Show your sins

- Ты двигаешься лучше, чем раньше, Шинсо, - заметил Гордость, когда лучший друг их человека удачно уклонился от удара греха. Гордость был в своей тренировочной одежде, которая состояла из обычных черных спортивных штанов и красной футболки с надписью “You could try bitch”, которую, конечно, создал Алчность, считая это уморительным. Грех выглядел так, как всегда – собрано, спокойно и абсолютно не уставши, в отличие от Шинсо, который ртом хватал воздух, словно его недавно вытащили из воды, его щеки были красными, а затылок мокрым от пота, но он даже и не думал жаловаться. После того, как Похоть предложил Хитоши свою помощь с его квирком, Изуку подумал, что не все, против кого его друг может сражаться, могут оказаться разговорчивыми или вообще уметь говорить, поэтому он спросил, может ли Гордость немного потренировать Шинсо рукопашному бою. Конечно, Мидория тоже хотел составить другу компанию в обучении, но Гордость был абсолютно против этого, никак не объясняя свой отказ. Зеленоволосый ребенок выглядел тогда очень грустно, особенно, когда прозвучало второе громогласное “нет”, поэтому вечером в баре Курогири был удивлен видеть с Изуку Зависть, а не Гордость. Но Мидория не был бы Мидорией, если бы его обида длилась больше нескольких часов, поэтому во время тренировки Гордости и Хитоши он делал заметки о том, как можно улучшить технику боя его лучшего друга, думая, что хоть так он сможет сделать обучение легче для Шинсо. - Лучше, но недостаточно, - он вытер пот со лба тыльной стороной руки и рвано выдохнул ртом, пытаясь выровнять дыхание. Гордость не жалеет даже детей, но этому ребенку и не нужна была его жалость. И хоть Шинсо знал Изуку и был знаком со всеми грехами, кроме Гнева, Гордость по-прежнему казался ему неприступным и немного пугающим. Эх, видел бы он Гнев, когда тот использует хотя бы часть своей настоящей силы. Его выражение лица никогда не менялось, а голос оставался спокойным, оттого у Хитоши присутствовало ощущение, что главный грех изначально невзлюбил его, а ведь именно с ним Мидория и проводит большую часть своего времени! - Спешка ни к чему, - физическая оболочка Гордости пошла помехами, как на экране сломанного монитора, и он на момент исчез и появился вновь в своей привычной одежде – красной рубашке и черном плаще, что сменили собой тренировочную. Изуку, что до этого сидел под деревом, с восхищением наблюдая за схваткой, подошел к паре, прижимая к груди свой блокнот, а также протягивая другу бутылку воды. Он слышал все, о чем говорили Гордость и Хитоши, поэтому на его лице была легкая тревога. - Гордость прав, у тебя еще столько времени, чтобы прийти в хорошую форму! - Я хочу быть уверен, что сдам вступительные экзамены в Юуэй, - наполовину соврал Шинсо, пытаясь смотреть куда угодно, лишь бы не на Гордость с Изуку. Хитоши не нравилось лгать лучшему другу, - особенно в таких вещах - но ему надо было уметь постоять за себя. Появление лучшего друга в его жизни не решило проблему с травлей, а в школе это стало куда хуже, потому что из школьного коллектива ты никуда сбежать не можешь до самого выпуска. Конечно, общение с Мидорией казалось ему отдыхом после долгого рабочего дня, но от задир в школе и шепота за спиной он не мог никуда деться. Оскорбления, клички, разбросанные вещи на полу в школьном коридоре - только часть того, с чем он сталкивался почти каждый день. Поэтому когда Изуку предложил тренировки с Гордостью – Шинсо сразу согласился, ведь это был его шанс наконец постоять за себя, не используя свой квирк. Он не хотел защищать себя с помощью того, из-за чего и начали травить. Так у него был шанс показать, что людей стоит бояться не только из-за квирков. Однажды он просил своего дядю – лучшего героя, которого он когда-либо видел – тренировать его, но тот сказал, что он сейчас слишком мал для этого, и ему следует сконцентрироваться больше на том, чем обычно занимаются дети его возраста. - Тебе надо перестать изматывать себя до костей, - серьезно ответил Гордость, глядя вниз на ребенка, чьи фиолетовые волосы были бережно заколоты разноцветными заколочками Изуку, чтобы они не мешали ему во время тренировок. Мидория кивнул в знак согласия, когда рядом с ними открылся фиолетовый портал, из которого вышел мужчина, чье тело состояло из такого же материала, что и портал. - Курогири! – зеленоволосый ребенок сразу узнал прибывшего и с радостью подбежал к бармену, но не рассчитал скорость и врезался в его ноги, отчего мужчина выдохнул негромкое “уф”, а его глаза довольно сощурились. - Рад тебя видеть, Изуку, - он взлохматил густые волосы ребенка и посмотрел на Гордость, а после кивнул, приветствуя. – И вас, Гордость. Грех успел лишь в ответ также кивнуть, когда Курогири заметил присутствие еще одного ребенка, что с опаской сделал шаг вбок, чтобы быть поближе к Гордости, который краем глаза заметил взволнованность ребенка, но промолчал. Хитоши чувствовал, что с новоприбывшим мужчиной что-то не так, словно сама его аура не располагала к себе, несмотря на вежливое поведение и радость Изуку от его присутствия. В случае Гордости, хоть он и вел себя отталкивающе и выглядел так, что мало кто смел бросать ему вызов, вокруг него ты мог почувствовать себя под защитой в особо неприятные моменты. - А ты, значит, друг Изуку, - он обратился к Шинсо, обращая на него свой пронзительный взгляд светящихся желтых глаз. Хитоши вздрогнул и почувствовал, как ускоряется его сердцебиение, но все же неуверенно кивнул, зная, что из-за кома в горле он не сможет ответить на вопрос без заикания. - Ясно, - мужчина задумчиво промычал. – Можешь звать меня Курогири. Я рад встретить того, о ком Изуку так много рассказывал. В его голосе чувствовалась улыбка, но это ни капли не успокаивало Шинсо. Это было сложно объяснить, но он не ощущался так, как он вел себя. Но только почему Мидория не чувствует этого? - Курогири, вы пришли сюда по делу? – наконец решил перейти к сути Гордость. Мужчина поспешно поднял голову, чтобы встретиться взглядом с изучающими его черными глазами греха. Если бы Курогири не ограничивал свои действия из-за профессионализма, он бы хлопнул в ладоши, так как совсем отвлекся от сути. - Спасибо, что напомнили, - он сдержанно кивнул и опустил голову, чтобы снова посмотреть на Мидорию, который все это время стоял рядом и наблюдал за довольно неловким разговором. – Сенсей хочет видеть тебя, Изуку. Хитоши озадаченно наклонил голову. Как его лучший друг может быть связан с этими людьми? Что их связывает? - Сенсей? – Изуку поднял голову, в его взгляде читался вопрос, но он не решился его задать, вместо этого отвечая то, что хотел слышать Курогири: - Ох, хорошо. Я иду. По глазам бармена была заметна улыбка, а за его спиной открылся новый портал, означая, что им уже пора отправляться. Мидория обернулся и практически в мгновение ока оказался рядом, обнимая Шинсо на прощание. - Увидимся завтра, Хитоши! – улыбка Изуку была такая яркая и теплая, что никак не сочеталось с человеком, который сейчас практически забирал его друга с собой. Шинсо неловко обнял друга в ответ, все еще не привыкший к такому дружелюбию, и попрощался, наблюдая, как Мидория с Гордостью скрываются вместе со странным мужчиной в темной портале. Он определенно расспросит Изуку об этом завтра.

~*~

“Это здорово, что Сенсей нашел применение твоему увлечению, Изукун”, - Алчность звучал так же, как и чувствовал себя Мидория – волнительно. Разговор с лидером Лиги Злодеев, если он касался только какого-то определенного дела или просьбы, был всегда коротким и по существу, несмотря на то, что таких разговоров у Мидории с Сенсеем было крайне мало. Но, даже учитывая это, ребенок всегда был готов помочь или высказать свое мнение, ведь так ему казалось, что он может отплатить за гостеприимство. Хотя грехам почему-то очень не нравился глава Лиги Злодеев. И зеленоволосый ребенок вполне мог понять, почему. Несмотря на то, что Сенсей всегда разговаривал с Изуку с теплотой в голосе, ребенок все равно чувствовал себя ужасно неловко перед ним, не понимая причин, из-за которых его сердце билось быстрее, а дышать становилось труднее, хотя темой их разговоров была обычная повседневность. Сенсей всегда спрашивал, как он себя чувствует, нравится ли ему в баре, и хорошо ли к нему все относятся. А если Мидория вспоминал, что кто-то пытался ему навредить, но кого остановил Гордость, то Сенсей слегка хмурился и говорил, что он позаботится, чтобы этого не повторилось. Изуку нравился Сенсей, и ему нравилось то, что они думали практически одинаково о различиях героев и злодеев, лишь имея небольшие разногласия в некоторых вопросах, но уважительно относясь к чужому мнению. Это были увлекательные дискуссии, и Мидории казалось, что Сенсей так же получает удовольствие от их разговорах, как и он, но одно всегда оставалось неизменным: мужчина все равно немного пугал его. Это чувство не оставляло его, оседая на его легких и горле, затрудняя дыхание. Атмосфера в скудно освещенном кабинете, куда его всегда перемещал Курогири, где Сенсей, казалось, проводит все свое время, была неприятной и слегка отталкивающей. Может, таким и должен был быть лидер Лиги Злодеев? Однажды Мидория решил спросить об этом единственного человека, чье мнение было для него таким же важным, как и мнение Гордости. - Курогири, а тебя пугает Сенсей? - рука бармена, что протирала стойку, замерла на месте, оставляя после себя влажный след, в котором отблёскивал свет от желтых ламп. Курогири молчал недолго, но прежде, чем начать говорить, он отложил тряпку в сторону и посмотрел на ребенка, который в это время задумчиво изучал свой напиток. - Сенсей обычно производит такое впечатление на тех, кто знаком с ним недостаточно долго, поэтому не переживай, если думаешь, что ты ему не нравишься. Я знаю, что это не так. Мидория продолжил молча осматривать уже остывшую жидкость, и Курогири думал, что на этом их разговор окончен, когда ребенок залпом допил свой горячий (уже холодный) шоколад и спросил: - Но он пугал тебя? - в подобные моменты всегда дружелюбные глаза Мидории становились непривычно холодными и пронзительными, и он не казался наивным и беззащитным ребенком. Курогири не собирался уходить от ответа или врать, но он все равно не смог выдержать зрительного контакта, поэтому он взял чистый стакан и обернулся к стойке с алкоголем, перед этим дав ответ на вопрос Мидории: - Да. Может быть, желание доказать свою полезность Сенсею и привело его на такие знакомые ночные улицы его родного города в очередной раз? Если глава Лиги Злодеев будет доволен его проделанной работой, то он впоследствии перестанет ощущать опасность рядом с ним даже в присутствии грехов? Может, поэтому он в компании Гордости и занимался тем, что умел лучше всего – изучал и анализировал? Изуку без страха исследовал заброшенные улицы и самые дальние тупики, зарисовывая незначительные для обычного глаза, но важные для него, детали на каждой улице, ведь даже удачно расположенный мусорный бак может изменить ход сражения, если курьера загонят в угол. Поэтому герои уже некоторое время никак не могли понять, почему большинство злодеев стало практически невозможно поймать, если дать им шанс улизнуть в лабиринт улиц во время преследований. И это доводило одноразовых посетителей бара до слез, когда они рассказывали истории погонь за ними своим “коллегам” или несменному бармену. И хоть Курогири часто хвалил Изуку за проделанную работу, тот всегда считал, что этого мало, словно это не было его максимумом. Он хотел найти идеальный и самый безопасный маршрут для передачи товара Сенсея. Поэтому сегодня он задержался в лабиринте улиц до темноты, что не особо радовало Лень, а Гордость предпочел не высказывать свое мнение, потому что Мидория был важнее его собственных желаний. Они ходили по закоулкам, которые не существовали для других людей, что предпочитают думать, что то, как они живут – полная версия жизни, хотя это была только верхушка айсберга, который мог бы стать причиной их крушения, если бы они взглянули поближе. Богатые районы, места давних преступлений, улицы, что скрывают нищих и озлобленных, дворики, которые словно срисованы с детских книжек – Изуку был в каждом из этих мест, и каждое это место было запечатлено в его тетради. Мидория уже хотел было сказать, что уже поздно, и им пора домой, а затем захлопнуть свою тетрадь, когда услышал всхлипы возле входа, что вел вглубь улиц, доводя до отмеченного в тетради тупика, который считался не самым безопасным даже для злодеев. Впереди на земле сидел подросток, который выглядел так, словно нуждался в помощи, его всхлипы и неразборчивая речь была тихой, но слышимой. Изуку видел, как другие люди проходили мимо, иногда оборачиваясь, но продолжая свой путь. Некоторые останавливались, бросали грустный взгляд и уходили. Но когда Мидория услышал, как некто сказал: "Бедный ребенок, неужели вблизи нет героя, который бы ему помог?", тогда он почувствовал, как внутри что-то разбилось, пуская по его телу жидкость, похожую на расплавленный металл, по его венам, заменяя кровь. Раньше он не знал, на что похожа ярость, но сейчас он осознал, что она чувствуется так, словно ты попал в снежную бурю - в твоих ушах шум сильного ветра, а глаза застилает снежная пелена, но вместо снега там горячий уголь и пепел, прилипающий к твоему телу и оседающий на ресницах, а вокруг все пылает. И тебе становится жарко, жарко, жарко. Гордость его успокаивал, а Похоть предлагал пойти домой, но Изуку не раздумывал ни секунды, когда прошел в аллею и упал на колени перед ребенком внешне выглядящем старше его. Этот парень при свете единственной лампы над дверью, служащей черным ходом для какого-то склада, казался необычайно бледным даже по сравнению с грехами, чья кожа в основном была цвета молока. На нем была только грязная черная футболка, что было необычайно глупо для осенней погоды, порванные джинсы и кеды, видавшее лучшие дни. Он был явно старше Изуку, но это хорошо скрывала его худощавость, зрительно делая его более юным, чем он был на самом деле. Парень сидел, прижав ноги к груди и положив руки ладонями вверх на колени, непрерывно шепча что-то себе под нос, что не Изуку не мог разобрать, несмотря на то, что он был на расстоянии вытянутой руки. Его волосы странного цвета, что спускались на лицо из-за опущенной головы, закрывали Мидории обзор на его внешность. - Ты в порядке? – внезапный вопрос Изуку остановил его бубнеж и заставил его медленно поднять голову и встретиться взглядами. Его глаза были алого цвета - и это он смог увидеть даже в желтом свете единственной лампочки. "Почти как у Гнева", - подумал Изуку. Парень ничего не ответил и просто смотрел, больше не двигаясь. Мидория дал себе мысленный пинок и решил быстро исправиться: - Да, прости, глупый вопрос. Конечно, ты не в порядке, - его нос почувствовал странный металлический запах, но ребенок не придал этому значения. - Я хочу тебе помочь, если позволишь. Он видел, что тот ранен, по ранам на шее и руках, но это, скорее всего, только видимая часть повреждений его кожи. К счастью, зеленоволосый ребенок видел травмы и хуже. - Зачем тебе это делать для меня? – Изуку не мог не заметить, насколько сухими были его губы, а голос пронизан сомнениями, - очевидно, чужая щедрость казалось ему подозрительной. Он чем-то напоминал Мидории Хитоши, когда они только познакомились: люди никогда не были добры к нему или искренны. Ему нечего было дать, поэтому никто не утруждал себя хорошим отношением в его сторону. - Потому что я хочу тебе помочь. Есть место, где ты не будешь одинок, и я уверен, что он сможет стать тебе домом, если его у тебя нет, - его широкая улыбка ввела в ступор парня, который все еще с подозрением смотрел на ребенка, который предлагал помощь первому встречному. – Если ты упал в лесу, и никого нет вокруг, то тебе нужен тот, кто найдет тебя. Может, это потому что ему никогда не предлагали раньше ничего подобного, но парень перед ним начал плакать, заставляя Изуку волноваться еще больше, но при этом понять, что именно этим он и хочет заниматься. Он хочет быть рядом с людьми в самые скверные моменты их жизни, когда другие думают, что никто уже не придет. В порыве чувств Мидория подался вперед, обнимая всхлипывающего парня так, как делала его мать, когда ему было плохо, выводя круги рукой на спине, чувствуя, как чужое тело медленно перестает дрожать. - Теперь все будет в порядке, - прошептал Изуку, стараясь игнорировать сильный запах чего-то, напоминающего кровь. Мидория видел в нем что-то знакомое, что видел в себе или Хитоши когда-то. Отчаяние, боль, может быть. Или зияющую дыру там, где должно было быть сердце. Изуку поднялся на ноги, утаскивая парня за собой, который оказался намного выше него, даже несмотря на то, что он сутулился. Мидория широко улыбнулся, хватая парня за запястье и уводя из опасного переулка туда, где он знал, что о его новом друге смогут позаботиться, так и не узнав, что в паре шагах от него, куда не доставал свет от лампочки, лежало тело человека, под которым засыхала темная лужа, а запахом, перебивающим вонь мусора, все это время была кровь. Конечно, острое зрение Гордости позволило ему сразу рассмотреть всю картину в целом, но он предпочел скрыть эту деталь, оставив Изуку в блаженной неизвестности. Идя с непоспевающим за ним парнем в сторону бара, Мидория переваривал произошедшие события, делая для себя выводы, отчего весы его морали снова накренились. С детства Изуку знал, что в его мире существуют герои и злодеи. Люди делились на тех, которые защищали все хорошее, что существовало на планете, и на тех, кто пытались это уничтожить. Но никто не задавался вопросом, откуда берутся злодеи. Что толкает их на более темную сторону жизни, загоняет в самый дальние закоулки темных улиц или бросает в бой с лучшими из лучших. Потому что злодеями не рождаются. Даже у родившегося в семье злодеев есть шанс бороться с его судьбой и нести свет. Но вся правда в том, что мир не делиться на черное и белое. И это Изуку понял в тот день, когда встретил Шигараки Томуру.