Железный капитан

      «...Родина... Еду я на родину!       Пусть кричат — уродина!       А она нам нравится,       Хоть и не красавица.       К сволочи доверчива,       Ну, а к нам — тра-ля-ля-ля...       Эй, начальник!»       ДДТ — Родина

             Шестая склянка после полуночи, час до рассвета. Поскрипывают снасти, тихо шелестят волны за бортом. Палуба под ногами привычно покачивается, а в волосах играет ночной ветер. Рядом, возвышаясь надо мной почти на голову, переминается с ноги на ногу Шогги — боцман «Хладного Тумана». Он, как всегда, маялся в преддверии драки, отчаянно потея в условиях непривычной жары, и слегка позвякивая многочисленными кинжалами и абордажными крюками, которыми была увешана его кожаная безрукавка.       Вообще, у меня в команде собралось несколько довольно колоритных персонажей.       Старый Вик, с аккуратно уложенными волосами, усами и бородой, серебрившимися сединой, был немногословен, спокоен и деловит, обладал цепким умом и деловой хваткой. А также, несмотря на возраст, был довольно популярен у женского пола. Насколько мне было известно, чуть ли не в каждом порту Железных островов и парочке — на континенте, у него были постоянные любовницы и куча бастардов. Видимо, именно на них шла почти вся его доля в добыче, потому что Вик не имел законной, «каменной» жены на Островах.       Шогги, бритый наголо татуированный здоровяк, носил кожаную безрукавку на голое тело, плотно облегающую могучий торс. Он весь был увешан многочисленными метательными ножами и абордажными крюками, которые, как я понял, служили скорее некими амулетами, нежели оружием. Через плечо у него всегда был перекинут скатанный в несколько раз тонкий канат, а пояс отягощали короткий абордажный клинок и топор. Гладко выбритое лицо, лысая черепушка с татуировкой в виде осьминога на затылке, чугунный подбородок, белесые шрамы и водянисто-серые глаза — все это производило впечатление этакого берсерка! Что, в принципе, было не слишком далеко от истины…       Джейни Пайк — командир абордажников. Женщина. Причем, весьма симпатичная женщина! Алебастрово-белая кожа, иссиня-черные волосы до плеч, миловидное личико. Если бы не белесые глаза на выкате, кривоватые острые зубы и почти всегда безумное выражение лица — была бы пределом мечтаний любого мужчины! Ну и неуемная кровожадность, конечно же, действовали довольно отталкивающе. Неудивительно, что они с Шогги давненько неровно дышат друг к другу…       Прибавьте к этому меня, Меченного «избранника Бога», фанатика-Ноя и парочку таких же забавных ребят — и получите некоторое представление о моей команде.       Ах, да! Еще и корабль: трехмачтовый парусник в стиле «Пиратов Карибского моря», только своеобразной конструкции, выкрашенный в серый цвет, с черными парусами, и украшенный резьбой, отображавшей тематику смерти и морских тварей. Ну, то есть черепа, косы, оскаленные рыбьи пасти и плавники.       Все же я, хоть и бастард, имел кое-какие права на герб дома Харлоу: серую косу Жнеца на черном фоне. Харлоу из Мерцающей Башни отличались в этом смысле только своеобразным зубчатым белым кантом по краю герба.       Конечно, на парусах изображать этот герб я не мог, но кто мешает выкрасить их в черный цвет и разукрасить борт корабля соответствующей резьбой?...       В бок прилетел болезненный удар маленьким девичьим кулачком. Шторм и скалы! Я никогда не привыкну к этой бешеной оторве!       — Пайк! — прошипела она. — Ты заснул там, что ли? Командуй уже!       Девушка чуть ниже меня, темнокожая и довольно симпатичная. Ну, по крайней мере, мне она нравилась гораздо больше местных красоток. Нет этих негритянских вывернутых губ, коротких кудряшек, да и другие черты лица более… эмм, привычные.       Зеленоглазая мулатка с прямыми черными волосами, уложенными в карэ, была одета в «стандартный» пиратский наряд. Ну, то есть на ней были сапоги с отворотом, штаны из вареной кожи, свободная белая рубаха и цветастая бандана на голове. Обвешанная висюльками и с мечом на боку, она мне дико напоминала Джека Воробья из известного фильма!       Впрочем, вела она себя совершенно по-другому. Без пьяной легкомысленности и комичных повадок «не от мира сего». Лишь злое, упрямое сосредоточение на поставленной цели!       А цель… Ну, цель у неё была в стиле бразильских сериалов. Найти свою семью.       Семью… Все, что знала девчонка, так это то, что мать — уроженка Астапора — сбежала с симпатичным летнийцем на его родину. Возможно, этот чернокожий действительно любил свою пассию, но проверить это уже точно не удастся: отец Келарры погиб во время шторма, выпав за борт и утонув. Его жена, к том времени беременная, доплыла с остатками команды до родины мужа и была принята здесь в семью.       Правда, тут имелись нюансы…       Как я понял, принц Боро приходился Келарре то ли дядей, то ли кем-то еще, ну то есть теоретически она находилась на каком-то там месте в очереди наследников Хвоста Львоящера. Хотя Фхатни что-то говорил, что светской властью может обладать только мужчина, женщины же довольствуются властью духовной. Если честно, сам не стремился особо вникать в эти внутринегритянские склоки.       Хотя, учитывая, что Старшая Жрица Великой Любви на острове Омбору была ставленницей Залафхара, то становится понятна его неприязнь к девчонке… Дядька всеми силами подгребал под себя обе ветки власти на острове, и неучтенные неожиданности в виде дочери погибшего брата ему были ни к чему.       Келарру спасало только её происхождение от иноземки. Считалось, что жрица-полукровка не может дарить такую же искреннюю Любовь, как это делает чистокровная летнийка.       От смерти да, спасало, а вот от пренебрежения окружающих…       Не буду долго расписывать то, что я косвенно понял из обмолвок своей новой подружки. Скажу лишь, что прекрасно понимаю, почему эта девка выросла такой резкой. Как понос, ага!       Боевитая, агрессивная, отлично владеющая луком и мечом, она не стала посвящать себя материнству или жречеству, как это было принято среди «порядочных» летниек. Девчонка нанималась на торговые корабли матросом, потом — наемничала на Соториосе, в факториях Миэрина в основном.       Как идея найти родичей из Астапора не пришла ей раньше, не знаю. Видимо, её мать умерла слишком рано, не успев рассказать дочери многого. Вот и пришлось ей карабкаться наверх самой, попутно ища способ узнать про свою вторую Родину побольше.       И тут на Летних островах появляюсь я, весь такой контрастирующий с нарочито веселыми и беззаботными, но такими опостылевшими сородичами! А уж когда мы так напугали своим ритуалом её «любимого» дядюшку…       Что до этого, то Боро и Фхатни довольно быстро оправились и даже попытались тогда, на пристани, сделать вид, что ничего особенного не произошло. Но я видел: они в ужасе! Если раньше пришельцы-пасмурники в крайнем случае вызывали снисходительные улыбки, то теперь нас действительно начали опасаться!       Ну еще бы, для поклоняющихся Жизни в чистом виде, ритуальное и — главное — добровольное лишение себя жизни было страшным богохульством! Это как если бы наши земные сатанисты провели Черную мессу в прямом эфире какого-нибудь христианского телеканала — шок был бы сравнимым.       Утрирую, конечно. Но факт остается фактом: говорить с нами теперь соглашались далеко не многие, и то кратко и по делу.       Келарра пришла ко мне в тот же вечер. Вторую — и все последующие — ночи, что мы проводили в столице Залафхара Боро, команда ночевала на «Хладном Тумане», так как нам дали понять, что местные будут не очень рады нашему соседству. Когда мы закончили переговоры с принцем, на которых я дал согласие немного «помочь» в праведном деле «установления справедливости на острове Омбору», мы пошли к шлюпкам, уже нагруженных мясом, фруктами и вином (подарок это был или откуп от стрёмных гостей — я не стал размышлять над этим), когда я заметил в тени бревенчатой стены прислонившуюся к дереву фигурку.       — Эй, пасмурник! — обратилась ко мне фигурка на чистейшем общем. — Разговор есть…       Надо сказать, разговор вышел презанятный. Помимо того, что я рассказал выше, я узнал парочку фактов про принца Боро и политику Летних островов в целом, которые, к перспективе, могли способствовать моему выживанию. Ведь ясно ж было как день, что жиртрест Залафхар не собирается оставлять в живых иноземного пирата, когда тот перестанет быть нужен!       С того момента прошло полтора месяца. Наступил 296-й год от З.Э.       Эти дни были наполнены привычными для железнорожденных занятиями. То есть рейдами, грабежом и насилием. Я не особенно старался сдерживать свою команду: в конце концов, это бы смотрелось донельзя странно. Да и не затем ли мы сюда пришли, чтобы грабить, жечь и насиловать?       В последнем, впрочем, я участия не принимал. Отсутствие эмоций не отменяет элементарную брезгливость. Хотя, что меня удивило, железнорожденные моряки тоже этим не особенно увлекались. Когда я осторожно расспросил об этом Ноя, тот ответил, что по Старому Закону негоже изливать Железное семя в первую попавшуюся бабу, если не собираешься забрать её с собой как морскую жену. Кровь и сила железнорожденных должна оставаться на Островах.       Мда, о приемах контрацепции тут явно не слыхали. Точней слыхали, но не будешь же ты поить лунным чаем каждую женщину, которую взял силой во время набега? Тогда почему бы просто не догадаться банально «вовремя вынуть»!       Хотя теперь стало понятно, чего наш капеллан так ворчал после пира у принца, когда мы кувыркались с местными красотками! Учитывая, что он сам уединился сразу с двумя, то он скорее досадовал на себя, чем на нас.       Время шло, страх все больше накрывал несчастный остров Омбору. Это было видно во всем: в отрядах аборигенов, которые теперь на постоянной основе дежурили у пристаней и патрулировали берега, в том, что женщины и дети теперь ночевали не в своих «бунгало», а в наиболее укрепленных зданиях поселений. Да даже в том, что теперь все реже можно было встретить одиночные галеры и гондолы, раньше так и шнырявшие вдоль берега! Как пояснила Келарра, напуганные морскими нападениями жители острова стали предпочитать более длительный путь по суше, чем рискованное путешествие по морю.       Как-то раз, где-то через месяц после начала нашего «плодотворного сотрудничества», принц Боро попытался было наехать на меня, мол, он же просил просто попугать соседей, ну там в крайнем случае пару стад угнать, пришибив пастухов! И что мы несколько… переусердствовали в последнее время. В тот раз я его осадил на тему «заказывали насилие — получите, распишитесь». Но себе в голове сделал пометку, что все, баста! Пора сворачивать удочки. А то скоро клиент созреет до того, что от «ручных» пиратов надо бы избавляться, причем прямо сейчас! Как говорится «резать к чертовой матери, не дожидаясь перитонита!»       Хотя жирному Залафхару грех было жаловаться. Келарра частенько моталась по поселениям острова, разнюхивая новости, и по её рассказам выходило, что местные, что называется, «созрели» для того, чтобы склониться перед «самым справедливым принцем». А точнее, напуганные нашими рейдами негры готовы были души прозакладывать, чтобы только от нас избавиться!       А потому, как мы решили на небольшом совещании с «офицерским составом» корабля в лице Вика, Шогги, Ноя и Джейни Пайк, пришло время для последнего нападения, после которого мы можем сразу же стартовать в Астапор.       Вот только рейд предполагался уже не на Омбору. Здесь и до нас особо брать было нечего: самым жирным куском была как раз столица принца Боро, да и та, как оказалось, жила не так богато, как нам пытались показать в начале.       Нет. В этот раз я решил воспользоваться советами Келарры по полной. А именно: ограбить главный храм Великой Матери на острове Любви.       — Туда стекается золото и подарки со всех Летних островов! — говорила она с горящими глазами. — Охрана — минимальная. Ведь никому из местных даже в голову не придет нападать на жриц, а корабли из Залива Работорговцев туда не доходят!       Разумеется, я не стал с ходу доверять её словам. Более того, в наш «офицерский клуб» я её тоже пока не пустил. Чтобы стать полноценным членом моей команды, и уж тем более — войти в круг доверенных лиц — нужно было что-то повесомей пары советов, симпатичной мордашки и буйного нрава. Хотя, должен признать, советы были действительно дельными.       Шогги и Джейни горячо поддержали идею нападения. Ной тоже жаждал поквитаться с местными «лжебожками» за свое унижение после пира, когда он понял, что, напившись, подарил свое Железное семя жрицам здешней Богини.       Вик и я сомневались. Вик — из природной рассудительности и привычки все сначала как следует взвесить, а так же потому, что откровенно не доверял Келарре. Я же раздумывал, а стоит ли наживать себе в качестве врага целую страну? Потому что, грабя обычные поселения, я становился врагом лишь отдельных принцев и их подданных, у которых кишка была тонка что-то мне сделать, пока у меня есть мой корабль и море под килем. Предав же огню место, священное для всех аборигенов, я автоматически стану персоной нон-грата на Летних островах. Что, впрочем, меня не слишком напрягало, но все же!       Точку в моих рассуждениях поставило очередное «утопление».       Да, я взялся «топиться» на регулярной основе, где-то раз в пять-семь дней. Делал бы это и каждый день, ведь Утонувший в насылаемых видениях конкретикой не баловал. А то и вовсе игнорировал мои попытки. Но все же боязнь подорвать здоровье пересилила любопытство. Тело Дагона Пайка: жесткое, жилистое, просоленное холодными ветрами — было довольно крепким, но тоже имело свой предел. Хотя, Ной Просоленный не мог никак нарадоваться моему «усердию в делах веры».       Каждое погружение в этот своеобразный смертельный транс приносило видения далекого прошлого. Но — только когда события происходили в виду моря.       Вторжение Таргариенов, прибытие Нимерии в Дорн, андальское завоевание, и прочее, и прочее. И в каждом сквозил намек на то, что Боги видят все и однажды потребуют уплаты долгов.       Если честно, меня уже начала раздражать эта игра в загадки! Тут либо Утонувший чего-то недоговаривал, либо я такой тупой, что не понимаю намеков! Или он мне просто на психику давит, напоминая при каждом удобном случае, что я ему должен как земля колхозу? Как-то мелко для существа такого уровня…       Но последнее видение несколько поправило мои взгляды на своего патрона.       …Деревянное лицо… статуя пышногрудой женщины, что восседает на троне…       …Высеченные из темного дерева глаза начинают кровоточить… сначала слабо: пара тонких ручейков — но вот кровь уже льется сплошной рекой…       …Алый поток заливает дома... люди тонут в нем, беспомощно барахтаясь и раскрывая рты в немом крике…       …Море… все та же деревянная женщина, только уже наполовину скрытая пучиной… из волн поднимаются огромные щупальца… они обвивают изваяние и дробят, крошат его в щепки...       …В последний момент, прежде чем статуя скрывается в пучине, мне показалось, что её лицо изменилось… Страх, отчаяние, тоска отражаются на нем…       Тогда, придя в себя после «воскрешающей терапии» Ноя, я несколько часов лежал в своей каюте, размышляя над увиденным. После чего вышел и наконец-то отдал долгожданный приказ: мы идем на остров Любви!...       И вот мы в предрассветной, кромешной темноте подошли к берегу острова, являющегося главной святыней жителей Летних островов. И несмотря на вполне однозначный посыл Бога, я все равно сомневался. Если есть один Бог, есть и другие. Не захочет ли Великая Матерь потом отомстить дерзкому смертному, что посмел осквернить Её храм?       Из размышлений меня вывел болезненный тычок в ребра и голос:       — Пайк! — прошипела Келарра. — Ты заснул там, что ли? Командуй уже!       Вздохнув, я надел шлем и махнул рукой. Поздно сомневаться. Начнем, пожалуй…              «Хладный Туман» держал курс на северо-восток, сохраняя вполне приличную скорость, несмотря на то, что нас изрядно потрепал прошедший недавно шторм, а также — на необходимость подстраиваться под идущий следом за нами корабль.       Да, на острове Любви мы взяли не только золото и рабов. Мы взяли парочку занятных трофеев. В том числе — стоявший в тот момент в гавани острова парусник одного из мелких принцев с соседних островов.       Мда, «парусник»... Если эту мелкую одномачтовую лохань можно было назвать столь пафосным словом.       Хотя я слишком предвзят, как мне кажется. Эта малышка, которую я с удовольствием отдал под начало Келарре, и которую та уже переименовала в «Строптивую Гарпию», шла довольно споро для своего парусного вооружения. А уж изящество линий и превосходная аэродинамика делали из неё действительно замечательное судно! Недаром в Вестеросе эти суденышки называли Лебедиными кораблями.       Правда, из-за отсутствия косых парусов «Гарпия» постоянно шла галсами, подстраиваясь под ветер, но, в принципе, это было не столь смертельно, как мне казалось. По крайней мере, переход до Залива Работорговцев судно выдержит, а там пусть с ним Келарра мучается.       И да — этот корабль, равно как и его содержимое, я, посовещавшись с командой, решил отдать девушке, так как она ну очень об этом просила! А учитывая, что наша добыча, взятая в обители Великой Матери-Что-Дарует-Любовь, была чертовски внушительной, то грех было не вознаградить девчонку!       Конечно, говорить о том, что мы набили трюм золотом под завязку, не приходилось. Но пара сундуков со всякой драгоценной дребеденью нам достались.       Ну и рабы, разумеется. Если собираешься иметь дело с работорговцами, изволь предложить им востребованный у них товар.       Конечно, учитывая, что мы собирались идти в Астапор, имело бы смысл набрать рабов-детей, чтобы продать их для обучения на Безупречных. Но, видимо, торговля детьми так же, как изнасилование, превышало некий «эмоциональный порог» поступков, которые я готов был совершить в этом мире. Да и, скорей всего, детишки до пяти лет — а именно в таком возрасте Добрые Господа брались обучать Безупречных — просто не пережили бы плавания.       А потому брали мы только взрослых мужчин, делая ставку на силу и выносливость летнийцев. Конечно, это был самый общеупотребительный и дешевый товар, который шел на поля, в шахты и изредка в Бойцовые ямы, но времени выбирать и привередничать у нас не было. Мы пробыли на острове Любви до полудня, и за это время, я был уверен, кто-то из местных, избежавших замеса, точно уже поспешил передать весть на соседние острова, кому-то из принцев. Если еще не передал.       Драка у самого Храма Великой Матери вышла хоть и скоротечной, но крайне кровавой! Келарра была права: стража там была малочисленна. Но то, что она была слаба, никто не говорил!       Сам Храм представлял собой что-то вроде большого то ли вольера, то ли мини-стадиона. В общем, все то же «бунгало», только больше и с дыркой в крыше, из которой выглядывала...       Правильно, голова огромной деревянной статуи.       При виде неё я усмехнулся. Утонувший очень точно передал мне во сне облик своей конкурентки. Что ж, если на то воля Бога...       В итоге Храм был взят, его закрома разграблены, жрицы вырезаны, а статуя Богини низвергнута, к восторгу Ноя и парочки особенно фанатичных последователей Утонувшего из команды «Хладного Тумана». Келарра, как я уже понял, вообще к Богам относилась скептически, так что ей было плевать.       Вот только перед всем этим мы выдержали отнюдь не легкий бой!       В отличие от простых воинов-летнийцев, которые в основном были обычными лучниками-ополченцами, охрана Храма стала для нас неприятным сюрпризом. Двенадцать человек безвозвратных потерь! Это не считая еще двух десятков во время предыдущих рейдов!       Шторм и скалы! Очень скоро передо мной в полный рост встанет вопрос о том, чтобы где-то восстанавливать численность команды. Конечно, даже семь с лишним десятков железнорожденных — это внушительная сила, но дело-то было не в бойцах. Дело было в обслуживании и ведении корабля по морю!       Бойцов я, в принципе, мог набрать в любом порту, тем более имея золото. Но где взять умелых моряков? Ведь парусный такелаж Железных островов во многом превосходил оснащение остальных кораблей мира!       И это, заметьте, я еще не касаюсь таких тонких, но крайне важных понятий, как верность и надежность! Набрать всякого сброда можно, но как с ним потом уживаться?       За этими мыслями, вертящимися в голове, пока мы отдалялись от полыхающего острова Любви, я совсем забыл про возможность стычки с вышедшим наперерез флотом окрестных принцев!       А флот имел место быть, и на этот раз сталкиваться с ним было крайне чревато! Это вам уже не мелкий торговый когг или поселения рыбаков и крестьян на захудалом острове. Это уже были, что называется, регулярные воинские формирования, личный состав которых был взвинчен и заагитирован на поимку и беспощадную расправу над осквернителями святынь!       В то время, лавируя между островками и коралловыми рифами, не высыпаясь и подвергаясь постоянным обстрелам разъяренных преследователей, я впервые усомнился в целесообразности моего решения прислушаться ко всяким тентаклемордым интриганам, что разделываются с конкурентами чужими руками. Это нам еще повезло, что карательный флот был собран, что называется, наспех, с бору по сосенке, плохо координировал свои действия и вообще был довольно неповоротлив. Так что уже через четверо суток мы сумели выйти за пределы островов в Летнее море.       Предстоял двухнедельный переход до Залива Работорговцев. Ветер был попутный, так что, как я надеялся, больше времени не понадобится. Если бы у нас не было довеска в виде Лебединого корабля, то мы управились бы и быстрее, но приходилось считаться с возможностями второго судна моей новоиспеченной эскадры.       Да, одной из целей, которые я преследовал здесь, на востоке, было не только накопление, так сказать, «начального капитала», но и сбор своей собственной эскадры. Три, а лучше пять, кораблей, это уже сила, способная кое-на-что. Конечно, ввязываться в прямые столкновения я не смогу, но при должной скорости и маневренности это и не понадобится. Пускай тот же Станнис попробует угнаться за мной, когда я буду грабить Дрифтмарк и весь восток Вестероса! Патрулировать побережье достаточно крупными силами, чтобы одолеть меня, у лордов Вестероса не получится, а два-три судна я пущу ко дну, даже не запыхавшись!       Бросаю еще один взгляд на «Строптивую Гарпию» и разворачиваюсь к корме, намереваясь удалиться в свою каюту.       С комплектацией команды нового судна нам тоже в своем роде повезло. В трюме добытого нами Лебединого корабля оказались... пленники!       Сначала я принял их за рабов, хотя и помнил из рассказов Фхатни и Келарры, что рабства на Летних островах нет. Все — явно не летнийцы. Светло-оливковая кожа, черты лица — все указывало на урожденцев Эссоса. Чуть позже, когда Келарра разговорила их, оказалось, что они сами были из команды корабля работорговцев, и пришли на Летние острова, чтобы взять партию рабов. Как я понял, они это делали не при помощи набегов, а просто договариваясь с кем-то из принцев.       Ну да, кто сказал, что раз рабства нет, то нельзя продавать подданных тем, у кого оно есть?       Вот только на этот раз, когда они привычно подошли к владениям своего постоянного поставщика, взошедшие к ним на борт воины повязали работорговцев. Сосед принца, с которым они сотрудничали, решил подорвать его источник дохода и пресечь продажу рабов.       Ну и, попутно, репутацию принца, что продавал на сторону своих подданных. Все же это было незаконно.       И вот он привез три десятка иноземцев на остров Любви, чтобы доказать перед Королевой и Богиней виновность соседа. И в это же время сюда пришли мы. Этим ребяткам повезло.       Очень сомневаюсь, что, когда мы придем в Астапор, они останутся в команде Келарры. Посмотрел я на них: более беспринципного сброда я давно не видел! И только присутствие на борту «Строптивой Гарпии» вместе с Келаррой десятка железнорожденных удерживало их от того, чтобы взбунтоваться. Вряд ли благодарность за спасение продержалась в их душах дольше пары минут.       Впрочем, разбираться в том, как доукомплектовать сразу две команды, я буду уже конкретно в Астапоре.       Я зашел в свою каюту и закрыл дверь. Здесь все было обставлено довольно просто, я бы даже сказал — аскетично. Все же Дагон Пайк был истинным уроженцем Железных островов, к тому же не богатым. И я решил, что добавлять в интерьер какие-то элементы роскоши — совершенно неуместно.       Откидная койка, письменный стол, простой стул, шкафчик с набором винных штофов, рундук. К последнему-то я и двинулся, на ходу отстегивая пояс с мечом.       На стол легли предметы, которые я взял в качестве своей доли добычи. В конце концов, капитану полагалось выбирать понравившиеся цацки первым. Ну я и выбрал, под удивленными взглядами команды.       Еще бы! Ведь из действительно ценных, по крайней мере для большинства, вещей я взял только горсть самоцветов. Остальную часть моей добычи составляли три предмета.       Первый — это шлем. Тонко сделанная конструкция, изображавшая голову русалки. Жуткая личина на забрале, на висках украшения в виде плавников — в общем, смотреться я в нем буду то ли как бэтмен, то ли как Темный Властелин. Хорошо хоть, местные не в курсе, кто это, и обстебать меня некому. А так, фигурными шлемами во вселенной Мартина мало кого можно было удивить. Пес, Ренли, да просто гвардейцы Ланнистеров в «львиноголовых» шлемах — примеров было множество. Почему бы не быть такому же шлему с морской тематикой?       Единственное, что действительно было в нем странного — внутреннее строение. Шлем явно предназначался не для человеческой головы! И, прежде чем носить эту конструкцию, предстоит его конкретно модернизировать. А заодно — поспрошать знатоков, откуда такое чудо взялось.       Вторым предметов был кинжал. Длинной в пару ладоней, изящно изогнутый, с простой рукоятью. Валирийский кинжал.       Конечно, рассчитывать на то, что я вот так вот с ходу найду в своих странствиях полноценный меч валирийской стали, было как минимум наивно. Как мне казалось, лучшим способом заполучить такой клинок было банально отжать его у одного из лордов в Вестеросе. Но даже кинжалу я был несказанно рад! Правда, придется осваивать теперь и мастерство владения им, потому как в той, прошлой жизни, я этой наукой не интересовался совершенно, а воспоминания Пайка — вещь крайне ненадежная!       Третий предмет, который сейчас лежал передо мной, был, на мой взгляд, наиболее интересным.       Статуэтка высотой не больше ладони, выточенная из белой кости, изображала странное существо, сидящее на чем-то вроде алтаря. Человеческий торс книзу переходил в длинный чешуйчатый хвост с многочисленными плавниками, тонкие пальцы рук были соединены искусно выточенными перепонками. Ну и голова…       Я невольно покосился на шлем, лежащий передо мной. Жутковатая морда статуэтки и плавники на висках явно повторяли очертания шлема. Откуда бы эти предметы не попали в сокровищницу Королевы, они, за исключением кинжала, явно имели общее происхождение. Осталось дело за малым: выяснить, откуда же они?       Чем я и собирался заняться по прибытии в Астапор.       Еще какое-то время повертев в руках странную статуэтку, я в который раз подумал, что надо бы определиться в своих дальнейших действиях и, главное, целях. Пройдет каких-то два года, и разразится Война Пяти Королей, и тогда нужно будет выбирать свою сторону. Нет, можно конечно гордо заявить, что я сам по себе и работаю на себя, но в реальной жизни это никогда не работает. Не настолько я важная и значимая фигура, чтобы пытаться в одиночку продвигать свои цели.       Итак, что же у нас есть?       Начнем со стандартного выбора: Ланнистеры или Старки? Если первые еще куда ни шло, то со Старками мне явно не по пути. Слишком наивные, слишком принципиальные, слишком… проигравшие.       Что касается Львов, то максимум, на что я готов был пойти в отношениях с ними — это временное сотрудничество. Если честно, вопреки всему, что напридумывало фанатьё на тему Ланнистеров, я не видел у этого дома особенно радужного будущего. Серсея со своим легкомысленным братцем пустили шансы выживания их дома по ветру в тот момент, когда переспали и зачали первого ребенка. Конечно, сыграть на тупости и самоуверенности королевы-регента будет весьма неплохо, но к тому времени, как Серсея станет регентом, все может кардинально измениться.       Кто там у нас еще? Баратеоны? Ну, тут просто.       Роберт, на мой взгляд, все же должен умереть. Потому что без этого основной кипеж не настанет, а без войны ловить рыбку в мутной воде не получится. Так что старшего оленя отставляем.       Станнис? Заманчиво. Кто, как не этот упертый придурок, пошедший на сделку с асшайской ведьмой, сможет ввергнуть Вестерос в анархию и хаос? Несмотря на его фанатичную убежденность, что уж он-то — воплощение самого Порядка! Но тут возникает трудность. Даже две.       Первая — это Мелисандра. Не уверен, что она уже имеет влияние на жену Станниса, но к тому времени, как я рискну сунуться в Вестерос, она уже точно будет конопатить среднему Баратеону мозги. И как бы мне с моим, кхм… вероисповеданием не нарваться на нездоровое внимание этой рыжей дамочки! Учитывая, что я — посланец вполне реального Утонувшего Бога, а она — служитель столь же реального Рглора, проблем явно избежать не удастся.       Второй же трудностью был сам Станнис. Узнай он про мои пиратские похождения... Тут одними пальцами не отделаться. Да и, зная его, можно предположить, что с железнорожденным он вовсе знаться не захочет.       Поэтому средний Баратеон отпадает.       Ренли. К этому харизматичному педику и вовсе черт знает как подступиться. С одной стороны, было бы забавно каким-то образом спасти его от тени Станниса, но...       Но тогда Война закончится, не успев начаться. Ренли раскатает Ланнистеров, как Бог черепаху, возьмет Королевскую Гавань и, в принципе, до прихода Дейенерис на этом можно ставить точку.       Ага. А вот уже имечко, которое мне территориально куда ближе. Дейенерис Таргариен, Бурерожденная, Матерь Драконов и прочее бла-бла-бла. Пока что, как я знал, она с братцем Визерисом шастают по Вольным Городам, выпрашивая у местных крутых дядек деньги и армию для возврата Железного трона. Принц-попрошайка — именно в этот период ему дали это прозвище. А через те же два года его сестра выйдет замуж за кхала Дрого и завертится эпопея с драконами.       Драконы... Был огромный соблазн найти и прикончить девчонку до того, как она сможет высидеть этих тварей, но тут была куча нюансов... Например, что тогда я буду делать с Великим Иным и его нечистью, когда они всей кодлой попрут из-за Стены? Вот уж не думаю, что Утонувший сможет договориться с этим плохим Дедом Морозом и его армией снеговиков. Кроме того, если я не найду, кого поддержать в Вестеросе, подсяду на уши Дейенерис и попробую манипулировать ею. Так себе план, но и раньше времени строить многоступенчатые построения было глупо. В конце концов, события книг и сериала тут причудливо перемешивались, а потому я не мог знать точно, чем обернется то или иное мое действие.       В Астапор мы вошли около полудня на исходе второй недели плавания. Зрелище... потрясало. В зенит упирались макушки величественных пирамид, ступенчатые грани которых отливали кирпично-алым оттенком и сверкали на солнце золотом массивных крылатых статуй.       Гарпии. Гискарские гарпии. Они были повсюду.       — Что, Пайк, впечатляет, а? — произнес чуть дрожащий голос слева от меня. Келарра как раз перебралась на «Хладный Туман», чтобы обсудить наши дальнейшие действитя, и с горящими глазами разглядывая приближающуюся гавань. — Блистательный Астапор... Я столько всего слышала о нем...       Я хмыкнул. Независимая, дерзкая ведьма предстала предо мной сущей девчонкой, стоило только ей увидеть издалека свою мечту.       Родина... как много в этом звуке...       С кривой ухмылкой представил себя ностальгирующим. Вспомнились все анекдоты про разведчика Исаева в шапке-ушанке, тельняжке и с балалайкой. «Штирлиц еще никогда не был так близок к провалу...».       На палубе царила деловитая суета: матросы под свисток боцмана готовились к маневрам в гавани и швартовке.       Запах, долетевший до нас первым, был обычным для больших портовых городов: смесь ароматов тухлой рыбы и старых портянок. Чуть сменив направление, ветер донес до моего носа еле уловимый запах роз и каких-то цитрусовых — в той стороне располагалась одна из пирамид Добрых Господ. Сеансы восстановления навыков донора в области «ощущения моря», свойственного многим морякам, не прошли даром: я начал улавливать направление ветра и уже пробовал предугадать, откуда он подует в следующий момент. Ну и запахи... Запахи мой нос, что привык к ароматам открытого моря, в порту чувствовал особенно остро!       Причалили мы чуть в стороне, потому что центральные пристани явно были предназначены для крупных кораблей, принадлежащих местных шишкам. Соваться туда и бодаться со здешними олигархами на их территории, как я рассудил, было себе дороже. С нашими-то рожами да в калашный ряд? Ну уж нет.       Собственно, у меня на ближайшие пару дней планы были довольно простые: продать награбленные цацки и рабов, а также разузнать что и как тут насчет опытных моряков, желающих подзаработать в качестве вольного корсара. Все просто, скажите вы? Ага. Но только в том случае, если знаешь язык. А языка я не знал.       Кажется, местные говорили на каком-то варианте низкого валирийского или типа того. Из всех нас пару слов на нем знал только Старый Вик. И те были нецензурные.       Ну и да, конечно же, Келарра владела им, причем в совершенстве. Мать-таки говорила с ней именно на нем, да и в факториях Миэрина, где подрабатывала девчонка, это был основной язык.       Потому-то искать выходы на нужных нам барыг пришлось как раз ей. Сомневаюсь, что здесь, в отличие от захолустного острова Омбору, местные царьки лично пригласят нас к себе на чашечку винца.       Порт не то чтобы впечатлял... Конечно, каменные, а кое-где и мраморные, пристани и дома, покрытые резьбой и прочими изысками, производили впечатление, но не сказать, чтобы восторгали. В основном восхищали пирамиды, могучими исполинами нависавшие над остальным городом. Ну и гарпии... Везде статуи с разными вариациями на тему гарпий!       Часть из них были явным новоделом, а часть — так и дышали древностью, этаким духом древнего Гискара!       Незадолго до прибытия сюда я спрашивал Келарру: что она хочет делать с теми тремя десятками ублюдков, что пока что составляли команду «Строптивой Гарпии»? На что в ответ получил пожатие плечами и фразу: «Решай сам. Они ведь твоя собственность, не моя».       А потому я, по здравому размышлению, решил списать их на берег в полном составе. Была, конечно, идея связать их и продать как рабов, но... В общем, геморроя в этой идее было больше, чем выгоды. Эти ребята стали бы не самым дорогим товаром. К тому же, по большей части они были свободными жителями рабовладельческих городов, и у местных могли возникнуть вопросы: как вышло, что вы поработили свободных людей без веской на то причины?       Так что я попросту вышвырнул этот сброд на берег и начал искать себе более качественное пополнение в команду.       Разумеется, я в первый же день назначил дежурных, которые сторожили оба корабля и занимались стандартным ремонтом, пока остальная команда гуляет на берегу. На следующий день дежурные сменялись, так что за то время, что мы простоим здесь, все мои люди успеют насладиться отдыхом.       Я же с Келаррой и Виком отправился прямиком на невольничий рынок, считая, что уж в святая святых Астапора околачиваются наиболее ушлые и влиятельные местные дельцы.       Пирамиды, дворцы, пристани — все это, как оказалось, было так себе, прикрытие истинно впечатляющего зрелища. Астапорского рабского рынка.       Вот уж воистину, ни в одной книжке, ни в одном сериале нельзя передать той атмосферы горя и отчаяния, что витала здесь! Ряды клеток, груды кандалов, грязные и окровавленные тряпки, крики, стоны, проклятия и свист плетей. Замученные, забитые люди, ожидающие своей — весьма незавидной — участи. Ребенок в клетке с двумя трупами — видимо, родителями. Заплаканная девчонка, которую покупатель беззастенчиво лапал, оценивая товар. И прочие, и прочие не самые аппетитные картины. Даже Вик, многое видевший на своем веку, мрачно хмурился, осматриваясь вокруг.       Истинный град Вавилон...       Я в очередной раз возблагодарил своего покровителя за то, что он как следует притупил мои эмоции. Если уж я даже теперь чувствую себя здесь не в своей тарелке, то я-прежний и вовсе бы согнулся в приступе рвоты и рухнул в обморок! Это было не тем зрелищем, к которому готов среднестатистический обыватель планеты Земля.       Тем временем Келарра уже терлась в компании каких-то важных господ в странного покроя тогах. Видимо, это были местные барыги, и, судя по украшениями на их одеждах, не из последних. Один из них махнул рукой куда-то вперед и что-то буркнул, отворачиваясь.       Впрочем, наша спутница ничуть не обиделась на такое обращение и вернулась к нам.       — Говорят, рабов-мужчин, годных для Бойцовых ям, продают дальше, — возбужденно сверкая глазами, выпалила она. Все же ей, помотавшейся по владениям работорговцев, здешние реалии были не в новинку.       Я же хмыкнул, чувствуя, что душевное равновесие снова восстанавливается. Эмоции ко мне приходили всплесками, не держась в сознании слишком долго.       И тут совсем близко я расслышал истошный женский крик!       Обернувшись, мы узрели перед собой жутковатое действо: молодой мускулистый парнишка держал на вытянутой руке какой-то шевелящийся сверток, второй рукой занося над ним кинжал. Двое ругающихся надсмотрщика удерживают неподалеку жутко орущую женщину, исступленно вырывающуюся и тянущуюся к свертку руками. По лицу парня с кинжалом нельзя было ничего понять, но, судя по текущей по виску капле пота и руке, что судорожно сжимала рукоять кинжала, парень изо всех сил старался заставить себя...       Что? Убить младенца?       Безупречный... Кажется, именно так выглядит их финальный экзамен.       Не думая, что делаю, я сделал несколько шагов вперед, перехватывая руку с кинжалом...              — Итак, почтенный... эээ...       — Пайк. Дагон Пайк, — спокойно отвечаю я, с удовольствием растянувшись на мягких подушках и прихлебывая разбавленное вино.       — Мда, почтенный Пайк... Ну что ж, могу вам сказать: задачку вы мне задали! — задумчиво протянул мой собеседник: седой старикан в такой же тоге — токаре — что и на тех дядьках на рынке. Правда, на них токары были оторочены серебром, а старик щеголял жемчужной вышивкой.       Символ высшей касты среди Добрых Господ. Хозяева пирамид, благороднейшая знать.       — То есть? — изображаю непонимание я.       — Ну..., — как бы задумался старик, на что я усмехнулся. В отличие от книги и несмотря на то, чему я стал свидетелем на рынке, местные патриции мне пока что нравились. По крайней мере этот дедок точно. Особенно мне импонировало его знание общего языка. — С чего бы начать?... Ну, что ж, давайте с плохого, чтобы сразу обозначить все острые углы и скользкие моменты, — он кинул в рот виноградину и продолжил: — Вы напали на одного из самых перспективных Безупречных, которых готовили в школе моего доброго друга и зятя — Кразниса мо Наклоза! Вы помешали ему пройти финальное испытание перед тем, как тот стал бы настоящим воином, и тем самым лишили почтенного Кразниса того дохода, что он мог бы получить, продав его. Боги! Да этого раба готовили к тому, чтобы он стал офицером — он стоит втрое дороже обычного Безупречного! И только одно мгновение, один удар кинжала отделял его от окончания своего обучения! И тут случилось...       - Случился я, — спокойно продолжаю я. — Может, сразу перейдем к хорошему?       - Хорошее..., — проворчал старик. — Все у вас, молодых, сводится только к хорошему, а все плохое — разгребать старикам..., — впрочем, озорные огоньки в глазах старого патриция не дали мне купиться на его ворчание. — Хм! Ладно, чего уж там! Ты вернул мне внучку, человек с Запада. А потому переговоры со своим зятем я беру на себя. Ну и выплату полной стоимости офицера-Безупречного тоже. Но вот мой тебе совет, почтенный Пайк, — взгляд старика посуровел. — Держись впредь подальше от невольничьих рынков. Во второй раз покрывать твой конфуз я не стану! Это понятно?       Я лишь кивнул, снова усмехаясь.       Мы еще какое-то время прихлебывали вино, думая каждый о своем. Наконец, хлопнув по колену ладонью, Раданис мо Раггоз — а именно так звали моего собеседника и деда Келарры — произнес:       - Но, дадут Боги, тебе и не придется туда заявляться. Потому что, раз тебе нужно где-то пережить пару лет, у меня есть для тебя деловое предложение! Интересно послушать?       Я лишь снова отсалютовал ему чаркой. Похоже, дела здесь будет вести несколько легче, чем я думал...