Как правило, вероятность попасть в рай у среднестатистического человека в наше время — меньше одного процента. Уж очень сильны искушения и, если не поведёшься на похоть, то обязательно заскочишь в «то кафе на углу, где безумно вкусные пончики». Однако сейчас, облокотившись на грубо сколоченную из досок ограду, я замерла, словно вбирая в себя всё величие развернувшего от горизонта до горизонта океана. Обычно в книга пишут, что «ей хотелось кричать от восторга». Мне не хотелось — упиваясь этим невероятным ощущением полной свободы, и задавая себе всего один вопрос: «почему раньше никогда не собирала вещи и не ехала к берегу, хотя он был так близко?», я молчала, боясь спугнуть чувство единения с окружающим миром.
Подошедший Ян поставил вещи на стоящую рядом чистую скамейку и молча устремил взгляд в сторону бескрайнего голубо-зелёного простора. Песок, грязно-серый, а совсем не белоснежный, как любят указывать в книгах, полных домысла людей, никогда не посещавших настоящий пляж. Море, не «голубое», а… зелёное? Или чёрное? Мне было сложно разобрать со своего места, но оно, невероятное по самой своей сути, которую невозможно передать словам, завораживало.
— Как думаешь, есть где-нибудь что-нибудь прекраснее?
— Ммм? — Ян вздрогнул, — На самом деле куча всего. Взять, хотя бы, «Ambassador»: в кухонной двери вместо обычного стекла вставлен пластиковый витраж. Смотрела на него когда-нибудь поздно вечером, когда свет в зале уже потушили, а на кухне пока кто-то остался?
— Этим витражом заменили выбитую Сарой в первый же день работы вставку с какой-то картиной. Ну, по крайней мере, она так рассказывала.
— Сара пришла в ресторан раньше тебя?
— Ей пришлось искать работу в шестнадцать, а я переехала только после поступления, на два года позже.
— Как вы познакомились?
— Это смешная история, — я улыбнулась, полностью поглощённая воспоминаниями, многие из которых были добрыми и милыми, — Знаешь, я рано потеряла родителей и потому почти ничего о них не помню. Читая в детстве книги, я лет до четырнадцати не верила, что они и правда умерли. Постоянно казалось, будто вот-вот распахнётся дверь и войдёт красивая женщина, а с ней — высокий мужчина с родинкой на левой руке у самого края кисти. Я помню, как пахла мамина помада: розой и карамелью, нежно и легко. А папа очень красиво смеялся.
— В детстве всё кажется красивым, даже волшебным. И чем младше ребёнок, тем сильнее его счастье от обычного нахождения рядом с родителями. Я заменяла это мечтами о том, что Избранная.
— Прямо как в книгах?
— Ага. Гарри Поттер, Перси Джексон, Звёздные Воины… — я засмеялась, немного смущённо, — Хотя это и не книга вовсе. Да и вообще — после четырнадцати, когда перестала ждать, стало намного легче. Отпустило. А после переезда, оказавшись в знакомом доме, нашла мамину помаду и решила, что непременно буду на неё похожа. Вот только решить оказалось проще, чем сделать: первое время очень не хватало денег, а бабушка не горела желанием помогать. Кажется, так она делала, потому что надеялась на моё возвращение.
— Тебе было плохо с ней?
— Нет.
— Тогда почему же ты вернулась?
— Просто… просто…
— В этом нет ничего простого, я правильно понимаю?
— Да.
Сознаваться в чувствах было невыносимо тяжело, к глазам подступили слёзы. Море, хотя я того и не ожидала, сыграло злую шутку: вернулись старые обиды, заново растормошившие раны, уже считавшиеся окончательно заросшими. Но страннее всего было то, что я и сама не знала, что внутри уже давно живёт столько боли. Почему раньше не возникало дискомфорта? Почему не хотелось никому рассказать?
— Они бросили меня.
Фраза вырвалась сама собой, без участия мозга, словно так и было надо, чтобы горящая потеря утихла в груди. Руки опустились вниз, позволяя опереться полным весом, чтобы расслабить колени. Тяжесть, которой раньше не было, опустилась на плечи. И в тот момент, когда я почти утонула в безумии собственных мыслей и домыслов, тёплый руки обняли за плечи, притягивая к себе.
— Ну что ты, они бы никогда так не сделали.
— Но ведь сделали же, сделали! Они сказали, что заберут меня вечером, но почему-то пришлось ночевать у бабушки, в потом и вовсе оставили с ней на шесть лет! Я шесть лет ждала, когда же машина снова остановится у порога! Шесть лет!
— Не плачь, — похлопал меня по плечу парень, — Ты — сильная, ты не должна плакать как маленькая девочка.
— Нет! Я — маленькая девочка, устала быть сильной, таскать тяжеленые подносы и делать вид, будто мне это нравится. Устала улыбаться людям, открыто говорящим гадости, а потом сдерживаться, чтобы не плюнуть им в суп. Устала ждать, что однажды они вернутся, как всегда возвращались раньше. Устала, понимаешь?!
— Ну, тогда поплачь.
И он позволил мне уткнуться себе в грудь и дальше продолжать ныть, попеременно то начиная жаловаться, то снова скатываясь в обвинения в моих бедах всех вокруг. Ян слушал, постукивая пальцами по спине и не прерывая поток льющихся из самого сердца слов. И в какой-то момент мне даже показалось, что этот парень — именно то, что мне нужно. Этот человек не хотел причинить боль и не искал слабые места, с ним можно было не притворяться. Наконец, в него можно было просто влюбиться, не думая о последствиях.
— Ян, скажи, ты привёз меня сюда, чтобы окончательно выяснить отношения или чтобы спасти то, что осталось?
Он вздрогнул. Спина, которую я, обвив руками, обнимала, напряглась. Подбирает слова или думает, что выбрать?
— Послушай, Анна, ты — прекрасная девушка…
— Ты хочешь быть со мной?
От внезапности парень запнулся, закашлявшись набранным в грудь воздухом. Но быстро пришёл в себя и снова стал серьёзным.
— Анна, я хочу быть с тобой.
— Значит, мы вместе, потому что я тоже хочу быть с тобой.
— Получается, это — наше первое объятие как пары, — улыбнулся Ян, — Тогда как насчёт продлить его ещё на пару минут?
Вместо ответа я кивнула. И остальной мир исчез в объятиях, полных заботы и нежности. Там, за оградой, расстилался по земле белоснежный песок, край которого упирался в мерно покачивающиеся голубые волны. И мне хотелось кричать от восторга…
***
Алонсо хлопнул дверью и, когда владелец маленькой лавки всё-таки соизволил поднять на него глаза, прочистил горло. Нужно было обсудить мелочи по поводу расследования, которые мужчина не соизволил сообщить опрашивавшим его раньше ребятам. К примеру, насчёт видеозаписи с камеры, направленной прямо в лицо посетителям.
— Эм… здравствуйте. Вы не могли бы…
— Сигареты или алкоголь?
— Что? — спросил Алонсо, не совсем понимая что происходит, — Простите, я недавно в городе и…
— То-то я вас раньше не видел, — снова прервал его мужчина, облокачиваясь на стойку, чтобы протянуть руку, — Руди, местный поставщик слухов и лучших молочных продуктов в городе. Где поселились?
— Эм… Я тут временно и…
— Командировка?
— Можно и так сказать…
— Что ж, тогда сделаю вам скидку на самый ходовой товар, — на деревянную поверхность опустилась одна из самых дешёвых бутылок с виски, — Вот, лучшего соотношения «цена-качество нигде не найдёте».
Подобный напор немало смутил детектива, но, будучи отменным специалистом своего профиля, он попытался вернуть самообладание. Следовало найти общий язык с говорливым торговцем, явно помешанном на своём единственном детище — уж очень грамотно магазинчик был сделан для «одного из многих». Алонсо приходилось видеть сетевые супермаркеты, и они не отличались особым уютом, однако тут определённо проглядывалась любовь хозяина и его кропотливый уход. Кроме того, повсюду на стенах он заметил фотографии семьи, а значит — при вмешательстве картеля хозяину, так спокойно себя ведущему сейчас, будет что терять. Это упрощали и усложняло работу одновременно: с одной стороны, можно было надавить на родственные чувства и заставить отдать бесплатно всё, что требуется, с другой — можно было заработать плохие отношения или, в самом худшем случае, получить отпор. Кто знает, не спрятан ли тут где-нибудь ствол?
Быстро сориентировавшись, Алонсо опёрся на стойку со своей стороны и, находясь максимально близко, почти нежно погладил край бутылки пальцами.
— У меня к вам встречное предложение.
Фраза прозвучала интимно и нежно, что, однако, ничуть не смутило хваткого торговца, явно не зря евшего свой хлеб. Выглянув в окно, он дёрнул за верёвочку и опустил жалюзи. Сразу стало темно и спокойно, но детектив всё равно напрягся.
— Слушаю.
— Меня интересует запись с этой камеры, — он указал пальцем на искомый объект, — И я готов заплатить.
— Нет, — тут же потерял всякий интерес мужчина, — Я уже сказал вашим ребятам, что камера отключена. Вот, сами полюбуйтесь, — он демонстративно выдернул пучок проводов прямо из стены, лишая последней надежды на быструю развязку дела, — Ещё год назад выключили, чтобы не смущать посетителей, приходящих не только за выпивкой.
— Так… и вы вообще её не включали в последнее время?
— Ох, ну я же уже всё рассказал вашим ребятам… или не вашим? Вы тут один?
— Я из Полиции, временно приставлен к Органу Медикаментов и Управлению по Борьбе с Наркотиками, — пришло время сверкнуть корочкой, чтобы впечатлить гражданского и Алонсо достал удостоверение.
Однако гражданский не впечатлился. Наоборот, покрутил в пальцам оригинальный документ, попробовал на зуб краешек и только тогда, улыбнувшись, произнёс:
— Хорошее качество, ничего не скажешь. У кого брали?
— О чём вы?
— Я говорю: у кого брали докуметики? У Хосе или у Сержа?
— Я не понимаю…
— Да всё вы понимаете, — махнул рукой, отправляя документы на стол, Руди, — А то я подлинник от оригинала отличить не смогу. Откуда он?
— Из Нью-Йорка… — только и смог выдавить Алонсо, — Я правда направлен сюда для расследования о хищении средств.
— А я — Дева Мария, — съязвил его оппонент, — Не надо тут строить неженку, я отлично понимаю, что тут забыли сначала эти два кровососа, теперь — вы со своей корочкой. Деньги картеля испарились и теперь они ищут откуда взять ещё.
— Вы знаете откуда мы?
— У ваших парней очень характерная внешность, к тому же — они показали бумажники, на которых выбито «Narco3», а уж эту метку вся страна знает. Как-никак — самый крупный поставщик «волшебной пыльцы» на материке.
— Да, мы действительно от картеля и действительно ищем деньги, но с вами лично и вашим магазинчиком это никак не связано.
— «Магазинчиком»?! — оскорблённо воскликнул мужчина, — Да у меня целая сеть по всей стране!..
***
Море плескалось размеренно и тихо, так что я никак не могла вернуться в реальность, сидя на его берегу. Мы провели тут весь день и даже не поели, за что было немного стыдно перед Яном, явно потратившим кучу времени на готовку. Массивная корзина, стоящая рядом, придавала поездке некий смысл. Да и вообще: завтрак у моря, разве можно мечтать о большем?
— Пора домой.
— Да.
Сожаление прозвучало и в его голосе тоже, так что я сжала руку парня, подбадривая. Нам ещё предстояла обратная дорога в обществе орущего…
— А где Себастьян?..
