Железный капитан

"Девочка влюбилась в море: Оно звало ее за собой. Солнце освещало тропою Путь овеянный мглой..." Polnalyubvi- "Девочка и море"

      — В городе вот-вот разразится голод, — произнес Тирион Ланнистер, стоило мне произнести положенные приветствия и подойти к его столу. Дело происходило в покоях Десницы. — Что ты об этом думаешь, Пайк?       Я чуть наклонил голову набок, задумчиво глядя на собеседника. Занятно: с чего бы это вдруг карликовый Ланнистер решил поинтересоваться моим мнением на этот счет? Впрочем, он почти сразу сменил тему:       — Твои люди, что отдыхают в городских кабаках и борделях, весьма щедры, — произнес Тирион. — Они расплачиваются серебром и золотом, даже простые матросы. Весьма расточительно… для обычных моряков.       — Выдался на удивление удачный год, — пожал плечами в ответ я. И что я мог ответить? Ведь последние два года жил буквально у Бога за пазухой. — А что не так с моими людьми? Они нарушают своими тратами какой-то закон?       — Нет, — задумчиво побултыхал вином в кубке карлик. — Это так, небольшая странность… А вот разговоры, что они ведут, могут и подойти под определения нарушения закона, — пристальный взгляд в мою сторону. — Потому что некоторые придворные, особенно близкие к Верховному септону, пересказывают различные слухи. Что «обнаглевшие язычники», — явно кого-то процитировал Тирион, — мутят народ и призывают к бунту против короля и Веры.       Прошло около трех недель с нашего не особо впечатлившего придворных ритуала, и к этому времени мы уже неплохо обжились в Королевской Гавани. Я примелькался при дворе короля Джоффри и не привлекал уже такого внимания, как ранее. Тем более, что у этого самого двора, равно как и у Десницы, хватало своих забот. Например, собирающийся у Драконьего Камня флот Станниса Баратеона, вот-вот готовый выдвинуться к устью Черноводной при поддержке тридцатитысячного сухопутного войска.       И да: пришла весть, что Ренли Баратеон все-таки умер каким-то загадочным способом. Точнее, «загадочным» он был для всех, кроме меня — я-то прекрасно знал, кто стоит за его гибелью. И чья тень маячит за спиной этого «кого-то».       Множество штормовых лордов переметнулись к Станнису, дав ему дополнительные силы и более-менее устойчивый плацдарм на континенте. По крайней мере, теперь о припасах лорд Драконьего Камня беспокоиться не должен. В отличие от засевших в столице Ланнистеров.       Регионы, что могли поставить продовольствие столице, были теперь недоступны короне. Речные Земли присоединились к самозваному Королю Севера — тут и говорить было не о чем. Штормовые земли легли под Станниса. Путь к Утесу Кастерли перекрыт. Простор до недавнего времени держал руку Ренли Баратеона, теперь же и вовсе непонятно к кому переметнется (точнее, я-то знал, но не спешил делиться откровениями). Так что голод бы лишь вопросом времени.       Неудивительно, что Тирион высказывал беспокойство деятельностью моих людей. Никого мы, конечно, напрямую не агитировали, но показное богатство, интернациональный состав команд и странные разговоры определенно привлекали внимание. Положительное и отрицательное в равной степени. Вот только ни то, ни другое карликовому Деснице явно не нравилось.       Да и о чем говорили мои моряки по кабакам, соря золотом и демонстрируя все более погружающемуся в голод городу свое показное благополучие? О том, что их кормит Море. О том, что даже если кажется, что выхода нет — Море подскажет. И Море — вот оно, рядом, только руку протяни!       Кто-то интересовался, как так: в порту Королевской Гавани уж точно Море никак не могло прокормить вообще хоть кого-то, протягивай там руки или нет. Чтобы получить хоть какой-то улов, рыбаки вынуждены выходить далеко от берега — а там хозяйничали вражеские рейдеры.       На это мои морячки лишь качали головой и загадочно отвечали, что просить нужно уметь. Но подробностей не уточняли: это уже было бы явной религиозной пропагандой. И так-то столичные септоны во главе с Верховным начали высказывать Деснице свои претензии.       — Мне тут птичка одна напела, — проговорил тем временем Тирион, наливая себе еще вина, — что в Блошином конце у местных мальчишек появилось новое увлечение. Рыбу ловят.       — Молодцы, что сказать, — пожал плечами я. — Похвальное умение в нынешние времена.       — Но главное не это, — продолжил карлик. — Они её действительно ловят! — сделал ударение на последнее слово он. — В загаженной бухте Королевской Гавани! И, что самое интересное, — снова внимательный взгляд в мою сторону, — не только обычную для этих вод рыбу, вроде камбалы или тунца. Но и северную сельдь, и треску, и еще кучу всего. Этим начали интересоваться рыбацкие артели которые ныне простаивают…       — Это разве плохо? Удачное совпадение, особенно в условиях надвигающегося, по вашим словам, голода, не так ли? — снова наклоняю голову к плечу.       — Совпадение?… — процедил карлик. Я почти наяву услыхал продолжение фразы: «не думаю!». Но нет, Ланнистер не стал развивать тему. — И все же, — проговорил он. — Поговорите с людьми. Мне только возмущения со стороны особо верующих не хватало!       Я лишь молча поклонился и, дождавшись кивка Десницы, покинул его кабинет.       Маленький Ланнистер явно подозревает меня… в чем-то. Он наверняка и сам не знает, в чем. Конечно, будь сейчас более спокойные времена и будь у него свободное время, за меня бы взялись всерьез. Но времени у карлика не было. Равно как и лишних сил: вскорости пять кораблей королевского флота должны были отчалить в сторону Браавоса. Официально — вывозя принцессу Мирцеллу в безопасное место. Но я-то как раз знал, что эта эскадра после Эссоса пойдет дальше — на Юг, в Дорн. И зачем принцессу повезут туда.       Так что мои корабли и команды для него — сущая манна небесная! И трогать меня до того момента, как состоится решающая битва, Десница точно не будет.       Но все же, я решил как следует обдумать сложившуюся ситуацию. С одной стороны, железнорожденные не проповедовали в открытую и не проводили свои священнослужения на публике — как мы и договаривались с Ланнистерами. С другой же, как и обозначил карлик, хватало и самого нашего присутствия в голодающем городе.       Проходя мимо большого атриума в сердце Красного Замка, в котором располагалась куцая богороща, я окинул этот дворик взглядом и, к своему удовлетворению, не заметил фигурки девчонки Старк. Обычно она в это время пряталась именно здесь, но теперь…       Теперь её круг общения несколько поменялся. Не без моего ходатайства, надо сказать.       Все-таки как же порою легко манипулировать людьми! Особенно столь внушаемыми и не очень умными, как Их Величество король Джоффри и его королева-мать. Особенно — в отсутствие внятного контроля со стороны более здравомыслящих родственников.       О, конечно же, на этот случай Тайвин Ланнистер прислал сюда своего сына-карлика, чтобы тот хоть как-то нивелировал дурость Серсеи и воспитанного ею коронованного чудовища. Вот только, помимо наблюдения за этой парочкой, у Тириона был еще целый ворох забот. Подготовка к штурму, брожения среди населения и прочее, и прочее. К тому же, после того как он жестко окоротил Джоффри в его наклонностях, тот прямо-таки рыскал в поиске того, как бы нагадить дядюшке!       И, как показалось блондинистому корольку, он нашел такой способ.       Этому малолетнему садисту нравилось травить и унижать тех, кто не может дать сдачи. Например — Сансу Старк, которая с попущения Серсеи оказалась в его полной власти. Каковая власть была ограничена дерзким карликом! Я лишь позволил ему обойти это ограничение.       Так девчонка Старк и обзавелась телохранителем. Точнее — телохранительницей, а конкретно Джейни Пайк. Которую ваш покорный слуга лично представил Его Величеству королю в качестве некоего «дара» для той, кто пока что числилась его невестой. И, пользуясь отсутствием при разговоре карликового Ланнистера, я смог убедить Джоффри в необходимости такого шага.       Выглядел этот шаг действительно неоднозначно. Вообще, личную охрану важных персон, помимо королевской семьи, в Красном Замке выполняли наемники конкретного охраняемого лица. Тот же Тирион Ланнистер не имел формально прав быть охраняемым Белой Гвардией, несмотря на свою должность Десницы и статус брата вдовствующей королевы-матери. Потому-то за ним и таскался этот головорез Бронн, а по замку слонялась толпа горцев Долины Аррен, припершихся с ним из путешествия на Север.       У Сансы Старк, само собой, никаких наемников и в помине не было. Так что, с одной стороны, повод приставить к ней телохранителя был вполне оправдан. А что этим телохранителем станет жуткая до дрожи железнорожденная с рыбьими зубами и глазами, пугающая охраняемую особу больше чем возможных нападающих — это уже другой вопрос. Но Джоффри мое предложение обрадовало — лишний повод попугать бедняжку Сансу он упускать был не намерен.       Будь у Тириона время и возможность, он бы точно пресек это начинание на корню, едва до него дошел подобный слух. Но он не успел, Джоффри «подарил» своей пока еще невесте телохранителя в отсутствие Беса, сделав это при свидетелях и с соблюдением всех приличий. Так что маленький Ланнистер мог лишь подозрительно коситься на меня и на Джейни, гадая — зачем мне, Пекло возьми, это было нужно! Отменить же прямое распоряжение короля в разгар подготовки к осаде и штурму — значило оспорить его авторитет и заронить в души придворных, гвардейцев и иных подданных зерна сомнений. На это он точно не пойдет.       Возможно, сегодня карлик меня вызвал именно поэтому. Хотел понаблюдать реакцию на различные провокационные вопросы. Напрасно: «эмоциональный насморк» никуда не делся, и прочитать что-то по моей каменной физиономии было практически невозможно. Более того: даже такой прожженный, прошедший за свою невеселую жизнь сквозь кучу дерьма циник, как Тирион Ланнистер, не мог долго выдерживать тяжелого взгляда моих янтарных гляделок. Старый Вик говорил, что мой взгляд будто пронзает саму душу — и я верил ему.       Потому что моими глазами смотрит сам Великий Древний. Но мало кто, кроме меня самого, об этом знал.       Я вышел на балкон, что выходил на сад во внешнем дворе замка.       В отличие от маленькой и какой-то даже заброшенной богорощи, зажатой во внутреннем дворе замковых строений, сад Красного Замка был разбит с размахом! Ряды кипарисов и лимонных деревьев, шелестящих листвой вдоль ухоженных дорожек. Клумбы душистых цветов и стены фигурно подстриженного кустарника — во многом этот образчик ландшафтного дизайна мало отличался от того, что я видел в прошлой жизни. Даже странно.       Хотя, учитывая, что это как-никак сердце столицы огромной континентальной империи, основанной представителями высокоразвитой цивилизации, сходной с Римской Империей моего родного мира — неудивительно. Тем более, что некоторая ностальгия по прежней жизни смешивалась во мне в этом месте с соленым морским запахом, которым веяло от утеса, что обрывался к кромке прибоя с одной стороны этого сада.       Время едва перевалило за полдень, и в обычные летние дни в саду вовсю светило бы солнце, заставляя гуляющих здесь придворных прятаться в тени беседок и навесов. Но сейчас небо было затянуто серыми тучами, едва-едва пропускающими отдельные лучи летнего светила. Царила влажная, наэлектризованная духота, которую разбавлял только все тот же соленый бриз с моря.       Я прикрыл глаза, с наслаждением вдыхая неповторимый запах. Смердящая атмосфера Королевской гавани за прошедшие недели постепенно отступала под незримым натиском Моря — видимо, мое присутствие в столице каким-то образом сказывалось. Смешиваясь с ароматом замкового сада и предгрозовой духотой, морской бриз создавал какой-то неуловимый флер Потустороннего! Будто неверные лучи солнца, пробивающиеся через плотный ковер облаков, вот-вот сложатся в неуловимые символы или Врата, ведущие куда-то Вовне. Свет из-за Грани, из мира Древних Богов, от которого нас отделяет невидимая плотная завеса этой мистической и мокрой духоты…       Я тряхнул головой и открыл глаза, до того прикрытые веками. В последнее время ощущение близости Древних особенно ощущалось — и я даже понимал, почему. Море пришло в движение. Дагон плыл под поверхностью Узкого моря, приближаясь к Королевской гавани. Как и его дети, Глубоководные. И обилие рыбы в окрестностях столицы — тому подтверждение.       Мой взгляд пал на одну из дорожек безлюдного в дневное время сада, на которой наметилось движение. Уголки губ слегка приподнялись в намеке на улыбку: а вот и та, кого я ждал для разговора.       У границы сада стояла, нервно оглядывая ближайшие беседки, хрупкая фигурка в богатом голубом платье. Санса Старк.                     Интерлюдия.       Королевская гавань, Красный Замок.              Присутствие новоявленной телохранительницы Санса чувствовала буквально кожей. Нет, жутковатая Джейни Пайк не попадалась ей лишний раз на глаза, но все равно постоянно находилась рядом, готовая выскочить в нужный момент. Даже удивительно, как ей это удавалось! Хотя, что-то такое юная Старк мельком слыхала о мастерах-телохранителях… еще там, в Винтерфелле.       Зря она вспомнила о родовом замке: в горле тут же встал ком, готовый прорваться потоком рыданий.       Судорожный вдох, призванный подавить непрошенную сырость: здесь, в Красном Замке, показывать слабость через слезы было чревато. Всюду были шпионы, всюду доносчики! Вон, у одной из дверей, ведущих в замок, маячили фигуры в алых плащах — помимо Золотых плащей королевской стражи, в замке было полно гвардии Ланнистеров. Королева-мать не доверяла ни стражникам, ни, как казалось, даже Белой Гвардии — лишь людям своего деда. А потому Алые попадались здесь повсеместно, сторожа, охраняя… и шпионя.       И это еще не говоря о пресловутых пташках Вариса, кто бы они ни были. А ведь не только Мастер над шептунами имел сеть шпионов — было бы наивно предполагать подобное. Наивной Санса быть уже переставала.       Кто из этих доносчиков расскажет королеве или Джоффри о том, что «дочь предателя» плакала, думая, что её не видят? Что тогда они ей скажут? Что спросят? Как накажут за ненадлежащую демонстрацию лояльности нынешнему хозяину Железного трона и счастья от нахождения «в гостях»? Девушка не хотела проверять.       Зачем она пришла в сад? Причем сейчас, практически в полдень, когда летняя жара загоняла в прохладные помещения даже самых отъявленных любителей прогулок на свежем воздухе? Наверное, именно поэтому — отсутствие вокруг людей. Стража и слуги, что вынуждены нести свою службу даже в это время суток, не в счет — они хотя бы не станут показывать своего истинного отношения к «гостье», не станут пытаться заговорить и вообще подойдут ближе только если им приказать. Ну или если она попытается сделать что-то неправильное.       Что весьма устраивало Сансу. Ей нужно было побыть одной.       Она судорожно вздохнула. «Одной» — имеется ввиду, в присутствии личной служанки Шаи и новоявленной телохранительницы. Но эти двое хотя бы тоже не лезли в душу, стараясь ограничиться своими обязанностями и не отсвечивать. Хотя обе, Санса не сомневалась, тоже докладывали своим хозяевам о каждом её шаге.       В саду оказалось на удивление не жарко. Душно, влажно — этого не отнять. Но не жарко: солнце было закрыто облаками. Что Старк тоже порадовало.       Усевшись в одной из беседок с видом на погромыхивающее море, что виднелось за невысоким каменным заборчиком, отгораживающим сад от обрыва к кромке прибоя, Санса задумчиво уставилась вдаль. Она не хотела никуда идти. Она просто наслаждалась мгновениями неверного покоя, пока её никто не трогал и не донимал. Чудовище Джоффри занимался какими-то своими развлечениями, на время забыв про свою жертву. Его мать заперлась в своих покоях и тоже не интересовалась «дочерью предателя». Как же хорошо…       — Грядет шторм, леди Санса. Возможно, вам стоит вернуться в замок, — внезапно раздался рядом с ней жутковатый холодный голос, заставивший девушку вздрогнуть и обернуться.       Рядом с беседкой стоял этот жутковатый пират Дагон Пайк, что и порекомендовал Джоффри приставить к Сансе телохранителя. Стоял и смотрел на неё своими пробирающими до печенок янтарно-желтыми глазами!       Тут же подскочив со скамейки, Санса склонилась в книксене: что-что, а рассыпаться в лживой вежливости жизнь её научила. Тем более — перед тем, кто, как ей казалось, был угоден нынешним королю и Деснице.       В ответ на её вежливый лепет Пайк лишь слегка улыбнулся. Впрочем, это Старк могло показаться.       — Погода удивительная, — вдруг произнес он, без каких-либо церемоний усаживаясь на соседнюю с Сансой лавку. Сглотнув и не найдя повода просто уйти, она вынуждена была, в свою очередь, сесть обратно на свое место. — Море волнуется. Оно чувствует, что что-то должно произойти!       — Море? — немного удивилась девушка. В смятенных чувствах, она никак не могла уловить, о чем ей хочет сказать собеседник.       — Море, — кивнул в ответ железнорожденный. — Оно все видит, все чувствует. Может показать, что было. И намекнуть на то, что должно произойти. В такую погоду — особенно!       Санса сглотнула и невольно перевела взгляд за огораживающий бортик — на то самое море.       Шторма еще не было. Ну, на неопытный взгляд Старк. Хотя волны по взбаламученной серой поверхности океана ходили довольно высокие, разбиваясь об окружающие столичную бухту скалы и волнорезы россыпью брызг, ветерок дул довольно спокойный. Здесь, в саду, по крайней мере.       В какой-то момент Сансе показалось, что она видит в волнах странного всадника: хохочущую девушку верхом на дельфине… Но, тряхнув головой, она отогнала наваждение. Привидится же!       — И Море говорит с вами? — несколько неожиданно даже для себя самой спросила она соседа по беседке. Пайк в ответ снова улыбнулся уголками губ. Улыбкой, что практически не задела его заставших глаз.       — Оно говорит со всеми, — пожал он плечами. — Но далеко не все готовы услышать голоса его Богов.       — Я… Я не знала, что на Железных Островах есть еще какие-то Боги кроме Утонувшего, — постаралась поддержать разговор Санса. Хотя, опять же неожиданно для себя, слегка заинтересовалась.       До сего момента в душе девушки царила странная апатия и опустошенность. Раньше ей в моменты смятения или грусти помогало посещение скромной септы Винтерфелла: красиво прописанные лики Семерых, витражи, свет свечей и запах ладана наводил на спокойные и благочестивые мысли, изгоняя тревогу и страх. Здесь, в Королевской гавани, она тоже по привычке пришла в замковую септу за утешением — через несколько дней после гибели отца и тех, кто всю её сознательную жизнь сопровождал Сансу. Но утешения не пришло.       Возможно, это было вызвано ощущением, что каждый камень ставшего тюрьмой замка стал её врагом, наблюдая злым взглядом и оценивая каждый шаг. Страх, неверие в происходящее, крушение всех надежд — в том числе и пошатнувшаяся вера в справедливость Высших сил — не давали отдаться молитвам, как это бывало раньше. Лики Богов смотрели презрительно, стены куда более обширной чем в Винтерфелле септы давили со всех сторон, а дым благовоний будто душил. Да и надменный придворный септон смотрел на неё каждый раз так, будто она пришла не молиться в Дом Семерых, а пыталась что-то украсть. Так что очень скоро она перестала туда ходить.       Не давала утешения и богороща замка. Может, потому что она была слишком мала и в ней не было полноценного чардрева. А может потому, что Санса никогда не считала Богов отца своими, подсознательно относясь к вере северян как истинная наследница крови андалов — то есть как к дикарскому поклонению пенькам.       А потому мятущаяся душа девушки, что подсознательно искала утешения и опоры, сама откликнулась на разговоры о новых Богах. Богах, что не только готовы выслушать смертных, но и ответить.       Невольно взгляд Сансы проводил летящую высоко в небе чайку, одну из многих, что носились над Королевской гаванью с пронзительными воплями, будто вторя крепчающему ветру. Мелькнула мысль, что она бы то же хотела воспарить, как эта чайка — и улететь далеко-далеко! На Север, к маме, к братьям, подальше от проклятого Красного Замка и его проклятых обитателей.       Мечты…       — Утонувший ждет нас всех в своем городе глубоко под водой, — чуть прикрыв глаза, заговорил тем временем Дагон Пайк, заставив девушку снова обратить на него внимание. — Он — древнее всего, что есть в нашем мире. Он — воплощенное Море! Он сотворил прочих подводных Богов, что в свою очередь породили нас, — на этой фразе губы железнорожденного снова тронула легка улыбка, но кого «нас» он уточнять не стал. — Дети Отца Дагона и Матери Гидры владели океанами, вольно танцуя меж его волнами и воспевая мир, сотворенный Великими Древними. Но потом из глубин морских поднялись острова и континенты — дно океана стало сушей. И часть из подводного народа ушла жить туда, став зваться людьми.       Санса слушала, не смея прервать размеренный рассказ, что выводил Пайк напевным голосом. Образы, что он описывал, невольно завораживали и заставляли трепетать.       Она будто почувствовала, как вокруг внезапно простирается огромное пространство воды: куда хочешь, туда и плыви! Свобода, безграничная свобода — как у той чайки, только гораздо шире. Ведь обитателям Моря, в отличие от глупой птицы, не нужно было возвращаться на опостылевшую сушу, они могли вечно резвиться в ласковых волнах, наслаждаясь волей…       Впрочем, наваждение потихоньку спало, вместе с плавным окончанием рассказа адмирала Пайка:       — …Но я, видимо, утомил вас, — чуть склонил голову он. — В любом случае, мне было очень лестно, что столь утонченная юная леди интересуется Богами моей прекрасной Родины. Позволите вас проводить? — спросил адмирал, протягивая заскорузлую мозолистую ладонь. — Ветер крепчает, — пояснил он на еще немного задумчивый взгляд девушки. — Скоро разразится буря. Не стоит оставаться в это время вне помещения.       Глянув на углубившиеся тени, Санса поняла, что тучи в небе явственно сгустились. И ветер — он действительно стал дуть куда яростней, пригибая макушки садовых деревьев все ниже. Сколько прошло времени, в течение которого она внимала речи железнорожденного капитана, которого до того откровенно опасалась, как и новой своей спутницы из его людей? Час? Два? Она не заметила.       Но к тому времени, как Санса добралась до своих покоев и начала переоблачаться к обеду под щебет Шаи — та была ужасно рада наконец-то вернуться, явно чувствуя себя неуютно в том саду — девушка приняла решение. Когда железнорожденные снова соберутся на свое богослужение, она тоже придет. Найдет возможность, уговорит королеву, вывернется как угодно — но придет!       В конце концов, пока Их Величества не нуждались в её непосредственном присутствии, Сансе разрешалось практически невозбранно ходить по территории Красного Замка. В пределах разумного, само собой.       Это же укладывалось в пределы разумного, так ведь?       А тем временем вой ветра перешел в настоящий рев. Небеса разверзлись, выпуская из себя потоки дождя, метая молнии и оглушительно грохоча.       Юной северянке невольно вспомнились рассказы мейстера Лювина, о вере железнорожденных. О том, что островитяне верят: во время грозы Море поднимается на войну с Небом — Утонувший Бог вел свои рати на битву с коварным Богом Штормов. Но теперь, когда Семеро отвернулись от неё, а Старые Боги не ответили, Сансе действительно невольно чудились во всполохах молний и пелене дождя две титанические фигуры, сошедшиеся в эпической битве.       Море волновалось, предрекая перемены. Море начало свой отсчет…