***
Девушка выключила воду и прерывисто вздохнула. Её жизнь была разрушена. Её ждала психиатрическая больница, пара лет существования под действием психотропных препаратов, а затем -смерть. Никаких перспектив. Никаких надежд. Только расплывчатые видения и кошмарные сны, изредка прерываемые человеческими голосами и вспышками боли. Она открыла шкафчик под рукомойником, где обычно хранились запасные рулоны туалетной бумаги, стиральные порошки и брусочки мыла, и достала оттуда ещё одно швейное лезвие. Дана усмехнулась своей предусмотрительности — как же хорошо, когда все нужное под рукой — и оглянулась в поиске чего-то, на чем можно было написать записку. Ей не хотелось, чтобы Лору посадили в тюрьму за доведение до самоубийства. Всё-таки эта девушка очень скрасила её последние деньки, и ни на йоту не была виновата в её смерти — это просто должно было рано или поздно произойти. Не найдя ничего подходящего, Дана включила телефон — он так и остался в ванной комнате — и начала писать сообщение на номер подруги. Она не собиралась его отправлять, нет, просто её телефон будут проверять и увидят это послание. 30.11. В моей смерти прошу никого не винить. Лора, спасибо тебе за все. Люблю тебя. Девушка вытерла глаза от слёз и удалила последнее предложение. Нет, это было неправильно. Она взяла лезвие и посмотрела ещё раз на полный воды таз для белья. Так, спокойно. Лучше умереть сейчас, чем сдохнуть в психбольнице от кошмаров и таблеток. Дана села в ванну рядом с тазом воды и сняла свитер, чтобы не мешали рукава. Её тонкие руки были покрыты шрамами и порезами, несколько из них были свежими, сегодняшними. — Открой дверь! Я вызову полицию! Не молчи, Дана! — в истерике кричала подруга под дверью. Девушка помахала ей рукой и принялась за дело. Она не в первый раз это делала, просто для достижения нужного эффекта надо было прилагать немного больше силы. Она чувствовала боль и улыбалась сквозь слёзы. Несколько поперечных порезов, парочка продольных. Она не знала точно, какие нужно делать, чтобы умереть. Дана взяла лезвие негнущимися пальцами второй руки и принялась за другое запястье, а затем торопливо опустила руки в воду. Ей приходилось прилагать много усилий, чтобы не издавать никаких звуков, но это не всегда удавалось, и Лора, что-то крича, истерично билась в дверь. Девушка поменяла положение тела так, чтобы, если она потеряет сознание, руки оставались в воде. В глазах темнело и плыло, она ощущуала ужасную слабость. Может, она что-то неправильно сделала и умереть не получится? Ну что ж, опыта у неё не было. Дана что-то пробормотала, прикусывая губу от неприятных ощущений, и окончательно провалилась в темноту.***
Лора дрожащими руками набрала номер «Скорой». — Алло- Она перебита девушку-оператора и прокричала, глотая горячие слёзы: — Помогите! Моя подруга режет себя! — Адрес? Русоволосая продиктовала адрес. — Ожидайте. Связь прервалась. Лора думала, что ей расскажут, как оказать девушке первую помощь, остановить кровотечение и все такое… Хотя что она могла сделать через закрытую дверь? Она даже не знала, что там делает Дана, она её не видела, но каким-то шестым чувством понимала — нужно бить тревогу. Девушка обхватила голову руками. Каждая секунда ожидания длилась для неё не меньше часа. Стоп! А как врачи из «Скорой» смогут помочь, если она заперлась на ключ? — Открой дверь! Я вызову полицию! Не молчи, Дана! — крикнула девушка. В ответ — тишина и едва различимые вздохи. Что ж, если подруга ещё дышит, значит, она жива. Лора позвонила ещё и в полицию, объяснив ситуацию, и ей ответили, что через дверь нельзя узнать, что делает человек. — Но я точно знаю! Я чувствую, — пояснила она, отходя от ванной комнаты. — Девушка, мы расследуем реальные преступления, а не это ваше «чувствую», — ответил оператор и связь прервалась. Она вернулась под дверь, прислушиваясь к каждому звуку, и вскоре расслышала тихий всплеск воды и приглушенный стон. На глаза вновь навернулись слёзы, она начала бить кулаками по двери и кричать, не разбирая. Дана не отвечала. Вскоре раздался звонок домофона. Лора впустила медиков в подъезд, а затем в квартиру, не переставая плакать. — Она закрылась там, она не отвечает и ещё вода лилась, а я нашла коробку в шкафу, ну, это ещё раньше, там лезвия и плоскогубцы! — пыталась объяснить Лора. Ей сказали отойти в другую комнату, и она покорно ушла из коридора и упала на кровать. Девушка не могла понять, как она могла не заметить этого раньше. Ведь тогда можно было бы спокойно поговорить, помочь… И зачем только она полезла в этот чертов шкаф?! Но ведь тогда Дана и дальше бы занималась саморазрушением… Её мысли прервал мужской голос. Лора поняла только, что ей надо ехать в больницу с подругой, и покорно вышла в подъезд, закрыв дверь на замок — ключи всегда висели в коридоре на крючке. Слёзы катились по щекам. Она не могла представить себе жизни без Даны. И хотя черноволосая была ещё жива, она находилась буквально на грани. Лора видела происходящее будто со стороны, она плохо слышала, что ей говорят медсёстры, иногда односложно отвечая на задаваемые вопросы, она ничего не чувствовала, кроме… Опустошенности. И тупой, постоянной боли где-то в грудной клетке. — Девушка, вы в порядке? — услышала она голос медсестры. — Да, да., — прошептала Лора. Конечно, она была не в порядке. Девушке подали стакан с водой, она сделала несколько глотков и вздохнула. Мысли приносились в голове одна за другой. Через какой-то отрезок времени «Скорая» подъехала к больнице. Ступеньки. Люди. Бледно-зеленые стены в коридорах. Дану отвезли в операционную, чтобы наложить швы. «Выживет, откачаем» — твердили люди в белых и голубых халатах, проходя мимо Лоры. Она сидела под каким-то кабинетом, затем вышла на улицу и чуть не упала со ступенек, вернулась, долго ходила взад-вперед по коридору. Время тянулось невыносимо долго. У неё уже не осталось слёз, чтобы плакать, сознание было сосредоточено на ожидании, и ничто другое девушку не волновало. Была глубокая ночь, когда Дану наконец-то вывезли из операционного блока и переместили в одиночную палату. Лоре разрешили войти, когда её подруга уже лежала на кровати, по плечи укрытая серо-белой простыней. Лицо девушки было болезненно-бледным, глаза были закрыты, и только редкие движения грудной клетки выдавали в ней живого человека. — Я могу остаться на ночь? — прошептала она. — Нам некуда вас положить, — начала медсестра, но Лора ее перебила. — Я посижу. В углу тесной палаты находился деревянный стул, предназначенный, видимо, для посетителей. — Хорошо. Следите за рукой, чтобы она не сгибала, — пояснила девушка, указывая на катетер на локтевом сгибе черноволосой. — Когда она проснется, позовете меня, я дежурная, там, за столиком в коридоре. Девушка кивнула в ответ. Она не могла дождаться, когда же сможет остаться с подругой наедине. Медсестра, взмахнув длинными, почти белыми волосами, вышла из палаты. Лора присела на стул и глубоко вздохнула, рассматривая лицо Даны. Как же она могла не заметить раньше? Как могла это допустить? Здравый смысл подсказывал, что она здесь ни при чем, но девушка все равно чувствовала вину. Её взгляд скользнул вверх, и она смогла рассмотреть пакет с кровью на специальной подставке для капельниц. Переливание. Интересно, какая у Даны группа крови?.. Она тихо подошла к кровати и взяла миниатюрную ладонь подруги в свою. «Такая холодная» — подумала девушка. На запястье была наложена повязка из марли и ваты. Застиранная больничная простыня оставляла плечи несостоявшейся самоубийцы открытыми, и Лора могла рассмотреть несколько светлых шрамов. На предплечье тоже были отметины, судя по цвету, не такие свежие. Ох. — Ну зачем же так, Дана?.. — прошептала она, поглаживая лицо девушки тыльной стороной ладони. Она лежала перед ней — без сознания, под наркозом, прикрытая только тонкой простыней, такая нежная, хрупкая, беззащитная. Через иглу катетера в неё втекала чья-то жизнь, становясь частью её. Сухие губы девушки дрогнули, а рука чуть сместилась. Лора осторожно придержала её, помня слова медсестры, и слабо улыбнулась. Дана издала звук, отдаленно похожий на стон, не пробуждаясь от синтетического сна. Кажется, кто-то из врачей говорил, что она, скорее всего, проспит до утра. «Вот и переведем тебя на дневной образ жизни» — улыбнулась про себя русоволосая. В любом случае, нужно было принести подруге одежду, посуду, и, возможно, какие-то вещи. Телефон тоже остался дома. Все будет хорошо. Лора нежно поцеловала девушку в лоб и, приоткрыв дверь, негромко позвала: — Эм… Девушка! Простите… Медсестра, сидевшая неподалёку за столиком и заполнявшая какой-то журнал, подскочила со своего места и подошла к ней. — Аня, — представилась она — Лора, — устало улыбнулась девушка в ответ. — Я… Принесу из дома одежду и чашки-тарелки, можно же? — Да, конечно. Она проснется к утру, и наверное, будет лучше, если вы будете рядом в этот момент, мне показалось, вы с ней очень близки… Русоволосая смутилась и покраснела. — Мы подруги. Дана живёт одна, где её родственники — я не знаю. Мы учились вместе, а в сентябре вот случайно встретились и… Медсестра улыбнулась и поспешила в палату. Лора направилась к выходу из больницы, затем — к дому подруги. Было около трёх часов ночи, вокруг стояла кромешная темнота, разбавленная светом уличных фонарей и редкими вспышками неоновых вывесок. У подъезда девушка достала из кармана ключи и открыла дверь, затем вошла в квартиру. Внутри было пусто и тоскливо. В коридоре на полу виднелись капли крови. Девушка вздохнула, сняла пальто и переместилась на кухню. Там она поставила чайник на плиту, взяла из шкафчика новую губку для посуды (искать тряпку для пола и обыскивать весь дом ей не хотелось) и вытерла пол, дверь и стены. В ванной комнате стоял таз для белья, полный мутной, красной от крови воды. Лора покачала головой и вылила этот ужас в унитаз. Брр. Девушка выпила чаю, немного приходя в себя. Она взяла чистую кружку и тарелку для Даны, достала из шкафа её пижаму и тёплые зимние носочки. «Все будет хорошо» — в сотый раз повторила она себе. Из ванной комнаты, где ещё остался тяжёлый запах крови, — её крови — она положила в рюкзак полотенце, мыло, зубную пасту и щётку. Затем Лора подумала, что надо бы принести что-то из еды. Она заварила чай и осторожно налила его в термос, решив, что по дороге купит что-нибудь в супермаркете, чтобы не тратить время на приготовление еды. Время близилось к пяти утра, когда девушка покинула квартиру подруги и побежала в больницу. В круглосуточном магазине она купила булочку с повидлом — она сама нередко завтракала выпечкой с чаем. Вскоре девушка подошла к городской больнице. Снаружи она выглядела немного лучше, чем внутри, это было пятиэтажное здание с маленьким садиком и клумбами вокруг него. В начале коридора третьего этажа Лоре приветливо улыбнулась дежурная медсестра. — Она уже открывала глаза, но ещё ничего не понимает. Она скоро проснётся. — Тогда я поспешу, — усмехнулась она. В палате было почти светло, она казалась немного просторнее, чем ночью. Русоволосая поставила сумку и рюкзак у кровати и ещё раз посмотрела на Дану. Её ротик был слегка приоткрыт, кожа не казалась такой бледной, какой была несколько часов назад, а пакет с кровью и подставку для капельницы уже убрали. Лора заправила край шторы за кровать, впуская в палату больше холодного утреннего света. Она присела на стуле, медленно понимая, что все самое ужасное было позади. Усталость девушка не ощущала, как это бывает в экстремальных ситуацях, но смогла впасть в некое подобие дремоты. Она даже не закрывала глаз и слышала редкие шаги в коридоре. Из этого состояния Лору вывел тихий стон. Дана смотрела в одну точку полуприкрытыми глазами, её потрескавшиеся губы слегка дрожали. Девушка напряглась, подавляя в себе неуправляемую радость и призывая к спокойной уверенности, и набрала в лёгкие побольше воздуха. Ей предстоял нелёгкий разговор.