Show your sins

Будучи когда-то метафоричным созданием, которое находится вне потока времени, из-за привычки, ты перестаешь следить за ним и тогда, когда ты получаешь хоть какую-то материальную форму. Но даже тогда Гордость с братьями могли заметить, что к Изуку слово “ребенок” уже было сложно применить, чтобы оно не звучало странно на языке. Но, даже наблюдая со своей перспективы, они знали, что у людей есть свои названия практически для всего. - Как вы называете детей, которые больше не дети? – Гордость задумчиво вращал стакан, держа его пальцами за края. Курогири, который до этого расставлял чистую посуду по своим местам, поднял на него свои пылающие желтые глаза. Он, хоть и знал, что Гордость никогда этого не признает, понимал, что грех, который так долго пробыл с человеческим ребенком, с каждым днем начинает чувствовать, как время ускользает из-под пальцев. Он ведь и сам это чувствует, когда наблюдает, как Изуку и Томура дурачатся в баре. - Взрослые? – на это предположение Гордость отрицательно покачал головой, не спуская глаз с выпивки. – Подростки? Кажется, этот ответ вполне устроил его, потому что он сделал небольшой глоток и затем согласно кивнул. - Да, подростки... И надо же вам, людям, давать всему имена. Вы дали название каждому животному, которое видели. Даже тем, которые уже были мертвы, когда вы начали клеймить их, распределяя на виды и подвиды. Курогири молчал, не желая спугнуть ту атмосферу, в которую погрузил их грех своими рассуждениями. Бармен еще никогда не видел его в таком настроении, и он был уверен в том, что виной всему не была выпивка, которой уже не было в его стакане, ведь Гордость не имеел привычки пьянеть. - Изуку нет еще и тринадцати, поэтому, фактически, он не может еще считаться подростком. Гордость поднял на него свои черные глаза, которые Курогири никогда не мог прочесть, как бы не пытался, и в этот раз увидел в них что-то, чего не видел никогда до этого. Была ли это… грусть? - Да, но после сражения между Все за Одного и Всемогущим он перестал вести себя, как ребенок. Звенящий звук, который все это время сопровождал их, пока бармен перемещал посуду под стойкой, чтобы она была рассортирована в нужном ему порядке, резко прекратился. Гордость, заметив это, снова обратил свое внимание на Курогири, который выпрямился слишком медленно, чтобы сказать, что его перестали тяготить воспоминания о проигрыше их Сенсея. - Я не замечал, - честно ответил он, стараясь придать своему голосу спокойствие, что практически заставило закатить глаза Гордость. Конечно, это затронуло Лигу, ведь как иначе? И хоть Шигараки больше всех это показывал внешне, Изуку внутренне разрывало на части до сих пор. Грехи знали, что последнее время он старался найти способ что-то сделать, чтобы подорвать уверенность героев, если они думали, что победили, но он не мог придумать, как. Беспомощность поедала его душу изнутри каждый день, и Гордость это чувствовал. - Его мысли стали другие, словно те весы между добром и злом сломались от перевеса в вашу сторону, - он наконец поставил злосчастный стакан на стойку с тихим стуком и отрицательно покачал головой на предложение выпить еще. Курогири бы соврал, если бы сказал, что не был рад этой новости. Все же спустя столько лет в компании зеленоволосого уже-не-особо-ребенка он был бы огорчен, узнав, что в итоге он выбрал сторону героев, которые за все это время не принесли ему ничего, кроме грусти, в то время как злодеи отдали ему свои сердца. Но после всего он готов был признать, что причина, по которой он хочет видеть Изуку в рядах Лиги Злодеев, несколько изменилась, поэтому он хотел, чтобы подросток был не хитростью завербован к ним, а по собственному желанию. Курогири немного подался вперед, немного вторгаясь в личное пространство греха, который лишь поднял усталый взгляд на него, словно ничего не произошло, и произнес на едва слышимом уровне: - Гордость, я знаю, что Вы заботитесь о Изуку, - грех на это вопросительно поднял бровь, - поэтому, пожалуйста, не дайте Сенсею повлиять на его окончательное решение. Когда Гордость раздумывал над ответом, его лицо не выражало никаких эмоций, а взгляд был сосредоточен на пылающих глазах бармена, которые были непривычно грустны, хотя именно Курогири было сложнее всего прочесть, ведь он умело маскировал эмоции благодаря своему квирку, а его голос был всегда спокойным. Несмотря на то, что бармен позволил своему фасаду рухнуть, Гордость все равно нашел его слова очаровательными, поэтому после слегка затянувшейся тишины он ухмыльнулся, приподняв уголок рта. - Курогири, при всем моем уважении, но Вы действительно считаете Изуку слепым котенком? Да, он еще молод, но он не может вечно смотреть на вещи под одним и тем же углом. Разве вы – люди – не так растете и развиваетесь? К сожалению, отчетливые шаги, которые раздавались на лестнице, помешали Курогири дать ответ на вопрос, поэтому он обратил все свое внимание на Мидорию, который перепрыгнул через одну ступеньку, держась за перила, чтобы не упасть. Даже несмотря на то, что Гордость потерял счет времени, проживая с Изуку каждый новый день его жизни, он мог с уверенностью сказать, что тот явно отличался от того ребенка, с которым он познакомился в тот день в парке. У него были все такие же яркие зеленые глаза, которые после некоторых событий потеряли часть своего блеска, и непослушные кудрявые волосы, которые были слишком длинными для того, чтобы Зависть был доволен. Грех хотел, чтобы прическа завершала образ, над которым он так долго работал, но ребенок отказался, сказав, что хочет, чтобы они были такие же длинные, как у Гнева, на что Зависть неодобрительно хмыкнул, но не стал идти против желания их человека, а так же злить брата, который уж слишком довольным выглядел, когда услышал об этом. В конце концов, Зависть смирился с тем, что ему пришлось каждый день расчесывать отросшие зеленые волосы, найдя в этом что-то очаровательное, особенно, когда Изуку обнимал его после проделанной работы, прежде чем его место занимал Гордость. Все же в итоге грех нашел компромисс в высоком хвосте с вплетенной сбоку небольшой косичкой, что, как он считал, подходило к наряду, который так любит носить Мидория, и в котором он был прямо сейчас: большая серая толстовка с классическим черным пальто сверху. Изуку говорил, что толстовка была мягкая, как теплые объятия, поэтому он носил ее практически постоянно. - Нам пора, - обратился он к Гордости, который за это время уже успел встать со своего места и сделать шаг по направлению к подростку. Грех кивнул, а Курогири взглянул на часы на противоположной стене, которые показывали начало второго ночи. - Новое задание от Сенсея? – задал вопрос бармен, глядя, как Изуку останавливается перед выходом, а затем смотрит на него через плечо. - Да, по поводу того нового героя, который срывает его поставки. Чайка заметила, что последнее время он стал активнее. Курогири кивнул, тихо вздыхая, как дверь в бар закрылась, оставляя его одного в плохо освещенном помещении. Теперь он заметил, о чем говорил Гордость. Сенсей не мог дать ему сегодня задание, ведь поставок, которые можно сорвать, на этот день не назначалось, и они оба это знали. Но что же тогда Изуку собрался делать?

~*~

Мидория не хотел, чтобы Курогири волновался за него больше, чем надо. Все же он был уверен, что тот начнет его отговаривать, если узнает, кого на самом деле он пошел искать вместо так осточертевшего Сенсею героя. Да, новый герой был большой занозой в заднице, так как после стольких слежек за ним Изуку имел только предположения о настоящей природе его квирка, но этого было крайне мало, чтобы вступить с ним в открытую схватку. Поэтому слежка за ним сейчас была основной задачей Мидории, которую он хотел выполнить для Сенсея, но с которой придется несколько повременить, ведь у него в голове зрел план, который пошатнет веру горожан в обожаемых ими героев. Конечно, он чувствовал себя странно из-за ненависти, которая начала заражать его мысли подобно чуме, но он ничего не мог с этим поделать. Мидории хватало доказательств, что герои не настолько идеальные, насколько они кажутся по телевизору. Яркие костюмы не могут скрыть их темные души. Ему это явно дали понять, особенно, после того случая с сыном Старателя и после той схватки между Сенсеем и Всемогущим. Как герой его детства мог так поступить с его наставником? Это было непростительно. Поэтому ему нужен был способ, который открыл бы глаза не только ему, но и всему городу, и для этого ему нужна была помощь. А кто поможет лучше, чем известный Убийца Героев? Услышав о его деяниях, Лига захотела Стейна видеть в рядах своей организации, но ей очень грубо отказали. Изуку до сих пор злился на Томуру за то, что он тогда не сказал ему о встрече, боясь, что Убийца Героев навредит ему. После случившего Шигараки до сих пор не жалел о своем решении, исходя из последствий их “беседы”. Ох, знал бы он о настоящей силе его квирка, у него бы не осталось сомнений, что все закончилось бы иначе, будь он там. Но Сенсей все же просил Изуку умалчивать о грехах и не говорить даже Томуре, что немного расстраивало Мидорию, ведь он хотел их всех познакомить уже очень давно. Изуку резко остановился посреди проезжей части, приближая карту на мобильном телефоне. Убийцу Героев не составляло труда найти, если ты знал город лучше тех, кто его когда-то строил. Все тайны улиц уже давно были записаны Мидорией в его блокноты и выжжены на подкорке мозга, поэтому, просчитав маршруты всех известных патрулей и единственные подходящие для Стейна безлюдные закоулки, не составило труда его выследить и предугадать, где будет проходить новая атака. Сенсей всегда был доволен тем, насколько хорошо Изуку ориентируется в городе, отчего большая часть героев была беззащитна везде, кроме центра города и особо людных улиц, поэтому появление Убийцы Героев не осталось бесследным для Мидории, так как он записывал все известные сведения о самых крупных его нападениях в блокноты, и отчего сейчас он оказался в нужном времени в нужном месте. Но самой сложной задачей в итоге оказалось убедить Стейна, особенно когда Изуку отвлек его от кровавой расправы, подойдя слишком близко и слишком рано, хотя тот, кажется, выглядел чересчур довольным, увидев зеленоволосого подростка, который медленно вышел к нему на свет. Стейн, который до этого держал за горло не сопротивляющуюся жертву, резко отпустил героя, обратив все свое внимание на слабо улыбающегося Мидорию. Послышался удар безвольного тела о землю, но Изуку даже на секунду не отвел взгляда от Убийцы Героев, чья улыбка стала маниакально широкой, когда он заговорил. - Значит, ты и есть тот Оракул, про которого любит болтать весь тот мусор, что наполняет улицы? Не знал, что Лига Злодеев опустилась до того, чтобы нанимать к себе детей, - он наклонился слишком близко, отчего Изуку пришлось сделать один шаг назад, но он не позволил даже мускулу дрогнуть на своем лице. “Изу, главное помни, что если все пойдет не так, используй мою силу”, - напомнил ему Похоть. “Его квирк парализует врагов. Если он успеет его на мне использовать, то мы проиграем”, - нервно отметил Мидория, после чего он почувствовал волнение, вызванное Алчностью у себя в голове. - Не знал, что моя репутация настолько опережает меня, - саркастично отметил он, удачно скрываясь под маской спокойствия. – Но я тут не из-за Лиги Злодеев, хотя был бы рад, если бы ты принял тогда их предложение. Изуку мысленно был благодарен урокам Похоти, когда тот учил его не терять лицо в подобных ситуациях, и это не раз спасло в щекотливых ситуациях, особенно при личном общении с Сенсеем. - Мне ничего не надо ни от самой Лиги, ни от ее цепного пса, - Стейн сощурил глаза, наклоняясь еще ближе, отчего Мидория чувствовал его дыхание и металлический запах крови, который окружал мужчину. Изуку слышал, как Гордость где-то сбоку от него извлек катану из ножен. - Поверь мне, знакомство со мной может оказаться полезным, - Изуку ослепительно улыбнулся Убийце Героев, который внимательно следил за ним, словно ждал, пока тот покажет хоть малейший признак слабости или страха. - Даже если так, что тебе может быть от меня нужно? “Отлично, ты его заинтересовал”, - прокомментировал Похоть, словно это была их обычная тренировка. - У нас могли бы вполне сложиться деловые отношения. Услуга за услугу, и все в этом роде. Я знаю, что у тебя с Лигой разногласия взглядов на тему профессиональных героев и их предназначения в современном мире, но это не помешает нашему договору, если согласишься на его условия. - Что за договор? – он сделал шаг назад, давая немного личного пространства и шанс нормально вздохнуть. - Я помогаю тебе, а ты помогаешь мне. Все будут в выигрыше, так как у нас с тобой одна цель, но разные ее способы достижения, - он пытался заинтриговать его, говоря общими фразами, как учил его Похоть. - Одна цель? Разве ты не заодно с Лигой – этими пустоголовыми мелкими преступниками? – маниакальная улыбка Стейна пропала, и на ее место пришла озадаченность и заинтересованность. Мидория слышал, с каким отвращением мужчина отзывался о Лиге, поэтому решил сразу оправдаться. - Нет-нет-нет, - Изуку нервно затряс головой. – Это всеобщее заблуждение: все думают, что я состою в Лиге Злодеев, так как я нахожусь под защитой Сенсея и Томуры. Да, я им иногда помогаю с их делами, но все равно остаюсь в нейтралитете, когда дело касается чужих жизней. Стейн на секунду замолчал, обдумывая перспективы работы с ребенком, связанным с Лигой Злодеев, который формально не состоял в ней, но имеел тесные отношения. - Чего тебе надо, пацан? Глаза Изуку радостно засветились, когда он ответил: - Мне нужна твоя помощь в поиске грязных героев. Тех, кто подставляет злодеев, прикрывая свою спину в своих делах. Это вредит не только Лиге и городу, но и имени настоящих героев, - глаза Убийцы Героев слегка расширились. – Взамен я пообещаю указать на слабости более крупных героев, на которых ты будешь охотиться. Уверен, это сделает твою работу проще и безопаснее для тебя. Но для начала мне надо будет убедиться, что для его “казни” будут веские причины. Да, Изуку немного приврал, когда сказал, что хочет очистить имена настоящих героев, ведь если даже Всемогущий не так чист, как кажется, то кто тогда вообще чист? Но это было отличным рычагом давления, что Мидория удачно и использовал. - И почему тебе нужен для этого именно я. Ты не похож на убийцу. Ты все еще ребенок. Сколько тебе? Одиннадцать? - У меня есть свои причины, - Изуку нахмурился. – У нас одна цель, и у тебя хорошо получается искать. Да и еще один союзник никогда не помешает. Стейн задумчиво промычал, еще раз оглядывая с ног до головы стоящего перед ним ребенка, а затем низким голосом произнес: - Для надоедливого маленького ребенка у тебя большие амбиции. Но у тебя острый ум и четко поставленные цели, а мне это нравится. Пару хороших тренировок, и мы на правильном пути. - Тренировки? Стейн ничего не ответил, и вместо этого он в мгновение ока снова оказался перед Изуку, перехватывая свою катану, которая успела принести немало боли тем, кто этого, как он свято считает, заслуживает. Он без лишних слов замахнулся оружием с кровавым лезвием и с невиданной скоростью рассек воздух со свистом, чтобы на полпути быть прерванным из неоткуда появившимся другим полупрозрачным лезвием. Мидория застыл на месте, пытаясь переварить то, что произошло практически за долю секунды, в то время как Стейн стоял перед ним, ухмыляясь самому себе. - Этот самурай – твой квирк, не так ли? – он кивнул в сторону Гордости, который двумя руками обхватывал рукоять катаны, сдерживая чужое оружие, которое было направлено на его человека. Изуку посмотрел на Гордость все еще ошеломленным взглядом, словно никогда его раньше до этого не видел. - Да, но как ты… Услышав нужный ему ответ, Стейн прервал подростка, подняв руку ладонью вверх, призывая того заткнуться, что Изуку покорно сделал. Не хотелось бы, чтобы из-за этого ты однажды прикончил нас обоих. - Нельзя всегда полагаться на него, какой бы силой не обладал твой квирк. У тебя должен быть шанс защитить себя, если тебе однажды придется. Будешь всегда таким беспечным в отношении этого, и однажды ты умрешь. Изуку нервно сглотнул, но это не помогло исчезнуть кому в горле. Безусловно, квирк Стейна чрезвычайно силен, особенно в его работе, о чем говорят горячие полосы в газетах и страх людей находиться ночь на улице дольше положенного. Но Стейн в первую очередь был опасен своей скоростью и физической силой. Своим умением правильно выбирать время для нападения и стратегическим мышлением. Но ему это дал не квирк, а усердные тренировки. Изуку взглянул на свои руки. И правда, кто он без своего квирка? Всю грязную работу всегда за него выполняли грехи, а он лишь решал, что делать. Гордость может подарить ему умение пользоваться оружием, но он никогда не сможет дать ему физическую скорость и выносливость. Мидория с уверенностью сжал ладони в кулаки и с вызовом посмотрел на Убийцу Героев, который уже знал, какое решение принял ребенок перед ним.