Дом солнца

      Предположительно 53 год после Открытия, Научно-исследовательская лаборатория №12, SM Enterprise, местоположение не известно.       Стены здесь нестерпимо-белого цвета. В сочетании с яркими флуоресцентными лампами, встроенными в высокие потолки, в глазах слепит как от снега в солнечный день. По крайней мере, Чанёлю нравится так думать: он не видел снег уже года три, не меньше. А еще высокое летнее небо, дождевые облака над морем, сеульские высотки, уличные ларьки с едой, кофейни, машины, поезда… И людей. Сотрудники лаборатории не в счет: в исследователях, одетых в такие же отвратительно-белые халаты, пахнущие лекарствами и хлоркой, в обслуживающем персонале в медицинских масках и серых комбинезонах, в безмолвных секьюрити в бронежилетах и с автоматами наперевес не осталось ни малейшего проблеска человечности.       А сколько лет он не видел нуну, даже вспоминать страшно!       Чанёль морщится, пытаясь перевернуться на другой бок. С узкой и жесткой кушетки тут же безвольно свешиваются слишком длинные ноги парня, а резкая боль в спине возвращает подопытного № 61 из царства грез, который переполнен радужными образами Сольмин, в жестокую реальность белых стен.       «И все же, почему они такого непрактичного цвета? — в который раз думает Чанёль (этот вопрос волнует его с тех пор, как он попал сюда), — Мы же почти каждый день оставляем на них кровавые следы или грязные отпечатки ладоней. Сжигаем, крушим, бьемся о них головой в полном отчаянии, в конце-то концов. А они каждый раз все такие же пронзительно-белые, как будто ненастоящие — лишь декорации из фильма про сумасшедших ученых, ставящих опыты на людях. Ну же, давайте, крикните кто-нибудь «снято!», и мы наконец-то разойдемся по домам после утомительного рабочего дня!»       — Эй, лопоухий! Хватит пялиться в одну точку, выглядишь жутко! — окрик Сон Сынван заставляет парня вздрогнуть, а ведь он только-только нашел идеальное положение, чтобы спина не напоминала о себе.       «Бешеная сука!»       — Не трогай его, он о своей нуне думает, — подает голос Бён Бэкхён с койки у противоположной стены. На самом деле, «противоположная стена» — громко сказано. Камера, которую они с Бэком делят уже пару лет, размером три на два метра, так что, если Чанёлю захочется, он легко дотянется рукой до кровати друга.       — Дай ему время помечтать, — устало продолжает тот, зевая во весь рот.       — Ха, ну и в жопу его. Сбрендит как Кёнсу, не моя вина! — фыркает Сынван.       Она делит свою клетушку с Кан Сыльги, некогда любимой игрушкой доктора Айрин. В прошлом месяце главная местная садистка переключилась на О Сехуна, но Сыльги до сих пор не отошла: почти не ест и не говорит, только смотрит на всех расфокусированным взглядом и улыбается так, что даже у Чанёля, который в лаборатории почти дольше всех, волосы дыбом встают. Нетрудно представить, как страшно Сынван быть с ней в одной камере, вот она и психует постоянно. Вечная ругань с соседями через коридор дает ей жалкое подобие чувства безопасности — она не один на один с этой новой пугающей Кан Сыльги.       — Ты так за меня переживаешь, Вэнди? — Чанёль решает вступить в разговор, все равно яркий свет и боль, разливающаяся волнами по позвоночнику, не дают провалиться в спасительное забытье сна.       Как и ожидалось, Сынван тут же взрывается, услышав ненавистное прозвище:       — Не зови меня так, уебок! У меня есть имя!       — Мне оно не нравится, — по инерции дразнит девушку Пак.       Вообще, он решил звать ее Вэнди, потому что слишком уж ее настоящее имя напоминало о том хулигане из приюта, Сынхване, а о жизни в «Солнечном береге» Чанёль хотел помнить только хорошее. Только Хан Сольмин.       — А мне нравится, — верещит Сон громче, чем следовало бы. Еще немного и придет охрана, — Это мое имя. Сынван! Не Вэнди, не бешенная сука, не Подопытная № 27. Сынван! Сынван! Сынван!       — Хорошо, угомонись! — резко затыкает ее Бэкхён, садясь на своем подобие кровати, — А то сейчас…       Поздно. В коридоре слышится ритмичный и уверенный цокот каблуков. Доктор Бэ Джухён. Айрин, чтоб ей гореть в гиене огненной до скончания веков. А вслед за ней…       — Что за шум? — нежный, бархатистый голос с легким придыханием. Доктор Ли Тэмин ступает бесшумно и грациозно, словно танцор. Его движения всегда плавные и точные, речь спокойная и мягкая, полные губы изогнуты в легкой полуулыбке, а глаза смеются. Ну просто ангел во плоти. Так Чанёль и подумал, впервые столкнувшись с ним в шумном прокуренном баре, где подрабатывал музыкантом во время учебы на первом курсе университета.       — Сехунни, малыш, соскучился? — доктор Айрин пролетает мимо камеры Чанёля и Бэкхёна, устремляясь в конец коридора к своему нынешнему любимцу. Пак буквально физически чувствует, как его вновь начинает снедать чувство полного бессилия и бесполезной вины. Он прекрасно знает, что Сехуна уже не спасти: через пару месяцев его ждет участь Сыльги. А потом Бэ Джухён снова выйдет на охоту, и Чанёль будет молиться Иисусу Христу, Будде и Аллаху, чтобы ее следующей жертвой не стал он сам или Бэкхён.       — Доктор Бэ, я же предупреждал Вас: не зовите подопытных по именам, они больше не люди.       А это уже доктор Пак Чонсу — Итык-сонбэ, как его зовет Ли Тэмин. Самое болтливое существо в этой лаборатории. Его рот никогда не затыкается, и на первый взгляд кажется, что он вообще не фильтрует, что говорит. Но на самом деле он тот еще хитрый лис, и повадки у него лисьи. Даже черты лица — острый нос, тонкие губы и миндалевидные глаза — придают ему сходство с кумихо или оборотнем-кицунэ (*1).       — Тот факт, что они не люди, не значит, что я не могу получать удовольствия от работы, — серебряным колокольчиком звучит голос доктора Айрин издалека, и Чанёль чувствует, как напрягается лежащий в метре от него Бэкхён, но молчит. Им бесполезно доказывать, кто тут больший человек. Лучше экономить силы, потому что никто не знает, что их ждет завтра.       — Айгу, почему ее еще не уволили? Ее поведение абсолютно непрофессионально, — сетует Итык.       «О да, оставшиеся в живых десять подопытных Лаборатории №12 с ним абсолютно согласны, — с бессильной злостью думает Чанёль, но у него совсем нет энергии, чтобы огрызнуться вслух. Даже пальцем пошевелить кажется невыполнимой задачей, — Боже, выключите уже свет на ночь и дайте уснуть! Я хочу увидеть нуну хотя бы во сне».       — Потому что ее лично назначила сюда заведующая Квон Боа, а она любимица директора Ли Сумана, так что… — в сто пятый раз с ангельским терпением объясняет Ли Тэмин.       Чанёль отводит взгляд от хромированной решетки, за которой беседуют двое мужчин. Кажется, стоит вскочить, одним резким движением просунуть руку между прутьев, и тогда за долю секунды от бывших мучителей останется лишь горстка пепла. Какое обманчивое ощущение! Чанёль уже пытался — потом два дня провалялся в коматозном состоянии после удара электрического барьера. Будь проклята магия! Если бы не Открытие, перевернувшее мир с ног на голову, все они жили бы обыкновенной жизнью, а не играли роль подопытных свинок в руках безумцев.       — Чертовы бюрократы и их подковерные игры! — театрально вздыхает доктор Пак, — Не дают нормально заниматься своим делом!       Тэмин усмехается себе под нос:       — Да уж точно.       Цокот каблуков слышится вновь. Чанёлю иногда думается, что доктор Айрин специально носит туфли на шпильке, чтобы жертвы слышали ее приближение издалека и дрожали от страха.       — Хватит сплетничать, мальчики. У нас полно работы, скоро будет презентация.       — Пойдем, Итык-сонбэ, — соглашается Тэмин, а затем отдает приказ по устройству внутренней связи, — Господин Чхве, подготовьте подопытных №94, №21 и №12.       Сехун. Чондэ. Кёнсу.       Чанёль с Бэкхёном переглядываются. Кажется, сегодня ночью им удастся выспаться. А о том, что ждет тех троих, лучше не думать. ***       Чанёль знает, Бэкхёна раздирают противоречивые чувства.       С одной стороны, он считает, что никто из них никогда не выберется из лаборатории живым.       Ученые и обслуживающий персонал не скрывают лиц, зовут друг друга по имени и обсуждают свою личную жизнь, ничуть не смущаясь присутствия подопытных. А еще есть презентации: SM Enterprise потихоньку привлекает инвесторов, демонстрируя результаты своих разработок узкому кругу избранных, которых может заинтересовать новый препарат EXO K/M. Одного из таких заинтересованных лиц Чанёль узнал — мэр Пусана и зять генерального прокурора. По крайней мере, тот лысеющий человек в очках со стильной роговой оправой смотрел на Чанёля со всех предвыборных рекламных афиш, расклеенных по городу примерно три года назад. Какой пост он занимает сейчас, неизвестно, но явно высокий, раз его пустили в святая святых компании.       А раз от них не скрывают какую-либо информацию, значит рано или поздно пустят в расход как использованный материал. Подчистят все порочащие доброе имя SM следы, когда их драгоценный препарат, усиливающий или подавляющий магические способности, будет готов, чтобы представить его массам и заработать миллиарды вон.       С другой стороны, Бэкхён не согласен просто взять и послушно умереть. Исчезнуть с лица Земли, будто бы его никогда и не существовало — его главный страх. Как и у Чанёля, у него не было по-настоящему близких людей, когда его обнаружили ищейки SM, поэтому некому было бить тревогу, когда тот бесследно пропал. Вот только у Пака есть Сольмин: где бы она ни была, чем бы она ни занималась, она помнит о нем. И будет помнить всегда, юноша в этом уверен. Может, даже назовет своего сына в его честь, если заведет семью. А вот у Бэкхёна нет никого, кто навеки сохранил бы его в своей памяти. Поэтому, если он здесь умрет, то это все равно, что его никогда и не было.       Только за три с лишним года, что Чанель провел здесь, не выбрался никто.       Примерно пять месяцев назад подопытный №58 Ким Кибом попытался сбежать. Кто-то скажет, что это был смелый поступок несломленного пытками, кто-то скажет, что это был безрассудный порыв отчаявшегося человека. Так или иначе, единственным его достижением стала смерть восьмерых штатных работников лаборатории, одиннадцати охранников и одного из докторов. При этом во время кровавой бойни погибли еще двое — Чхве Минхо, №91, и Ким Джонхён, №27.       В ответ начальство предприняло карательные меры: спустило доктора Айрин с поводка и дало полную свободу действий. Больше никто сбежать не пытался.       — Повторяю, № 61 пройти к центру комнаты и приготовиться к измерению уровня магической энергии.       Голос в динамике под потолком растягивает слова, будто бы его обладателя клонит в сон и он вот-вот зевнет, а значит это доктор Ли Джинки, самый равнодушный, апатичный и ленивый человек из всех сотрудников лаборатории. Его любимое занятие — спать, а единственная активность, которой он придается со всей страстью — поедание жареной курочки. Он как антипод доктора Айрин, подопытные его почти что любят за разгильдяйство и прокрастинацию. Ключевое слово здесь «почти». Потому что Ли Джинки тот самый чертов гений, без которого весь проект рухнул бы в одночасье.       — Повторяю, №61…       Чанёль закрывает глаза и делает шаг к центру комнаты. Подобные эксперименты давно уже стали рутиной, и парень может выполнять команды исследователей на автопилоте, мысленно пребывая далеко отсюда. Сила воображения и сила музыки — вот что помогает ему не сдаться. Откусить себе язык, как это сделала бедняжка Ким Йери, можно всегда. Это был ее выбор — умереть в семнадцать, а Чанёль собирается держаться до конца. Даже если он будет таким, как предсказывает Бэкхён.       Юноша крепче жмурится, и начинает мурлыкать себе под нос слова баллады, которую он написал незадолго до судьбоносной встречи с Ли Тэмином:       — В тот день на далеком небосклоне сияла звезда, озаряя наш путь, когда я шептал тебе на ухо драгоценные слова любви. Baby, good night (*2)…       Они отняли у него гитару — разбили в дребезги, когда Чанёль попытался оказать сопротивление в своей маленькой съемной квартирке на окраине Сеула. Но голос он сберег. Доктор Айрин считает, что он не кричит, потому что слишком смел, упрям и норовист, а ей подавай мольбы о пощаде и плач во все горло. Но на самом деле Чанёль всегда молча терпел только потому, что боялся сорвать голос. В глубине души ему хотелось верить, что однажды он окажется на воле и сможет снова выступать перед публикой, путь даже перед ничего не смыслящими в музыке завсегдатаями прокуренных баров. Это уже будет величайшим счастьем на свете.       Вспышка, слепящая даже через сомкнутые веки, волна тепла по телу, и вот у ученых на мониторе компьютеров полный список характеристик состояния магического фона и уровня энергии подопытного №61 до приема EXO K/M.       — Великолепно, все показатели в норме! Образец готов к демонстрации! — радостно восклицает доктор Бэ Джухён (Чанёлю так и видится, как та с садистской улыбочкой на фарфоровом личике хлопает в ладоши), но дальнейшего разговора не слышно: кто-то более осмотрительный, Ли Тэмин или скорее Итык, выключает громкую связь.       Пак сжимает руки в кулаки и прикусывает щеку изнутри, сдерживая вновь пробудившуюся ярость. Во рту чувствуется солоноватый привкус крови.       «Спокойно, Чанёль. Спокойно. Нельзя злиться, надо держать себя в руках, — мысленно настраивает себя парень, — С почти стопроцентной вероятностью против тебя сегодня поставят Ли Тэёна, и если ты поддашься эмоциям, ты труп. Этого психа можно победить только хладнокровием. Соберись, Пак Чанёль. Давай, как тебя учила Сольмин-нуна».       Глубокий вдох, медленный выдох. Чанёль представляет, что он на берегу моря. Волны ритмично бьются о скалы, солнце медленно клонится к горизонту. Нуна играет на гитаре, и ветер развевает пряди темных волос, обрамляющие ее бледное лицо. Доктор Айрин отличается образцовой азиатской красотой — этакая фарфоровая принцесса, если не знать, какое чудовище сидит внутри. Но кожа Хан Сольмин еще белее и словно сияет изнутри, а волосы длинные, прямые и тяжелые, словно отрез иссиня-черного шелка. Чанёль всегда мечтал запустить в них руку, но так и не набрался храбрости.       — №61, принять препарат, — отдает команду доктор Ли.       Игра на выживание началась. ***       Чанёль ничего не видит. Кровь из разбитой головы хлещет прямо в глаза, не давая разлепить ресницы. Он слышит, как смеется Ли Тэён, чует, как этот психопат сплетает новый жгут, чтобы ударить противника, пока тот полностью дезориентирован.       Он единственный из подопытных, кто с удовольствием причиняет боль другим, но в этом и кроется его слабость — он легко увлекается. Нужно просто перетерпеть и дождаться момента, когда Тэён окончательно слетит с катушек, и тогда уже поджарить его до хрустящей корочки. Еще один плюс в показательном поединке с Тэёном в том, что после никто не испытывает угрызений совести, когда Ли стонет по ночам в своей камере, ожидая, когда быстрая регенерация сделает свое и затянет раны.       Новый удар. Чанёля отбрасывает к стене. Затылок ломит от столкновения с бетонной поверхностью, а в глазах, которые наконец-то удается открыть, все двоится и плывет. В метрах десяти от него три Тэёна крутятся волчком и вздымают руки к верху, где на высоте в три-четыре метра расположена смотровая площадка. В ушах звенит от его смеха. Но раз он впал в свое привычное истерическое состояние, значит у Пака есть достаточно времени, чтобы прийти в себя и собраться с силами.       Еще один вопрос, который всегда интересовал Чанёля: почему стекло на смотровой площадке обычное, а не зеркальное как в комнате для допроса в полицейском участке? Чтобы подопытные видели лица своих мучителей? Чтобы приглашенные гости не чувствовали себя до конца в безопасности, зная, что чудовища внизу за ними наблюдают?       А ведь действительно, обзор что надо, особенно когда в глазах перестает двоиться. Вот Квон Боа, главная тварь, с идеальной стрижкой в идеально выглаженном брючном костюме идеально восседает на своем импровизированном троне (черном кожаном кресле ровно посередине комнаты) и улыбается идеальной улыбкой бывалой поп-дивы. Вот доктор Бэ Джухён, дорогая и горячо любимая всеми без исключения Айрин, стоит за ее спиной и не спускает зачарованного взгляда с Тэёна, чуть ли не облизываясь. Вот доктор Ли Джинки забился в самый дальний угол и тихонько дремлет в кресле.       Вот доктор Пак Чонсу о чем-то мило беседует с представительного вида мужчиной в строгом костюме. Гость вежливо кивает, краем уха слушая соловьиные трели Итыка, и между делом неотрывно следит за происходящим внизу. На его молодом лице не видно ни тени эмоций. Кем же станет этот мужчина в будущем, если его уже сейчас приглашают на секретные встречи в SM Enterprise? Рядом с ним стоит его полная противоположность — высокий, мажорного вида юноша со смуглой кожей и в яркой пёстрой рубашке, больше уместной на пляже, чем в офисе. Даже отсюда видно, как тщательно уложены гелем его волосы, и как снисходительно он усмехается.       Конечно же, ближе всех к стеклу Ли Тэмин. С ангельской улыбкой на губах он смотрит прямо на Пак Чанёля, и от этого взгляда хочется сплюнуть, а лучше принять душ. Глаза — единственное, что нарушает невинный образ доктора Ли. Два черных бездонных колодца, на дне которых прячутся такие демоны, что доктору Айрин придется уступить свое место на пьедестале главной психопатки, если они когда-нибудь вырвутся на свободу. Но в отличие от порывистой Бэ Джухён, не способной отказать себе в удовольствии позабавиться с новой игрушкой, Ли Тэмин прекрасно себя контролирует: лишь смотрит. На Пак Чанёля. Только на Пак Чанёля.       Чанёль сглатывает ком отвращения в горле и собирается уже переключить свое внимание на Тэёна, когда взгляд его цепляется за последнюю фигуру за стеклом. Это женщина. Молодая женщина, стоящая в шаге от доктора Ли. Ее голова повернута к нему, поэтому Чанёль может разглядеть только стильный пучок, сплетенный из каштановых локонов высоко на затылке, острую линию скул и тонкую шею. На женщине белая рубашка, красная юбка-карандаш, туго обтягивающая бедра, и, по всей видимости, туфли на высоких каблуках, потому что ростом она почти не уступает статному Тэмину. В руках она держит черную папку для документов.       «Секретарь, — решает для себя Чанёль, отрываясь от стены и принимая позицию для атаки, пока Тэён все ещё бьется в истерике по центру демонстрационного зала, — Еще одна блядь. Наверное, на побегушках у того мужика в строгом костюме. А может и смуглый тоже ее трахает».       Доктор Ли опускает руку на плечо женщины и склоняется ближе.       «Почти что интим, чтоб его. Меня сейчас вырвет».       Чанёль встряхивает головой, концентрируется и насыщает силой щит. Вообще-то он предпочитает стихийные проявления магии — ревущее безудержное пламя, сжигающее все на своем пути — но жизнь в лаборатории научила его паре-тройке классических трюков по управлению энергией, в которых так хороша нуна.       Он решает обездвижить Тэёна, предварительно хорошенько приложив об пол, а затем сужать вокруг него кольцо огня, пока кто-то из исследователей не даст команду остановиться, опасаясь, что подопытный №88 сгорит заживо.       В тот момент, когда он уже готов нанести первый удар, женщина оборачивается лицом к стеклу.       От шока магия разом покидает сплетенные узоры, все тело Чанёля деревенеет и замедляется, руки становятся слишком тяжелыми, чтобы преодолеть сопротивление воздуха. Он просто стоит на месте и смотрит вверх, надеясь, что ошибся. Что это галлюцинация, иллюзия, обман зрения. Что он просто слишком много о ней думал из года в год, вот и принимает желаемое за действительное.       Чанёль лихорадочно моргает. Снова и снова. Трет окровавленной рукой глаза, но видение не исчезает. Там, за стеклом, среди его мучителей стоит Хан Сольмин. Ошибки быть не может, он узнает ее лицо из тысячи, нет, из десятков тысяч — миллионов — миллиардов лиц! Пускай она больше не угловатый подросток в поношенных джинсах, а роскошная женщина в дизайнерской одежде. Пускай она покрасила волосы, пользуется теперь косметикой и смотрит на него как на незнакомца! Это точно Хан Сольмин! Но…как? Почему? Она нашла его, как и обещала? Даже здесь? Нуна пришла за ним?       «Или она с ними? — внезапная догака поражает Чанёля в самое сердце, — Нуна работает на тех, кто причастен к незаконным экспериментам на людях. Она не искала меня. Она здесь случайно».       Сердце Чанёля ухает вниз.       — Чего застыл как истукан, шестьдесят первый? Боиииишься?       Он не успевает даже перевести взгляд со смотровой площадки на очнувшегося от безумия Тэёна. Последнее, что Пак Чанёль видит перед тем, как мир поглощает тьма, это как доктор Ли Тэмин склоняется еще ближе к его нуне и вновь шепчет ей что-то на ухо, с силой стискивая её плечо.       Примечания автора: 1 — лисы-оборотни из корейского и японского фольклора. 2 — взято из песни EXO — Good night.