***
Сара знала, что день не задастся ещё когда набирала Анне. Несмотря на обычную мягкотелость подруги, в последнее время не так уж и часто удавалось попросить её о помощи: та была то по горло загружена учёбой, то — жутко заняты очередным свиданием. Так что, когда домашний телефон подруги не отозвался, Сара даже не удивилась: Ян сегодня был свободен и наверняка успел уже или наведаться в гости и утащить куда-нибудь в кафе, или он снова столкнулся с этим загадочным Себастьяном и они схлестнулись на фоне совершенно ничем не выделяющейся Анны. Если подумать, Сара всегда была гораздо интересней своей подруги чисто по внешности: некоторый намёк на восточность проглядывался в чертах лица и тёмных глазах, прикрытых густыми ресницами. Фигурой её тоже природа не обделила, поэтому с ранней юности девушка могла похвастаться вторым размером, сейчас почти перешедшим в третий. Анна, с её неприметно-русыми волосами и тонковатыми губами, так и не округлившаяся достаточно, чтобы облачаться в обтягивающие вещи, на фоне подруги смотрелась слишком серой, этакой «тихой мышкой». А на фоне яркой и стремящейся жить полной жизнью Сары и вовсе — терялась со своими вечными книжками и заморочками вроде новых занавесок и чайника. Так что, когда у Анны появился кот, это стало вполне закономерным следующим шагов на пути превращения в синий чулок, которому можно сбросить детей на выходные или оставить собаку, отправляясь всей семьёй к морю. Не то что бы дружба зародилась именно поэтому, но… Думать о том, что рядом есть человек, начисто лишённый дополнительных забот и потому готовый в любую минуту прийти на помощь, было однозначно приятно. Однако ж вот уже второй парень смотрит исключительно на ничем не выдающуюся Анну и проявляет к ней открытую симпатию. Сначала Ян, наследник ветеринарной клиники, весьма обеспеченный мальчик, способный избавить свою будущую избранницу от забот вроде подработку. Потом Себастьян, красавец, при виде которого сердце пропустило несколько ударов и потребовалось сделать несколько глубоких медленных вздохов, чтобы не броситься на него и не поцеловать… Они были бы неплохой парой и, представляя себя идущей по жизни под руку с темноволосым высоким парнем, наверняка способным окружить заботой и вниманием, она слегка злится на Анну и её странное умение притягивать действительно интересных парней. Хотя, ещё есть этот странный Гарри, о котором так и не удалось ничего выяснить, кроме наличия собаки и странной к ней привязанности. Она любит собак и не против наличия в доме четверолапого друга, если это конечно не будет кто-то странный и необузданный вроде зеленоглазого засранца. Ах, Анна, Анна… Временами Сара даже думает о том, не начала её подруга приторговывать лёгкими наркотиками, заставляя своих клиентов приглашать себя на свидания, но потом решительно отбрасывает эту идею: где наркотики, а где Анна Абрейсон? Действительно, где та Анна Абрейсон, у которой всегда на всех есть время, а своих дел — с чуток? Где ты девушка, что успеет за полчаса добежать на другой конец города ради чужой работы, за которую в итоге не получит ни центра? Сара раскинулась на кровати и, сжав в кулаке мобильник, принялась перебирать в памяти всех, кто способен был помочь в её ужасной беде: устрашающем по своей силе нежелании отправляться на работу. На ум пришёл Ян, но тот уже один раз довольно жёстко отказал, а во второй — может начать поднимать волну. А проблемы в ресторане — последнее, что сейчас нужно с учётом надежды хоть когда-нибудь покинуть родительский дом. Так что она набирает Кире, и та отзывается после первого же гудка. — Да, я сегодня и так выхожу, — сообщает трубка и Сара может только скрипеть зубами от собственной нерасторопности. Только кто вообще мог её опередить, если учитывать, что сейчас семь утра. — Вместо Анны, — отвечает на незаданный вопрос собеседница. — Меня Ян попросил. Чёртова Кира с её странной тягой к этому новенькому! Чёртов Ян с его тягой к Анне! И чёртова Анна, которая умудрилась раствориться в воздухе, когда больше всего нужна! — Захватишь салфетки и скатерти? — на всякий случай уточняет Сара и почти стонет в трубку, пытаясь вымолить помощь: — Я только проснулась, голова болит просто ужасно, не представляю, как буду работать! — Я уже у дверей, — рапортует Кира. — Так что забери сама. И смотри не опоздай! Уже в ресторане, переодеваясь в привычные блузку и прямые тёмные штаны, Сара замечает мелькнувший в крохотном окошке силуэт, но не придаёт ему особого значения — мало ли на свете сумасшедших. Второй раз она видит его через пять часов, переодеваясь в куртку перед отправкой за овощами. На сейчас пропустить жёлтые глаза незнакомки не удаётся: непонятно почему, девушка тянет к себе как магнитом. Но, стоит подойти ближе — исчезает туманом, словно её и не было…***
Детектив Алонсо точно не знает, куда собирается бежать. Он выскакивает из небольшого кафе где-то в центре больше, чем через сутки после происшествия, имея в кармане лишь пистолет и двадцать долларов. Мужчина не то что бы особо желает вернуться на родину, потому что отлично понимает своё плачевное положение, но и оставаться в городе было бы верхом глупости. Тут его видели, тут его знают. Тут на него легко укажут пальцем и тогда неведомый нападавший легко отыщет его и закончит своё дело. В чём бы оно там ни заключалось. Поэтому он пересекает город и, нырнув в небольшой магазинчик, почти нос к носу сталкивается со странным рыжим парнем, непонятно почему тут оказавшимся. Тот кажется странно знакомым, показательно морщит нос, словно для него узнавание всё же произошло, и стремится как можно скорее отправиться по своим делам. Лишь дождавшись, пока все случайные покупатели покинут помещение, мужчина подходит к прилавку. — Мне нужны документы, — говорит он и, когда продавец лениво поднимает на него глаза, добавляет: — Я самый настоящий офицер полиции, отработаю. — А мне нужен мой контейнер, — медленно чеканя слоги, выдаёт собеседник. — Но вы не выполнили свою часть уговора, этот таракан не явился даже сообщить, что возникли проблемы. Пришлось потрудиться самому, напрячь ребят, а это деньги, деньги и снова деньги… — он качает головой, замечая кого-то за стеклом закрытой кованой решёткой витрины. — Ты один? — Да, — уверенно врёт детектив, который не может сейчас чётко утверждать вообще ничего. Может, его пасут. Может, его дни сочтены. Может, ему удастся уйти. Может, не удастся. — Мои ребята исчезли, за мной самим пришли и… нужна помощь, документы или хотя бы биллет на автобус, дальше я сам. — Ну, биллет ты и сам можешь купить. — У меня только двадцатка. — И пистолет, — как бы между делом добавляет продавец и приоткрывает кассу, явно играя: — И я дам тебе за него… сотню. — Это хорошее оружие, оно не один раз спасало мне жизнь. — Ну так можешь выйти с ним на улицу и отжать у кого-нибудь бумажник, я даю сотню. Прости, за воспоминания денег не платят. Разве что они включают что-то действительно ценное… — он косится на детектива. — Например, коды доступа к полицейским счетам или… — У меня есть квартира. Можешь забрать её. — Ну… Что ты как маленький? «Квартира»? Халупа почти без обстановки на окраине города, к тому же — и её в случае чего приберёт к рукам картель, а мне лишние проблемы не нужны. На счетах у тебя пять сотен, но чтобы до них добраться… — продавец качает головой, словно признавая своё поражение перед лицом проблемы такого рода. — Либо пистолет, либо — проваливай. Что выбираешь? Алонсо выходит через заднюю дверь магазинчика меньше, чем через минуту. В его кармане становится на сотню больше долларов и его странным образом совпадает с лишением ощущения хоть какой-то безопасности. Мужчина пересекает городок, старательно прячась в тени, и почти сталкивается с темноволосым парнем, выходящим их какого-то ресторанчика с коробками пиццы в руках. Он машинально придерживает пиццу и, стоит незнакомцу повернуться боком, моментально узнаёт его: зеленоглазый и высокий, с характерным лицом и будто припухшими губами. — Ты… — шепчет он прежде, чем успевает остановиться. — Ты был с той девчонкой? Парень останавливается, чуть опускает коробки и, прищурившись, заявляет: — Детектив Алонсо Дженкинс, рад видеть. Как идёт расследование? Он выглядит вполне обычным человеком, однако смотрит слишком прямо, слишком открыто, слишком хорошо всё помнит и задаёт слишком прямые вопросы. Правильные вопросы. Те, что и должен задавать. Но детектив видит в глубине зелёных глаз лёгкую насмешку и чувствует, как начинает злиться. — Расследование шло бы гораздо быстрее, будь у меня хоть пара зацепок. — Так давайте я вам их предоставлю, детектив, — парень подходит ближе и, пользуясь секундным замешательством, затягивает собеседника в ближайший переулок. И, если раньше всё было ещё более-менее нормально, то теперь выглядит очень даже угрожающе. Алонсо вздрагивает, но вырваться из невероятно сильной хватки пальцев на вороте, не может. — Ваши «зацепки» сейчас покоятся в чёрных пластиковых мешках прямо там, где умудрились мне насолить. Я не люблю, когда незнакомые люди приходят в мой дом, и уж тем более — когда делают это дважды. Валите из города, если не хотите стать «дополнительной зацепкой». И вроде парень вполне себе обычный, и ситуация повторялась уже неоднократно — в некоторых городках у самой границы такие «приветствия новичков» не просто в чести, а являются правилом — но у мужчины по спине прокатывается противный холодок страха. Уж слишком сильно его держат, слишком ловко трясут, словно ожидая подтверждения. Наконец, кивнув, он спрашивает: — Где меня не смогут найти? Собеседник медлит, в какой-то момент становится похоже, будто ответа вообще не последует. Но потом парень размыкает губы и почти шипит: — Смотря кто тебя ищет. Если я — только в глубоком космосе. — А если тот, кто уже приходил за мной? — А кто за тобой приходил? — Не знаю. — Тогда не морочь мне голову пустыми вопросами, — Алонсо отпускают, но, стоит ему вздохнуть полной грудью, на горло тут же опускается ладонь. Ласковая, изящная, почти женская и такая нежная на ощупь, что даже смешно. — Убирайся из города, если хочешь жить. Сегодня же. Сейчас же. — Хорошо…***
Поезд отходит на другой стороне платформы, но Алонсо не спешит — его биллет можно использовать в течении суток, следующий рейс в нужном направлении уже чрез десять минут, так что бежать необязательно. Он чувствует себя заметно лучше, с возможностью начать новую жизнь и перспективой навсегда завязать с ночными звонками от полузнакомых людей. Под ногами весело похрустывает первый ледок, где-то над головой тревожно ухает сова и, спустившись по вычищенным ступенькам, детектив даже начинает напевать. Всё определённо начинает налаживаться. Поэтому, когда на горле сжимаются тонкие пальцы, он реагирует больше удивлённо, чем испуганно. Узкое женское лицо с жёлтыми зрачками возникает в поле зрения, а в грудь упирается кончик носа, крылья которого шумно раздуваются. На грани уплывающего сознания мелькает идея попробовать договориться, но воздуха не хватает даже на то, чтобы сохранить здравый настрой. Тогда он вцепляется в чужие пальцы, намереваясь оторвать от себя девушку. Но напавшая оказывается слишком сильной — приподнимает, заставляя скрести носками ботинок и, даже не размахнувшись, бросает на рельсы. Алонсо морщится от боли в спине, подгребает под себя ноги, правда ни встать, но отойти не успевает — свет поезда слепит его, навсегда заслоняя мир…***
— Сегодня ночью был сбит поездом очередной гость города, — вещает ведущая, худенькая рыжеватая девушка с ярко выраженными надутыми губами. — На его теле были обнаружены следы удушения, вполне возможно — инцидент стал не несчастным случаем, а очередным замаскированным убийством. Спокойно ли ещё оставаться в городе или стоит подумать о переезде? Сейчас выступит мой коллега со статистикой преступлений за последние три года. Итак, Майк… Пока неведомый Майк что-то там говорит с экрана, Себастьян успевает зевнуть, глотнуть кофе и даже с чувством потянуться. Но потом на экране возникает лицо с явно устаревшей фотографии, и парень замирает, вглядываясь в знакомые черты. Да, может уже и прошло лет десять, но это точно он — наведавшийся сразу после тех уродов детектив, вчера спрашивающий у него совета насчёт вживания. Видимо, он решил не спешить, так что теперь будет трупом недальновидного человека. Сам Себастьян на улицу в ближайшее время не сунется — ему становиться трупом почка рано. — Видел новости? — неожиданно возникает за плечом Гарри и от его очередной попытки ворваться в личное пространство уже нет раздражения — лишь глухое недовольство, заворчавшее где-то внутри. — Я вчера видел этого типа на улице, когда гулял. — «Гулял»? — приподнимает бровь Себастьян. — Что-то не припомню, чтобы отправлял тебя гулять. — Ну, не «гулял», а сбегал за молоком в тот чудесный магазинчик рядом с домом, какая разница? — разводит руками рыжий. — К тому же, теперь у нас есть кое-то для защиты Анны. — Надеюсь, тебе не пришло в голову купить бейсбольную биту? — Лучше. Я купил пистолет. Себастьян переваривает эту новость ровно секунду, а потом, приподнимаясь на диване, внимательно осматривает собеседника. Причём делает это по-кошачьи подозрительно. И, наконец, выдыхает: — Не похож. — Что? — Ты совершенно не похож на человека, который бы купил у кого-то левый ствол, подставив нас не только перед Басти, но и перед потенциальной облавой полиции. — Да ладно тебе, всё будет хорошо! — Где ты его взял? — У Рауля. — У молочника? — У него ещё мясо продаётся. — Боюсь даже представить, чьё, — бурчит Себастьян. — Выброси пистолет в ближайшую урну, сейчас же. — Но я за него заплатил! — К чёрту деньги, на кону жизнь Анны! — О чём рассуждаете? — услышав своё имя, появляется из спальни девушка. — Мы уже можно вернуться домой? В мире не настолько много прекрасных моментов, так что Себастьян позволяет себе полюбоваться на её растрёпанные волосы и мягкий голубой халат, красиво подчеркнувший тонкую талию и стройные ноги. Потом он смаргивает фантазии о том, как здорово было бы отправиться куда-нибудь в Италию и предаваться там глупым забавам («голым забавам», машинально поправляет его внутренний голос, который предпочитает говорить правду) и говорит: — Нет. — Прошло уже почти четыре дня. Меня наверняка ищут на работе, да и учёба… — Это небезопасно. Они знают, где ты учишься и работаешь. Они знают куда ты можешь пойти. Они знают о тебе всё. — Да откуда им знать? — протестует девушка и зависает, уставившись в экран. — О, Боже! Это ведь тот детектив, что приходит задать вопросы насчёт погрома! Они его убили! Убили! Чужая паника бьёт по нервам, на руках против воли выступают когти. Себастьян дёргается, торопясь успокоить Анну и те самым тормознуть превращение, но Гарри оказывает рядом раньше: обнимает, утыкается в шею и умиротворяюще сопит, позволяя использовать себя вместо жилетки. От такой наглости рыжего сводит зубы, но девушка успокаивается, размякая на глазах. — Я, пожалуй, посплю, — сообщает она через минуту и удаляется к себе. И это тоже напрягает. Анна постоянно спит. Даже не наблюдая и не ведя какого-то особого учёта, Себастьян может точно сказать: раньше она столько не спала, прячась от реального мира в царстве Морфея. Связано ли это с фактической потерей дома — неизвестно, со страхом за собственную жизнь — тем более. Он при всём желании не сможет залезть хозяйке в голову, а на контакт та не идёт, намеренно переводя тему каждый раз, когда он пытается обсудить случившееся. — Это будет полный пипец, — бросает Гарри, усаживаясь рядом. — Вот увидишь: стоит нам уехать, она начнёт сходить с ума и пытаться наложить на себя руки. — С чего ты взял? — ПТСР, в переводе на человеческий «Посттравматический Синдром». Это когда попадает в стрессовую для организма ситуацию и умудряешь выжить. Твоё тело должно, вроде как, вознаградить за выживание отличным самочувствием, но вместо этого оно ломается. — Она сильная. Она справится. — Знаешь, кто ещё сильный? Солдаты. Однако они возвращаются в родные города и сходят с ума от невозможности прийти в норму. Люди странные, — Гарри вползает на диване так, что почти сваливается на пол. — Хотелось бы сказать, что их можно понять, но на самом деле даже тысяча лет не в состоянии помочь, когда имеешь дело с какой-то проблемой, которая не вписывается в привычный миропорядок. — А ты много об этом знаешь… — Один из моих хозяев… — рыжий на секунду замолкает, словно не решаясь продолжить, но потом всё-таки выдавливает: — Был психиатром. Работал с бывшими военными, которые всё никак не могли вернуться домой, мысленно постоянно ожидая автоматной очереди. — У него получалось? — Когда как… Залезть под одеяло и плакать — точно не лучшая идея для человека, подозревающего, что его преследуют нехорошие парни. Но, если честно, сейчас мне немного плевать: всё тело мелко трясётся и хочется выть от страха. Так что я поддаюсь этой слабости и позволяю себе какое-то время побыть в тёплой темноте спасительной спальни, которая, благодаря задёрнутым шторам, стала намного уютней мира за окном. Разумеется, долго купаться в собственных переживаниях мне не дают. — Как ты? — Себастьян присаживается на самый край кровати, гладит пальцами покрывало и старается не смотреть в лицо. Ещё бы — по нему до сих пор текут слёзы, предположить, будто опухшей от рыданий я могу показаться кому-то привлекательной, было бы верхом глупости. Но парень старательно игнорирует тот факт, что я шмыгаю носом. — Не переживай об этом человеке, он сам накликал на себя беду. — Расследуя моё дело? — Анна… — он глубоко вздыхает, словно собираясь с силами. — Не думаю, что он вообще из полиции. — Ч-что? О чём ты? Как это «не из полиции»? Он ведь пришёл… — сражённая догадкой, я замираю на середине фразы. Парень понятливо молчит, позволяя сделать собственные выводы: — Он пришёл разведать обстановку, чтобы знать, где меня искать в следующий раз? — Вполне возможно. Обычно эти люди так и делают. — Но… Почему вообще я? Я ведь никогда не связывалась ни с кем из криминального мира, меня бесполезно грабить или похищать, потому что я ничего не стою, а если и бы и стоила — некому за меня заплатить. В чём смысл нападать на ничем не примечательного человека? — Не знаю, Анна, не знаю. Ты… как себя чувствуешь? — он залезает на кровать и умащивается рядом, притираясь тёплым боком. Сила чужого тела ощущается даже сквозь плотное одеяло. Сразу же возникает желание прижаться к нему, согреться и хоть так почувствовать себя полностью защищённой. Вместо этого я только кладу голову ему на плечо, позволяя себя обнять. — Всё будет хорошо, вот увидишь. Если станет слишком опасно, я тебя отсюда заберу. Уедем к морю, куда-нибудь далеко-далеко, где только море и пальмы, будем смотреть на закаты и бегать по песку…