***
Анна безбожно просыпает будильник. Свернувшись калачиком под одеялом, девушка тяжело дышит и изредка вырывающееся из пострадавшего в пожаре горла сипение ничуть не улучшает ситуацию. Себастьян краем уха слышит звон будильника, но не обращает особого внимания, предполагая, что хозяйка и сама вполне справится с утренним омовением, и намереваясь присоединиться к ней за завтраком. Но Анна не поднимается и, когда он, проснувшись через полтора часа, поводит глазами, то по-прежнему видит её вздымающийся в такт дыханию бок. В прихожей возится Гарри — парень может поспорить, что тому уже надо в туалет, потому что ночью новый знакомый вёл себя тихо, предпочитая терпеть. К тому же, разве с собаками не полагается гулять? Потянувшись, Себастьян спрыгивает с кровати и, подобравшись к двери, поднимается на задние лапы, слабо скребя деревянную поверхность. С другой стороны — так же в животной форме — к преграде приближается пёс. Тяжёлый запах собачьей шерсти ударяет в нос, и непривычный к чужакам в доме кот морщится: надо как-то помыть Гарри, пока он не человек, чтобы не вонял. А постели за спиной сонно переворачивается с боку на бок девушка, которую хочется защищать и оберегать. Обычно это ощущается не настолько остро, но сейчас, светлым утро, когда солнечный свет льётся в окно неудержимыми упругими струями, всё кажется ещё красивее. Щёлкает ручка. Ну конечно — Гарри больше размером, он догадался, что небольшой кот не сможет сам справиться с дверью и нужна помощь. Себастьян выскакивает в гостиную через узкую щёлочку приоткрытой двери и на ходу превращается, с разбегу плюхаясь в кресло. — Ты что творишь? — шипит на него Гарри, — Сам же говорил, что нельзя принимать человеческую форму при Анне! — Она спит, — шёпотом констатирует брюнет, — Так что у нас есть пара минут — чисто обсудить дальнейшую жизнь. — Мне казалось, что вчера… — Времени не было. Теперь тоже нет, так что говорить буду быстро, слушай и запоминай: ты — собака, веди себя как животное и не забывай, что в случае надобности можно попроситься у хозяйки на улицу. Пусть выгуливает тебя, кормит, чешет и моет, как и любого порядочного пса тебя интересует мир вокруг, и ты должен с удовольствием его изучать. Понял? — «Быть любопытным и проситься на улицу», — кивнул рыжий, — Почему она не встала пораньше, чтобы меня вывести? — У Анны никогда не было собаки, она понятия не имеет о распространённых правилах поведения и частенько забывает покормить даже саму себя. Так что не жди от неё многого в ближайшее время — учи с помощью просьб и требований. — Она выглядела как человек, который знает что делает! — А ты выглядел как человек, который не превращается в пса, — ловко парировал обвинения в адрес хозяйки Себастьян, — И вообще — давай обратно в собаку и буди её быстрее, чтобы вывела прогуляться! — А почему я? — Потому что я нормально обхожусь без туалета больше шести часов подряд и вполне способен подождать, пока она уйдёт или воспользоваться «костылём» в виде кошачьего лотка. — Значит, и я могу? — Не вздумай, он мой! — А кто тебе сказал… Половица скрипнула под ногами проснувшейся от их перепалки девушки за секунду до её появления в дверном проёме. — Себастьян? — от сильно толчка в бок Гарри свалился за кресло, а сам парень, прыгнув, обратился прямо в воздухе, представ перед Анной уже в «правильном» виде, — Кажется, я настолько надышалась дымом, что сошла с ума и теперь слышу голоса в голове. Или просто слишком много спала… Сколько там осталось до подъёма? — она перевела взгляд на часы, — Боже, как я умудрилась проспать? Ведь будильник… — метнувшись в ванну, девушка уже оттуда крикнула, — Себастьян, поставь чайник! И кот, в несколько прыжков достигнув кухни, забрался на стойку, уверенно нажимая кнопку на электрическом чайнике. Несмотря ни на что, утро начиналось почти привычно…***
— У старушки на первом этаже почти два десятка кошек, половина — подобранные дворовые, но нужного животного точно нет, — Алонсо поморщился, припомнив беседу, во время которой был вынужден познакомиться с надоедливой бабулькой и всеми её питомцами, — У её соседки их почти тридцать, все — дворовые, нашего котика там тоже не наблюдается, — это воспоминания заставило напрячься, потому что вырываться из «гостей» пришлось почти что с боем, — В остальном: собаки и рыбки, есть один попугай. Таким образом, расследование формально зашло в тупик, потому что ни нашего «вора», ни исчезнувшего где-то тут кота обнаружить не удалось. Мужчина замолчал, мысленно считая секунды. Но слушатели не проявили инициативы, разве что Уве — по старой привычке, не более того — причмокнул губами, ища скрытый смысл в его словах. Алонсо немного разозлился: ему пришлось потратить весь день на глупые разговоры, во время которых даже нельзя было стукнуть по столу и гаркнуть, чтобы призвать ударившегося в неуместные воспоминания о своей юности собеседника. И теперь, когда пришлось сознаться в провале казавшейся лучшим выбором идеи, данные «для поддержки» люди вообще не проявляли видимого интереса, сосредоточившись на своих мыслях. — Морис, что тебе удалось выяснить? — Ничего, — развёл руками тот, — На чёрном рынке в последнее время не появилось ничего нового, торговцы друг друга уже лет сто знают и новичка бы конечно сдали. Так что мой результат от твоего не сильно отличается. — От «Вашего», — автоматически поправил собеседника Алонсо, — Давайте будем соблюдать субординацию. — А смысл? — Морис оскалился, демонстрируя пожелтевший от курева левый клык, — Детектив, при всём уважении — мы тут заперты незнамо на сколько и только божественное вмешательство поможет поймать этого урода. Пора признать, что мы проиграли, и двинуться в глубь страны. — Мы почти взяли его дважды, точнее… Уве почти взял его и один раз даже смог ранить. Так с чего бы забрасывать задание, тем более — когда других вариантов, кроме как исполнить требуемое, у нас всё равно нет? Картель не отпустит просто так, а местные не примут в банду чужака. — Вы — представитель официального закона, так что и понятия не имеете о наших прядках, — хмыкнул бандит, — Дядюшка не станет сильно злится, если мы предоставим ему голову вора. — Боюсь, после первой же новой транзакции с карты, он быстро сменит свою милость на что-нибудь менее приятное и снимет с нас всех головы. — Логично… — покачал головой Морис и мужчина вдруг понял, почему он получил прозвище «таракан» — этот человек был создан для выживания и, казалось, ничего на свете уже не в силах его сломить, — А что, если нам установить круглосуточную слежку за тем магазинчиком? Вор явно живёт не неподалёку, не будет же он вечно прятаться, да? Рано или поздно просто устанет постоянно быть начеку и тогда мы… — Да, я могу… — Не ты, тебя он точно узнает в лицо, — прервал вызвавшегося бугая Алонсо, — В светлое время суток так буду сидеть я, как единственный, кто никогда не встречался с ним лично. Опознать меня он точно не сможет, а значит — удастся понять, где он прячется и взять вместе с картой и деньгами. — А если он уже всё потратил? — Тогда Дядюшка пустит его на органы или корм для свиней. Ну, или на мыло. Да и какая, в принципе, разница? Главное — как можно скорее закончить дела в этом чёртовом городишке и вернуться домой…***
Гулять отправились вместе. Себастьян, обычно не сильно рвущийся на улицу с утра пораньше, как-то умудрился выскользнуть, пока я закрывала дверь, придерживая с интересом принюхивающегося пса. И, уже закрыв все замки, я заметила чёрный хвост, издевательски обвивший ногу. — Серьёзно? — кот недовольно глянул на свою глупую хозяйку и первым отправился в сторону лестницы, — Серьёзно снова будешь меня пасти? Он заворчал где-то внизу, раздражённо и как-то насмешливо, отчего обычно спокойный Гарри вдруг рванул вперёд, почти силком вытягивая меня на улицу. — Серьёзно? — против воли вырвалось у меня, когда животные по очереди пометили ближайшее к подъезду дерево и довольно бодро отправились обратно, — Ну уж нет, мне врач прописал прогулки и свежий воздух! Не хотите пробежаться по району — привяжу обоих тут и будете дожидаться! Что выберете? — Себастьян, задрав хвост, подскочил к ногам, ластясь и потираясь, в то время как пёс только удивлённо взирал на происходящее безумие, — Похоже, ветеринар всё ещё нужен… — присев, я почесала кота между ушей, по привычке готовясь убрать руку, чтобы её не оттяпали, но питомец был странно мирным, — Лааадно… Гарри, ты идёшь или будешь сидеть у лавочки? Давай, повеселимся на площадке, побегаешь за другими собаками, покопаешься в грязи! — И это ты называешь «ничего особенного»? — хмыкнули сзади и, обернувшись, я увидела вчерашнюю знакомую по собачьей площадке, на сей раз — лишь с одним мопсом, недовольно усевшимся сразу, как они остановились, — Давай, Терри, не упирайся, тебе сказали больше двигаться! — девушка дёрнула поводок, но это не оказало никакого эффекта, — Терри, не вынуждай меня применять силу в такое время! — и она снова перевела внимание на меня, — О, привет! Вчера так и не познакомились нормально! Я — Айко, а ты… — Анна, — по сравнению с её именем, моё совершенно не звучало круто, — А это Себастьян, мой кот, — опустив глаза, я констатировала, что обозначенный увлечённо грызёт шнурок, норовя вообще вытянуть его из кроссовка, — Себастьян, я тут вообще-то пытаюсь тебя представить как положено! — он оторвался от своего занятия и глухо завыл, наверняка по громкости перекрывая сигнализацию любого автомобиля, — Всё, я поняла, только не ори! — Хм… у тебя и тут всё в порядке, — хмыкнула собеседница, косясь на покорно замолкшего Себастьяна, — Если не секрет, куда направляется процессия? К ветеринару? — О, нет, туда они могут добраться самостоятельно. Я хотела прогуляться, врач советовал побольше свежего воздуха, — при одном только упоминании, горло, с которого только утром был снят один слой повязок, зачесалось, — Хочешь с нами? — Ты серьёзно собралась гулять с котом и псом вместе? — Ну да… А что такого? — Гарри — ещё понятно, он собака и в ошейнике с поводком, но Себастьян… — А что с ним не так? — Кошки… они же домашние, разве нет? — Он иногда гуляет сам по себе, к тому же — существуют ведь уличные животные… — Да, но никто из них не станет добровольно слушаться хозяйку, у которой в руках нет веника, способного доставить неприятностей! — «Веник»? — Да. Если не слушается — сразу «хлоп» и перед тобой снова послушная животина, готовая слушаться. Ты разве так не делаешь? — О… — я прикинула, как могло бы измениться поведение зеленоглазого недоразумения, примени я сразу этот метод и едва не расплакалась от открывшихся перспектив, — Не знаю. Он вроде и так нормально себя ведёт… — Ты просто не знаешь, что такое «нормально», — засмеялась девушка, — Я сначала тоже не верила, а потом попробовала и… — И что? — Терри не выглядел особо покорным или согласным, он то и дело косился на дорогу, видимо, прикидывая как бы сбежать обратно домой, — Прости, но твои пёсики, они… — Что? — Они, как бы, не выглядят особо… как бы сказать… — грубить ей не хотелось, в конце концов — девушка стала первой новой собеседницей за последние пару недель, но и обойти эту тему возможности не предвиделось, — Ну, они… — Да что с ними по-твоему не так? Пожалуй, стоило всё же удрать когда ещё была такая возможность: теперь Айко взирала на меня с едва скрытым раздражением, что понятно: никто бы не обрадовался критике в адрес любимых питомцев, тем более — от едва знакомого человека. Оставалось только молиться всем богам, дабы те послали на мою голову внезапную неприятность вроде сбивающего с ног велосипедиста или… Себастьян, словно устав ждать, медленно приблизился к Терри, с недоумением взирающего на незнакомое животное. Принюхавшись, кот показушно чихнул, повернувшись к сидящему мопсу пушистой задницей. В следующую секунду случилось сразу несколько столь желанных мною неприятностей: во-первых, разозлившийся пёс, рыкнув, вцепился ровно в основание хвоста своему «противнику»; во-вторых, тот взвизгнул, оборачиваясь и выпуская когти; в-третьих, Гарри, как-то незаметно оказавшийся рядом, попал под раздачу кошачьей лапы, огребая прямо по с интересом сунутому носу. И, как достойное завершение спектакля в трёх актах, разглядевший «вооружение» потенциального противника Терри икнул и рухнул в обморок…***
— Спокойно, всё будет хорошо, — увещевает Ян за стеной плачущую Айко, животное которой всё никак не приходит в себя, — Скорее всего, это от стресса от встречи с новыми животными. В ветеринарной клинике тихо, если не считать периодически взвизгивающий телефон, неизменно остающийся без внимания со стороны занятой книгой медсестры. Себастьян — то ли жалующийся, то ли рассыпающийся в ругательствах на кошачьем — встречает каждый звонок недовольным ворчанием и очередным кругом внутри переноски. Ему явно не слишком удобно в закрытом пространстве, но снова выпустить его я не могу хотя бы из банальной вежливости: девушка, запертая в тесной комнате наедине с проблемой и Яном, не способным что-либо изменить, вряд ли оценит, если снова столкнётся с источником своей беды. — Тихо, — машинально вырывается у меня, когда Себастьян снова прикладывается о пластиковую стенку и издаёт странный придушенный звук, — Да ответьте уже на чёртов телефон, сколько можно его игнорировать?! Медсестра вздрагивает, отрывает мутные глаза от страницы и нехотя подхватывает трубку. — Алло. Нет, Вы не туда попали. Конечно. Всего хорошего, — трубка опускается на место, — Вы довольны, мисс? Я киваю, хотя больше всего хочется подорваться с места и совершенно по-кошачьи вцепиться когтями в чужое лицо. Себастьян тихо подвывает, когтит пластик, спуская напряжение, и выпихивает зло мечущимся хвостом за пределы переноски серые ошмётки. Гарри, покорно лежащий под стульями, нервно вздрагивает от звука, с которым пластик осыпается на плитку, но молчит, хотя ему досталось больше всех: покорёженный нос уже не кровит, но пока и не думает подживать, периодически «радуя» хлюпаньем. Долгие десять минут в тишине и неизвестности и дверь кабинета, наконец, распахивается, являя готовую броситься на меня хозяйку пострадавшего животного. — Он не приходит в себя! — бросает она, надвигаясь с неизбежностью Титаника, — Терри не приходит в себя и во всём виноват твой заморыш! — Прошу прощения… — Где он там? Куда ты его спрятала, почему не можешь просто выпустить? Ты ведь такой потрясающий специалист, что без ошейника выгуливаешь своих животных, так почему вдруг один из них оказался психически неуравновешенным?! Себастьян явно недоволен ругательствами, льющимися в его адрес: он совершает рывок и умудряется вытянуть переноску из моих рук на пол, отчего и так довольно сильно покорёженный пластик сдаётся, разваливаясь на куски. Оказавшись на свободе, он не прячется — дыбит шерсть, гнёт спину и демонстративно шипит, вставая в оборонительную стойку совсем рядом, защищая хозяйку. В любое другое время я бы, наверно, даже умилилась подобной преданности, но сейчас слишком опасно отпускать его от себя: Айко не выглядит особо дружелюбной и может выместить зло на ни в чём не повинном животном. — О, а вот и наш псих! — ожидаемо оскаливается девушка и поднимает ногу, чтобы отвесить Себастьяну пинка, но тот реагирует первым: бросается вперёд и, нырнув у неё между коленями, устремляется в сторону приоткрытой двери. — Стой! Куда? — пытается остановить его как раз решивший выйти Ян, но чёрный хвост уже скрывается внутри, — Себастьян, твою мать, что ты вообще тво… Последовавший за этим утробный вой, пожалуй, будет слышаться мне в кошмарах следующие лет пятьдесят. По крайней мере сорок — точно. — Что он творит? — возмущается Айко. Ян, видимо, тоже задаётся этим вопросом: за дверью вопит кот, падают на плитку инструменты и банки, что-то даже разбивается, наверняка на мелкие острые осколки. И, как напоминание о монстросущности Себастьяна — слышится испуганный писк снова атакованного Терри, непонятно как вернувшегося в сознание. А спустя несколько секунд и сам пёс вылетает в коридор, на удивление резво для своей комплекции перебирая лапами. Распахнувшая руки для того, чтобы «спасти» его Айко едва не падает, когда ей в колени врезается тушка и может лишь удивлённо смотреть, как ещё минуту назад «абсолютно больной» мопс в момент находит выход и устремляется по лестнице, самостоятельно перепрыгивая со ступеньки на ступеньку. — Боже, Терри, куда ты, стой! — Слушай, мне жаль… — пытаюсь на ходу извиниться я, но меня не слушают, лишь машут рукой, мол «потом», — Извини! — Не думаю, что тебе стоит просить прощения, — выдаёт выскочивший, а потом замерший у самой двери Ян, — В конце концов, Терри явно притворялся и она была единственной, кто не хотел этого замечать. — Но зачем ему? — Думаю, он не хотел идти пешком, а бессознательных собачек обычно носят на руках. Гарри? — пёс попятился, утыкаясь повреждённым носом в стену, — Не бойся, я пока только посмотрю, надо ли зашивать, — и, когда ему в ладонь осторожно положили морду, констатировал, — Как я и думал: повреждения минимальны. Себастьян явно не хотел атаковать, просто показал когти. — Думаешь? — А то. Я видел последствия действительно серьёзных потасовок и могу сказать точно: твой кот почти не наносит серьёзных травм, в отличие от своих менее адекватных сородичей. Даже когда он напал на меня, на лице была от силы парочка тонких полосок, хотя при таком весе и размахе он мог бы легко прошить щёку насквозь… — То есть, ты тогда Королеву Драмы изображал, чисто чтобы выпросить свидание? — я подняла бровь, — Или всё же повреждения действительно были серьёзней, чем ты сейчас делаешь вид? — Слушай… — Мау! — прервав беседу, требовательно выдал Себастьян и начал ластиться, прижавшись к моей икре. — Мне кажется, ему помощь нужна намного больше, чем официально пострадавшим собакам, — понаблюдав немного за тем, как кот неистово мурчит, потираясь носом о предоставленную руку, выдал Ян, — Он в последнее время головой не бился? — Не уверена…***
Телефон зазвонил ближе к полуночи. Алонсо оторвался от списка снятий и потёр глаза. Смотреть на номер не требовалось: и так было отлично понятно, кто мог набрать ушедшему в официальный отпуск детективу среди ночи. Свернувшийся клубком на диване Уве сунул голову под подушку, сонно ворча. И надо было ответить, но руки словно свело в старческой немощи, а может — сказывалось то количество кофе, что они потребляли вместо сна вот уже третьи сутки. — Да возьми ты уже трубку! — не выдержал парень и, накрыв голову подушкой, бросил, — Старик, неужели страх совсем отказал? Телефон лёг в руку на удивление удобно и, хотя человек на том конце наверняка изнывал от желания поговорить, Алонсо выждал ещё несколько секунд. — Алло, — смирившись необходимостью признать поражением, выдавил мужчина, — Я слушаю Вас. — Узнал? — старческий голос в трубке был больше похож на карканье, но менее внушительным от этого не стал, — Или совсем память растерял, старый пёс? -Кто это? — Руди. Помнишь, ты в мой магазинчик заходил? — Руди… — пошевелил губами в тщетной попытке вспомнить Алонсо, — Простите, я не помню… — Недавно ко мне дошли вести, будто некто основательно подчищает карманы картелю и… не скажу, что в первый момент я не порадовался тому факту, что в кой-то веки нашёлся человек, способный показать любителям «волшебной пыльцы» волшебную дулю. Но потом Дядюшка Рауль обратился ко мне лично, а когда такие люди ищут концы, сложно им отказать. Так что заскочи завтра утром, есть разговор. — Эм… спасибо… — И ещё. Убери своих людей с улиц и сам заодно спрячься. Если вор хитёр — а он явно хитёр, иначе бы давно уже валялся в канаве — то он не станет соваться домой, пока муть не уляжется. — Нам сказали поймать его. — Я в курсе. Ещё я в курсе, сколько нулей в сумме, которую он украл, а сколько — в той, что может украсть, если не взять его в ближайшее время. Поэтому, как деловые люди, мы поможем друг другу. Услуга за услугу, так сказать. — И что тебе нужно? — Да так — сущая мелочь. Не думаю, что это займёт у вашей троицы много времени…