Сладости и гадости

      Каждый раз, когда Тодороки заходил в приземистое здание гаража, пристроенное к южной стене особняка, ему казалось, что количество автомобилей потихоньку растёт, хотя этого точно быть не могло. О новых машинах, присоединявшихся к коллекции Отца, нынешнего хозяина поместья уведомляли заранее. Автомобили доставляли в поместье под бдительным присмотром секретаря, они сопровождались кипами чеков и таможенных документов, часто составленных на незнакомых Тодороки языках. Новые экспонаты для своей коллекции Отец приобретал во время деловых поездок по всему миру. Он любил вещи ценные и статусные, при виде которых конкуренты по бизнесу или другие вампиры сразу понимали, кто здесь номер один.       Тодороки быстро понял, что сам он тоже в каком-то смысле ценная и статусная вещь. Далеко не у каждого основателя вампирского клана имелись прямые потомки по крови, и хотя кланы считались практически семьями, иметь кровного родственника втайне мечтал каждый вампир, отходивший по Земле несколько сотен лет. Отцу не надоедало хвастаться преемником на всех официальных приёмах, будь они для вампиров или для простых смертных. Для обеих сторон Тодороки был «тёмной лошадкой». Появился неизвестно откуда, слишком молод и для управления бизнесом, и для того, чтобы представлять клан. На него смотрели с любопытством, недоумением или завистью, хотя демонстрировали подчеркнуто уважительное отношение. Это раздражало, но изредка Тодороки всё же посещал мероприятия, позировал для журналов и отыгрывал роль сына-которым-можно-гордиться. Просто потому что бессмертному, не нуждающемуся в сне созданию порой бывает невообразимо скучно.       Но на этот светский фуршет Тодороки собирался не от скуки, а из любопытства. Среди гостей обещали быть не только вампиры и люди, но и представители со стороны оборотней.       Имея в распоряжении коллекцию автомобилей разной степени дороговизны и уникальности, Тодороки выбрал самую неброскую и простую в управлении машину. Разумеется, он мог добраться до места бегом, но остальные гости сочли бы такое появление странным и даже неприличным. К тому же ему не хотелось привлекать лишнее внимание, а что может быть неприметнее аккуратного водителя за рулём лаконичной, пусть и дорогой машины? Осуществив все положенные приготовления (строгий костюм, зачёсанные назад волосы, начищенные ботинки, фальшивые документы на случай встречи с дорожной полицией), Тодороки вывел машину из гаража и покинул поместье с надеждой провести вечер если не приятно, то хотя бы познавательно.       Вернулся он раньше запланированного и в состоянии глубокой задумчивости. Оборотни на фуршете действительно присутствовали. Завязывать с кем-то из них беседу Тодороки не стал — да и не собирался, — но наблюдения, на которые он убил почти два часа, не дали ожидаемых результатов. Эти оборотни, прохаживающиеся мимо уставленных закусками столов, смеющиеся и переговаривающиеся с другими гостями, были до крайности обычными. Если б Тодороки не чувствовал их запахи, он мог бы принять привлекательных женщин в вечерних платьях и представительных мужчин за простых смертных. Он исподтишка следил за их жестами и мимикой, вслушивался в голоса и недоумевал, почему в них не ощущалось ничего звериного. Раньше оборотни не интересовали его, но после встречи с Бакуго ему захотелось увидеть вблизи и других представителей этого вида. Вот только оказалось, что у них нет ничего общего с его новым знакомым. Тодороки не мог отделаться от ощущения, что все они были… недостаточно особенными? Недостаточно оборотнями?       Или просто совсем не такими, каким был Бакуго?       После возвращения с фуршета Тодороки потратил несколько часов на то, чтобы собрать все имеющиеся в библиотеке книги про оборотней. Увы, в большинстве своём это была художественная литература, но хоть что-то. Плотно зашторив все окна в особняке тяжелыми, не пропускавшими солнечный свет портьерами, он углубился в чтение, выискивая в тексте описание внешности и поведения оборотней и сравнивая их с полученными из наблюдения данными.       Этого оказалось недостаточно. Отложив прочитанные книги, Тодороки решил проверить, какую информацию может предоставить интернет. Огибая книжные завалы, стихийно возникшие на полу, он заметил утопающий в книгах мобильник. Тодороки пользовался им настолько редко, что обычно телефон оказывался благополучно забыт в какой-нибудь отдалённой части особняка, а то и вовсе оставлен в позаимствованной из гаража машине, где мог проваляться неделю, копя звонки от Ииды, набивавшихся в друзья сородичей или самого Отца. Тодороки не понимал, почему такой вид связи пользовался у вампиров популярностью, но догадывался, что это был побочный эффект ассимиляции бессмертных, перенимавших всё больше человеческих черт. Список его контактов хранил всего три номера, два из которых он ни разу не набирал. Но если бы он не растерялся, список мог пополниться еще одним номером — телефоном Бакуго.       Наклонившись, Тодороки подобрал мобильный и сунул в карман брюк, после чего поднялся на второй этаж, в заставленную громоздкой мебелью комнату, приспособленную под офис. Здесь проходили встречи с секретарём Отца и личным помощником самого Тодороки, когда тот осмеливался переступить порог дома своего начальника. Именно в офисе острее всего чувствовалось, каким древним и нежилым было это здание. Но здесь сигнал Wi-Fi оказался самым стабильным, поэтому Тодороки устроился за рабочим столом в компании ноутбука и термостакана с донорской кровью. Телефон перекочевал из кармана на столешницу красного дерева. Со стороны это выглядело классической сценкой «прилежный ученик готовится к экзамену».       Если постараться, можно представить, что ты человек, подумал Тодороки. Даже спустя девять лет он помнил это ощущение, но понимал, что оно постепенно ускользает.       Возможно, его сородичи с такой охотой обзаводились человеческими привычками, играли в бизнесменов, светских львов и политиков именно потому, что это помогало им снова почувствовать себя обычными людьми.

***

      К тому моменту, когда Тодороки опустил крышку ноутбука, он знал об оборотнях практически всё. Точнее, он знал практически всё о тех оборотнях, в существование которых верили охочие до сверхъестественного обыватели и создатели сайтов под громкими названиями а-ля «всяправдаоволколюдях-точка-ком». Львиная доля полученных сведений не только не накладывалась на Бакуго, взятого за образчик представителей этого вида, но и шла вразрез с наблюдениями самого Тодороки. Он вернулся к тому, с чего начал — множество предположений и ни одного факта. Оборотни по-прежнему оставались для него загадкой. Тодороки вряд ли смог бы объяснить свой внезапный интерес, но глупо было отрицать, что в происходящем виноват Бакуго. И хотя логичнее всего было просто расспросить первопричину этого интереса, Тодороки понимал, что такой способ не сработает. Бакуго не был похож на того, кто с радостью просветит любопытствующего вампира о социальных и физиологических особенностях своих сородичей. В лучшем случае подобный разговор закончится оскорблениями, в худшем — тяжкими телесными.       Решение пришло спонтанно, оно в буквальном смысле всё это время было у Тодороки под носом. Лежащий на столе мобильник внезапно разразился скрежещущей стандартной мелодией (хозяину телефона не приходило в голову подобрать сигнал по своему вкусу). Тодороки резко выпрямился, молниеносно схватил телефон и, увидев высветившийся на экране номер, снова откинулся на спинку стула. Все мышцы его тела, непроизвольно напрягшиеся в предвкушении, расслабились. Номер был тем самым третьим контактом из списка — единственным абонентом, с которым Тодороки периодически созванивался по собственной инициативе.       То есть, звонил не Бакуго.       Тодороки поднес трубку к уху и несколько минут вслушивался в сбивчивые извинения звонившего. Еще четверть часа ушла на обсуждение причины звонка — очередной рабочий момент, из тех, в которых он неплохо разбирался. Когда вопрос был решен, подошла очередь неловких благодарностей, еще одной порции извинений и прощания, но Тодороки прервал эту цепочку.       — Нужна твоя помощь, — сказал он. — Это дело не связано с работой. Оно связано с оборотнями. Ты ведь кое-что о них знаешь, верно?       После его слов в трубке повисло молчание, затем послышался глубокий вдох (он мог бы принадлежать коллекционеру, которого посреди скучной беседы вдруг попросили продемонстрировать свою коллекцию и подробно рассказать о каждом её экспонате).       — Мне известно не так уж много, — теперь голос звонящего звучал твёрдо и даже деловито. — Но вся собранная информация в вашем распоряжении.       — Буду благодарен за любые сведения, если они из достоверного источника, — заверил Тодороки, вспомнив тонну бесполезных данных, которые он почерпнул из интернета. — Ты сможешь заехать ко мне в течение дня?       — Конечно. Я позвоню вам, когда буду подъезжать.       — Спасибо, я твой должник.       Из трубки послышался неловкий смешок.       — Ну что вы, Тодороки-сан. Рад, что моё хобби оказалось полезным.       — Буду ждать звонка. И я же просил называть меня Шото.       Трубка то ли пискнула, то ли смущенно икнула.       — Хорошо. Еще раз извините за беспокойство. До встречи, Шото-сан.       Что ж, хотя бы так, подумал Тодороки.       Вызов прервался, и телефон снова впал в анабиоз. Нужно было чем-то себя занять до приезда личного помощника, который, к удаче своего начальника, увлекался сбором сведений о не-людях. Выбравшись из-за стола, Тодороки вновь направился в библиотеку, разгребать книжные завалы и водворять книги обратно на полки. Мобильный вернулся в его карман. Теперь для этого имелась причина, никак не связанная с тем, кто попросил у него номер, но до сих пор не позвонил.       Почти не связанная, мысленно поправил себя Тодороки. И в его мыслях почти не было досады.

***

      Бакуго напомнил о себе следующей ночью. Пришедшее на телефон сообщение содержало всего три слова.       «Я в лесу»       Тодороки не сразу понял, кто был отправителем. Ему казалось, что шумный сквернословящий оборотень будет и сообщения писать в том же агрессивном стиле. Но больше некому было оповещать Тодороки о своём местонахождении, поэтому уже через четверть часа он был на пути к лесу, в котором они с Бакуго бились несколько дней назад. На этот раз он подготовился лучше, как внешне (никакой тесной одежды, её заменила простая чёрная толстовка и спортивные брюки), так и внутренне. Знания Тодороки об оборотнях существенно обогатились, что позволяло ему чувствовать себя немного ближе к одному из представителей этого вида.       Знакомый лес встретил его воинственно вздыбившимися верхушками сосен, упирающихся в ночное небо. Над деревьями тяжело нависла полная луна. Тодороки огляделся по сторонам, но Бакуго видно не было. Физически чужого присутствия не ощущалось, а вампирское чутьё оказалось не настолько хорошим, чтобы отыскать кого-то по запаху. Не придумав ничего лучше, Тодороки направился к дереву, под которым они устроили передышку после предыдущего боя. Там ему удалось уловить слабый запах оборотня. Тодороки углубился в лес, с каждым метром ощущая, что запах становится насыщеннее. В какой-то момент он остановился, услышав тихий звук, который невозможно было перепутать ни с чем другим. Сердцебиение. Где-то поблизости затаилось живое существо, чьё сердце билось размеренно и ровно, разве что немного быстрее, чем человеческое в состоянии покоя.       Сердце оборотня. Тодороки замер, вслушиваясь в глухие удары, перекрывавшие звуки ночного леса. Его инстинкт вампира, подавляемый практически с момента перерождения, слабо напомнил о себе, откликнувшись на завораживающую мелодию сердца и крови. Это не должно было стать проблемой — он привык к тому, что его переодически окружают потенциальные жертвы, — но сама атмосфера казалась созданной для фильма ужасов, в разгаре которого вампир настигает добычу и упивается её кровью, а в конце погибает от рук смельчака с осиновым колом.       Размышляя об этом, Тодороки ушел в себя настолько, что слишком поздно уловил движение в ветвях над своей головой. Через одну десятую секунды он уже лежал на земле, уткнувшись лицом в мертвую траву.       — И кто из нас расслабился? — в голосе Бакуго, придавившего его всем телом, слышалось торжество хищника.       — Мне как-то не приходило в голову, что ты можешь спрыгнуть на меня с дерева, — парировал Тодороки. Ему приходилось быть очень осторожным, чтобы не нахватать ртом опилок и опавших сосновых игл.       — На то и расчет, тупая пиявка.       Бакуго слез с него и встал рядом, дожидаясь, пока поверженный противник поднимется на ноги и отряхнется. Теперь Тодороки наконец смог рассмотреть его.       — У тебя уши, — пробормотал он. Конечно, уши у Бакуго были и раньше, но в меньшем количестве. Теперь же к человеческим прибавилась пара небольших волчьих ушек, покрытых короткой шерстью на тон темнее, чем волосы оборотня.       Бакуго усмехнулся, наслаждаясь произведенным эффектом. Его глаза слабо светились красным, а зубы явно были больше, чем прежде.       — Какой наблюдательный, — похвалил он.       Об этой способности оборотней Тодороки узнал чуть раньше, но одно дело знать, а другое — видеть воочию.       — Можно потрогать?       — Здесь тебе не контактный зоопарк, — ощерился Бакуго. И буркнул едва слышно, словно обращался к самому себе: — Чёрт, хорошо еще, что я не показал ему хвост.       Хвост, восхищенно повторил про себя Тодороки.       — Это из-за полнолуния? — предположил он вслух. Теперь, обладая определенными знаниями, он мог хотя бы отдаленно представить, что происходит в организме оборотня.       Бакуго запрокинул голову, подставляя лицо лунному свету.       — Я могу делать это и без луны, но полнолуние даёт кое-какие бонусы. Так что сегодня, — он повернулся к Тодороки, — тебе придется очень постараться, чтобы не сдохнуть, — улыбка, сопровождавшая эти слова, могла воспламенить даже лёд.       — Если в первом раунде победа будет за мной, ты позволишь потрогать уши, — выпалил Тодороки.       — У тебя фетиш, что ли? — Бакуго скривился, но напускную брезгливость быстро сменил азарт. — Ладно, тогда в случае победы я тоже сделаю что-нибудь стрёмное. Например, — он окинул противника придирчивым взглядом, — потрогаю твои клыки.       Тодороки задумался. Он не понимал, что интересного в его клыках, но в еще большее замешательство ввергало желание Бакуго засунуть пальцы ему в рот. Хотя это могло быть очередной особенностью оборотней, о которой он не знал.       — Договорились.       Бакуго поднял руку, короткие ногти на его пальцах трансформировались в когти.       — Я завалю тебя, — снова эта обжигающая улыбка.       Несмотря на внешнюю холодность, Тодороки был сделан вовсе не изо льда.

***

      На этот раз опилки в рот всё-таки набились. И если бы Тодороки нуждался в кислороде, могли возникнуть трудности: сложно дышать, когда твоё лицо вдавили в землю. Бакуго не соврал насчёт «кое-каких бонусов». Он был сильнее, чем в предыдущую их встречу. Звериная часть оборотня явно перевешивала человеческую.       — Это было слишком просто, — заявил Бакуго. — Соберись.       Он скатился с помятого вампира и растянулся на земле, подложив руку под затылок. Повернув голову, Тодороки разглядывал его сквозь упавшие на глаза волосы. Казалось, каждая частичка лунного света безошибочно находила единственного на многие километры оборотня и устремлялась к нему, чтобы отразиться в красных глазах и поиграть бликами на шипах чокера-ошейника.       — Чего уставился? — Бакуго почувствовал его взгляд, но продолжил смотреть на небо.       — Оборотни действительно воют на луну? — зачем-то спросил Тодороки. Он и сам понимал, что вряд ли — это казалось абсурдом даже в контексте прочтенных им книг.       Бакуго повернулся на бок и подпер голову кулаком.       — А вампиры действительно превращаются в летучих мышей?       — Нет, это было бы странно.       — Как и выть на луну, тупица.       Тодороки не смог сдержать тень улыбки.       — Долго еще собираешься валяться? Ты проиграл, показывай зубы, — напомнил Бакуго.       Вздохнув, Тодороки упёрся руками в землю и сел, повернувшись к нему. Неловко. Он слегка приоткрыл рот, обнажив клыки. Бакуго заинтересованно подался вперед.       — Выглядят острыми, — он небрежно тряхнул запястьем, заставив когти исчезнуть, и вытянул руку. — И много глоток ты ими порвал?       Указательный палец Бакуго надавил на один из клыков, затем переместился на острие зуба. Тодороки почувствовал сопротивление кожи и лёгкий привкус хвои.       Возможно, это всё-таки могло стать проблемой. Его слух невольно зафиксировался на ускорившемся сердцебиении Бакуго.       — Осторожнее, — предупредил Тодороки, но из-за чужого пальца во рту получилось что-то неразборчивое.       — Не дёргайся. Я в твоё меню не вхожу, поэтому ничего не случится, даже если сделать так, — Бакуго прижал подушечку большого пальца к острию клыка и давил до тех пор, пока кожа не лопнула.       Тодороки показалось, что у него во рту взорвалась бомба, наполненная запахами и вкусами, мгновенно въевшимися в слизистую. В горле тут же начало першить. Он отшатнулся, локтями пропахав землю.       — Видишь? — спокойно сказал Бакуго, собрав губами выступившую на пальце кровь. — Я не особо разбираюсь в этом вампирском дерьме, но вы явно не пьете кровь оборотней.       — Ну да, — машинально отозвался Тодороки, проследив движение его пальца, скользнувшего между губами. Только кровь здесь ни при чём. То, что он сейчас чувствовал, не было инстинктами охотника, почуявшего добычу — ходячий сосуд с тёплой кровью. Подобрать название для этих ощущений оказалось трудно, и пока он пытался осмыслить их, часть его мыслей вырвалась наружу торопливыми словами: — Бакуго, я хочу укусить тебя. Можно?