Сто дней в Детройте

PG-13, AU, слэш, Hurt/comfort, UST Машина мягко затормозила возле старенькой церквушки, расположенной почти на самой окраине Детройта. Мужчина, сидящий за рулём, повернулся к парню, расположившемуся на заднем сидении.  — Надеюсь, в этот раз ты действительно посетишь группу поддержки, а не сбежишь, как только я отъеду подальше. Ответа он не дождался, как и всегда.  — Я могу простоять тут целый час, ты прекрасно это знаешь, Гэвин. — Ладно, — односложно буркнул он, делая это только для того, чтобы его выпустили из машины. Всю дорогу до церкви он смотрел на асфальт, не желая даже глядеть на это здание. Не то чтобы Гэвин его ненавидел, он вообще ничто не ненавидел, все его эмоции как будто заснули. Он сам был как будто в оцепенении, вот уже около двух месяцев проводя как будто во сне. Как будто внутри у него всё умерло, осталось лежать с Леонор на промёрзшем до основания поле. После этого случая его и заставили ходить в группу поддержки, но разве смогут посиделки в кругу вернуть жизнь? Гэвин прошёл по крохотному предбаннику и оказался в просторном помещении, где по утрам и вечерам проходили службы, а днями десять человек собираются под этим куполом, чтобы найти утешение в разговорах с абсолютно чужими людьми. Девять стульев было уже занято, один дожидался Гэвина. Пропустив приветствие Джорджа, основателя этой группы, мимо ушей, он плюхнулся на своё место, уперев взгляд в пол. Гэвин не особо слушал, о чём там болтали, полностью зарывшись в свои мысли, так что вздрогнул, когда услышал своё имя.  — Давай же, приятель, расскажи, какой был самый счастливый момент в твоей жизни! Обведя всех присутствующих удивлённым взглядом, Гэвин понял, что все они выглядят… Радостными? Неужели это задание и в самом деле помогло им отвлечься от всего того дерьма, из-за которого эти люди пришли сюда?  — У меня не было счастливых моментов, — наконец, сказал Гэвин, снова опуская голову. Краем глаза он успел заметить, как один парень, перестав улыбаться, с грустью на него поглядел. Терапия продолжилась, Гэвин больше не предпринимал попыток посмотреть на молодого человека, хотя ощущал на себе его взгляд. Зайдя в церковь последним, Гэвин, тем не менее, покинул он её первым. Машины отца не было, значит, он всё-таки уехал, хотя, мог простоять минут двадцать пять, карауля, чтобы сын не выскочил.  — У тебя что, действительно нет ни одного счастливого воспоминания? Гэвин медленно повернул голову вправо. Перед ним стоял тот самый парень, который пялился на него всё оставшееся до конца собрания время. Теперь его можно было рассмотреть получше. Высокий, волосы тёмные, а глаза серые. Раньше Гэвин мог бы посчитать это крутым, но сейчас только пожал плечами. Он думал, что этого жеста будет достаточно и парень отстанет, но не тут-то было.  — Прямо совсем ни одного?  — Все мои счастливые воспоминания были похоронены с моей подругой, — бросил Гэвин, надеясь, что хотя бы теперь этот приставучий придурок поймёт, что надо заткнуться.  — Так ты тоже потерял родного человека… Веко Гэвина дёрнулось, но он не обратил на это внимание.  — Ты очень сообразительный, поздравляю, а теперь отстань от меня. Несмотря на то, что парня довольно резко осадили, он не отступил. Наоборот, казалось, он только воодушевился. Гэвин, не замечая этого, поглядел на часы. Прошло всего лишь пять минут, а казалось, что целая вечность. Ещё бы, в такой компании долго не продержишься. И где отец, когда он так нужен?  — Меня, кстати, Ричард зовут, — тем временем продолжал настырный парень. — А тебя?  — Не скажу, — мрачно отказался представиться Гэвин. Ричарда этот тон ни сколько не смутил.  — Нельзя закрываться ото всех, тебе станет легче, если расскажешь кому-то. Гэвин начал ощущать странное покалываение в груди. Ни к чему хорошему это однозначно не могло привести.  — Ну, мне вот легче стало, — авторитетно заявил Ричард. — Смерть у моего парня была внезапной и нелепой, что ли. Я к этому не был готов, сначала отходил месяц, а потом понеслось. Чуть руки на себя не наложил, потом брат с отцом чуть ли не силой приволокли сюда. Я сначала сопротивлялся, потом привык. Конечно, может, твоя подруга не так скоропостижно скончалась, но… И тут плотину прорвало. Гэвин бросился на Ричарда, схватил за воротник и впечатал в стену церкви с такой силой, что раздался глухой стук, словно тело упало как минимум со второго этажа.  — Сучий уёбок! — Гэвина просто раздирало изнутри, хотелось выгрызть парню горло. — Конечно, она «не так скоропостижно скончалась», она умирала два с половиной часа, истекала кровью посреди поля, потому что какому-то ублюдку показалось, что она вызывающе одета! Синтетическая куртка и джинсы — это, блять, пиздец как вызывающе! Гэвин продолжал трясти Ричарда, который даже не думал сопротивляться. Они оба не знали, сколько продолжалось это избиение, но их растащили, Гэвину показалось, что прошла одновременно и вечность, и несколько секунд. Ричард немедленно задрал голову, чтобы попытаться остановить льющуюся из носа кровь, но это мало помогло. Гэвин, шатаясь так, будто это его избили, чувствовал, как к горлу подкатывает тошнота.  — Откуда у тебя… — он не успел договорить, потому что земля вдруг прыгнула на него со спины, а потом всё вокруг пропало. Она стояла перед ним, в коротких шортах и футболке с логотипом сериала «Во все тяжкие». Улыбалась так хитро, склонив тёмную голову на бок, её карие, словно у Бэмби глаза, сияли озорством.  — Почему ты ушла?! — обливаясь слезами, спросил Гэвин. Он был не в состоянии двинуться с места, только смотреть, а ведь ему так хотелось обнять её!  — Так получилось, — Леонор продолжала улыбаться. — Моя судьба была предначертана, никто не мог это исправить, но тебя ждёт долгая и счастливая жизнь.  — Она мне не нужна! — Гэвин, давясь рыданиями, дёрнулся вперёд, но по-прежнему оставался на месте. — Я хочу к тебе!  — Мы с тобой обязательно встретимся, но потом, — спокойно сказала Леонора. — До встречи, мой милый!  — Нет, нет, нет! Гэвин подорвался, распахивая глаза. Он лежал в своей комнате, на колени что-то давило. Проморгавшись от слёз, он скосил взгляд и тихо вскрикнул. Ричард, сидя на стуле, опирался руками на его ноги и обеспокоенно заглядывал в глаза. — Ты всё время кричал, — сочувственно доложил он, немного гнусавя из-за носа, который был забит розовой ватой. — Я хотел тебя разбудить, но ты не просыпался.  — Что ты тут делаешь? — Гэвин, немного поелозив, принял сидячее положение, опираясь на изголовье кровати.  — Мистер Рид приехал и забрал нас обоих, — Ричард выпрямился, откидываясь на спинку стула. — Ты потерял сознание, а у меня из носа лилась кровь, поэтому твой отец привёз домой нас обоих. Сейчас, кстати, приедет скорая.  — Ты потерял много крови?! — с испугом воскликнул Гэвин.  — Да нет, — Ричард хихикнул, кажется, ему было приятно слышать, что кто-то так беспокоится о нём. — Скорая для тебя. Ты довольно долго пролежал в отключке. Ну… Почти в отключке. Ты ведь кричал… Лицо Ричарда в один миг стало озабоченным.  — Прости, что избил тебя, — сожаление в голосе Гэвина, казалось, вот-вот перельётся через край. — Я не понимаю, что произошло. Как будто эта ярость копилась во мне все два месяца.  — Это ничего, — Ричард грустно улыбнулся. — Это только первая стадия. Потом тебе будет больно, потом ты снова будешь злиться и плакать, и бросаться на стены. Любое напоминание о ней будет резать то, на что пластырь не наклеишь — душу, и ты будешь страдать. Ты будешь лисом, пойманным в капкан тоски. Тебе придётся самостоятельно отгрызть себе лапу, чтобы освободиться, потом зализать рану, а после предстоит сделать самое трудное — встать на оставшиеся три лапы и продолжить свой путь. Я буду ждать тебя в лесу. Гэвин некоторое время молча смотрел на Ричарда, а потом вдруг улыбнулся.  — Я вспомнил самый счастливый момент моей жизни, — сказал он. — Солнце садится, за нами собачьи будки. Псы гремят цепями, устраиваясь поудобнее. Дядя Хэнк мастерит ещё одну будку, мы с Лео стоим рядом и достаём его: «Дядя Хэнк, а что вы делаете? А вам помочь?». Он делает вид, что недоволен, ругается, грозится выплеснуть на нас пиво. Я иду к яблоне, чтобы сорвать несколько яблок, и слышу, как Лео верещит. Всё-таки Хэнк выполнил своё обещание. Я приношу всем по яблоку, мы с Лео садимся на траву. У нас все ноги в царапинах от когтей собак, пыльные от их шкур и в синяках от цепей. Нам по пятнадцать и мы счастливы. Ричард притянул Гэвина к себе, крепко обнимая.