Агни решила, что запомнит на всю жизнь бесконечную винтовую лестницу Шоллы. Поначалу ведьма пыталась считать ступени, но ближе к тысяче сбилась, а спуск всё продолжался и продолжался. Серые, словно мокрые, абсолютно безликие стены, выглядящие как под копирку, тянулись и тянулись, сменяясь каждые двадцать ступенек небольшой площадкой с неизменным окном, глядящим вопреки всем правилам архитектуры «вглубь» башни. По логике компания давно была глубоко под землёй, однако в окнах то и дело можно было наблюдать диковинные, порой сюрреалистичные пейзажи.
Агнесса хотела списать это на своё расширенное магией восприятие, однако, во-первых, чувствовала, что, несмотря на отчаянно бьющееся сердце и странное ощущение в голове, её зрение постепенно возвращается в норму, а во-вторых, заметила, что её спутники тоже нет-нет, но бросают в окна обеспокоенные взгляды. Даже Андримад, который долгое время скалился, делая вид, что ему нет никакого дела до пейзажей, остановился возле одного. Там, за окном переливалось закатным солнцем синее море, а вдали виднелись острова.
Сама ведьма сколько ни пыталась вглядываться, ничего знакомого для себя лично так и не увидела. Ни среди заливных лугов, ни высоких гор, ни мрачных вулканов, ни тёмных болот не было ничего, про что она могла сказать: «а я здесь была».
Спустя ещё сотню, а, может, тысячу ступеней Гевент не выдержал. На очередной площадке, тяжело дыша от усталости, он прислонился к стенке и заявил:
— Я больше не могу! Мы идём уже полчаса. Как мы отсюда выбираться потом будем?
К удивлению Агни, Везави, обычно не склонный поощрять чужие слабости, жестом скомандовал привал, а сам, подойдя к окну, в котором виднелся какой-то лес, высунулся в него по пояс и долго что-то там рассматривал, то внизу, то вверху.
— Мы находимся ровно посередине этой проклятой башни, — мрачно сообщил убийца, возвращаясь внутрь.
— Может, мы что-то делаем не так? — спросила Агнесса.
— У тебя есть другие варианты перемещения по лестнице, ведьма? — усмехнулся Везави.
Неожиданно раздался голос Андримада. Говорил он скрипучим голосом и странно растягивал слова:
— Мне здеесь не нравииится. За наами смоотряят. Надоо идтиии.
— Идти мы уже пробовали, Агни права: мы что-то делаем неправильно, — вмешалась Хродгейр.
Фея, хоть ей и не требовалось ходить, да и летала она исключительно рядом с плечом Везави, но всё же выглядела уставшей. Видимо, свечение, которым она подсвечивала остальным путь, отнимало у неё силы.
— Есть путь наверх — оттуда мы пришли. Есть вниз — туда идём. Какие ещё варианты? — огрызнулся Везави. — Тут нет ничего, кроме ступенек и этих дурацких окон.
Агни задумчиво почесала голову и осторожно выглянула наружу. С этого пролёта открывался вид на раскинувшийся вокруг, насколько позволяло зрение, лес. Пожалуй наиболее странный из тех, что видела Агнесса, за исключением миража Хозяйки Леса. Бесконечные, словно одинаковые, слегка колыхающиеся зелёные кроны напоминали странное море, посреди которого кто-то воткнул высоченный шпиль Шоллы.
Вид был хоть сейчас на картину, однако ведьма чувствовала, что здесь что-то не так. Деревья качались, словно на ветру, но она, несмотря на огромную высоту, высунув наружу руку, ничего не почувствовала. Более того, сверху обнаружилось приятное глазу голубое небо без единой тучки и заодно солнца, хотя свет падал, будто стоял полдень.
Словно кто-то взял своё представление о лесе, и, как помнил, нарисовал весь этот пейзаж. Пытаясь подтвердить эту мысль, Агни, сказав, что сейчас вернётся, поднялась на пролёт выше.
Здесь окно открывало вид на высоченные заснеженные горы. И вновь ни ветра, ни холода, ни солнца. Ещё одним этажом выше — заливные луга, и снова полное отсутствие очевидных вещей. Ведьма поняла, что ей напоминает это всё: картины. Пока ты видел все эти пейзажи с лестницы, в «рамке» окна, не подходя ближе, и тем более не высовываясь наружу, всё было в порядке, но стоило слегка сместить угол наблюдения — и вскрывалась фальшь. Но зачем она была нужна?
Агнесса с сомнением посмотрела вниз. По прикидкам до земли было не меньше километра. Ведьма пошарила рукой в своей сумке и извлекла из неё полупустой флакончик из-под духов. С сожалением ведьма вспомнила, что, покидая графа Танета, избавилась от всех опустевших склянок, колбочек и прочего, взятого с собой в путешествие. Сейчас бы ей очень даже пригодился какой-нибудь мусор.
Вздохнув, Агни ещё раз на прощание брызнула на себя духами и бросила флакон. Вопреки ожиданиям, летел он недолго: метр, может, полтора, а затем пропал из виду, и послышался звон, будто на что-то каменное упала, разбившись, небольшая стеклянная бутылочка.
Подавив в себе желание сразу прыгнуть следом, ведьма вернулась к своим спутникам. Те продолжали спорить, что им делать дальше.
К этому времени спорщики разделились на два лагеря: Гевент, Хродгейр и Андримад выступали за возвращение. Везави и Эспе за дальнейший спуск. Прерывая их спор и привлекая к себе внимание, Агни кашлянула:
— Кхм. Там за окном до земли чуть больше метра.
Гевент посмотрел на неё, как на дуру, и заметил:
— Мои глаза подсказывают, что больше.
Везави не был так скептичен и, ещё раз выглянув наружу, проделал тот же фокус, что и Агнесса, только с кинжалом. Подобно флакону тот пролетел метр, исчез и звякнул, столкнувшись с чем-то каменным.
— Каннибал, вперёд, — скомандовал убийца.
— Я туда не поооолезууу! У васс ессть фееея! Она лееетает! — возмутился Андримад.
— Она даёт свет, а ты нет. Так что прыгай или я сделаю это силой. Впрочем, мне пофиг, кто полетит первым: ты или тифлинг.
Злобно шипя, Андримад подошёл к окну, недоверчиво осматриваясь. В следующую секунду Везави без предупреждения хорошенько пнул его, да так, что шаман вылетел в окно.
Как и в предыдущие разы, полёт продолжался недолго. Судя по звуку и потоку брани, каннибал был ближе, чем Агни хотелось бы. В глубине души она желала, чтобы тот и вправду упал с огромной высоты.
— Эй ты, помесь козла с человеком, следом, — скомандовал убийца, всем видом показывая, что с ней он тоже церемониться не будет.
Эспе осторожно подошла к окну, боязливо посмотрела сначала вниз, а затем, покосившись на Везави, который уже терял терпение, не слишком ловко забралась на подоконник и спрыгнула вниз.
Агнесса отправилась следующей, только перед самым прыжком подумав, что ей не очень хочется приземляться на осколки флакона, кинжал или каннибала. К счастью, обошлось, и под ногами оказалась каменная поверхность.
Ведьма оказалась в просторном круглом помещении, стены и пол которого были сложены из некрасивого, тёмно-бурого кирпича. Всюду в одинаковых рамах висели знакомые картины — те самые пейзажи. Из одной такой вслед за Агни «спрыгнул» Везави. Висели они высоковато, но Агнесса, подпрыгнув, дотянулась до одной, убеждаясь в том, что «с этой» стороны они были самыми обычными. Возвращаться компании предстояло иным путём, если он вообще был — никаких дверей или чего-то подобного в помещении не оказалось.
Потолок отсутствовал, стены просто уходили куда-то ввысь на недоступную для взгляда высоту. Примерно по центру, на небольшом, хорошо освещённом, непонятно чем, возвышении располагалось что-то вроде студии художника или скульптора. Оттуда доносились странные звуки — кто-то охал, цокал языком и что-то вполголоса причитал.
Убедившись, что кроме этого здесь нет ничего интересного, Агни, не дожидаясь, пока Везави поможет спуститься Гевенту, решилась посмотреть, что же там такое.
По мере приближения и нарастания странных звуков, к которым добавилось какое-то кряхтение, у ведьмы в голове появилось множество вариантов того, что же там может происходить. Разгадка, как и положено, одновременно разочаровывала и удивляла.
Среди множества незавершённых скульптур и брошенных абы как картин в основном портретного толка, нашёлся небольшой пустой пятачок, по центру которого на небольшом деревянном табурете сидел дряхлого вида старик, прикованный к полу цепью. Он периодически принимался разминать затёкшие суставы, попутно кашляя.
На Агнессу он словно и не обратил никакого внимания, хотя она стояла прямо перед ним. Причина такого пренебрежения заключалась в слепых глазах старика, а, судя по его поведению, он вдобавок был ещё и глухим.
— Вот, нашёл, наконец. Серая краска, цвета пасмурного неба накануне заката, — раздался звонкий неприятный голос, а следом появился и его владелец. — О! Гости!
Агни рефлекторно отшатнулась от незнакомца. Весь его внешний вид прямо кричал, что у него не всё порядке с головой. Как фигурально, так и буквально: слишком маленький нос, глаза разных размеров, расположенные асимметрично, и без зрачков, кривой беззубый рот. Остальное тело было не лучше: кривое, неровное, местами несуразное. Его всего словно вылепили из глины, по памяти, вслепую.
Под стать своему автору были и картины вокруг — все они так или иначе изображали старика, но были, как говорится, «мимо». Словно тот, кто их рисовал, абсолютно не понимал, что он делает и зачем. Зато старания в портреты вкладывались явно с чрезмерным запасом.
Странное создание тем временем уже вовсю осматривало Агни, словно примериваясь к чему-то.
— Наконец-то они кого-то прислали, а то этой модели уже почти сотня лет! Чего ж так поздно?!
— Э-э-э, а вы кто? — растерялась ведьма.
— Творец, художник, мыслитель! Ох, дорогой ты мой гость, как же мы теперь заживём! — незнакомец задумчиво посмотрел на старика, поцокал языком, а затем щёлкнул пальцами. — К слову, о гостях, тут кое-кто подзадержался…
Агни аж ёкнула, когда увидела, как несчастный дедулька, хрипя, повалился на бок и, промучавшись несколько секунд в агонии, затих. Её интуиция била во все колокола, требуя убраться отсюда куда подальше и немедленно.
Ведьма сделала неосторожный шаг назад и зацепила плечом одну из картин, из-за чего на пол, словно домино, повалился целый ряд. Впрочем, незнакомец отреагировал на это полным безразличием, всё его внимание по-прежнему занимала Агнесса.
— Начнём с портрета в анфас… или в профиль? А, может, в полный рост… или же приступить сразу к лепке…
Его размышления прервал явившийся на шум Везави, который хмуро осмотрел странное создание, заметил тело старика и без лишних слов потянулся к пистолету. Спустя мгновение грянул выстрел.
Пуля пробила незнакомца насквозь в районе груди, где, по идее, находилось сердце, оставив такое отверстие, словно это вправду была глина. Сам он на ранение посмотрел со смесью смущения и удивления, а затем заметил, качая пальцем:
— Ну вот, сбили с мысли. Больше так не делайте.
Агни заворожённо смотрела в дырку на теле незнакомца. Там не было ничего, только глина. Никаких тебе органов, крови или мяса.
— Кто ты такой и что здесь происходит? — разочарованно убирая пистолет, спросил Везави.
— Вам не кажется, что стоило сначала это спросить и лишь затем стрелять?! — возмутилась ведьма.
— Мой вариант значительно экономит время. Чаще всего.
Творец тем временем весьма ловко залатал в себе пробоину, использовав для этого кусок бедра, и принялся восторженно осматривать Везави.
— Прекрати это, — хмурясь, сказал убийца.
— Ах, как же тут прекратить! В один день сразу две модели! Разве это не чудо, после стольких лет запустения?
Как назло именно в этот момент появились и остальные вошедшие в Шоллу, отчего у странного создания случилось что-то вроде эмоционального оргазма. Он выглядел как мальчик, которому родители сообщили, что игрушку в магазине выбирать не нужно — они все теперь его.
— О-о-О-о-О! — только и смог простонать незнакомец.
Пользуясь моментом, Агнесса принялась вертеть головой, пытаясь всё же понять, что тут происходит — сам Творец явно не собирался объяснять. Увы, ничего кроме бесчисленных картин и статуй тут не было.
— Нравится? — появившись из ниоткуда прямо перед ней, странно улыбаясь при этом, поинтересовался незнакомец.
Агни, вздохнув, решила, что художника оскорбить она ещё успеет, поэтому соврала:
— Очень интересно, сразу видно — неподдельный талант!
— О, спасибо! Знаете, за столько лет одиночества так приятно услышать доброе слово.
— Давно вы одиноки? — косясь на подошедших спутников, спросила ведьма.
Создание растерялось, но всё же ответило:
— Наверное, сложно, знаете ли, уследить за временем. А с тех пор, как Она ушла… его, вероятно, много утекло.
Агнессе хотелось застонать, но она кое-как сдержалась. Интересно, есть в этом мире хоть что-то, не связанное с её бабушкой? Впрочем, крохотная надежда, что некая «она» — это совсем не она, ещё оставалась.
— Вы про Изельду, да? — не особенно рассчитывая на отрицательный ответ и заодно готовясь к тому, что сейчас начнётся кавардак, спросила Агни.
Как и ожидалось, создание отреагировало на это имя странно. Незнакомец затих на пару мгновений, его контуры слегка поплыли, словно он плавился, а комната ощутимо вздрогнула, будто её что-то ударило снизу.
— Да, я про неё говорю, — меланхолично сказал Творец, а затем пришёл в странный, очень нездоровый восторг. — С вашей помощью, вот увидите, она вернётся ко мне! Нужно только закончить, буквально последние штрихи…
Он бросился к ближайшему холсту и, невзирая на то, что там уже был какой-то набросок, принялся размашисто рисовать поверх. Агни, зайдя ему за спину, убедилась, что рисует он ничто иное как худший её портрет из возможных.
— Что именно вы хотите закончить? Картину?
— Ой, бросьте! — не отвлекаясь от своего занятия, отмахнулся незнакомец. — Это так, наброски, эскизы. Моя настоящая цель куда глобальнее!
Он указал рукой вбок, мол, идите, сами посмотрите.
Ведьма могла поклясться, что раньше на этом месте не было ничего, кроме кучи однообразно-отвратительных картин. Однако теперь там стоял небольшой письменный стол с одинокой картиной в рамке, стул, а рядом грубая металлическая решётка, как от канализации.
Пока остальные что-то в ней разглядывали, ведьма решила рассмотреть стол. Очень её заинтересовала картина, и не зря. В отличие от прочих эта была выполнена не просто хорошо, скорее, тут на язык просилось слово «шедевр», настолько искусно автор сумел отразить своей кистью всех на ней.
На картине, которую ведьма взяла в руки, была изображена молодая, черноволосая девушка с красивыми, глубокими золотыми глазами, в окружении четырёх смутно знакомых, очень странных созданий.
Узнать Творца было несложно: если откинуть всевозможные уродства, похоже, появившееся у него позже, он оказался вполне узнаваем. Проблем не возникло и со вторым созданием: красивой статной девушкой, над которой неизвестный художник постарался особенно тщательно, стараясь передать то, что она полупрозрачная. Внешне Хозяйка Леса, конечно, сильно отличалась от того обезумевшего от горя духа, что встретила Агни недавно, но определённое сходство имелось. Ещё один, или вернее одна, была словно соткана из пламени, и даже на неподвижной картине казалось, что она куда-то опаздывает. Последний же… его загадочный вид без точных очертаний или характерных черт говорил сам за себя. Надо полагать, это был тот самый голос, любивший загадки. «Етевр» или как он там себя называл.
Итак, их было четверо, и каждый, очевидно, олицетворял некую стихию. Земля, вода, огонь и, как Агни подозревала из этого ряда, воздух. В алхимии ведьма разбиралась так себе, но, кажется, там ещё был эфир, и к той, что на картине исполняла его роль, у Агнессы накопилось много вопросов.
— Эй, ведьма, подойди, — окликнул её Везави.
Он, как и все остальные, стоял возле решётки и смотрел вниз. Судя по выражению лиц присутствующих, увиденное им не очень нравилось. Агни, рефлекторно взявшая картину с собой, подошла ближе и поняла почему.
Под решёткой было что-то вроде сот. Бесконечным серпантином они тянулись вниз, насколько позволяли увидеть глаза. Во всех находились создания, описать которые иначе как «некачественные копии» было сложно. В своём несовершенстве они очень напоминали своего создателя: такие же кривые, косые и убогие, вызывающие в основном отвращение.
— Впечатляет, да? — переполняемый сонмом эмоций, спросил у них Творец.
— Что это за ужасы? — с нескрываемым отвращением спросила Хродгейр.
— Ну зачем же так. Это не ужасы! Это люди! — возмутился незнакомец. — Не правда ли получилось великолепно?
— Запоминается, — согласилась Агнесса, разглядывая «людей».
Ничего общего, кроме количества конечностей между собой и ближайшим из созданий, она не могла найти при всём желании.
— Но зачем? — поинтересовалась она у Творца. — Людей уже, кхм, достаточно.
Этот вопрос его очень удивил, словно он только сейчас об этом впервые задумался. Подумав немного, странный незнакомец ответил:
— Мои творения лучше! Люди мерзкие: всё это мясо, кровь, кости, бу-э-э-э, мои же будут идеальны!
Агнесса собиралась было возразить, но, обменявшись взглядами с остальными, передумала. Похоже, это лишено всякого смысла.
— Эй, козлобаба, что нам тут нужно? — не спуская глаз с Творца, поинтересовался Везави.
Эспе растерялась, оглядываясь. Их посылали сюда за неким артефактом, однако ничего ценного в округе определённо не было. Не тащить же наружу бесчисленные, отвратительного качества картины или другие творения незнакомца. Неожиданно взгляд тифлинга остановился на рамке в руках Агни.
— Э-это, — дрожащим голосом, указывая пальцем, сообщила тифлинг.
Все с удивлением посмотрели сначала на картину, а затем на Агнессу. Та тоже повнимательнее изучила предмет у себя в руках, но так и не сумела определить, что же в этой рамке или рисунке такого магического. Изображение ведь даже «живым» не было!
— И нафиг этому лощёному жирдяю картина? — не понял Везави. — Их у него полная ж… дворец.
— Кому это там нужна моя картина? — возмутился Творец. — Не отдам!
Без предупреждения он выхватил из рук Агнессы рамку и прижал к себе, словно ничего более дорогого для него не существовало на белом свете.
— Если твой господин получит эту хрень, то впустит нас в город? — уточнил убийца у тифлинга.
— Я-я не знаю, н-но это именно то, что ему надо.
Везави пожал плечами, показывая, что ему-то всё равно. Агни, чья интуиция громко трубила о том, что не стоит враждовать с этим существом, хотела вмешаться, но не успела. Конфликт инициировал Андримад, бросившись на Творца со спины. Прыгнув тому на плечи, каннибал схватил его голову и с силой рванул на себя.
Агни стало тошно от увиденного. Даже сам Андримад, похоже, не рассчитывал, что попросту оторвёт голову у этого существа, причем со значительной частью шеи. Тело Творца с неприятным шлепком упало навзничь, дёрнулось и затихло, мгновенно потеряв всякую форму.
Удивлённо озираясь, Везави подошёл и носком сапога ткнул лежащую кучу глины. Никакой реакции не последовало. Тогда убийца нагнулся, желая забрать картину. В тот момент, когда его рука коснулась рамки, и началось самое интересное.
Сначала раздался возмущённый вопль, преисполненный гнева:
— Это моё!!!
В следующую секунду голова Творца, по-прежнему находившаяся в руках Андримада, выстрелила в него парой острых отростков-шипов, попав точно в глаза.
— А-а-а-а! — завопил от боли каннибал, пытаясь рефлекторно отбросить голову.
Однако та словно прилипла к его рукам, а затем, отрастив что-то вроде десятка щупалец, и вовсе бросилась на Андримада. Всё произошло едва ли не мгновенно, даже Везави не успел среагировать. Секунда, и вот уже щупальца обвивают голову каннибала, проникая ему в глаза, уши, ноздри и дальше, превращая и без того не слишком приятного наружностью человека в монстра. Причём в того самого, которого Агнесса видела своим расширенным зрением перед входом в башню: с длинными жилистыми руками, отвисшей челюстью и пустым взглядом. Существо непрерывно росло, как бы «распухая».
— Вы все, умг, умрёте, — утробным голосом пробулькало получившееся создание. — А я вас съем, умг! — своим прежним голосом оно добавило, — а затем нарисую!
Последнее звучало действительно жутко.
Над самым ухом Агни грянул выстрел, затем послышался ехидный вопрос:
— Надеюсь, в этот раз ты не станешь спорить, что стрелять лучше сразу, а, ведьма?
Пуля, угодившая прямиком в голову, опрокинула Андримада на пол, но, не взирая на кровоточащую дырку прямо по центру лба, он мгновенно вскочил, бросившись в контратаку в сторону ведьмы. Агни лишь чудом удалось от неё уйти, и только благодаря тому, что Везави с силой швырнул её в сторону.
— Ведьма, Гевент, схватите тифлинга и прочь отсюда! — скомандовал убийца, доставая меч.
Без промедления Агни вскочила на ноги, схватила зазевавшегося первосвященника за руку и потащила его прочь, вертя головой. Она искала Эспе, но никак не могла её найти.
Возможно это бы и не получилось, если бы на глаза Агнессе не попался кусочек хвоста, торчавший из-под стола Творца.
— Где здесь выход? — заглядывая под стол и боязливо косясь в ту сторону, где скрытая за кучей хлама шла битва, спросила Агни.
Проблема была ещё и в том, что помещение, в котором они находились, не имело никаких дверей, окон или иных способов его покинуть. Только ровные гладкие стены из кирпича и бесконечные картины.
Эспе, свернувшаяся от страха в позу зародыша, мелко задрожала и едва слышно прошептала:
— Та р-рамка — э-это выход отсюда!
— Что? Как это?!
— Я-я-я не знаю… — кажется, Эспе готова была разрыдаться.
Агни хотела её как-то успокоить, привести в чувство, для чего протянула руку, намереваясь положить её на плечо тифлинга. Это привело к самым неожиданным последствиям: Эспе встрепенулась, отшатнулась и с паническим страхом в голосе заверещала:
— Нет! Нет! НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!!!
Её голос неожиданно исказился, стал низким и грубым, глаза засветились, но не успела Агнесса даже осмыслить это, как ей словно заехали здоровенным бревном поперёк живота, отбросив на пару метров в сторону. Пытаясь подняться и щурясь, она успела заметить вихрь магии, кружащийся на том месте, где секундой ранее пряталась тифлинг, и вспышку, последовавшую за тем, когда та сбежала.
Гевенту, хоть тот стоял подальше, тоже досталось — он сидел на полу, прижимая руку ко лбу, с которого струйкой бежала кровь. К счастью, обошлось: как показал беглый осмотр, проведённый Агни, первосвященник просто очень сильно поцарапался. Больно, но не смертельно.
Позади, напоминая, что вообще-то идёт бой, что-то громыхнуло. Во все стороны полетели мольберты, обрывки картин и осколки статуй. Следом оттуда вылетел кем-то со всей силы брошенный Везави, который, сгруппировавшись в воздухе, сумел закончить свой полёт каким-никаким, но приземлением.
Страшно ревя и сметая всё на своём пути, показался, неторопливо шагая, Андримад. К этому моменту он вырос в несколько раз, превратившись в груду перекачанных мышц, его неестественно маленькая для таких пропорций тела голова болталась, как у болванчика, по-видимости, став монстру ненужной. Из бока чудовища торчал обломок меча Везави, имелись и другие ранения, хотя монстр не обращал на них ни малейшего внимания, даже кровью истекать не соизволил. Вокруг чудовища кружила Хродгейр, но в отличие от схватки с драконом в этот раз все её потуги были абсолютно бесплодны.
— Где козлобаба? — рыкнул Везави на растерянную Агни, не сумев найти Эспе самостоятельно.
— Сбежала, наверное, — неуверенно ответила ведьма.
— И как нам теперь отсюда выбраться? — швыряя в чудище бомбу, спросил убийца.
Громыхнуло. Монстр оступился на пару шагов, взревел, нарастил ещё больше мышц и продолжил свою неумолимую поступь в сторону компании. На следующую бомбу он уже не обратил ни малейшего внимания. Благо, его вниманием наконец удалось завладеть Хродгейр, из-за чего монстр фактически остановился.
— Она сказала, что картина вроде как выход, — вспомнила Агни. — Где она, кстати?
Везави вместо ответа дёрнул головой в сторону монстра. Обменявшись с Агнессой взглядами, он хрустнул шеей, разминая мышцы, и сообщил:
— У тебя будет минуты полторы.
Агни кивнула и отошла в сторону, приготовившись бежать, как только монстр отвлечётся. Ей нужно было на ходу понять, что сделать с картиной, чтобы та выпустила их отсюда.
Везави тем временем успел оттащить Гевента как можно дальше и вернуться. Он извлёк свою флягу и одним глотком опустошил её, зычно рыгнув после этого. По его телу прошла волна, вены вздулись, а движения стали очень резкими. Вооружившись кинжалами, убийца приготовился к атаке.
Он и Агнесса сорвались с мест одновременно, только Везави побежал прямиком на чудище, вспрыгнув на того, словно альпинист на скалу, держась исключительно на кинжалах, а ведьма мимо, по пути увернувшись от не слишком расторопного взмаха лапищей.
Глаза Агни судорожно бегали по полу в поисках картины. Проблема заключалась в том, что из-за учинённого разгрома тут валялись целые груды мусора: обрывки картин, щепки от мольбертов, обломки статуй. Найти не самую большую рамку среди этого всего, просто ходя туда-сюда, было нереально, да и время поджимало.
Ведьма задумалась. Ей уже несколько раз за сегодня говорили, что эта картина не так проста, как кажется внешне. Агни, может, и не магическая ищейка, но такие вещи должна была чувствовать. Вздохнув и, вопреки всем соображениям безопасности, закрыв глаза, она постаралась успокоиться, отстраниться от битвы за спиной: криков Везави, рёва чудища и визга Хродейгр.
Не сразу, но у Агнессы это получилось, и в тот же момент она почувствовала НЕЧТО. Что-то вроде шелеста ветра вперемешку со смехом где-то неподалёку. Идти с закрытыми глазами, когда на полу валялась целая груда мусора, а позади шёл бой, и оставаться при этом сосредоточенной и отстранённой, оказалось не так уж и просто. Несколько раз Агни сбивалась, спотыкалась или приоткрывала глаза и приходилось останавливаться и раз за разом проделывать всё заново.
Наконец, спустя невероятную долгую минуту спотыканий и блужданий, она поняла, что стоит именно там, где нужно. Открыв глаза, Агнесса обнаружила прямо возле своих ног искомую картину. Чудом или, вероятнее, из-за магии, но она никак не пострадала, кроме того, что оказалась покрыта слоем мгновенно прилипшей пыли.
— Ну и как нам отсюда выбраться? — спросила сама у себя Агни, поднимая картину и не особо рассчитывая на ответ.
— Что там у тебя?! — нетерпеливо рявкнул Везави, внезапно оказавшийся очень близко.
Убийца выглядел неважно: ему явно крепко досталось, впрочем вряд ли кто-то другой в такой ситуации вообще выжил бы. Рядом хромал Гевент, на плече которого, чем-то обрабатывая рану на голове первосвященника, сидела Хродгейр.
Монстр, увеличившийся за минуту более чем в три раза, медленно, но неумолимо приближался. Теперь он больше напоминал кучу хаотично переплетённых между собой мышц, нежели что-то хотя бы отдалённо похожее на человека. Непонятно было, как эта тварь вообще способна передвигаться, но, тем не менее, это, хоть и крайне медленно, но происходило. Учитывая, что она только прибавляла в размерах, оставалось вопросом времени, когда в помещении попросту закончится свободное пространство.
— Я не знаю! — воскликнула в отчаянии ведьма, вертя картину, ища и не находя на ней хоть какую-то подсказку.
— Рамка, — слабо сказал Гевент.
— Что рамка?
— Тифлинг говорила не про картину, а только про рамку, — с трудом проговорил первосвященник, который, кажется, собирался вот-вот потерять сознание.
Агни ещё раз осмотрела картину с двух сторон, особое внимание уделив рамке, но ничего не нашла. Тогда за дело взялся Везави, но и он только озадаченно пожал плечами. Гора плоти тем временем приближалась всё ближе, времени на какие-то на действия у них оставалось не больше минуты.
Неожиданно Изельда с картины ожила и помахала рукой, привлекая внимание Агнессы.
— Быть ведьмой — значит уметь мыслить шире, выходить за рамки, — раздался у неё в голове голос бабушки.
— Но…
— Ведьма, если у тебя есть идея — самое время, — поторопил её Везави, отчаянно, но безуспешно пытавшийся остановить прижимающего их к стене монстра.
— Эм, а, у… — растерялась Агни, а затем, действуя исключительно по наитию, коленом разломала рамку, удерживающую картину, на две части.
Шолла вздрогнула как от сильного удара, но ведьму интересовало другое: между двумя половинками рамки образовалось что-то вроде непрозрачной, очень густой маслянистой плёнки. Коснувшись её, Агни поняла, что пальцы куда-то провалились.
«Портал», — сообразила ведьма.
Действуя куда более уверенно, она развела обломки рамки в разные стороны. Площадь «плёнки» так же растянулась, теперь в неё можно было при некотором желании даже пролезть.
Неожиданно Агни толкнули — это Гевент, не глядя, сделал неосторожный шаг назад, отступая от монстра. Ведьма непроизвольно выронила обломки, причём прямо под ноги первосвященнику.
— А? А-а-а-а!!! — только и успел он испуганно вскрикнуть, падая в портал.
Заметив происходящее, туда нырнула Хродгейр, но только затем, чтобы вновь появиться из него и, махая крохотной ручкой, крикнуть:
— Быстрее сюда!
Везави, оглянувшись и оценивая обстановку, сделал жест Агни, мол, «дамы вперёд». Ведьма, зажмурившись, сделала шаг. Проход через портал больно ударил по вестибулярному аппарату и дезориентировал: шагала-то она «в пол», а появилась из стены. Благо на ногах всё же удалось устоять, даже несмотря на непроизвольно толкнувшего её Везави.
Оказались они на той самой лестнице, судя по всему, недалеко от входа. Пока ведьма успокаивала свою голову, убеждая ту, что всё в порядке и надо прекращать кружиться, Везави обеспокоенно подошёл ко всё ещё работающему порталу и сообщил:
— Эта тварь может через него пролезть.
Убийца попытался рукой сдвинуть одну из половинок рамки, но у него ничего не вышло.
— И как это теперь закрыть?
С той стороны уже слышался рёв монстра. К этому времени он должен был заполнить собой практически всё помещение и, похоже, не собирался на этом останавливаться. Подтверждая это, из портала уже начали показываться какие-то мерзкие отростки.
Именно во многом благодаря им, Агни заметила, что картина всё ещё держится на одном из обломков рамки. Действуя по наитию, ведьма дёрнула её, вырывая окончательно. Это сработало, и портал, обрезав всё выступающее, исчез.
Как по команде компания, тяжело вздыхая, осела на пол. Фея, приземлившись на плечо Агнессе, заметила:
— Ненавижу приключения.
Все согласно кивнули.
— Надеюсь, этого хватит, чтобы нас впустили в город? — спросила Агни, обмахивая себя картиной, как веером.
Та выглядела как прежде и больше никаких магических свойств не проявляла.
— Если нет, я запихаю её этому жирдяю… глубоко, — заявил Везави.
***
Когда компания покинула башню, сделав это без каких-либо сложностей и перипетий. Несмотря на произошедшее внутри, Шолла оставалась именно такой, какой запомнила её Агнесса ещё до того как выпила напиток Везави: полуразрушенная башня наполовину заросшая травой.
Снаружи компанию уже ждал Геколион в окружении нескольких сотен стражников. Счастливым он не выглядел и, как подозревала Агни, совсем не из-за пропажи своих слуг.
Впрочем, толстяк о них всё же спросил:
— Где Андримад и Эспе?
— В башне. Можешь сходить посмотреть — думаю монстру внутри ты придёшь по вкусу, — буркнул в ответ Везави; выудив из-за пазухи картину, он швырнул её к ногам толстяка, и с вызовом спросил. — Всё, теперь ты впустишь нас в город?
Прежде чем ответить, Геколион поднял и внимательно изучил находку. Агни думала, что он будет растерян или что-то в этом духе, однако чиновник, кажется, оказался крайне доволен находкой.
— Да, но прежде…
— Никаких прежде! — рыкнул Везави, готовясь схватиться за оружие.
Правда, большая часть снаряжения убийцы осталась в монстре, но, даже несмотря на это, он нашёл что взять в руки.
— Тише, тише, — играя подленькой улыбкой, попытался успокоить его Геколион. — Вас просто приглашают на ужин к Великой Матери.
— К какой матери?! — собиралась возмутиться Агнесса.
Однако Геколион спокойно ответил:
— Великой Матери. Он вас уже ждёт.
Его ответ остался непонятным для всех кроме Гевента, но тот что-то объяснить был уже не в силах от усталости. Повинуясь жесту чиновника, подали карету.
Агни заметила, что пока они грузились, Геколион суетно раздавал какие-то распоряжения стражникам и, только закончив, залез в карету, заняв своими могучими телесами едва ли не больше места, чем остальные. Просунув руку в окно, он скомандовал ехать.
— Наш город — древнейший на свете, — елейным голосом сообщил чиновник, когда карета тронулась, — по этим узким мраморным улочкам гуляли такие светлые умы, как Сифавиз — первооткрыватель вилки, Парнус — философ и актёр, Героклиард — создатель героклиардии…
Агни, разглядывавшая в окно городские пейзажи, поначалу даже восхищалась тем, что Бизантий оказывался таким богатым на создателей всего на свете, но список всё продолжался и продолжался. Послушать Геколиона, так всё существовавшее в мире было создано в Бизантии.
Это сильно контрастировало с тем, что ведьма видела на полупустых улочках. Они, может, и вправду были выложены мрамором, да вот только пребывали в запустении явно уже не один десяток лет, и под заросшей травой тот мрамор видно не было. Дома были красивыми, все в разноцветной черепице и изящными мозаиками на окнах, но среди этого великолепия то и дело попадались заброшенные, перекошенные временем здания, выглядящие как гнилые плоды на старом дереве.
Геколион рассказывал о том, что под Бизантием находится сложная водопроводная система, но Агни не раз и не два видела женщин с коромыслом на плечах, медленно ковылявших от колодца. Да и Ликон рассказывал что-то такое. Про нечистоты и говорить нечего — их не было видно только благодаря всё той же высокой траве, что равномерно покрывала улицы.
Единственное, чем город по-настоящему блистал, так это многочисленными дворцами. Когда Геколион взялся рассказывать кому какой принадлежит, у Агнессы сложилось стойкое впечатление о том, что у каждого чиновника рангом выше писаря имелся свой собственный. Они теснили друг друга на узких улочках и, не имея возможности соревноваться в ширине, отводили душу в попытках быть выше соседей. Из-за этого центральная часть города больше напоминала труд больного архитектора, который решил воплотить своё видение ежа.
Пока они ехали, несколько раз Агнесса слышала странный протяжный гул, доносившийся откуда-то издали. Геколион очень насторожился услышав его, а вот Везави, напротив, остался спокоен, лишь мимолётно ухмыльнулся.
Их путешествие закончилось на какой-то лужайке, когда карета остановилась, а Геколион вышел, сообщив, что они прибыли на площадь Великой Матери перед одноимённым собором. Агнессе не сразу удалось понять, что одно из зданий вокруг не очередной дворец, а храм. Спутать и вправду было просто: такое же обилие башенок, разве что чуть менее высоких и со странными фигурками на шпилях. А вот фасадом собор точно проигрывал окружавшим дворцам — несмотря на обилие колонн и статуй, он безнадёжно уступал по количеству золота и других драгоценностей.
— Мы все в городе глубоко верующие люди, — сообщил Геколион, облизывая пересохшие губы, — поэтому приглашаем вас отобедать с нами в соборе.
Гевент, быстро смекнувший, что это ему даёт возможность употребить то, что нельзя употреблять, оживая на глазах с радостью согласился. За ним нехотя потопал Везави, недобро поглядывавший на многочисленную стражу, которая до сих пор плелась где-то позади. Агни с Хродгейр на плече нагнала его в самых воротах собора, тихо спросив:
— Что дальше-то будет? Надо ещё Ликона найти…
— Кого? — удивился убийца. — А, этот. Ничего, отыщется или уже нашёлся. Сейчас важнее понять где наши.
— «Наши»? — не поняв уточнила ведьма.
Везави огляделся и, улучив момент, пока на них никто не смотрит, объяснил:
— В городе нас ждёт корабль из Марки. Я не верю, что у этих червяков хватило смелости его прогнать. Надо с ними связаться.
— И как нам это сделать? После «обеда»? — Агни всем видом показала, что не верит, что их кто-то собирается отпускать.
— Придумаем. Держись за мной и молчи, — увидев, что их перешёптывания заметили, коротко ответил Везави, возвращаясь к процессии.
Агнессе вариант идти неизвестно куда и ждать не нравился, но, похоже, иного выбора не было: слишком много стражи вокруг.
Компанию провели под высоченными сводами собора практически к самому золочёному алтарю, что располагался точно по центру строения. Здесь стража оставила их исключительно в компании Геколиона, который уверенным шагом направился за алтарь. Позади него, за калиткой прятался длинный стол, весь покрытый едой. Гевент, окончательно пришедший в себя, глядя на это богатство, особенно той его части, что была занята бутылками, уже радостно потирал ручки.
— Как же я рад вас видеть, коллега! — раздался из-за стола утробный голос.
Он принадлежал человеку, объём которого превышал все разумные и большинство неразумных пределов. Больше него самого, наверное, весили только его украшения, обильно покрывавшие многочисленные складки тела. Из одежд сверхтолстяка получилось бы не то что парус соткать, а снарядить парусиной небольшой флот, сделать который можно было из самодвижущегося кресла, на котором он сидел. Агни не сильно бы удивилась, если бы кто-то сообщил, что стол перед ними только часть полдника толстяка, а основные блюда ещё впереди.
Геколиона, впрочем, ничто не смутило, и он представил незнакомца:
— Его святейшество, матриарх, глава церкви Великой Матери — Мама Ониарх Благословенный.
Агни удивлённо заморгала, удивляясь тому, что перед ней вдобавок ещё и женщина, но им быстро разъяснили, что «Мама» — это всего лишь титул, как и матриарх.
— Женщины — это существа, созданные для иных целей, нежели управление церковью, — с улыбкой, словно это какая-то шутка, пояснил Геколион.
Гевент представился самостоятельно и куда скромнее:
— Гевент Маркийский, первосвященник Всеотца.
Остальных представлять не стали и в такой весьма странной компании уселись за стол. Из всех присутствовавших ел только Мама, а также, если считать распитие вина едой, Гевент. У Агни кусок в горло не лез, особенно после того, как она случайно посмотрела на противоположную сторону стола, где располагался матриарх. Одного взгляда на него ей хватило, чтобы ощутить себя не только сытой, но ещё и изрядно растолстевшей.
В горло первосвященника отправлялся бокал за бокалом, и Агнесса не могла не заметить, что, в отличие от своего «коллеги», Гевент пьянеет в разы быстрее. Судя по беспокойному взгляду, понимал это и Везави, и что хуже всего — Геколион, который к еде даже не притрагивался, вместо этого внимательно наблюдая за гостями.
Что-то происходило и нужно было срочно действовать, пока не стало поздно, поняла Агни. Стараясь не обращать на себя излишнего внимания, ведьма завела ненавязчивую беседу с Хродгейр, которая, судя по её вертящейся рыжеволосой голове, тоже чувствовала себя не в своей тарелке.
— Как тебе вход в собор? — для вида съев оливку, поинтересовалась Агнесса. — Мне очень понравился!
— А что там? — лишь смутно уловив намёк, уточнила Хродгейр.
— Эти большие витражи, из которых видно весь этот замечательный древний город! — добавляя в голос побольше наивного идиотизма, сказала ведьма.
— А-а-а, — задумчиво протянула фея и, не говоря лишнего, полетела туда; на неё никто не обращал особого внимания.
Ждать её пришлось вроде бы и недолго, но всё равно мучительно, в основном из-за крайне напряжённой, практически физически ощущаемой обстановки за столом.
— Там много солдат, они чего-то ждут, — шепнула Хродгейр.
— Это для парада в честь их святейшеств, — услышав их разговор, пояснил крайне довольный собой Геколион.
Агнесса, скорее, поверила бы, что планета под ними — плоская, чем в эту чушь. Но не успела она и слова сказать, как Везави, куда трезвее оценивающий обстановку, ринулся прямо через стол к чиновнику, вдавливая того в пол. Угрожая ему вилкой, он рявкнул:
— Если не хочешь, чтобы это оказалось в твоём глазу ― отвечай, что здесь происходит!
— Кара… — неожиданно высоким голосом попытался заверещать Геколион, но убийца хорошенько саданул ему в районе шеи, и тот замолк.
— Ещё раз вздумаешь открыть рот и узнаешь на деле, что такое общаться с окружающим миром через спиритические сеансы! Что тут происходит, НУ?
— Я, мгм, отвечу, если угодно, — раздался голос Ониарха, обгладывающего куриную ножку. — Это ловушка.
— Да, мы это поняли, два центнера мяса, что-то ещё?
— Наш почтенный город очень опасается войны с Маркой, поэтому мы решили упредить эти печальные события. И вы нам в этом поможете. Вас действительно очень рады тут видеть, а ещё сильнее мы будем рады, если вы тут и останетесь, гарантируя нам, р-а-а, — матриарх громко рыгнул, — ещё пару десятилетий мира.
— А картина?
— Какая картина? — не понял Ониарх.
— Которую мы вытащили из этой проклятой башни! — рыкнул Везави.
Матриарх долго думал перед ответом, а затем потянул:
— А-а-а, Шолла. Ясно. По легендам там хранится древнейшее изображение Матери. Это, р-а-а, — он опять рыгнул, — должно сплотить народ перед трудными временами.
— Ясно, спасибо за подробное объяснение, — наигранно поблагодарил Везави. — Ведьма, свяжи этого льстеца, возьми с собой пару бутылок чего покрепче и во-о-н тот фонарь.
***
Солдаты из гарнизона Бизантия — истинные профессионалы своего дела. Они были особенно эффективными в вопросах коррупции, мошенничества и подложных улик, о чём сохранилось неимоверное количество воспоминаний пострадавших от этого горожан. К сожалению, о их боевых качествах если и говорили, то в прошедшем времени, на всякий случай отскакивая не меньше чем на пару тысяч лет назад.
В актуальный же период времени о их навыках обращения с оружием лучше всего высказался некто Понтификат Бизантиский, старший золотарь города. Когда его спросили, он задумчиво почесал благородное пузико, затем пригладил бороду и, наконец, изрёк:
— Если наш город когда-нибудь покорит неприятель, то помилуй Матерь их души — теперь им придётся иметь дело с этими людьми.
Стоит признать, что, учитывая то, что обрушил на них Везави, могло повергнуть в шок и куда более морально устойчивых солдат. Двери собора распахнулись, и оттуда на полном ходу вылетело кресло с истошно верещащим матриархом. Для пущего эффекта убийца перед началом прорыва ещё и поджёг эту конструкцию.
Надо сказать, подействовало более чем убедительно — солдаты, увидавшие своего объёмного религиозного лидера, мчащегося прямо на них, да ещё и в огне, побросали оружие и, давя самых медлительных, бросились наутёк. Им потребуется ещё несколько десятков минут, прежде чем самые отчаянные сорвиголовы решат вернуться на площадь и посмотреть, что же там с матриархом, который от пожара слегка прокоптился, но в целом не пострадал.
Разумеется, к тому времени компания давно уже успела скрыться в узких улочках Бизантия. Везави с пьяным в дрова Гевентом, которого пришлось тащить на плече, Агни с кучей бутылок, фонарём и картиной, а также Хродгейр, которая угрожающе махала руками, словно собиралась порвать на клочки всех врагов в рукопашной, тихенько выскочили и боковыми улочками двинулись в сторону морского порта.
Иллюзий они не питали — даже учитывая весьма скромные возможности местных, так далеко им уйти не дадут. Впрочем, этого и не требовалось: по словам Везави, нужна была высокая башня, которую будет видно с моря.
Проблема заключалась в том, что башен оказалось слишком много, и понять снизу, какая из них выше, а какая ниже было весьма затруднительно. Даже фея, то и дело взмывавшая вверх, не могла точно ответить, куда идти — дворцы располагались так хаотично, что проще двигаться наугад. Собственно, так оно примерно и получилось: они вламывались то в один дом, то в другой, каждый раз пугая жителей.
— С дороги! — ревел Везави на всё встречное, вне зависимости от того, были ли это дверь, цветок или служанка.
— Сударыня, не найдётся ли у вас бокальчику? И-и-к! — деликатно интересовался Гевент у него со спины, обращаясь примерно к тому же спектру объектов.
Следом бежала седоволосая девушка в потрёпанном платье, с кучей бутылок, картиной, да ещё и со здоровенным позолоченным фонарём, и тихенько извинялась за беспокойство.
Но больше всего горожанам запомнилось маленькое рыжеволосое создание, летевшее за странной компанией, размахивающее руками, словно запуталось в паутине, и во всю силу маленьких связок кричавшее:
— Черепа для трона черепов! Рвать! Крушить! Кровь для бога крови!
Наконец, нужное строение было найдено. Не столько дворец, сколько башня, оно возвышалось над всем городом. Не церемонясь с богатым внутренним убранством, Везави принялся баррикадировать двери и окна. Закончив, он оставил там уснувшего первосвященника и фею на карауле, бросился наверх, таща за собой Агнессу. Попутно убийца сорвал штору и, потребовав одну из бутылок, принялся их лихо комбинировать.
Получившееся он недовольно оглядел и, подпалив, с размаха швырнул в окно, попутно всматриваясь в морской порт.
— Обманул, зараза! Вон он! Отлично! — с нотками радости рыкнул Везави. — Так, бери фонарь! — скомандовал он. — Там есть шторка?
— Да! — быстро отчиталась ведьма.
— Отлично, теперь смотри сюда, — убийца едва ли не целиком высунулся в окно и указал на порт вдали. — Видишь вон то судно, без мачт, зато с трубой?
Агнесса долго всматривалась и, кажется, даже разглядела нужное, но для неё это была всего лишь точка, у которой даже очертания не разглядеть, не то что мачты или трубы.
— Вижу, — без всякой уверенности ответила она.
— Отлично, теперь смотри сюда и запоминай!
Везави принялся проделывать с фонарём странную операцию: то открывать, то закрывать шторку фонаря на неравные промежутки времени.
— Вряд ли они увидят, сейчас же день, — смутно понимая, что он делает, сказала Агнесса.
— Они увидят, — уверенно ответил убийца. — Запомнила или повторить?
— Вторую половину, если можно.
На всякий случай Агни продемонстрировала, чему научилась.
— Связисткой тебе не быть, но в нашем случае пойдёт и так! — прокомментировал убийца хлопнув её по плечу, пытаясь таким образом подбодрить, хотя по факту едва не опрокинул.
***
Агни не знала, сколько времени прошло. Везави расшвырял все бутылки, которые она принесла, вызвав тем самым в округе множество пожаров. Убийца услышал какой-то переполох внизу, умчался туда. Ведьма же раз за разом без особой надежды повторяла манипуляции с фонарём, даже когда всё вокруг заволокло дымом.
Наконец, не в силах больше это терпеть, со слезящимися глазами Агни спустилась вниз. Точнее, ведьма собиралась так сделать, но где-то на середине пути возник Везави, весь в гари, местами помятый, однако целый и очень довольный.
— Всё, слышны выстрелы, можно выдвигаться! — рявкнул он.
В окружающем шуме Агнесса слышала что угодно, кроме выстрелов. Впрочем, спорить она не собиралась. Уходили они иным путём: через какие-то балконы, перебравшись в соседнее здание, уже наполовину охваченное огнём, и уже оттуда выбрались на улицы.
Внизу было ещё хуже — всё заволокло дымом, повсюду носились люди и кони. Во всём этом хаосе троица с феей оказалась абсолютно незамеченной, и достаточно спокойно, если не сказать вольготно, куда-то двигалась. В окружающем пожарище один только Везави понимал, куда им нужно, и главной задачей для себя Агни поставила не отстать от него.
Как только она это сделала, так сразу же потерялась. Судорожно принявшись оглядываться, ведьма побрела в сторону, куда, как ей показалось, направился убийца. Затем Агнессе почудилось, что эту сломанную телегу посреди улицы она уже проходила, и поэтому девушка двинулась в противоположном направлении. Ещё пара шагов, и ей попался на глаза небольшой магазинчик, чертёнка на его вывеске Агни так же запомнила, и ей казалось, что шла она в другую сторону.
Из пространственной аномалии её вывел грохот над ухом. Из густого дыма выскочил солдат в синей форме, широкой шляпе и со здоровым ружьём в руках. Кажется, появление девушки напугало его ничуть не меньше, чем Агни, поэтому он, не думая, наставил на неё оружие.
— Сдаюсь! — поднимая руки, крикнула ведьма.
— Марка? — смотря на её волосы, уточнил солдат.
— Д-да! — пытаясь понять, в какую передрягу она попала на этот раз, ответила Агни.
Её схватили за руку и куда-то потащили. Ведьма не сопротивлялась, очень хорошо понимая, что ружьё — это не только то, что стреляет, но ещё и здоровенная палка, которой можно больно ударить.
К счастью, обошлось. Слегка попетляв по улочкам, они покинули зону пожаров, выйдя на набережную. В порту царил переполох: команды носились, как угорелые, подготавливая корабли к спешному отплытию. Командиры орали указания, матросы расправляли паруса и налегали на вёсла, если таковые были. Лишь один корабль сохранял спокойствие.
У него не было ни мачт, ни, тем более, парусов. Вместо этого имелись три, слегка закопчённые на концах, массивные трубы. Удивляла и форма: в отличие от округлых, «пузатых» соседей, этот был больше похожим на ромб, расширяясь в середине и сужаясь по краям. Но что по-настоящему его выделяло на фоне других кораблей, так это материал ― он был сделан из металла. Судя по надписи, назывался корабль «Своенравный», и над ним развевался флаг Марки ― это друзья.
Тут же, среди множества солдат в синей, практически одинаковой форме и широкополых шляпах крутился и крайне встревоженный Ликон. Увидев Агни, он, переполненный различными эмоциями, бросился к ней.
— Ты жива! — воскликнул Ликон. — Когда Везави… мы думали… тебя…
Вокруг него появлялись и исчезали небольшие разноцветные искорки — верный признак того, что восторг юноши вот-вот может привести к катастрофе.
— Я тоже рада тебя видеть, — как можно спокойнее сказала Агни.
На самом деле она была рада его видеть, даже очень. И, судя по реакции Ликона, бросившегося её обнимать, ей не удалось этого скрыть. Вначале ведьма хотела отстранить его, но что-то внутри неё не позволило этого сделать.
— Ха, жива! — рыкнул Везави, спускаясь по трапу на пирс.
Убийца тоже был её рад видеть, хоть и пытался скрыть это:
— Сказано же было: идти за мной!
Агнесса хотела сказать ещё что-то в своё оправдание, но тут со стороны города началось какое-то оживление. Отстранив Ликона она обернулась.
Вначале прибежало несколько солдат Марки, которые наперебой начали рассказывать что-то про солдат, приближающихся сюда. Затем и с корабля крикнули что-то про вражеские корабли. Наконец, на причал вышла огромная толпа Бизантийских солдат под предводительством Геколиона.
Он явно был зол, и, наверное, орал бы во всю глотку, если бы мог, а так получалось только грозное махание руками и невнятное шипение.
Везави с кровожадной ухмылкой выступил вперёд, по направлению к толстяку и, не оборачиваясь, сказал:
— Грузитесь и отчаливайте. Я догоню.
Никто, даже капитан корабля, с ним спорить не стал. Последнее, что услышала ведьма, покидая древний город, как Везави, доставая новый, старый остался в Шолле, меч, приговаривал:
— Я же предупреждал: не надо переходить мне дорогу.
***
Бизантий горел. Огонь пожирал древние улицы, не щадя ни современные здания, ни памятники минувших эпох. Плавился камень на статуях, которые помнили Героклиарда, лопались витражи, пережившие больше, чем кто-либо из жителей города, сгорали свитки, написанные теми, чьи кости давно обратились в прах.
Жители, спешно собирая всё ценное, второпях покидали город кто как горазд: часть на кораблях, часть по суше. Где-то в порту, среди отблесков горящего города покачивалось на волнах тело Геколиона. Толстяка не спасли ни законы, ни стража.
Агни смотрела на эту картину с кормы быстро удаляющегося корабля и не испытывала ни малейшего восторга по поводу произошедшего. В этом была и её вина тоже.
В руках у ведьмы была та самая картина, из-за которой всё и произошло. Бабушка, стихийные духи, целая церковь в её честь. У Агнессы поднакопилось изрядно вопросов, и она собиралась потребовать на них ответы.
Ей даже захотелось спросить о происходящем у Етевра, и Агни чувствовала, что сделай она так, то тот бы ответил, но не стала. Ей сегодня только бессмысленных загадок не хватало. Получить ответы ведьма ещё успеет — у той, кто уж точно их знает. Благо теперь-то путь Агнессы точно лежал домой: для начала в Марку, а там и до Любятова всего пяток часов езды.
