Да ну нахуй, быть не может!

— Лип! — раздаётся истеричный голос Дебби, стоит только ему перешагнуть порог вместе с Тэмми — с ней он уже успел помириться. За долгие годы он так привык к ору, что теперь воспринимает его как белый шум. Удобно будет растить ребёнка, между прочим: будет нервничать меньше других молодых родителей. — Да? — наверное, опять что-то с Фрэнком, который в последние дни выматывает им нервы даже больше, чем в предыдущее время — да, оказывается, это возможно. — Фиона уезжает! Она наверху, уже собирается. Лип реагирует моментально: — Чего? И тут же оказывается наверху. Уезжает? Куда? Зачем? Почему она их бросает сейчас? Что произошло? Липу кажется, что это он накосячил, но он не может понять где. А если нет, тогда кто её обидел? Никогда не засыпавшее желание защитить сестру вновь начало преобладать над разумом. О Тэмми он как-то забывает, но она ведь девушка самостоятельная, разберётся, что делать. Фиона встречает его лукавым взглядом, аккуратно наматывая шнурки на кеды. Лип тихонько выдыхает: Фи выглядит расслабленной, значит, ничего не произошло. Точнее, ничего настолько страшного, насколько он успел себе представить за эти три прыжка по лестнице. Долгая пауза. Лип просто смотрит на сестру и собирается с мыслями: пытается придумать, что можно сказать в такой ситуации. Фиона сидит на кровати, складывая последние шмотки в небольшой чемоданчик. «Нет, Фи. Не бросай меня. Пожалуйста, остановись». Он в защитной реакции засовывает руки в карманы куртки. Опирается на комод и не смотрит ей в глаза. Кажется, Фиона тоже отводит взгляд. — Так... — Ага, — улыбка от уха до уха, как будто ничего счастливее Фи в жизни не делала. Если она считает, что может этим обмануть его, то ошибается. Всегда тонко чувствующий её настрой, Лип знал, что ей не менее тяжело дались эти годы. Но он уважал и принимал её решение, никогда больше не навязывался. И сейчас не навязывается — но чувствует, что счастье только показное. Ему приходится принять игру и вывесить на лицо улыбку потеплее. — И куда? Не говори, пожалуйста. Он ведь не сможет устоять. Не сможет жить, считая километры от города до города. Лучше не говорить, тогда есть шанс, что они когда-нибудь оба смогут наладить жизнь — Фионе удержаться от него будет куда проще, чем ему от неё. — Не знаю, — Филипп еле заметно кивает, смотрит на неё отсутствующим взглядом. Будто бы услышала его мысли. С последней надеждой спрашивает, проклиная свою настойчивость: — А есть какое-то предположение хотя бы? — старается делать вид, что это дежурный разговор, но получается плохо. — Да я наверняка поверну назад на полпути к аэропорту, — Фи встаёт с кровати и не видит, что вспыхивает в этот момент в глазах Липа. Она сомневается! Она не хочет! Получив догадку своим словам, Галлагер едва не бросается к Фионе, чтобы остановить, однако... Однако в этот момент он вдруг вспоминает обжигающую ненависть в глазах сестры два года назад. Это её выбор. Лип должен уважать её выбор, сука, даже если он неправильный. — Не повернёшь, — Фи смотрит на него с удивлением. Неужели ждала, что остановит? Лип уже начинает путаться и сомневаться в своей способности читать мысли сестры. Теперь ему кажется, что Фиона действительно хочет его покинуть. Но это наваждение разрушается, стоит только сестре подойти к нему ближе. Будто бы невзначай. Будто бы как раньше. — Ребёнок?.. — Кто знает? Это жизнь, да?.. — как вовремя ему вспоминаются эти её слова. Он делает это не специально, но Фиона хмыкает с такой неприкрытой болью, что Лип мгновенно всё понимает. Вот что её тяготит. Вот тот фактор, что заставляет её бросать всё и уезжать. Она тоже ничего не забыла, но уже не понимает, как повернуть назад. А он... а он успел завести беременную девушку. — Заботься о них ради меня, ладно? Обещаешь? — в глазах стоят слёзы, и у Липа сжимается сердце. Его бедная девочка. Ну сделай что-нибудь. Ну покажи, что хочешь этого, ты же сама запретила приближаться. Он ничего не забыл и никогда не забудет, только в этот раз перестань наконец сдерживаться и дай волю чувствам. — Обещаю. Обнять её не хватает сил — он просто не может к ней прикоснуться. Фи, наверное, чувствует то же самое. Долгий взгляд, и уже когда Лип собирается прервать тишину, Тэмми делает это первой: врывается в комнату с очередным бредом — он даже не слушает каким. — Оу, привет, — Фиона молчит, даже не здоровается. И Лип окончательно принимает решение. — Так, ты никуда не уедешь без вечеринки. И отказы не принимаются! *** Фиона не стала дожидаться вечеринки: она понимала, что делает Лип. После вечеринки она просто не сможет уехать, увидев так много друзей и родных в одном месте, плачущих из-за её отъезда. Брат тоже это понимал и использовал этот единственный рычаг, чтобы оставить её рядом. Но Фи не могла. Её воротило от Тэмми и от её наглого обращения с Липом. Её воротило от жизни, в которой она сейчас оказалось. Фи хочет начать всё с чистого листа — прямо сейчас. Да, без Липа, но наверное, такая жизнь вполне может стать сносной? Спустя три часа после последнего разговора с братом она стоит на перроне и видит приближающуюся электричку. Мгновение — ей вдруг кажется, что на неё кто-то смотрит. Но наваждение проходит, как только Фиона оказывается внутри. Всё, назад пути нет. Теперь только в аэропорт, навстречу к новой жизни. Фи закрывает глаза и слышит, как на сиденье рядом кто-то бесцеремонно плюхается. — Ну и далеко ты, блядь, без меня собралась? Сердце ухает куда-то вниз. Фи недоверчиво открывает глаза, боясь спугнуть наваждение, и обнаруживает рядом с собой ухмыляющегося Липа. — Что... что ты здесь делаешь? — С чего бы начать, — притворно задумывается он, пока Фиона пытается отойти от шока. — Может, с того, что я всё ещё тебя люблю, а ты меня? Крупная ладонь опускается на её руку на подлокотнике, и уже даже только от одного этого жеста Фи бросает в жар. Она ничего не понимает. Они же попрощались. У него же ребёнок. Работа. Что происходит, какого чёрта? В порыве эмоций она не сразу поняла, что даже не отрицает утверждение Липа, и брат это тоже заметил. — Допустим, — уклончиво отвечает Фиона. — Что дальше? — Я забыл деньги дома и, вернувшись, увидел, что тебя нет. Мне захотелось тебя придушить, и тут Тэмми с её гормонами начала наезжать меня, мол, она всё видела и поняла. Естественно, я сказал ей не дурить и заткнуться, а пока пошёл к Веронике с Кевом выспрашивать направление и... — И я им его не дала, — прищурившись, говорит Фи. — Не дала, да. Вот только оказалось, это и не было нужно, я и так догадался, каким путём ты поедешь в аэропорт. Всё, что мне нужно было услышать — это слова Вероники, о чём ты сказала сегодня днём, — Лип осторожно поднимает её руку и целует пальцы один за другим. Медленно, осторожно перебирая, словно какую-то драгоценность. Фиона не может наглядеться на то, как его губы ласково скользят по её коже. — Ч-что же я сказала? — Что раз ты не можешь получить то, что хочешь, здесь, то поедешь в местечко потеплее, чтобы попытаться найти что-то новое там. И раз уж мы определились с тем, что новое тебе не светит — может, наконец скажешь, чего ты хочешь? Она мнётся и прячет глаза уже по привычке. Два года прошло. Два года — с тех пор, как они были совершенно другими людьми, которые сошлись неправильно и так же неправильно расстались. Два года, в течение которых Лип научился не сбегать от неприятностей, а Фиона наконец-то осознала, что если есть шанс стать счастливой, нужно хватать его и никогда не отпускать. Она широко улыбается — теперь уже искренне — и тянется к его губам, чтобы прошептать за секунду до поцелуя: — Только тебя.