Да ну нахуй, быть не может!

«Возвращайся, Лип». «Лип, не веди себя как мудак, ты нужен нам». «Филипп Ронан Галлагер! Если ты сейчас же не вернёшься, я достану тебя из-под земли и надеру жопу». Строчить такие смс-ки у Фионы, кажется, уже входит в привычку. Лип несколько раз порывается сунуть её номер в чёрный список, но не получается. Он убеждает себя: это потому, что он боится. Вдруг с семьёй что-то случится, а он не узнает? И нет, это совсем не потому, что ему хочется видеть, как он нужен сестре. Если когда-то Лип думал, что Фиона непритязательна к парням, то он теперь стал и того хлеще. Липу тошно от себя, но каждое сообщение он разбирает по буковкам, ищет между строк скрытые смыслы — в общем, ведёт себя как типичная школьница, которая влюбилась в своего одноклассника, но боится признаться в этом. Лип устал, но уже начинает свыкаться. Ещё в самом начале он думал, что у него есть шанс справиться с влечением, выбросить Фиону из головы, но теперь всё зашло так далеко, что стало ясно: как раньше уже не будет. Надо с этим жить. Надо смириться и понять, что это невозможно. И стараться идти дальше, надеясь, что однажды он сможет трахнуть кого-то другого, не представляя при этом Фиону. ...Лип идёт в клуб, покупает себе на последние деньги самый дешёвый алкоголь и тупо пялится в толпу, пока та отжигает на танцполе. Музыка долбит в ушах, но не заглушает мерзкие мысли. Галлагеру нравится наблюдать за нормальными людьми: ему кажется, что однажды он сам сможет вернуться к нормальной жизни. Лип меланхолично обводит взглядом толпу, пока он не цепляется за подозрительно знакомую фигурку. Музыка резко заглушается стуком сердца в висках. Фиона, ЕГО ФИОНА, танцует с каким-то очередным парнем, трётся о него жопой. Липу даже отсюда видно, что она в хлам. Что, вот так она ждёт его дома? Сучка. Липу хочется вытащить её отсюда за волосы, чтобы ни один мудак больше не прикоснулся к Фионе, но он смотрит на её плавные движения, как завороженный. Чувак рядом с ней, явно такой же гашенный, проводит ладонями по бёдрам Фи, и у Липа темнеет в глазах. Это ЕГО бёдра. ЕГО женщина. Он вспоминает, как осторожно прикасался к ней тогда, во сне, как тихонько погладил ногу, совсем немножко, буквально мизинцем. А тут этот грязный ублюдок... Лип резко разворачивается к барной стойке, просит налить себе ещё, потом вспоминает, что денег нет, но отказываться поздно. Хватает стакан и идёт в толпу, слыша крики бармена за спиной. Выпивает залпом, бросает стакан на пол и толкает парня в сторону, пока Фиона не видит. Липу хочется получить своё любым путём. Когда Фиона, совершенно не понимая, что сзади произошла рокировочка, касается своей задницей его бёдер, у Липа окончательно сносит крышу. Он хватает её за талию, не позволяя развернуться, прижимается так сильно, что она наверняка чувствует радость в его штанах. Но Фионе похуй, Фиона пьяная, и это играет Липу на руку. Если Бог всё же существует, он точно видит — Лип не хотел делать это вот так. Он просто не выдержал. Лип отбрасывает тёмные волосы, скользит языком по шее Фионы, одновременно с этим уводя руку вперёд, на её грудь. Касается напряжённого соска, сжимает ладонь. Галлагер готов кончить уже от этого. Он не может остановиться даже для того, чтобы подумать — а не сон ли это? Сестра трепыхается у него в руках, ей не нравится такая напористость. Но быстро успокаивается, когда Лип не сдаётся. Фионе нравится подчиняться? Кто бы мог подумать. Он подталкивает её к тёмному закутку постепенно, осторожно. Сегодня Фи в юбке, и Липу удаётся даже немного приподнять её прямо на танцполе и коснуться гладких бёдер сестры. Он уже ничего не видит, ему нужна она, он хочет Фи. Хочет прямо сейчас, иначе точно взорвётся. И плевать, что это обман, что Фиона думает, будто вместо него тут стоит тот, другой. Всё настолько плохо, что Лип готов быть кем угодно для сестры. До спасительного полумрака, где он может делать с ней всё, что захочет, остаётся пара шагов. Липу хочется развернуть Фи к себе. Ему хочется задрать юбку, закинуть её ноги себе на талию и, прижав к стене, оттрахать так, что она сама забудет о ебучем родстве между ними. Так, чтобы она забыла о существовании кого бы то ни было, кроме него. Резкий рывок, и Липа тянут назад, руки соскальзывают с желанного гибкого тела. — Вот этот мудак не заплатил, — тычет пальцем в него бармен. Охранник хватает Липа за шкирку, не позволяя отбиться, Фиона пропадает где-то в толпе, и через минуту Галлагер уже целует асфальт. Ему даже не хочется подниматься.