Дашь мне номер?

Синий и тусклый свет наполнял гримерку. Холод веял из открытого окна, проникая в комнату. Оттуда же доносились крики выходивших из клуба фанатов. «Это было невероятно!», «Давайте подождем его у черного входа?», «Он был под чем-то, я уверен», «Нет, он просто пьян. Чертов алкоголик!» — летело из губ подростков и проникало в маленькую гримерку, переполняемую чувствами. Кирилл какое-то время слушал все это и после замер. Повернувшись в сторону окна, парень сказал: — Я говорил о чувствах, а они думают, что я алкоголик. Настя улыбнулась, но сама была сосредоточена на руках Бледного, которыми он упирался по обе стороны от ее плеч, нависнув над девушкой. Синие линии бежали по всей руке, становились невидимы только выше локтя. Андреева рукой трепетно коснулась вены, она пульсировала. Кирилл повернулся на нее, но девушка не могла разглядеть его лица. Зеленые волосы и тусклый свет позволяли ей видеть лишь силуэт парня. Кирилл же мог четко разглядеть каждую деталь на лице Насти, пользуясь темно-синим светом окна. Она провела кончиком пальца вверх по руке и дотронулась до его плеча. Обжигающая кожа желаемого тела покрылась мурашками, и Андреева четко это ощутила. Кирилл посмотрел в ее серо-голубые глаза, которые сейчас переливались всеми цветами бушующего океана. Ее зрачки спокойно смотрели в его. Бледный закрыл глаза и медленно нашел губы Насти. Она изогнулась под ним, положив свою руку на его кисть, примкнувшую к талии девушки. Ее бархатные губы вызывали у него волнение, и музыкант властными движениями прижимал шатенку к себе. Дыхание обоих участилось, сердце в страхе начало биться быстрее. Он отпустил ее губы. Девушка не спешила открывать веки. Она почувствовала наглые манипуляции рук у своей талии, и неожиданно ее свитер полетел на пол. Зеленоволосый опустился, обнял ладонями шею и принялся ее целовать. Рука Насти лежала на его затылке и прижимала к себе. — Обещай мне, — Бледный говорил в перерыве между поцелуями, — обещай, что не отпустишь меня. Не отпустишь, когда я захочу уйти. Он говорил шепотом, будто сам боялся своих слов, сам боялся себя, своей неопределенности и непредсказуемости. — Если я скажу, что хочу уйти, знай — я вру. Правый глаз девушки заслезился, она прижала Кирилла сильнее. Это был самый большой страх для нее — потерять его. — Я обещаю. Кирилл смотрел в ее глаза, а, казалось, видел всю ее тайну, все ее мысли. Зеленые свисающие волосы не давали Насте разглядеть его зрачков. Она неуверенно притянула парня и одарила невинным поцелуем. Ее инициатива особенно возбуждала музыканта, ему казалось, что он уже не контролирует себя, что им управляет этот сладкий запах сирени, эти мягкие волосы и серые, туманные глаза. Все вокруг стояло: стол, стулья, сиреневая ваза и собранный чемодан — все стояло в этой чертовой гримерке, а они падали. В бездну нежностей и непонятной даже для них двоих любви. Кирилл коснулся шершавыми губами ее ключицы, и Настя прогнулась в спине. Ее рука расположилась на его спине, и девушка водила ею по тонкой линии выпирающего позвоночника. Кирилл с трепетом дотронулся до ее щеки и дошел до губ. Пройдя по их контурам, он приподнял подбородок Насти и остановился возле ее приоткрытого рта. Жгучие прикосновения обхватывали его со всех сторон. Он запустил свою руку в ее волосы, зачесывая их назад. — Знаешь, что бывает с людьми, в которых влюбляются музыканты? — проговорил Кирилл. Она медленно расстегивала его ремень. — Что? Кирилл стянул с нее джинсы, продолжая тяжело дышать. — Они будут жить вечно. Джинсы упали на пол, стукнувшись пуговицами и издавши характерный звук. Он дразнил ее своими прикосновениями. Сероглазая целовала его так, будто делала это в первый раз, хотя уже давно устала считать. Внутри нее надувался огромный пузырь эмоций, красок и любви. Изнутри грудь царапало приятное чувство, она задыхалась. За дверью послышались шаги. — Я тебе сказал, не надо туда идти! — грубый мужской голос был слышен через дверь. — Да мне все равно, мой кошелек там! Дверь приоткрылась, луч теплого света лампы упал тонкой линией на пол. Человек замер, прислушиваясь к двум телам, не обращавшим на него внимание. — Да я же сказал тебе! — все тот же голос. Дверь с грохотом закрылась, луч пропал. Лишь еще более потускневший синий свет остался наполнять комнату. Веяло прохладой. Пахло сигаретами, смешанными с запахом только что распустившейся сирени. Ноги скрестились, руки сцепились в замок. Настя издала протяжный стон и облокотила назад голову. Кирилл бросил на девушку беспокойный взгляд. Она коснулась его шершавых рук, а именно татуировок на пальцах. Настя попыталась рассмотреть черные буквы, которые разглядывала, конечно, уже не в первый раз, но Бледный вырвал свою руку. В каком-то неожиданном порыве он обхватил ногу девушки выше колена и принялся обжигать губами ключицу, затем ребра. Андреева чувствовала каждое его касание, проникалась каждым его туманным действием. Он взял ее волосы, волосы, от которых пахло цветами, и сжал в кулаке. Его движения становились все более грубыми. В животе у Насти начало щекотать, ее охватил приятный спазм переполненности чувствами. Каждая частица тела хотела кричать. Кирилл уже в который раз спустился ниже по шее и принялся терзать губами ключицу, опустив лямку лифчика. Его пьяное тело не было в состоянии держаться ровно, качаясь из стороны в сторону. Они вдвоем были похожи на героев старых черно-белых фильмов, где люди забывают о периодической тоске и проблемах. Бледный провел рукой по лицу Насти, он помнил все ее черты, знал, где начинаются губы, где заканчивается нос. Он любил ее безумно. Любил так, что голова пьянела вовсе не от вина. Его душа хотела говорить, хотела выразить все эти чувства, но ей не хватало слов. И он выражал их в песнях, в пока еще неизданных песнях. Настя согнула ноги в коленях, и в один момент оба остались без белья. Нескончаемый порыв страсти будоражил в девушке странные ощущения, будто разноцветные краски, хлопушки взрывались в животе, отчего по всему телу бежали мурашки. Кирилл крепко держал ее за талию, боясь что она уйдет. Или боясь, что уйти он может сам. Парень резко двигался, он нагнулся к уху Насти и прошептал: — Я думаю, мир обеднел, когда ты досталась мне. Он продолжал пьянить ее поцелуями в шею. Настя сжала руку Бледного и закусила губу. В такт движений парня она выкрикивала его имя. Кирилл смял ее ягодицы, свободной рукой продолжая упираться в кровать. Его рука прошлась вверх, пройдясь по ребрам мимо груди. Он касался губами ее плеча, и волосы, двигающиеся из стороны в сторону, щекотали ее кожу. Кирилл удивлял Настю своей нежностью и одновременно грубостью. Он только что матерился на сцене, пил, курил, вел себя в какой-то степени непристойно. Он нахально терзал ее губы, нагло сжимал талию и сейчас резко превратился в нежного кота, боявшегося даже легонько коснуться плеча Андреевой. Рок звезда растаяла, но не прекратила своих резких толчков и движений. Но внутри девушки рядом с пузырем страсти и царапающими живот бабочками зародилось тревожное чувство. «Что значат его слова? «Обещай, что не отпустишь, когда я захочу уйти»? Что это значит?» Ее глаза слезились. Чем больше ласк она получала от этих мужских рук, тем больше ей хотелось разреветься. Глаза покраснели. «Куда уходить? Зачем?» Бледный почувствовал напряженность девушки. Он ощутил это через ее слегка дрожащие руки. Помутненное от алкоголя и других веществ сознание переживало, но не могло найти подходящих слов. — Ты не любишь меня? Это была пауза, казавшаяся для Кирилла нескончаемой. Шатенка набрала воздуха, пытаясь скрыть дрожь голоса, и прошептала: — Я не чаю в тебе души. Кирилл закинул голову назад, и Настя разглядела каждую линию его шеи. Выпиравшие вены были четко видны на бледной коже, и Настя окончательно убедилась в грешности своего парня. Она хотела заглянуть в его зрачки, увидеть их расширенными, но боялась. Боялась признать, что он так и не завязал. Он вновь примкнул к ее губам. Их сладость смешалась со вкусом алкоголя и запахом сигарет. От наслаждения Настя закрыла веки и что-то нежно промычала. Кирилл нахально терзал ее язык, его волосы падали на ее лицо. В душе она чувствовала сумасшествие, которое медленно превращалось в безумство. Она отдавалась вся ему и радовалась, что ее брали. Что она не осталась одна в этом мире. Поцелуй приобрел какие-то горькие оттенки, которые, возможно, Настя выдумала себе сама. Бледный не останавливался, вызывая у Насти смешанные эмоции. Она смотрела на очертания его тела, его грудь и продолжала бояться его слов. От мыслей, сменяющихся одна за другой, на глазах появились слезинки. Удивительно, как ее тело впало в эйфорию, а разум жил в страхах. Слеза покатилась по щеке, оставляя за собой след. Она потекла вниз по шее и упала. Кирилл замедлил свои грубые движения. Сейчас девушка смогла разглядеть: его глаза были полузакрыты, он практически не понимал всего происходящего. Он положил свою голову на ее плечо, и единственное, что слышала Настя, было его тяжелое дыхание. Горячий воздух вырывался из его губ и врезался в ее кожу. Он покрыл поцелуями ее шею. Парень ощутил легкий привкус солености, но не понял, что это было от горькой слезы. Настя чувствовала, как в груди, подобно распускающемуся бутону, зародилось ее противоречивое чувство к Кириллу. Любовь и боязнь смешались, терзали ее и хотели вырваться наружу. Она обхватила двумя руками Бледного за шею и прижала к себе. Его голова лежала на ее груди. Он слышал, как бешено колотилось ее сердце. Ему передалось ее чувство тревоги. Она прижимала его ближе к себе, она боялась, что если отпустит, то он сразу упорхнет. Его рука водила по ее ноге. — Я навсегда запомню цвет твоих глаз и черты твоего лица. На всю жизнь в моей памяти запах твоих волос. Настя прижала его сильнее. На глазах выступили океаны слез. Губы искривились. Она всхлипнула и сказала: — Что означает: «Не отпускай, когда я захочу уйти»? — проговорила она с паузами дрожащим голосом. Кирилл закрыл глаза. Он взял ее руку и сильно сжал. — Ты появилась в моей жизни, когда я меньше всего этого ожидал, но больше всего в этом нуждался.- он сжал сильнее ее руку, — Ты должна знать, что я никогда не испытывал ничего подобного. Но тараканы в моей голове съедают меня изнутри, и я не могу не подчиняться своим внутренним демонам. Я тот еще придурок, — его пьяный голос становился тише. Отуманенный разум парня не мог сформулировать все так, как ему хотелось бы. — Прекрати, — Настя нахмурила брови, — что ты несешь. Кирилл начал материться. Он встал, взял пачку сигарет со стола и закурил. Настя осталась лежать, она смотрела в мрачный потолок пустыми, уставшими глазами. Зеленоволосый курил и бросал пепел на пол. Он тяжело закашлялся и оценивающе посмотрел на сигарету. — Я прошел через столько трудностей, череду неудач. Неужели меня добьют сигареты? — Ты убьешь себя сам, — Настя отвернулась к стене. Кирилл посмотрел на нее и улыбнулся. В глазах его потемнело. — Ты мне так и не дала свой номер телефона. Парень не видел ее лица, но знал, что та улыбалась. Настя не повернулась, она подняла руку и показала Кириллу средний палец. Парень усмехнулся и повернулся к окну, разглядывая Питер. Город, который завтра им суждено было покинуть, был окутан ночью.