***
— Маам, — Кутепов зашёл на кухню, наблюдая за тем, как женщина увлеченно читает какую-ту книгу у окна, — ты не занята? — Нет. — Тогда можно я спрошу тебя о кое-чём? — Конечно, сынок, что такое? — Это по учёбе, — Кутепов нервно кашлянул. — Ты уже делаешь задания, которые задали на каникулы? — Эм, ну да, кхм. Есть ли такие заклинания, когда человека магией заставляют что-либо сделать, но он потом этого не помнит? — Я бы могла назвать «Империо», но там обычно запоминаешь, ну или понимаешь, что что-то не так… — Может есть что-нибудь особенное? Женщина задумчиво посмотрела на сына. — Есть ещё заклинания подавления воли, но у него, если можно так сказать, есть противоядие. — Какое? — Если человек встречает человека, которого он по-настоящему любит, чары спадают. Улетучиваются, будто их и не было. — А потом? — Человек, который наложил чары, снимет их только тогда, когда захочет. — Это может действовать на расстоянии? — Нет, как только привязанные заклинанием люди пропадают у друг друга из поля зрения, чары рассеиваются. — А можно ли разрушить связь? — Да, но это весьма затруднительно. — И как же? — Жертва должна найти человека, которого любит. — И всё? — Нет, конечно… Очень важно чтобы этот человек любил жертву так же сильно. — И что потом? — Оба должны признаться в любви друг другу в присутствии того, кто наложил чары. — Но почему ты говоришь, что это сложно? — Сам посуди, сложно найти человека, который будет любить тебя так же сильно, как любишь ты. «Сложно, но можно». — Я помогла тебе? — вопрос матери выдернул Илью из собственных мыслей. — Да, спасибо, — Кутепов улыбнулся. — Как твоя игра в квиддич? Отец сказал, что скауты из спортивного университета приедут на финальную игру сезона? — Да, кажется, — Илью бросило в жар. — Илья, ты чего? — мама посмотрела на него с нескрываемым удивлением, увидев резкую смену состояния парня. — Да, ничего… Просто это мой последний шанс попасть в этот университет… В Хогвартсе уже много столетий соблюдалось это негласное правило. Каждый год в школу на финальную игру сезона приезжали скауты из Спортивного Университета Англии, или сокращённо из СУА и предлагали места в своём университете исключительно шестикурсникам. Счастливчикам, получившим билет в СУА, оставалось только проучиться год, успешно закончив школу. Дальше — выпускной, и уже в середине лета будущих спортсменов ждали в университете на своей первой тренировке. — Нет, что ты, если тебя не возьмут в университет, то я даже не знаю, кого они тогда выберут. Ты попадёшь туда, — женщина тепло улыбнулась и взяла сына за руку. — Мне страшно… — Ничего. Страх — это нормально. Просто у твоей фразы должно быть продолжение, помнишь? — Да, — шепнул Илья, и уже увереннее произнёс, — мне страшно, но я сильнее своих страхов. — Отлично, — улыбнулась женщина. Конечно, Илья чувствовал поддержку семьи, но от этого почему-то становилось ещё тяжелее. Он чувствовал некую ответственность перед родителями. Он понимал, что не может подвести свою семью и поэтому очень нервничал. Заповедь «Мне страшно, но я сильнее своих страхов» существовала в семье Кутеповых, наверное, с момента рождения Ильи, а может быть даже с образования их семьи. Эта заповедь существовала с того момента, как Илья произнёс своё первое слово, как впервые пошёл, как первый раз сел на метлу, как первый раз выиграл Кубок Школы в качестве ловца-второкурсника. Всё это быстро пронеслось в его голове и заставило сжаться под собственными мыслями. Он не мог подвести семью, которая его воспитывала, любила и научила всему, чему только можно. Не мог. Не подведёт. Он точно знал.***
Рома проснулся то ли от холода, который окутывал его с головы до ног, то ли от какого-то неведомого ожидания непонятно чего. Парень поднялся с кровати и подошёл к окну. На заснеженной улице не было ни души. Он долго стоял, всматриваясь в снежные коридоры, которые образовались сегодня на улицах. Он простоял у окна достаточно долго, наблюдая за тем, как редкие прохожие брели по пустынным улицам, стараясь быстрее покинуть это место, закрывшись в собственном доме. Негромкий хлопок, раздавшийся на улице, вернул Зобнина к реальности и он, наконец, отойдя от окна, дошёл до кухни и приготовил бутерброды. Но спокойно выпить чаю Роме сегодня не представлялось возможным. Как только парень сел на диван, он услышал стук в дверь. Положив свои кулинарные шедевры на прикроватную тумбочку, он подошёл к двери и посмотрел в глазок. На крыльце по-прежнему никого не было. Уже собираясь отойти от двери, он услышал стук еще раз и распахнул дверь. Сначала Рома по-прежнему наблюдал пустынную улицу, но уже через мгновенье он увидел лицо Ильи, а ещё через минуту всего Кутепова, снимающего мантию-невидимку. — Илья, — прошептал Зобнин, чувствуя, как от волнения начинают потеть ладони. — Здравствуй, — произнёс Кутепов, вглядываясь в карие глаза. «Ничего хорошего такое приветствие не предвещает». Зобнин пропустил Илью, закрывая за ним дверь. Кутепов неуверенно зашёл, оглядываясь по сторонам. — Проходи, — Рома неопределённо показал рукой в сторону не то гостиной, не то кухни. Илья едва заметно кивнул и, уже спустя несколько минут, парни сидели в гостиной, неуверенно смотря друг на друга. — Может, чаю? — предложил Зобнин. — Ты же понимаешь, что я не за чаем сюда пришёл, — Илья скептически поднял бровь, — если я здесь, то, наверное, я прочитал твоё письмо и пришёл поговорить. — Илья… — растерянно начал Рома, — эта Алиса… Я не знаю, что случилось… — Знаешь, — произнёс Илья, смотря в широко распахнутые глаза Зобнина, — это весьма неприятная ситуация, должен сказать. Но ты — единственный человек, который не видит во мне проект для инвестиций. И ты единственный, кто знает меня таким. Сидящим сейчас напротив тебя и говорящий с тобой об измене, если можно так сказать. — Так ты простил меня? — Нет, не простил. Рома разочарованно опустил взгляд. «Ну конечно, разве Кутепов может простить?» «Или может?» — Но я считаю, что мы должны вернуться на тот момент, с которого когда-то начали. — Где я и ты ещё не знакомы? — Именно. Я тебя не простил, повторяю. Но я хочу узнать тебя заново, Рома Зобнин, — Илья посмотрел на Рому, заставляя того сжаться под уверенным взглядом пронзительных глаз. — Я… Илья… Спасибо, — прошептал Зобнин, сжимая в своих руках диванную подушку. В комнате стало внезапно жарко. Не то от горячего дыхания, не то от надежды, которая теперь грела обоих. — Это не значит, что мы теперь можем обниматься и целоваться, надеюсь, ты понимаешь? — Да, — Рома кивнул, — на счёт Алисы, я правда не знаю, что произошло. — Мы разберёмся с этим потом, ладно? — произнёс Илья, покидая гостиную. Конечно, Рома сейчас не мог надеяться на что-то большее дружеского рукопожатия, но ведь это было уже что-то, верно? — И да, с прошедшим Рождеством, — произнёс Илья, оставляя на комоде в коридоре небольшую красную бархатную коробочку. — И тебя, — шепнул Рома, наблюдая за тем, как Кутепов исчезает под мантией-невидимкой и растворяется в снежной буре, будто бы становясь одним из этих ледяных вихрей.