Да ну нахуй, быть не может!

Лип считает: в жопу Фиону. В жопу её сомнения, которые из него уже всю душу вытрясли. Он понимает, что если он терзался столько времени, то ей понадобится наверняка не меньше, но он просто заебался. Не хочет столько ждать, не хочет видеть, как она перебирает других мужиков в надежде, что ей подойдёт кто-то, у кого фамилия не Галлагер. После работы он идёт в бар к Кеву и Веронике, заказывает одну стопку за другой, накидывается — не в хлам, а так, чтобы в мозгах было мутно и безопасно. Этакое болотце, в котором увязают хуёвые мысли. Приходит домой в обнимку с какой-то бабой, у которой даже имени не знает. Ноги есть, значит, есть, что раздвигать. И похер, как этот тренажёр для секса зовут. — Лип, я... — Фиона замирает, переводит взгляд с него на девчонку и молчит. — Что такое, сестрёнка? — вкладывает всё своё ехидство, приобнимая девку пониже талии. У него даже не встаёт от этого, но это дело поправимое. — В ближайшее время я занят. Если ты, конечно, не против. — Шерон, — его подруга на одну ночь не дожидается, пока Лип вспомнит её имя, и протягивает руку Фионе. У Шерон густые каштановые волосы, хрупкая фигурка и большие глаза. Она улыбается, как дурочка, и поправляет юбку, под которую Лип залез ещё на крыльце. Галлагер не дожидается дурацкого, неуместного рукопожатия и тащит девку наверх, запираясь в комнате... Фионы. Ну а что, гулять так гулять. Вчера он владел здесь сестрой, думая, что это продлится дольше, а сегодня — другую бабу. И ничего в этом такого нет. Она же почему-то считает нормальным быть с Джимми сразу после этой ночи. Лип прижимает Шерон к двери и с силой тащит юбку наверх, задирая до талии. Ему и ласки-то не нужны, это с Фионой... Да плевать, что с Фионой. Сейчас ему нужно совсем другое. Он представляет огромные карие глаза. Резкий толчок, и голос за дверью: — Ты охуел? Шерон стонет и запускает пальцы в его волосы. Да, детка. Делай это именно так. — Эй, я тебя спрашиваю! Липу похуй. Он продолжает выбивать из Шерон стоны с таким усердием, словно это цель его существования. — Лип! — Кажется, ей что-то не нравится, — шепчет подстилка, но без возмущения. — Заткнись нахуй, — держит крепко и не останавливается, как будто, замри он на секунду, Шерон тут же выпрыгнет в окно. В две минуты кончает и тут же отходит от девушки, застёгивая джинсы. — Ну, это... Ты тут поправляйся или что ты там... В общем, я пойду, — грубо отпихивает в сторону, выходит за дверь и сталкивается с Фионой, которая прислонилась к стене. Взгляд у неё мрачный, но Липу и на это похуй. Если Фионе можно менять парней как перчатки, чем он хуже? Он ведь тоже Галлагер, мать его. — Закончили? — у-у-у, какой холод в голосе. Ему должно быть страшно? Поздно, девочка, ты своё упустила. Надо было думать раньше, прежде чем пригласила мудака позавтракать. — И нахера ты притащил её ко мне в комнату? — Не бойся, кровать не запачкали, — Фиона подскакивает к нему и размахивается для пощёчины, но Лип перехватывает руку. Знает ведь замашки сестры, вечно ей надо дать в торец, когда что-то не нравится. После того хука справа ещё челюсть не отошла. — Тебе что-то не нравится, Фи? — Фиона открывает рот, но в этот момент в дверях другой комнаты появляется Лиам, и она умолкает. — Что-то хочешь мне сказать? — Я прогнала Джимми утром, мудак ты конченый, — выплёвывает с ненавистью, разворачивается и уходит, оставляя Липа разбираться с выползшей из комнаты и явно недовольной Шерон. *** У Липа всегда были проблемы с мозгами — этих самых мозгов у него было слишком много. Особенно для Галлагера. Половины из слов, которые Лип говорил в четырнадцать лет, Фиона не понимала даже сейчас. Что и говорить, когда он повзрослел, стало ещё хуже — теперь он не просто строит из себя умника, но и додумывает за людей их мысли и поступки. Он типа лучше знает, ага. Фиона рыдает в туалете, сама не зная почему. Её ужасно бесит, что Лип притащил в дом какую-то девку, эту Шерон, которая, к тому же, похожа на неё, как сестра. Даже Йен подметил это — успел познакомиться перед её уходом. Точнее, перепутал со спины. Фиона хочет избавиться от когтей внутри, скребущих и режущих, но не может. Она прячется до тех пор, пока Дебби не начинает грозиться: — Если ты сейчас же не выйдешь, я дверь выломаю! Глаза ещё красные. Фиона выходит быстро, чтобы никто не заметил, идёт в свою комнату, но почти сразу же выбегает обратно. Ей чудится, как Лип трахает Шерон на полу, на кровати, возле стены, да даже на подоконнике. Она даже присесть в собственной комнате не может, не говоря уже о том, чтобы поспать. Ревность и обида сводят её с ума. Фиона пишет Йену смс уже по пути к Веронике: «Буду поздно, уложи Лиама спать». «Где вы с Липом шаритесь?» Она не отвечает, стучится к подруге и с порога начинает рассказывать историю о мужике, который ей изменил. Липовые имена. Липовая девушка. Лип, Лип, Лип... «Ты где?» «В клубе?» «Фиона, ответь». Кажется, они поменялись местами. Ничего, пускай хоть раз почувствует, каково это — быть брошенным. Пускай узнает, что такое — быть Фионой Галлагер. Фиона отключает телефон и предлагает пойти в бар, какой-нибудь новый и незнакомый, где её точно никто не найдёт. И делает то же самое с телефоном Вероники, пока та не видит — так им обеим будет спокойнее. Или только Фионе. *** Пульс долбит в висках. Ему впервые так страшно, потому что Фиона не просто не отвечает, она вообще отключила телефон. Или его украли. Или хуй знает, что ещё случилось, но Лип надеется на первое. Обиделась, да. Ревнует, и Галлагер хорошо это понимает, но ликования теперь уже не чувствует. Ему хочется найти Фиону и узнать всё про Джимми. Про то, что она ему сказала, как сказала, когда — ему нужны подробности. Нужно смаковать в деталях отказ, надеясь, что этот козёл на их пороге больше никогда не возникнет, не встанет между ним и Фионой. Ёбаный мудак, ну почему он постоянно сбегает и не слушает, что за дебильная привычка бросать всё на полпути? Он обязательно извинится, обязательно загладит свою как она захочет. Но для начала её нужно просто найти. Лип был уже в баре, клубе, дома у соседей, возвращался домой. Йен не понимает его паники, но Лип ничего ему не объясняет. Он снова выбегает из дома и просто идёт, почти бежит по улице. Он уже готов просто орать имя Фионы на каждом углу в надежде, что та откликнется. Блядь, ну что за дура. Чего попёрлась куда-то на ночь глядя? Телефон неожиданно взрывается пиликаньем. — Ну, что там? — нервы сдают, пока Кев (слишком медленно, блядь) называет адрес. Оказывается, телефон Вероники — надо же, какое совпадение — был выключен, а она не заметила. И они тусуются у какого-то общего знакомого, ну, того самого, у которого они в предыдущее Рождество жарили барбекю. Лип должен был его помнить, потому что он тогда неслабо нажрался и уснул в чужой ванне на полу. Кев ехать не собирается, потому что... Ах да, дальше Лип не слушал и сбросил вызов. ...Лип поднимается по лестнице на второй этаж. Он уже обшарил весь первый этаж, проталкиваясь через народ — ни Фионы, ни её подруги. Первая дверь, вторая, третья — Вероника дрыхнет за второй, за третьей обнаруживается и его сестра. Какой-то мужик навис над полуобнажённым телом Фионы и расстёгивает штаны. Стоп, это же тот же самый из клуба? Ну уж нет. Кровь приливает к глазам Липа, руки сжимаются в кулаки. Страх уступает место злости и ревности — очередному приступу, к которому он никогда не сможет привыкнуть. — Пошёл на хуй отсюда! — орёт и сталкивает с кровати под неразборчивые крики сестры. Лип не слушает, что она говорит — пока. — Эй, ты чего, мужик? — в глазах этого урода никакой ярости, он просто охреневает, это очевидно. Но Липу похер. — Я её брат. Пошёл вон и не... — Да она же сама захотела, алё! — Лип! Перестань! — Фиона прикрывается топом и старается перекричать их обоих. Она явно выпила, но на ногах держится. — Как ты меня нашёл? — Уёбывай, — он видит только этого мужика. — Ты что, блядь, не слышишь? Уши прочистить? — Ебанутые, — натягивает футболку и выходит за дверь. А Лип уж думал, что ему сейчас морду набьют, он уже был готов пустить в ход кулаки, чтобы показать наглядно, что такое «нельзя». Но так даже лучше, ведь теперь весь гнев обрушится на виновницу. — Решила отомстить? — А тебе ли не похуй? Мне вот да, — начинает натягивать топ, но Лип толкает Фиону обратно на кровать и нависает сверху. — Какого хрена?! — Почему не сказала? — О чём? Мне нечего тебе говорить. — Ты прекрасно знаешь. Почему не сказала, что выгнала его? Зачем заставила ревновать? — Я хотела вообще-то! Но ты припёрся с какой-то бабой! — О существовании телефонов ты в курсе? — проводит рукой по талии Фионы, медленно успокаиваясь. — Мне бы хватило и простой смс-ки, чтобы я вернулся домой пораньше. И один. К тебе. Фыркает, как будто он сморозил чушь. Но не обижается, он это видит. Лип лыбится и целует Фиону в краешек губ. Медленно проводит языком по её губам. Прикасается к ключицам и скользит кончиками пальцев по шее и плечу. Он тоже не способен таить злость, особенно когда Фи такая доступная. Такая сладкая. — Ты в курсе, что я тебя видеть не хочу? — Ага, — лыбится ещё сильнее, запускает руку под юбку, но совсем не так, как сегодня с Шерон. Фиона стонет, цепляясь за его плечи. Закрывает глаза и выгибается ему навстречу. — Лип! — Что «Лип»? Вот что? Перестань выёбываться, Фи, мы оба знаем, что ты этого хочешь, — шепчет надрывно, утопая в её желании во всех смыслах. — Х-хочу, — простанывает ему на ухо, вымаливая продолжение. Он даст ей продолжение. Он ей что угодно даст, лишь бы только не сдавала назад и оставалась с ним. И конечно, по всем законам жанра в этот момент дверь открывается, и на пороге появляется охреневшая Вероника: — Да ну нахуй, быть не может!