Земли людей

Долгая дорога до маленькой лесной деревушки Каменная река, что идет вдоль по глубокому оврагу на севере от Арграда, всегда казалась Эфлерону чрезвычайно нудной и однообразной. Дорога, обычно пустынная и до неприличия прямая, шла несколько километров средь золотых полей пшеницы, окольцованных горным хребтом Дюрагом, в пещерах которого, по преданию скрыты несметные сокровища первого короля дворфов Седого Чора. Эфлерон помнил эту легенду еще со школьных лет. Как-то раз на уроке мифического знания преподаватель проболтался, что собирается отправиться сюда на экспедицию с группой эльфов исследователей из Общины. Они собирались вовсе не за сокровищами, а за редкими минералами для музея и говоря честно, преподаватель тогда большее внимание уделил чудесным свойствам того камня чем мифу. Но все же тот небольшой отрывок легенды хорошо впечатался в тогда еще детскую память Эфлерона: Седой Чор был на редкость жаден и завистлив, даже по меркам первых дворфов. Собрав небольшой отряд он навсегда покинул свой родной город Душингар, по какой причине он это сделал никто уже не узнает, может рассорился с местным правителем, который по одной из версий был его отцом, а по другой братом, а может Чор был настолько жаден, что не хотел мириться, что все сокровища в городе не принадлежат только ему. Как бы то ни было выдвинувшись на запад отряд набрел на хребет Дюраг, тогда еще никем не открытый и неназванный. Гномы пробили в камне коридоры и вышли на золотую жилу, которую тут же начали разрабатывать. Золота было так много, что маленького отряда было явно недостаточно для работы. Тогда Чор отправил весть во все гномьи поселения о том, что нашел огромные залежи золота. Он пообещал, что как только все сокровища из хребта будут добыты он заплатит каждому работнику столько, сколько тот сможет унести. Разумеется в молодое поселение тут же хлынул поток дворфов со всей Этримии, они усердно работали добывая золото, но оно и не собиралось кончатся. Более того, вскоре в хребте нашли целые пещеры с алмазными и рубиновыми стенами. Шли годы, дворфов становилось все больше, был основан Арград - первый настоящий город, в привычном понимании этого слова, Чор стал первым его королем и первым королем в истории дворфов. Но вдруг, спустя много-много лет, когда к имени короля прибавилась приставка Седой, золотая жила иссякла. Работники начали требовать свою награду. Но Чор был слишком жаден. В легенде сказано, что он обратился за помощью к магу по имени Ларесол, одному из основателей Селегарда. Чародей, выслушав просьбу дворфа, пришел в ярость - Чор просил его обрушить стены города на всех его жителей, чтобы ему не пришлось исполнять свое обещание. Ларесол не показал своего отвращения и злости, он решил наказать старого гнома. Маг велел королю прийти ночью в главное хранилище, где и были абсолютно все богатства, когда Чор это сделал чародей обрушил вход в сокровищницу, навеки запирая жадного короля среди его богатств. Хоть это и легенда, достоверность которой можно проверить только найдя ту самую сокровищницу или то, что осталось от Чора, Эфлерон в нее верил. Он не был искателем приключений так что перспектива лазить по пещерам за богатством его не прельщала, но вот поэтичная сторона старой истории не оставляла его равнодушным. В стихотворном арсенале эльфа были как минимум три песни, посвященные этому мифу, для менестреля этого вполне неплохо. - О чем задумался, друг мой? – Мэй шла рядом и широко улыбалась. Ей было приятно, что теперь она идет не одна и можно хоть с кем-то поговорить. - Ты знаешь легенду об этих горах? - Про Пепельнобородого Чиронга? Все её знают. - девушка задумчиво взглянула на одну из вершин, а Эфлерон неодобрительно прищурившись, уставился на свою спутницу. В разных частях Содружества короля дворфов называют по-разному, но только имя Чор хорошо рифмовалось в песнях, а это для Эфлерона было неопровержимым доказательством, что именно так и надо его произносить. – Я думаю, - продолжила девушка, не отрывая глаз от заснеженного пика, - что он стал драконом. - Драконом? Это такие летающие ящеры? - Летающие? – Мэй тихо хихикнула. - Да, а что в этом смешного? - Нет, ничего, просто, - она подавила короткий смешок приложив сложенную в кулак кисть ко рту, - я представила как это несуразно смотрелось бы. Мама рассказывала, что драконы это огромные змеи, которые живут на дне брошенных колодцев. Они охотятся за золотом и собирают его на дне своего убежища. И если ты будешь злым и жадным – сам станешь драконом. Наверно, она это сама придумала, чтобы я не подходила к колодцам или чтобы не жадничала. – на этих словах лицо девушки стало печальным и она опустила глаза словно задумавшись. – А как они выглядят в твоем представлении? Менестрель широко улыбнулся, перекидывая лютню из-за спины себе на руки: - Мне проще рассказать о них песней! Ты не пожалеешь, это одна из моих любимых! Девушка лишь пожала плечами мол «ладно давай». И пальцы Эфлерона прошлись по тонким струнам высекая из них тягучую, почти невесомую мелодию. Она обволакивала все вокруг и окружающий пейзаж стал восприниматься как простое дополнение к музыке, даже пение птиц начало сливаться с нотами. Девушка остановилась и во все глаза уставилась на эльфа. Нет, конечно она слышала талантливых музыкантов в том же Арграде, но никто из них и рядом не стоял с Эфлероном. Его музыка, его голос они были такими… волшебными? Да, здесь определенно не обошлось без магии! Эта мысль пришла в голову Мэй как только стих последний аккорд. - Ты, - девушка захлопала глазами как бы пробуждаясь от сна, - как ты это сделал? - Сделал что? - Музыка! Я клянусь, что чувствую в ней волшебство! - Сочту это комплиментом. – Эфлерон был слегка смущен, что было видно по покрасневшим кончикам острых ушей. - Я серьезно. – не унималась Мэй. – Я хоть немного, но могу чувствовать ворожбу. Можно посмотреть твою лютню? Внезапно эльф стал серьезным и подозрительно прищурившись отвел инструмент за спину. - Моя лютня? Не люблю, когда ее трогают. Мэй, не придумывай. Я что похож на колдуна? - Мне просто показалось… ладно извини. – она развернулась и быстро зашагала дальше по тропинке. - Ну как бы… - все еще стоя на месте Эфлерон пожал плечами, - извиняю. – вряд ли девушка его услышала. Шли молча они недолго, но это неловкое молчание напрягало обоих. Эфлерон сотый раз мысленно давал себе по голове за свою реакцию. Что мешало ему просто все ей объяснить? Теперь, из-за его заморочки по поводу личных вещей, Мэй напридумывает себе невесть что! - Мне ее подарили. – громко на одном дыхании выпалил эльф и тут же мысленно ударил себя еще раз. Вдруг она уже забыла про тот разговор? - А? – девушка удивленно уставилась на него. Она была далеко в своих мыслях и совершенно не разобрала, что он сказал. - Лютня, - парень тряхнул плечом, на котором висел инструмент, - мне ее подарили. Давно еще. Я ребенком был. Однажды решил подзаработать на новый инструмент и стал выступать на улице. Пару дней после уроков бегал на площадь играть, ну толком все равно ничего не собрал. И как-то подходит ко мне какой-то тип, явно богаты, одет был дорого. Спросил меня кто я, зачем здесь играю, ну я ему все и рассказал. А он просто взял, снял со спины ее, - эльф указал на лютню, - и отдал мне. Пожелал удачи и ушел. Вот так я ее и получил. - И все? – Мэй удивленно вскинула бровь. Этот рассказ показался ей слишком простым. - Ну да. – Эфлерон почесал затылок. – Я того незнакомца больше не видел. Но с тех пор только на Лире и играю. - Лире? Твою лютню зовут Лира? - Да. И я в курсе, что это название другого инструмента. Но согласись, довольно красиво звучит. – юношу немного раздражало, что каждый кто слышал это имя удивлялся. Но, в конце концов, какая ему разница? Он почти закончил песню в которой говорится о придуманной им самим легенде о девушке Лире, которая так сильно любила музыку, что после трагичной смерти стала духом, поселившимся в этой лютне. Как только она будет готова, он всем ее исполнит и больше вопросов не будет. К слову, чем больше сам эльф продумывал сюжет легенды, тем сильнее верил в нее, порой ловя себя на том, что говорит с инструментом.