***
Дерек подрывается с места, у входной двери с курткой в руке понимая, что понятия не имеет, куда ехать. Он даже не удосужился спросить, где работает парень, с которым он так сблизился в последнее время и с которым вчера переспал. Много времени уходит, чтобы найти в интернете оборотня по имени Скотт, объяснить, что да как, и выяснить, закипая от бешенства, что тот понятия не имеет, где в новом городе работает Стайлз. Лучший друг, да?! Дерек накручивает по комнате круги. Можно сколько угодно обвинять другого во всех грехах, но что это изменит, если ты сам полный мудак? Он со злости пинает не до конца собранную дорожную сумку. Он совершенно забыл о приближении полнолуния, как глупый щенок, полагающийся на мамочку. И только звонок Питера прогремел трубой в черепной коробке: — Племянничек, заеду за тобой через двое суток. Твоя комнатка в подвале заждалась тебя. Предчувствие чего-то кошмарного, что проявляло себя только глубокой ночью, являясь из кошмаров, всплыло ознобом в теле. Он понял, что снова облажался, чертовски сильно облажался. Сблизился с парнем, кинулся в омут чувств, забыв, в какой ситуации находится. Забыл, что несет опасность для любого, кто сблизится с ним. А Стайлз такого не заслужил. Только не этот светлый во всех смыслах придурок.***
Не стоило вспоминать родственников Дерека, ох, не стоило. Потому что вот он, лучезарно улыбается во все человеческие тридцать два, сидя на капоте только отремонтированного Стайлзом джипа. — Какой милый джип, давненько не видел ничего подобного, честно! Наверное, надо чаще ходить в музеи старинной техники, но уверен, даже там не будет ничего…хм… удивительнее этого. — Здрасьте, дядюшка. Не такой уж он и старый, и полегче, вы мне капот погнете. — Ох, где мои манеры. Здравствуй, Стайлз. Как приятно, что ты все такой же воспитанный мальчик, — Питер прикладывает руку к груди в полупоклоне. — Ты так окреп, раньше был вылитый олененок. — Как приятно, что вы так хорошо меня запомнили… Может, слезете уже с капота? — Конечно, только пылинку сотру, вот тут, — Питер выпускает когти, проходя ими по свежеокрашенной бочине джипа, на которой остаются глубокие борозды, после чего спрыгивает. Стайлз стискивает зубы, слушая скрип по металлу. За спиной раздаются отчетливые смешки. И он лишь передергивает плечом, но не позволяет себе повернуться. Психам нельзя показывать гнев, волкам — страх. Он душит все в себе и то, и другое. — Оу, какое самообладание. Из тебя вышел бы отличный волчонок. Жалею, что выбрал не тебя той ночью. Стайлза передергивает от одной мысли об этом. Питер отлично видит отношение парня к его дарам, и оно ему не нравится. — Сидели бы с Дереком в полнолуние в соседних клетках. Ему бы полегче было. Он так страдает после несчастного случая. «Знаю я, какой там был несчастный случай», — Стайлз кривит нос и пару раз глубоко и медленно толкает в легких воздух, но молчит. Ему едва удается засунуть подальше все слова о том, какое же Питер ничтожество, хотя больше всего на свете хочется прокричать это в лицо. Внутри все эмоции доходят до точки кипения, и раньше он бы точно сорвался. Он мысленно радуется, что после школы его СДВГ не так давит и воспринимается, скорее, как особенность характера. Он смотрит в красивое, лучащееся здоровьем лицо Питера, а представляет другое: хмурое, с постоянными кругами под глазами, но сейчас хотя бы не такого мертвецкого зеленого оттенка, как в первые дни их общения. Цепляется за эту картинку, как за якорь, и даже перестает прикусывать свой язык зубами. — Беседа с тобой не понравилась мне. Ты стал гораздо скучнее. — Еще бы, — Стайлз хмыкает. — Психопатам хорошо лишь с подобными. По лицу Хейла-старшего проходит волна трансформации, но он гасит её, лишь дергает подбородком вбок, хрустит шеей и вновь расплывается в очаровательной улыбке. Только ощущения от нее, как от попадания в морозильную камеру вовсе не холодильника, а морга. — И как только Дерек общается с тобой?.. Ох. Полагаю, дело не в разговорах! — На этой улице только что перевернулся грузовик намеков и сарказма. И где-то со скрипом открылась дверца морга… У Стайлза уходит несколько десятых долей секунды, чтобы осознать: Питер знает о них. Откуда-то, но он узнал, что они сблизились и… и… Эмоции, так и не дошедшие до кипения, замерзают в кусок льда. Стайлз чувствует, как накатывает боль в висках и ладони вспотели. Он может сколько угодно прикусывать зубами свой язык, сдерживая эмоции и пытаясь понять, что задумал дядюшка, но кульбиты сердца сдержать не в состоянии. Альфа уже услышал участившиеся неровные удары и сделал выводы, ума ему не занимать. Стайлз слышит шаги, это беты медленно приближаются к нему с трех сторон. — Я же говорил, что мой отец — шериф? — ни на что особо не надеясь, произносит Стайлз. Беты останавливаются, вопросительно глядя на своего Альфу. Тот в притворном ужасе прикрывает рот ладонью. Беты злобно скалятся и наступают…***
Стайлз сидит на диване, у него разбита скула, и он баюкает левую кисть. У него вид человека, которого протащили по земле за машиной. Дерек смотрит на него долго, не меняясь в лице, его взгляд равнодушный и нечитаемый. Стайлзу он кажется неправильным без обычно нахмуренных бровей. Ему где-то внутри больно, но он слишком устал, чтобы жалеть себя. В конце концов, Дерек же пришел навестить его, это уже что-то. Да и не хочется выглядеть слабым перед ним, только не перед тем, кто последние годы провел, считая себя убогим калекой. Дерек разворачивается и уходит куда-то вглубь квартиры. Из коридора слышится звук удара и звон осыпающихся на пол осколков стекла. — Оу… — только и может удивленно выдохнуть Стайлз. Ему немного стыдно, он, кажется, переоценил хладнокровие Хейла. Дерек возвращается, и он страшен. У него заострились клыки и уши, а глаза горят ледяной синевой. — Да, все нормально, чувак, — отмахивается Стайлз, пока Дерек мечется по комнате, как недавно пойманный и посаженный в клетку дикий зверь. Только тигры и львы не сжимают кулаки, когда бесятся. — Беты просто поиграли в мячик. Мной. — Рассказывай! — и да, это не просьба… Стайлз честно пытается понять, из-за чего столько эмоций у мистера-лицо-кирпичом, бесится из-за дяди или близость полнолуния так действует, или… Он не заканчивает мысль о своей роли в этом прорыве эмоций, как диван прогибается под весом плюхнувшегося рядом Дерека. Хейл проходит хмурым взглядом по лицу Стайлза и берет в свои руки его ладонь. Сжимает так бережно, что Стайлз подвисает. Руки, что при желании раскрошат позвонки, просто сжав пальцы, сейчас очень нежные. По венам у Дерека бегут черные струи. — Жалеешь меня, хмуроволк? — Нет, извиняюсь. — Тебе не за что извиняться, ты не в ответе за родственника, но не останавливайся, — Стайлз почти мурчит, то ли от того, что досадливая боль уходит, то ли от прикосновения этих грубых пальцев. — Человеческое тело такое слабое. Особенно твое. — А вот сейчас обидно было, — противореча словам, довольно тянет Стайлз, откинувшись на спинку дивана и прикрывая глаза. Создатель оборотней, кто бы он ни был, явно был за баланс в природе, когда создавал машину для убийства со способностью исцелять. Ему спокойно, и разбитую губу перестает неприятно тянуть, да что там, даже головная боль ушла. А потом большой палец Хейла невесомо поглаживает тыльную сторону ладони, и Стайлз распахивает глаза. Он поворачивает голову к Дереку и попадает в магнетический плен зеленоватых глаз, из которого ему не хочется выбираться. Дерек осторожно тянет его за кисть на себя до тех пор, пока загипнотизированный Стайлз не перекидывает свое колено через его бедра, усаживаясь сверху. Он ерзает, устраиваясь удобнее, а ладони Хейла ложатся ему на талию, и они оба шумно выдыхают. — Спасибо, больше нигде не болит, — говорить и мыслить трудно, когда ладони скользят по карманам джинсов, останавливаясь на заднице. Дерек только кивает на его слова, продолжая изучать каждую черту лица перед собой. Ему не нужны слова, они лишь грубое воплощение мысли, он предпочитает показывать все действиями. Вот и сейчас, слегка сжимая своими ладонями чужой упругий зад, ждет ответных действий, получая вместо них пустую болтовню: — Что-то пить захотелось, — Хейл лишь тяжело вздыхает, облизываясь на закушенные Стайлзовы губы. — Знаешь, это подождет… — хрипло шепчет парень, смелее проводя ладонями по крепким плечам, и тянется за поцелуем.