Сто дней в Детройте

AU, R, Насилие Ричард —детектив, Гэвин — андроид. Ричард не знает, где он, не знает, сколько он тут, не знает, жив или мёртв. Всё-что он ощущает — сырость стен, невнятный шум за ними и боль. Хотя, она стала его верной спутницей, так что к ней он практически привык. Как и к жуткому запаху чего-то палёного. В распоряжении Ричарда нечто, что сложно назвать комнатой — это просто крошечный участок, в котором можно либо стоять, либо сидеть на корточках, с железной дверью и маленьким отверстием на самом верху одной из стен. Это вентиляция. Воздух — единственное, чем Ричард может пользоваться, всё остальное не принадлежит ему, даже его собственное тело. Ричард нервно зевает, переминается с ноги на ногу. Это больно, нижние конечности уже устали держать тело, хоть Ричард и заметно похудел, вернее, осунулся. Теперь его одежда, сейчас больше напоминавшая какие-то старые тряпки, болталась на нём, словно на огородном пугале. Ноги болели не переставая, всё тело отзывалось тупой болью, даже на такое простое действие, как дыхание. Когда колени подогнулись, Ричард опустился на пол, тут же поморщившись. Он был холодный, сырой и жутко твёрдый, однако, мужчина не мог найти в себе силы подняться. Привалившись всем корпусом к двери, он закрыл глаза, пытаясь хоть чуток подремать, но даже этого ему не позволяют. Буквально через минуту дверь распахивается, и Ричард плашмя падает на пол. Ему кажется, что он сейчас разлетится вдребезги, но по телу только снова прокатывается боль.  — Вставай давай, слизняк, — здоровенный мужик пинает Ричарда носком чёрного сапога.  — Да он еле жопой шевелит, так мы до седин стоять будем, — отзывается его напарник и вздёргивает Ричарда за загривок. Ткань кофты жалобно трещит, ворот больно впивается в горло. Ричард, еле держа равновесие, всё же встаёт. От такого резкого подъёма перед глазами темнее, в ушах шумит от стремительного оттока крови. — Будьте осторожны, детектив! Ричард бестолково вертит головой, в попытке понять, откуда исходит это напутствие. И почему голос такой знакомый?  — Чего встал, ублюдок?! — один из конвоиров грубо толкает Ричарда в плечо. — Пошёл! Мужчине ничего не остаётся, кроме как повиноваться, поэтому он, пошатываясь, начинает движение. Снова бесконечные коридоры, повороты, закутки, лестницы. Когда его доводят до одной из многочисленных дверей и останавливают, Ричард чувствует себя совсем плохо. Голова кружится, ноги как будто горят, а вечный голод, который всё это время жрал изнутри, кажется, покончил с желудком и перебрался на лёгкие. Их резало как будто лезвиями, и Ричард тихонечко заскулил от новой порции боли.  — Прибереги скулёж для хозяина, — один из конвоиров расхохотался, пока его приятель стучал в дверь и говорил с кем-то по ту сторону.  — Он сказал, что справится без нас, — бросил охранник, закончив переговоры. — Постоим тут, может, увидим чего. Ричард не понимал, о чём говорит этот бугай, но разбираться в этом не было ни сил, ни времени. Его быстро затолкали в комнату и захлопнули дверь. Ричард остался один на один со своим мучителем, как делал это много раз до этого. Галлен сидел за рабочим столом, изредка покачиваясь в кожаном кресле. Ничем не примечательный мужчина со светлыми волосами и странно-добрым выражением лица. Было удивительно, как человек такой приятной наружности способен творить настолько ужасные вещи. Впрочем, Тому Галлену его обманчивая внешность была на руку. Он походил на примерного семьянина, но уж точно не на… Не на… Ричард тяжело сглотнул. Слюны у него практически не было, вода была роскошью. Кто был Галлен, Ричард вспомнить не мог.  — Кто почтил нас своим присутствием, — издевательски протянул Том, расплываясь в ехидном оскале. — Здравствуй, Ричард. Ну, как тебе вчерашние водные процедуры? Ричард непонимающе застыл. Водные процедуры? Так вот, почему пол был сырым, наверное, с одежды натекло. По этой же причине, видимо, и лёгкие так заболели. Значит, это не голод. Хорошо, если так, то желудок пока цел. Наверное.  — Отвечай! — рявкнул Галлен, и Ричард вздрогнул всем телом.  — Хорошо, — быстро ответил он, медленно моргая. В последнее время он слишком глубоко проникал в свои мысли и на некоторое время выпадал из реальности.  — Отлично, — бросил Том, поднимаясь со своего места и вальяжно проходясь по комнате. Ричард, воспользовавшись такой передышкой, позволил себе осмотреться. Раньше он не бывал в такой красивой комнате. Не было никаких металлических стульев или ванны с ледяной водой. Всё было так красиво обставлено: шкаф с книгами, большой рабочий стол, наверняка из какого-то жутко дорогого дерева, кожаное кресло и такой же диван. Вроде бы, ничего особенно страшного.  — Знаешь, Ричард, — начал Галлен, неторопливо прохаживаясь по безукоризненно чистому паркету. — Когда я был мальчишкой, мне казалось, что полицейские — этакие современные мушкетёры. Ричард нахмурился. Что это за разговоры такие странные? Галлен, тем временем, продолжал:  — Что они такие верные, все за одного… — он усмехнулся, подходя к Ричарду вплотную. — А теперь так получилось, что ты один за всех. Ричард дёрнулся, хотя бежать было абсолютно некуда, и это только позабавило Тома. Он легко схватил Ричарда за шею, сжал так, что, кажется, хрустнули позвонки.  — Думаешь, твои дружки придут за тобой? — ядовито шептал он, волоча свою жертву, словно мешок.  — Я ваш друг, Ричард… — Нихрена они не придут. Заменят пластиковой игрушкой…  — Не сочтите за хвастовство, но мой корпус сделан из прочнейшего пластика… — …И твой кукольный напарничек не выручит тебя! — Я счастлив быть вашим напарником, Ричард.  — Бога ради, Гэвин! Давай уже на «ты»! Глаза Ричарда расширились. Информация обрушилась на него, как снежная лавина.  — Гэвин! — отчаянно закричал он, чувствуя, как Галлен прижимается сзади, заламывая ему руку.  — Гэвин! — что-то острое распарывает щёку, мышцы рвутся, ремень больно врезается в талию.  — Гэвин! — тонет в приглушённых выстрелах и грохоте слетевшей с петель двери.  — Хэнк, взять! — раздаётся звонкий голос, и уже через мгновение тяжесть исчезает. Ричард, глотая ртом воздух, переворачивается на спину, и тут же на грудь ему прыгает что-то огромное. В первую секунду Ричард инстинктивно отталкивает нечто, но оно слишком тяжёлое. Потом сопротивление сходит на нет, потому что до рваной раны на щеке мягко дотрагивается что-то, очень похожее на мокрую вату. Боль не уходит совсем, но притупляется, а потом Ричард поднимает руки, обвивая своего спасителя.  — Прости, — шепчет Гэвин, тычась мокрым от слёз лицом в шею Ричарда. Он смотрит в потолок, медленно поглаживая андроида по спине. На заднем фоне Коннор пытается оттащить Хэнка, вцепившегося в Галлена медвежьей хваткой, слышится приближающийся вой сирен. Почему-то он становится всё тише, тише, звуки утихают, как будто кто-то нажимает кнопку, и для Ричарда всё погружается во тьму. Ощущения возвращаются медленно. Ричард чувствует мягкость, тепло и странный запах. В памяти медленно восстанавливается предыдущий день, и мужчина вдруг распахивает глаза. Гэвин же не плод его воспалённого мозга, правда? Ричард забегал глазами по незнакомой комнате, и сразу же наткнулся на фигуру своего напарника. Андроид, тревожно мигая жёлтым диодом, склонился над Ричардом.  — Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил он, внимательно вглядываясь в лицо мужчины. Ричард прислушался к ощущениям. Во всём теле была какая-то непривычная лёгкость, мужчина ощутил себя шариком, которого накачали гелием. Почему-то это сравнение показалось ему забавным.  — Здорово, — честно ответил Ричард и вдруг хихикнул. — Зачем ты лизал мою щёку? Гэвин на секунду отвёл глаза. Ясно, что Ричард веселился не по своей воле — накачанный обезболивающими, он не мог воспринимать происходящее серьёзно.  — У тебя большая рана, — наконец, сказал андроид. Надо говорить правду сразу. Ричард нахмурился и скосил взгляд, надеясь увидеть то, о чём говорил Гэвин.  — Можно только в зеркало увидеть, — сочувственно произнёс он. — Но ничего страшного, всего лишь небольшой шрамик. Всё-таки Гэвин не удерживается и смягчает действительность. Шрам длинный и глубокий. Когда обезболивающие перестают действовать, он болит так, что отдаётся даже в зубах. Когда проходит время, боль уходит. Ричард снова возвращается в строй, в участке никто ни слова не говорит про отметину на щеке детектива, потому что взгляд Гэвина намекает, что лучше держать рот на замке. А совсем скоро андроид в одной из схваток с преступником, тоже получает ножом по щеке и с того самого момента щеголяет со шрамом, не обновляя кожные покровы.