***
Хотя обилие странностей за последние дни многократно превосходило обычную норму, Любятово пока по большей части пребывало в счастливом неведении относительного происходящего. Это вообще, можно сказать, было местечковой традицией — не замечать очевидного у себя под носом. Лишь в нескольких домах, в частности у Ерепонта, у Агни спросили, не болеет ли её бабушка. — Болеет, но, надеюсь, поправится, — ответила ведьма безэмоционально. — Отлично! — улыбнулся староста. — А то как же ж мы без неё-то! — Я буду помогать, — заметила Агнесса. Ерепонт ничего не ответил на это, но его взгляд, преисполненный скепсиса, сказал всё за него. Закончив осматривать рану и вернув на место бинт, ведьма сухим, слегка дрожавшим голосом сообщила: — З-зайду послезавтра, постирайте в кипятке старый б-бинт. После этого Агни быстро покинула его дом. С таким отношением она сталкивалась не то что не в первый раз, но даже не в тысячный. Вроде и привыкла уже, но почему-то именно сегодня это её проняло. Всё дело было в том, что обычно у Агнессы имелся «тыл» в лице бабушки, который чуть что и ободрит, хоть и своеобразно, и замечание сделает излишне хамоватому субъекту. Но несмотря на то, что Изельда ещё была жива, ведьма уже ощущала, что осталась одна против целого мира. Куда там могущественные элементали! Её вот-вот доведут до срыва самые простые люди, причём те, с которыми она прожила всю жизнь. К счастью, следующей на очереди в обходе была тётка Фема, которая к ведьме всегда относилась хоть и снисходительно, но в целом вполне благожелательно. — Что-то на тебе сегодня лица нет, — заметила гадалка, впуская Агни в дом. — Пряник будешь? — Давайте, — махнула рукой Агнесса и, вспомнив, зачем пришла, спросила, — волосы ещё выпадают? — Ну, — кивнула мадам Фатум, чей сценический образ находился под угрозой полного облысения, — целую прядь сегодня с расчёски сняла. Происходило это уже не первую неделю. Вначале ведьма думала на какой-то грибок или иную заразу, но перепробовав кучу различных мазей пришла к неутешительным для гадалки выводам. — Краска это, — откусывая пряник, сообщила Агни. — Видимо, ослабляет корни — надо менять. — Не на что менять, — кисло ответила мадам Фатум. — Остальные и того хуже. — Тогда придётся как-то без неё. — Да что ты! — испуганно воскликнула гадалка. — У меня ж волосы седые — люди засмеют… — она, подняв взгляд на обомлевшую на секунду Агнессу, запнулась, — ой, прости. — В Марке вроде делают парики, — стараясь не раздувать конфликт, как можно спокойнее заметила ведьма. — Да что б я какую-то щётку половую примерила! — громогласно возразила Фема. — Да ни в жизнь! Седые — значит будут седые. Напишем с тобой на пару новую страницу моды. Агни, совершенно позабыв про то, что ещё минуту назад злилась, усмехнулась. Вот чего у гадалки было не отнять, так это умения располагать к себе людей. А ещё выманивать у них информацию: — Так чего ты сегодня такая дёрганая? С бабушкой что-то? Она явно что-то знала — тётка Фема всегда что-то знала, но видимо пока на уровне тихих сплетен. Агнесса же всего за пряник и скупой комплимент могла бы подарить ей крупный улов. — Старопонь говорит гроб делал недавно дубовый, — подначила гадалка. — Старопонь слишком много говорит для существа, способного перемещаться только в тёмное время суток, — язвительно ответила ведьма. — Ой, да брось ты, — махнула на неё рукой Фема, — всё он ходит. Как бутылка нужна — зонтик в руки и побежал. Дымится — ты бы видела, что та печь, — она усмехнулась и, не давая себе сбиться с мысли, продолжила, — так зачем гроб то? Не тебя ж красавицу в нём хоронить. Вот за два комплимента и пряник дать ей что-то кроме непроверенных слухов ведьма была уже согласна. — Предчувствие у бабушки плохое, — сообщила Агни как можно нейтральнее. — Мысли мрачные и только. — Вот как, — обомлела на секунду гадалка, не поддавшись на такой обман. — Значит так и будет. Не помню, чтоб Изельда когда-то ошиблась. Агнесса ничего на это не сказала, лишь воспользовалась моментом и расправилась с остатками пряника. — Стало быть, теперь ты за нами будешь следить? — риторически спросила Фема. — Так уже, — кивая на её волосы, ответила Агни. — Ха! А и верно! — усмехнулась гадалка. — Знаешь, я и не заметила, как ты её заменила… Оно правильно, что делаешь, а не говоришь. Насильно мил не будешь, — неожиданно похвалила она ведьму. — Сажи в лоб, что теперь вместо Изельды у нас будешь ты — плевались бы все до единого. А так вроде преемственность какая-то есть. Народ поворчит, да к тебе бегать начнёт. Такая точка зрения приободрила Агнессу, хоть она всё же не до конца верила, что всё будет так легко и просто. Поболтав ещё немного о разном и почти разведя гадалку на второй пряник, ведьма было засобиралась в путь, но её планы резко изменились, когда в дверях показался Демиург с её метлой в руках. — Изельда просила передать, что ей очень жаль, что и сегодня вы не поговорите, — сообщил он. — Тебе надо срочно лететь к какому-то лешему и… — Хе-хе-хе, — приняв это за шутку рассмеялась Фема, с интересом разглядывая бога. — Короче, на месте разберёшься, сказала, что это поможет с элементалями. Даже не спрашивая, насколько это срочно и важно, Агни молча забрала у него метлу. Она уже почти успела выйти, когда услышала донельзя забавный разговор: — Молодой человек, а вы женаты? — спросила, пуская в ход все свои женские чары, мадам Фатум, успевшая пережить целую пачку различных мужей и явно намеревавшаяся пополнить свою коллекцию. — Мне нельзя, — с усмешкой ответил ей Демиург. — О! Так вы верующий? — Скорее знающий, — поправил её бог. — Если и есть в этом мире абсолютное зло, так это институт брака, совместно нажитое имущество и дети. — Ну, о детях пока речь не идёт, — продолжила заигрывать с ним Фема. Демиург был вроде как и не против поддержать это, хотя явно исключительно в целях позабавиться. — Уймись, — посоветовала ему Агни. — Не потянешь. — Иди уже, — махнул на неё рукой бог и вернулся к гадалке, играя бровями и улыбкой. — А вы уже видели мой большой, красный, космический корабль? Тётка Фема может рада бы смущённо покраснеть, только это была единственная эмоция, которую она никогда не могла изобразить по причине отсутствия какого-либо опыта. Глядя на этих двух воркующих крокодильчиков, у каждого из которых на уме была явно не любовь, Агни усмехнулась и взлетела, отправляясь в путь.***
На поляне Оосина помимо его самого, как обычно спящего, поджидал, нетерпеливо прохаживаясь, точнее плавая по воздуху, призрак. Причём не человеческий. Высокая, массивная, практически квадратная фигура, клыкастое не лицо, а морда, и довольно странная одежда, состоявшая исключительно из шкур различных животных, указывали, что перед ведьмой какой-то деятель из орков. — Где Изельда? — низким, немного рычащим голосом поинтересовался он, когда Агнесса упала на поляну. — Я вместо неё, — ответила она, сразу понявшая, что разговор будет долгим и сложным. С призраками других не бывало, а уж с такими явно специфичными — и подавно. То, что перед ней какой-то… ведьма предпочла, не желая делать поспешных выводов, слово «деятель», она поняла с первого взгляда. Осталось лишь понять сферу деятельности. — Ты? — презрительно уточнил орк. — Малявка, не трать моё… — Пока время тратите исключительно вы. Кто вы такой, что вам нужно? — Я?! — прорычал он в гневе. — Кто такой? Это место создано мной! — он указал на валун в центре поляны. — Моё имя написано на том камне, чтоб ты знала! Что на камне имеются непонятные закорючки, Агнесса действительно знала, причём с самого детства. Правда, оставалось их там всего ничего, и вряд ли они могли донести хоть какую-то информацию. — А я — Агнесса, ведьма, ученица Изельды, — представилась она. — Ученица, значит, Изельды, значит, — с пренебрежением пробормотал орк. — Тогда надежды нет… — Надежды на что? — Выходит это по твоей вине воцарился весь этот хаос, — не обратив на её слова никакого внимания, рассерженно продолжил призрак. — И это только начало! — Какой хаос? — оглядываясь на безмятежный, ещё не проснувшийся лес, уточнила Агнесса. — Вот какой! — рыкнул на неё орк и вдруг коснулся рукой её лба. Поляна вокруг вдруг изменилась, на месте остался только камень в её центре, ведьма и призрак. Леса больше не было. На его месте было четыре стихийных царства — Огонь, Вода, Земля, Воздух. Все очень разные, но похожие в своей неестественности. Если бескрайний океан или пустыню ещё можно было представить, то вот грозовые тучи вместо какой-либо поверхности или сплошную стену огня — вряд ли. Все они бурлили и бушевали, волнами накатываясь на невидимые стены. Возле каждого царства располагалось ещё по одному камню, поменьше того, который был в центре, но всё равно достаточно больших. Все они выгляди очень горячими, раскалёнными настолько, что даже потрескались в нескольких местах. Глядя на них, ведьме вдруг подумалось, что их сможет сломать ударом даже она. — Видишь, что происходит? — спросил орк, указывая на происходящее. — Стихийные повелители скоро освободятся, — вздохнула Агнесса, осматривая себя. — Это я уже знаю. Она тоже изменилась, правда совсем иным образом — превратилась в призрака. Этакий голубоватый, прозрачный контур самой себя без лишних деталей. — Ничего ты не знаешь! — заявил ей орк. — Баланс будет нарушен, вот что! Он уже нарушен, давным-давно! — Как это? — Так это! — буркнул недовольно призрак. — Стихии нужны миру не меньше воды растущему растению. Без них он умрёт, засохнет! Заточить их здесь было дурацкой идеей! А теперь… — Так в чём-проблема-то? — всё ещё не понимала его ведьма. — Дура! — гневно воскликнул орк. — Как ты думаешь, чем они займутся, когда станут свободны? — Начнут мстить? — предположила Агнесса — О, первая дельная мысль, — презрительно ухмыльнулся призрак. — Они вроде и раньше… — растерянно начала ведьма — О «раньше» мне говорит девка с ноготок, которая отмерила едва ли сотню лет! — Двадцать, — спокойно поправила его Агни. — Что? — вытаращился на неё призрак. — Мне двадцать лет. — А-а-а! Миру конец! — Вы можете нормально объяснить, кто вы такой и что вам нужно? — попыталась узнать что-то у него Агнесса. Орк схватился за голову и прорычал что-то то ли неразборчиво, то ли на своём языке. Понятно было одно: это ругательства. К удивлению ведьмы, несмотря на это в руки он себя взял хоть и не сразу, но достаточно быстро. — Меня зовут Каркелл, я шаман, был когда-то, — пробормотал он с нотками отчаяния, — понятно? — Да. — Ты знаешь, что это за место? Агнесса в ответ отрицательно покачала головой. — Это трон Стихий. Место, где живут элементали. — Разве они не… ну, там? — не поняла его ведьма, намекая, что все встреченные ею элементали были вполне материальными. — Ну конечно нет! — снова на секунду взбеленился орк, но быстро успокоился. — Там лишь их проекции, как тени, понимаешь? — Смутно. — А-а-а! Не важно! Трон Стихий — это сердце мира, самая важная его часть. — Это я поняла, но что произойдёт, когда элементали завтра освободятся? — Уже завтра?! — удивлённо воскликнул орк. — Ох… — Так что случится? — Их сила сейчас разделена: разумная часть — та разговаривает, принимает форму и так далее — сейчас там — в тюрьмах Изельды. А тут, — Каркелл указал на стихийные царства, — остальное. Кровь мира — то, что не даёт ему замерзать — двигает земную кору, позволяет дуть ветру и перемещаться океанам — здесь, отделено от них моими камнями. — Они тоже перестанут работать, когда элементали освободятся? — Нет, не сами по себе, во всяком случае. Вначале, полные гнева, повелители стихий явятся сюда за своей силой и сломают их. Забрав её до конца, они вернутся обратно, чтобы уничтожить уже обречённый мир. — Почему обречённый? — не поняла этого момента ведьма. — Ты что, не слушала меня? — возмутился орк. — Кровь мира! Ты долго сможешь жить без крови? Сомневаюсь! Агрессивная манера орка объяснять что-либо мало способствовала усвоению информации, но всё же смысл сказанного Агни поняла. И действительно, все четыре элементаля, которых она видела своими глазами, хоть и были могущественными, но какого-то впечатления живой катастрофы не производили. А вот здесь, глядя на их царства, Агни очень живо себе представляла, как эти бесконечные потоки воды и огня будут заливать разваливающиеся на куски континенты, с которых ветром сдуло всё выше нескольких сантиметров. — То есть мне мало остановить их, надо ещё и не позволить им сломать эти камни? — указывая на них, в отчаянии уточнила Агнесса. Теперь задача казалась ей точно обречённой на провал, без всяких «но». И Каркелл совсем не улучшил положение, объяснив: — Да, желательно. Ну или тебе придётся отговорить их от планов разрушить весь мир, успокоиться и остаться здесь! — последнюю половину он произнёс настолько высокомерно и пренебрежительно, будто нисколько не сомневался, что шансов на это нет. — Я смогу создать новые? — Нет. У меня ушли на них десятки лет, и без помощи Изельды всё было бы впустую. Если элементали обрели свободу, им ничто не мешает сюда вернуться и разрушить их. — Ветер уже свободен, — скептически заметила Агнесса. — Я знал, что он высвободится первым, хотя ставил на Пламя, — орк самодовольно усмехнулся. — Но от этого нет толка. Нужны все четыре элементаля, иначе он может сколько угодно дуть на свой камень. Голова уже пухла от переизбытка новой информации, но ведьма, понимая, что от этого зависит буквально всё, продолжала задавать вопросы: — Итак, послезавтра элементали освобождаются и направляются сюда. Как они сюда попадут? — Ты уже видела переход, — махнул рукой орк. — Поляна, камень, понятно, — Агни записала себе в уме эту деталь, отмечая для себя, что это довольно удобно, и вряд ли такое расположение их дома является совпадением. — Других путей нет? — Были, — кивнул орк. — Но все давно разрушены, кроме моего. Он явно очень гордился этим фактом. — О, так может мне и его это, ну… — Попробуй, — усмехнулся Каркелл. — Яркий способ убить себя и всех остальных на планете! — Вычёркиваем, — категорично заявила ведьма. — Если так: предотвратить это не выйдет, остановить их на пути к… трону Стихий тоже. Что ещё? — Будь ты моим учеником, я бы предложил тебе отправиться сюда и попытаться их успокоить. — Такое возможно? — уточнила Агни, очень сомневаясь в целесообразности этой затеи. Один разговор с Етевром наверняка бы длился несколько суток как минимум. А ведь он был самым вменяемым из четвёрки! О чём можно было разговаривать с Творцом или Хозяйкой Леса… Подумав об этом, Агнесса вдруг поняла, что затея хоть и производит впечатление заведомо провальной, но на деле какой-то шанс есть. По крайней мере стоило попробовать. — Конечно возможно, если тебя не уничтожат в ту же секунду — а такое может быть, — с мрачной ухмылкой на морде объяснил Каркелл. — В любом случае, это лучше, чем пытаться их заговорить там. Он выразительно махнул лапищей в сторону камня, намекая на реальный мир. — Почему? — интуитивно чувствуя, что это важно, спросила ведьма. Шаман растерянно попытался почесать призрачной лапищей затылок, но поняв, что это бессмысленно, скривился с гримасой раздражения на морде. — Я, — начал он, — довольно много с ними общался при жизни. По обе стороны. И скажу, только не требуй объяснений — их у меня нет, что здесь, в их доме, мы всегда находили общий язык, хоть и не сразу, — он усмехнулся. — Но меня-то они уважали и знали. И уж точно не по моей вине они столько лет влачили жалкое существование в тюрьмах. Тебя они, скорее всего, испепелят. Вдруг по телу призрака прошла рябь, словно он был поверхностью воды, на которую подул ветер. — Идём, — решительно сказал он, направляясь к центральному камню. — День на исходе, и моё время истекает вместе с ним. Каркелл уверенно поплыл в указанном направлении. Агнесса попыталась пойти следом, но всё, что ей удалось, — это подвигать ногами в воздухе. Двигать руками оказалось тоже бессмысленно, и лишь желание направиться в определённом направлении сработало, заставив её контур поплыть в сторону камня. Пройдя сквозь его толщу, ведьма обнаружила себя прислонённой к его тёплой поверхности на такой знакомой и родной поляне. Видимо её переложил Оосин, так как метла продолжала валяться на том же месте, где она «приземлилась». И хотя было это в лучшем случае во второй половине дня, когда ещё даже закат не начался — на улице уже стояла страшная темень, а с неба мерцали звёзды. Ощущение пробуждения было не из приятных, до боли напоминая последствия ныряния на большую глубину. Агни закашлялась, пытаясь хватать ртом воздух, которого ощутимо не хватало. Каркелл, которого словно сдувало ветром, висел рядом, с жалостью и пренебрежением глядя на это. — Я, кха, смогу туда, кха-кха, попасть, кха, сама? — спросила Агни у него, пытаясь пересилить кашель. — Конечно! — наигранно махнул рукой орк. — Всего-то пару лет тренировок — и готово! Рекорд лучшего моего ученика, он был получше тебя, не сомневайся, двадцать месяцев. Перебьёшь? — Или так, кхе, или умру, — мрачно заметила ведьма. — Значит получится, — усмехнулся Каркелл. — Попробуй помедитировать, как умеешь, на вершине камня. Может и выйдет чего, если жить так хочется. Только учти — когда элементали сюда примчатся, они вряд ли будут рады тебя видеть. — Я что-нибудь придумаю, — поднимаясь на ноги, ответила Агнесса. — Вы ещё вернётесь? — Если у тебя получится — нет. Если не получится — тем более, — орк скорчил рожу, — наверное всё-таки нет. Но… — он смутился, — хотелось бы, чтобы у тебя всё вышло как надо. Этот мир мне всегда нравился. Будет плохо, если он погибнет из-за такой необразованной дуры… На этом он исчез, растворившись в воздухе без следа. И хотя последние его слова скорее оскорбляли, чем приободряли, Агни поняла, что теперь у неё есть какой-никакой, но план действий.***
В деревню ведьма вернулась сильно за полночь, остановившись возле своего дома и не решаясь войти. Света в окнах не было, но внутри наверняка кто-то точно был. Хродгейр и бабушка — уж наверняка. Именно из-за последней Агнесса и испытывала растерянность. Им нужно было о многом поговорить, столько обсудить, но ей абсолютно не хотелось этого делать. По крайней мере именно сегодня. Меньше всего накануне таких событий ведьме нужна была очередная бессонная, беспокойная ночь. Ничем иным возвращение сегодня домой ей не сулило — она это знала, как свои пять пальцев. «Завтра», — решила для себя Агни и, развернувшись на месте, направилась к Ликону, твёрдо намереваясь и сегодня оккупировать его кровать.