***
Разобравшись с Кадмом, который сегодня даже пришёл в себя, пускай и на краткие мгновения, Агнесса вышла на улицу, застыв в неуверенности. Надо было продолжать обход, посетить ещё Ерепонта, заглянуть к Феме и… Именно в этот момент ведьма словила себя на мысли, что делает всё для того, чтобы не идти домой. Причём уже второй день подряд. Надо было провести эти последние, очень важные часы рядом с Изельдой, но ведьме категорически не хотелось этого делать. Страх, притаившийся на задворках сознания, упорно убеждал её, что, если игнорировать проблему, — то так будет лучше. Впрочем судьба сама направила её куда надо. Не слушая все внутренние протесты на такой малодушный поступок, Агни всё же решила продолжить обход, но неожиданно для себя обнаружила деревню полупустой. Все те, кого она хотела посетить, по неясным причинам отсутствовали. Даже Ерепонт — и тот куда-то запропастился. Можно было подумать, что народ массово ушёл работать в поле — солнечная, тёплая, ясная погода очень этому благоволила, но, во-первых, Агнесса прекрасно знала, когда и кого может застать дома, а во-вторых, никакого ажиотажа там не наблюдалось. Да и представить ту же тётку Фему работающей в поле было совсем непросто. Максимум «посевных» работ, которые позволяла себе гадалка, — это сделать скидку на предсказание грядущего урожая. Она называла это инвестициями в будущее. Так, медленно, совсем не по своей воле, ведьма дошла до родного дома, где и обнаружила недостающий в остальной деревне народ. Он, выстроившись в очередь, собрался здесь, чтобы попрощаться с Изельдой. Подобная самоорганизация говорила об очень многом. В первую очередь о том, каким огромным уважением пользовалась бабушка. Всё мало-мальски взрослое население Любятова собралось здесь. Но несмотря на такое столпотворение, вели они себя тихо и почтительно. Лишь появление Агнессы заставило их зашептаться. Сама же ведьма, оправившись от удивления, скромно встала в конец очереди, проявляя тем самым уважение, а на самом дело надеясь получить небольшую отсрочку. Однако и здесь судьба не дала ей смухлевать. Стоявший впереди дядька Гутер, славившийся своим крутым нравом, большой любитель драк, неожиданно сказал, указывая рукой вперёд: — Иди, я пропускаю тебя. Агни хотела вежливо отказаться, но не успела и рта открыть, как вся остальная очередь, не сговариваясь, повторила его жест. Последний путь к отступлению оказался отрезан. — Иди, она тебя всё утро ждёт, — донёсся спереди голос Фемы. Стоявшая рядом с ней Веста вдруг что-то сунула в безвольную руку ведьмы. Взглянув вниз, Агнесса поняла, что сжимает в ладони свечку. Племянница Нани натянуто улыбнулась и сказала: — Мы подождём. Поняв, что иного выбора у неё больше нет, Агнесса на негнущихся ногах медленно побрела вперёд. Чтобы унять дрожащие руки, она вцепилась ими в платье с такой силой, что затрещала ткань. На неё одновременно устремилось огромное количество самых разных взглядов. Добрых и не очень, презрительных и восторженных, сочувствующих и безразличных. Некоторые даже что-то пытались сказать, но Агни из-за страшного волнения никого не слышала. Только своё сердцебиение. Этот путь, который в иное время не занял бы у неё и двух минут, показался ведьме длинною в вечность. Наконец, оказавшись перед знакомой дверью, она с трудом подняла руку, собираясь открыть её, но та сама распахнулась. Это сделал выходивший Ерепонт. Выглядел староста решительным и сосредоточенным, но по его взгляду было понятно, что это напускное. Невнятно что-то буркнув, он вежливо пропустил Агнессу. Внутри всё оказалось по-старому, разве что окна были плотно занавешены, а на обеденном столе прочно обосновался красивый дубовый гроб — Старопонь явно постарался на славу. Возле него ходила взад-вперёд растерянная Хродгейр, чуть поодаль, возле стены, прислонившись к ней, тихо разговаривали Стив и Форли, периодически поглядывая на жующего в углу Демиурга. Что он там ел было решительно непонятно — за последние четыре дня Агни даже пальцем не прикоснулась к готовке, а больше и некому было. Когда ведьма вошла, все присутствующие замерли, прервав свои занятия. Первым оклемался Стив, который подошёл к ней и, пытаясь выразить с помощью мимики и жестикуляции невыразимое, сказал: — Привет. — С-спасибо, что приехали, — пытаясь выглядеть так, будто её не колотит от волнения, ответила ведьма. — Чем можем поможем, — переглянувшись с братом, натянуто улыбнулся Стив. Ведьма кивнула и собралась уже к бабушке, как вдруг замерла, сообразив, что нужно сказать ещё кое-что: — Поговорите с Рин. Все вы. — А где… — У Ликона. Хродгейр, отведи их. Только после этого, подойдя к двери, ведущей в бабушкину комнату, Агни подняла руку, кое-как сжав её в кулак, и слабо дважды стукнула, прося разрешения войти. Этого не требовалось раньше, а уж сегодня — подавно, но что-то внутри неё всё ещё хотело отсрочить неизбежное. Будто бы это что-то изменило. — Входи, — раздалось с той стороны. Комната Изельды была неожиданно ярко освещена. Причиной тому было с сотню разномастных свечей, горевших разом, которые стояли просто повсюду. А ведь в очереди снаружи стояло ничуть не меньше, и, надо понимать, будут ещё! Трясущимися руками Агни сначала подожгла подаренную свечу от другой, а затем, поднеся к огню тыльную сторону и дав ей немного оплавиться, поставила к остальным. Лишь после этого ведьма осмелилась взглянуть на бабушку. Та лежала на спине, кутаясь в одеяло, хотя в комнате было просто невыносимо жарко, и постоянно его подтягивала трясущейся сухой ручкой едва ли не до носа. Сама она ссохлась и как будто стала меньше. Возможно, из-за освещения, возможно, из-за осознания происходящего, но Изельда выглядела очень старой и измотанной. Тяжёлая картина для любого, кто видел Изельду хотя бы раз в жизни. Старой она была всегда, но старой никогда не ощущалась. Могла и побегать, если надо, и тяжести потаскать. Агнессу же такое состояние бабушки и подавно вогнало в ступор. Совсем недавно путь от конца очереди до порога родного дома показались ей целой вечностью, но несколько шагов до края кровати бабушки перекрыли это стократно. И всё это лишь затем, чтобы, не устояв на покосившихся ногах, упав, рыдая забуриться лицом в одеяло. — П-п-прости… пр-рости… что я та-а-к долго не приходила, — сквозь слёзы невнятно сказала Агни. Рука бабушки осторожно, на ощупь нашла её волосы и аккуратно погладила их. — Тебе не за что извиняться, — ответила ей Изельда. — Я ни в чём тебя не виню. — Просто… столько всего случилось… и случится, я… я не справлюсь! — Справишься, — категорично заявила бабушка. — И не слушай никого, кто считает иначе. Ни сегодня, ни впредь — это пустая трата времени. Наконец немного совладав с эмоциями и прекратив реветь, Агнесса спросила то, что волновало её все последние дни: — Демиург сказал, что вы боги, но… как бог может умереть? — Как свеча может перестать гореть? — вместо прямого ответа поинтересовалась Изельда. — Эм, когда фитиль… выгорит, — растерявшись на несколько секунд, сказала Агни. — Хорошо, — бабушка едва заметно кивнула, — значит на свой вопрос ты уже знаешь ответ. — Но почему ты никому не сказала, даже мне? — Потому что мне не нужны верующие. Не нужны фанатичные последователи. Мне нужно, чтобы вы — люди — сами поняли, как нужно жить. Чтобы ты, — указательный палец старой ведьмы коснулся лба Агни, — сама поняла, что я делаю и зачем, а не слепо повторяла каждое действие. — Но я простой человек… — Нет. Не бывает простых людей. Вы скоротечны и потому думаете, что слабы, но это совсем не так. В вас заключена огромная, ни с чем не сравнимая сила, равной которой не существует во вселенной: желание прожить жизнь, так, чтобы это было не зря, — Изельда взяла небольшую паузу, было видно, что такие длинные речи изрядно её выматывают. — Сколько раз за свою жизнь я видела, как вроде бы «просто человек» делает абсолютно невозможное… Не так давно потерявшаяся девочка, чьи сыновья сегодня пришли со мной проститься в компании таких же бродяжек, спасла вселенную… Капитан маленького корабля, принявший смелое решение, изменил судьбу миллиардов, — последовала ещё одна пауза, на этот раз чуть более длинная. — Да и как ты, Агнесска, можешь называть себя так? Вспомни прошедшие полгода или хотя бы последний месяц — это ты-то «простой человек»? Агнесса не до конца была с этим согласна — может, конкретно она и необычная, но это делает множество других живущих какими-то героями, однако решила не спорить. Не место и не время для подобного. — В тот день, когда Деми привёз меня сюда, — щека бабушки слегка дёрнулась, видимо, она безуспешно попыталась улыбнуться, — когда мы с тобой впервые встретились, я тоже считала людей… просто очень умными и забавными зверьками, — её голос наполнился странной иронией, — такие крохотные и беззащитные. Тогда известная тебе четвёрка показалась мне куда более разумными, нежели любой смертный. Это заблуждение дорого мне стоило. Я многое им дала и ещё больше отдала, — рука бабушки непроизвольно дёрнулась в сторону отсутствующих глаз, — чтобы разорвать эту связь, заточив их подальше от людей. — Почему ты так поступила? — спросила Агнесса, пока Изельда набиралась сил перед следующей частью своего рассказа. — Потому что… приглядевшись, поняла, насколько ошибалась. То, что казалось мне жизнью, обернулось лишь безликой стихией, разумной настолько, насколько они сумели повторить за мной. Тогда как люди… — она запнулась, явно не зная, как выразить то, что хотела сказать, — вы так отчаянно и храбро отстаивали своё право существовать, свой дом. Что бы ни творили с вами Пламя или Вода, вы отстраивали всё заново, раз за разом. Именно тогда я поняла свой путь и сделала выбор, который привёл меня сюда. Она попыталась подтянуть съехавшее одеяло, но слабеющим рукам уже не хватало для этого сил. Агни помогла ей, заодно ещё и поправив подушку. — Спасибо, — поблагодарила Изельда. — Мне так страшно… — шёпотом призналась Агнесса. — Значит ты храбрая, — утешила её бабушка. — Но почему? — Потому что, несмотря на страх всё равно пришла. Сама, ничем и никем не подталкиваемая. — Я не знаю, как буду жить завтра… — А я знаю, — уверенно сказала Изельда. — Ты со всем справишься, несмотря ни на что. — Хорошее пророчество, — заметила Агни. — Это не пророчество. Мой дар покинул меня. Я просто это знаю. Некоторое время они так и сидели, а затем Изельда сказала: — Надо дать и другим возможность проститься. Иди отдохни. — Хорошо, — покорно встала, направившись на выход, Агни. — Я хочу попросить тебя ещё кое о чём, — прежде чем она вышла, сказала бабушка. — Всё, что угодно, — замирая, ответила ведьма. — В самом конце, пожалуйста, будь рядом. — Обязательно.***
Остаток дня Агни провела в безуспешных попытках хоть как-то отвлечься от мрачных мыслей. Она не могла ни на чём сосредоточиться, у неё всё валилось из рук, а собеседники замечали, что их совсем не слушают. Даже Ликон, который самоотверженно и отчаянно пытался её как-то подбодрить, утешить или хотя бы отвлечь, остался ни с чем. У неё перед глазами мелькали сотни, даже тысячи людей. Знакомые и не очень, старые и молодые, порой целыми семьями — люди, которым Изельда в своё время оказала какую-то помощь. Их было так много, что не оставалось никаких сомнений в том, что до заката успеют попрощаться далеко не все. Они приносили не только свечи или цветы, но и зачем-то еду, одежду и даже деньги. Большую часть всего этого Агни не без помощи друзей сразу возвращала: ей это было ни к чему, особенно в таких количествах. Со свечами и цветами оказалось несколько сложнее — всё же часть традиции. Поэтому к концу дня участок перед домом ведьмы и дальше по улице был ими выложен практически равномерно, так, что земли не видно было. Это уже не говоря о том, сколько свечей стояло внутри. Последние минуты перед началом заката Агнесса проводила сидя за столом, по правую руку от неё сидела Рин, пытавшаяся впихнуть в ведьму хоть немного еды, а по левую, как это ни удивительно, — Демиург, тоже пребывавший в весьма угнетённом состоянии. Вдруг на пороге дома показались знакомые лица: Коленда, Руннир и ещё с десяток женщин, все абсолютно разные внешне, но при этом схожие внутри — ведьмы. — А ты говорила, что прячется где поди! — Коленда «слегка» подтолкнула плечом Руннир, отчего та едва не упала. — Вот она, в самом эпицентре! — Тсс, — шикнула на неё ведьма из Юргенграда, намекая, что шуточки, мягко говоря, неуместны. — Прости, башка сегодня пустая и дурная от полётов этих, — смутилась Коленда, обращаясь к Агни. — Да и от остального тоже. — Ничего, — постаралась приветливо улыбнуться Агнесса, — если вы попрощаться, то лучше по одной — там тесно… — Поместимся, мы бабы работящие, худые… — Коленда! — ещё раз шикнула на неё Руннир. — Молчу-молчу! Пока остальные гостьи пытались выстроиться в очередь, она тихо шепнула Агни: — Ты уж прости, что никто не представляется — традиция такая. Вот будет ковен через пару месяцев, там и познакомишься с остальными. Как равная с равными. — Ковен? — Не забивай голову, она у тебя и так болит. Придёт время узнаешь и поймёшь, — подмигнула Коленда, скрываясь в комнате бабушки. Ведьмы всё же умудрились вместиться в неё всей гурьбой. — Бабский кагал, — фыркнул Демиург. — Почему другие боги не пришли проститься? — желая отвлечься, спросила у него Агни. — Ты так в этом уверена? — наигранно усмехнулся он, но, не продержавшись и нескольких секунд, сдулся. — Нас слишком мало, вот почему, — на его лице отразилась безмерная печаль, — и сегодня станет ещё меньше. — Я всегда думала, что богов — бесчисленное количество и… — начала рассуждать дворфийка. — Глупость, — оборвал её Демиург. — Большая часть тех, кого вы называете богами, — это выдумка, мошенники или иные силы, пытающиеся сделать вид, что они боги. На деле же… нас даже в самом начале было немного, а сейчас… Он махнул рукой, показывая, что не хочет об этом рассуждать. — То есть новых богов… не появляется? — уточнила Рин. — Нет. Это невозможно. Можно обрести силу, схожую с той, что была дарована нам в начале, но богом ты от этого не станешь. Просто букашкой на стероидах… Некоторое время они молчали, думая каждый о своём. Так Агни размышляла над тем, как бы ей подойти к теме помощи в решении проблемы с элементалями от Демиурга. И хотя интуиция подсказывала ей, что даже спрашивать бесполезно, она всё же решилась. Но не успела задать свой вопрос, как встретилась глазами с богом. — Я хочу, но не могу тебе помочь, — не разрывая зрительный контакт, ответил на незаданный вопрос он, — потому что если ты завтра потерпишь поражение, итог будет не настолько печальным, как в случае, если я просто вмешаюсь. — Что может быть хуже, чем четвёрка злых элементалей, уничтожающих планету? — не поняла его Агни. — То, что они вдобавок получат его силы, — ответила Рин. — Мы уже видели похожее. — Да, с Господином Роскошным неловко вышло, — натянуто улыбнулся Демиург. — Не хотелось бы, чтобы такое случилось ещё один раз. Дверь в комнату бабушки приоткрылась, и оттуда начали выходить ведьмы, спешно делающие вид, что их совсем не колотит, а в глаза просто что-то попало. Как это ни странно, но сильнее всех переживала именно Коленда, во всяком случае плакала она нисколько не скрываясь. Она что-то пыталась сказать Агнессе на прощание, но всё, что у неё получилось, — это неловко её приобнять и невнятно пробормотать «дезись», прежде чем уйти. Пользуясь тем, что выходящие приоткрыли дверь, влетела Хродгейр. — Закат начался, — осевшим голосом сообщила фея. Ничего не спрашивая и не уточняя, Агнесса встала и направилась в комнату бабушки. — Держись, — постаралась приободрить её Рин.***
К этому времени Изельда совсем ослабела. Настолько, что когда Агнесса присела рядом на краешек кровати, даже руку поднять не смогла. Ведьма сама взяла её за сухенькую, холодную ладошку, зачем-то принявшись ту слегка массировать. — Я жалею лишь о том, — очень тихо начала Изельда, ежась от холода, — что у меня нет глаз. Так хотелось бы увидеть тебя и остальных в последний раз… но тут только темнота. В ней очень холодно и пусто… — Думаю, я сейчас не в лучшем виде, — поправляя одеяло, натянуто пошутила Агнесса. — Посоревнуемся? — уголок рта бабушки слегка дёрнулся. Неожиданно послышалось странное шуршание, а затем дверь слегка приоткрылась и в неё вошёл лис, чья шерсть переливалась золотистым цветом. Косясь на ведьму, он подошёл к кровати и осторожно на неё вспрыгнул, устроившись в ногах у Изельды, а голову положив ей в район колен. — Здравствуй, Деми, — постаралась улыбнуться ему старая ведьма. — Я думала, ты так и будешь там сидеть. Ты молодец — вернул давний долг. Агни, странно на них покосившись, ничего не стала спрашивать, хотя хотелось. Даже если бы ей вдруг кто-то и взялся объяснять происходящее, то это всё равно находилось за пределами её понимания. Оставалось лишь сидеть на краешке кровати, сжимая руку бабушки, то и дело поглядывая в окно, за которым виднелся неумолимо исчезавший за линией горизонта солнечный диск, от которого осталась едва ли треть. — Прости меня за то, что не рассказала тебе… о родителях, — вдруг начала Изельда, взволновавшись. — Я хотела… — Ты хотела как лучше, — успокоила её Агнесса, — и поступила абсолютно правильно. — Правда? — изумилась бабушка. — Да, я бы сделала то же самое, — не кривя душой призналась ведьма. Вдруг лис слегка заскулил и, подняв голову, посмотрел в окно. Солнце практически село. — Вот и всё, — поняв, что происходит, из последних сил сказала Изельда, сжимая руку Агни, — будь сильной, никогда не сдавайся и не теряй веру ни в себя, ни в других. Живи так, чтобы в конце… сказать девке, что ни о чём не жалеешь… Она выдохнула и замерла. Сама не зная зачем, Агни повернулась в сторону окна, убеждаясь, что солнце окончательно спряталось за линией горизонта. Пророчество свершилось. Пару секунд она просто сидела, а затем, когда до неё дошло, что только что произошло, не выдержав, разрыдалась. Когда в комнату осторожно вошли Ликон и шедшая следом Рин, слёзы у Агнессы уже закончились. Она просто сидела, смотря красными, зарёванными глазами в пустоту, и рефлекторно гладила бабушкину руку. Лис тоже оставался на своём месте, а когда дикий маг попытался до него дотронуться тихо зарычал, показывая, что он останется здесь до тех пор, пока сам не решит уйти. Агни этому сопротивлялась куда меньше — она хоть и воспротивилась попытке оторвать себя от тела бабушки, но силы быстро оставили её, и Ликону удалось вывести ведьму из комнаты. Он усадил её за стол и попытался о чём-то поговорить, наверное, как-то утешить, но она его не слышала и потому не отвечала. Умом Агни была всё там же — на краю кровати. Остаток дня для Агнессы прошёл как в тумане. Не реагируя на окружающих, ведьма всё порывалась встать и снова пойти к бабушке, что казалось ей очень важным, но каждый раз её останавливали. Наконец, ближе к полуночи, Рин отвела Агни в её комнату и, пару раз безуспешно попытавшись уложить спать, сделала это с помощью магии.***
Где-то далеко на юге капитан галеи, оперевшись на перила и попыхивая трубкой, разглядывал проплывающий мимо проклятый лес. Тот был сегодня каким-то странным, хотя и не настолько, как в ту ночь, когда девчонка разгневала духа, обитающего в нём. Пытаясь понять, в чём же дело, он не сразу заметил опасность. Река вдруг словно взбесилась: её до этого спокойная поверхность запенилась, пошла волнами, быстро набиравшими высоту, то тут, то там появились водовороты. Только лишь когда галею оторвало от причала и завертело в безумном вихре, до него дошло, что надо спасаться, но было уже поздно. Из воды появилось лицо, полное гнева, прокричавшее так, что с мест срывало даже деревья: — ВЫ ВСЕ БУДЕТЕ СТРАДАТЬ!***
Немногочисленные обитатели руин Бизантия в тот день наслаждались поистине дивным закатом. Красный, с отливом синего и жёлтого — такое не часто увидишь. Когда солнце село, они, обсуждая увиденное, собирались разойтись по своим лачугам, лелея надежду однажды отстроить город вокруг. Спустя пару минут мнимого покоя земля у них под ногами сначала затряслась, уничтожая то немногое, что не уничтожили пожары и мародёры, а затем обрушилась во внезапно образовавшуюся огромную воронку. Последней туда рухнула Шолла, простоявшая столько лет несмотря ни на какие катаклизмы. Когда всё улеглось, из глубин образовавшейся дыры послышался довольный рокот и чавканье.***
Залив Фроон в тот день был необычайно оживлён. Увы, куча различного сброда, собравшаяся здесь, пришла совсем не затем, чтобы смотреть на удивительный красоты закат. Их сюда заманили слухи о невиданных богатствах, что прячет в себе магический айсберг. И даже истории о том, что в нём обитает чудище, их не остановили. Что уж там — даже само «чудище», вышедшее встречать их, сверкая в лучах закатного солнца своим доспехом изо льда, не сильно смутило искателей наживы. Лишь когда первые из них пали от меча Пламени, другие стали понимать, что не всё так просто, но бой, тем не менее, приняли. — Эти зверьки заметно осмелели с тех пор, когда мы были свободны, — отметил, обращаясь к «сестре», Ветер. — Это даже хорошо, меньше придётся их выискивать по различным норам! — проревела Пламя, выуживая и убивая пытавшегося спрятаться охотника за сокровищами. — Норы — это прошлый век, теперь они строят такие каменные штуки, окружённые глубокими рвами и высокими стенами. Думают, что это как-то поможет. — Хе-хе, камень может серьёзно их удивить, — рассмеялась Пламя. — Как и вода, — поддакнул ей Ветер. — Вот и они — последние мгновения плена… Отвлекаясь от мясорубки, Пламя замерла, повернувшись в сторону садящегося солнца. Один из охотников за сокровищами воспользовался этим, чтобы напасть, и ему даже это удалось — доспех треснул, а затем вовсе рассыпался. Как и айсберг поодаль. Вкусить свой триумф ему не удалось. Поток бушующего пламени, взявшегося из ниоткуда, сжёг его и тех несчастных, что ещё выжили, не оставив даже пепла, — только на камнях отпечатались похожие на тени силуэты человеческих тел. — СВОБОДА! — прогремели в унисон два голоса.