он знает, что Стайлзу тот не навредит, но сам Дерек долго не продержится. Для него всего слишком много, крышесносных стонов, слишком узкой дырки. Волк и он сливаются в одном желании. Прихватывает загривок и начинает двигаться свободнее. Чуть-чуть. А Стайлз чувствует себя нанизанным, полностью им подчиненным. Он стонет, не сдерживаясь, выплюнув кусок простыни, закушенный ранее. Пальцы на ногах поджимаются, тугие кольца экстаза змеями сворачиваются у него в паху от того, насколько упоенно Дерек втрахивает его в кровать. Рычащий, жаркий и почти себя не контролирующий. Слишком мало, и одновременно слишком много. Смуглые пальцы сплелись с бледными, когти впились в матрас, как в масло, не позволяя сдвигаться от резких безумных движений. А потом что-то взорвалось всеми цветами радуги, осыпав мир вокруг ненужными блёклыми осколками…

***

Высокая фигура в темном пальто мягко выскальзывает из лифта, делает несколько уверенных шагов к одной из дверей на этаже и резко замирает. Голова гостя склоняется то вправо, то влево, как будто прислушиваясь. Брови его удивленно приподнимаются. Гость перекатывается с пятки на носок отполированных до блеска ботинок… и возвращается в лифт. На красивом лице мелькает нехорошая улыбка, и створки лифта смыкаются.