Девушка
23 июня 2020 г. в 23:50
Диаваль примостился на настиле саней, и они почти сразу же тронулись. Полозья тонко поскрипывали на свежем снегу, где-то впереди фыркала лошадь и сопел невидимый дядюшка Шумус.
Девушка откинула капюшон плаща, повернулась и уставилась куда-то над головой Диаваля.
— Я Анни! — довольно выпалила она и широко улыбнулась. — Мы с дядюшкой ездили за дровами и попали в ужасную метель, представляете? Ездили почти к самым болотам, ближе вырубка-то запрещена. Ух, и страшно было!
Девушка весело рассказывала об ужасах Болот — страшных ухающих птицах и неясных зловещих скрипах, а Диаваль вглядывался в ее лицо. Анни была совсем молодой и очень симпатичной: немного вздернутый нос был покрыт веснушками, каштановые кудри прикрывали голову густой шапкой, а карие глаза обрамляли густые ресницы. Анни много жестикулировала, размахивая руками, но упорно продолжала смотреть поверх головы Диаваля, что немало сбивало его с толку. В целом, вся ситуация давалась ему тяжело, он первый раз так запросто общался с человеком и чувствовал себя неловко. Не зная куда деть глаза, он уставился на плащ девушки — старая, но плотная и хорошо сваленная шерсть багрового цвета была украшена яркой тесьмой с оранжевыми и белыми ромбами, такой узор они когда-то видели с Саатом на юге. Диаваль вгляделся в лицо девушки, в бледном свете луны оно показалось ему смуглее, чем у хорошо знакомых ему королевских слуг. Похоже, девушка была не из местных, может быть, поэтому она так легко отнеслась к встрече в лесу и не выказал признаков страха при виде незнакомца.
— Ну, а вы что тут поделовали, дорогой господин? — девушка вывела его из задумчивости, и Диаваль немного ошарашено уставился на нее. — Для начала надо представиться, — вежливо подсказала девушка.
— Я… Дээ... — ворон запнулся, как назло в голову не шло ничего приличного, он быстро оглянулся на молчаливого возницу. — Я Дорус.
Сложно было придумать более дурацкое имя, но Анни отреагировала восторженно:
— Ой, дядюшка Шумус, смотрите, наверное, ваш земляк, тоже с севера!
Со стороны дядюшки послышалось невнятное бурчание, и Диаваль благословил немногословность и замкнутость их возницы. Анни напротив излучала интерес и доброжелательность:
— И что же, дорогой Дорус, вы делали на королевском тракте?
— Эээ… — фантазия Диаваля никак не хотела работать после всех пережитых потрясений.
— Наверное, вы направлялись в столицу, чтобы устроится на работу?
— Да…
— Точно! Сейчас король призывает многих известных мастеров, особенно ему нужны кузнецы и химики. Вы знакомы с кузнечным делом?
— Пожалуй…
— Ох, прекрасно, значит кузнец! Вам точно нужно устроиться к королю, говорят, он предлагает долгосрочный договор и огромные деньги. Разбогатеете!
— Было бы неплохо...
История Анни была настолько складной, что Диаваль только успевал вовремя поддакивать, девушка сама придумывала за него детали и с удовольствием верила в них.
— А что же заставило вас пойти искать работу? У вас, наверное, беда какая-нибудь случилось?
Диаваль активно закивал головой в подтверждение слов девушки. Конечно, случилась беда, еще и какая, выпасть из башни — это вполне тянет на несчастный случай.
— Так что, несчастье какое приключилось? — продолжала спрашивать девушка, не обращая внимание на его согласие.
Вдруг она протянула руку и коснулась его лица. Диаваль задержал дыхание, чтобы не закричать, настолько это было неожиданно. Теплая рука девушки, только что из вязаной муфты, пробежалась по лицу и шее как огромный белый паук — казалось, белые пальцы коснулись каждого сантиметра, а затем снова исчезли в муфте. Кожу немного покалывало.
— Ну, конечно же, случилась беда! — как ни в чем не бывало продолжала Анни, пока Диаваль ошалело смотрел на нее. — Вон сколько у вас шрамов, бедный! Наверное, в вашей кузнице что-то разорвалось, да и сгорело все! А вам пришлось идти искать новую работу.
Диаваль провел рукой по шее, пытаясь почувствовать то, что Анни так быстро считала своими теплыми пальцами — да, кожа была неровной, но она никогда не интересовала его и точно не могла рассказать ему ту же историю. Он посмотрел на девушку, она продолжала что-то рассматривать над его головой. Очевидно Анни была слепа и не видела его, хотя он сидел не дальше 30 сантиметров от нее. Ворон сглотнул и тихо подтвердил:
— Да, в моей лаборатории был пожар, пришлось выпрыгивать в окно, чтобы спастись. Осколки повредили мне лицо.
Анни засияла, довольная, что ее догадка подтвердилась:
— Ну я же говорю! Такое несчастье! Но все обойдется, король как раз ищет хороших знатоков металлов, вам улыбнулась удача.
Наконец-то он смог понять смысл этих слов, король ищет кузнецов, а значит он задумал что-то, связанное с металлом, ведь, как известно, кованое железо — единственное, чего боится Малефисента. Похоже, удача действительно улыбнулась ему — его несчастная прогулка обернулась полезной информацией. Он решил активно подтверждать свою легенду:
— Да, я услышал, что король Стефан ищет искусных кузнецов и отправился в путь. Я хорошо владею искусством ковки и плавки металлов, думаю, я буду ему полезен.
— Вот и славно! — откликнулась Анни. — Уже поздно, если вы не против, я приглашу вас переночевать у нас, а утром отправитесь прямиком к королю.
Девушка улыбалась, то ли довольная тем, что поможет королю, то ли готовая услужить незнакомцу.
Диаваль уже успел задремать, когда его разбудили голос дядюшки Шумуса. Так и не показавший своего лица мужчина выгружал часть дров у ворот небольшого деревянного дома, а Анни уже отворяла калитку:
— Просыпайтесь, Дорус! — крикнула она, и Диаваль не сразу сообразивший, что она обращается к нему, медленно сполз в саней.
Он неуверенно зашел на двор и огляделся: перед ним был небольшой домик, слева стояли хозяйственные постройки, в углу виднелась собачья будка.
— Пойдемте в дом, — девушка направляла его, как малого ребенка, — а то замерзнете.
Весь небольшой домик представлял одну комнату: напротив двери был камин, слева небольшая кухонька, а правый угол был отгорожен занавеской. Диаваль вспомнил домик трех фей, присматривающих за Авророй. Там за занавеской как раз пряталась ее колыбелька. Но в доме Анни оттуда раздался низкий женский голос:
— Доченька, это ты? Что ж так поздно? Наверное, уже ночь?
Голос звучал обеспокоенно. Анни, которая уже направилась к почти потухшему очагу, резко развернулась:
— Подкиньте дровишек и грейтесь, — приказала она, — а я пойду поговорю с матушкой.
Девушка удалилась, а Диаваль застыл над небольшой кучкой поленьев, не зная как подступиться. Наконец он выбрал несколько небольших деревяшек и максимально аккуратно пристроил их вокруг слабо горящего пламени. Огонек радостно затрещал, пожирая сухое дерево. Диаваль довольно улыбнулся, и уселся в кресло, предварительно развесив на его спинке отяжелевший от сырости плащ.
Из-за шторки раздавался тихий говор, кажется, Анни быстрым шепотом пересказывали сегодняшние приключения. Наконец девушка вернулась, в домашней одежде — тонкой рубахе и длинной юбке — она показалась ему еще моложе. Анни взяла на кухне котелок и ловко пристроила его над огнем, затем подошла к столику рядом с камином, где стояла новая свеча в простом оловянном подсвечнике и лежало несколько лучин для розжига. Девушка запалила одну, но никак не могла зажечь свечу от нее — щепочка не разгоралась, а фитиль тух. Диаваль не сразу понял, что тут может понадобится его помощь, он почти забыл о слепоте девушки. Он привстал и с большой осторожностью дотронулся до ее запястья, чтобы немного придержать руку, и дать свече разгореться поярче.
— Спасибо, — Анни улыбнулась, — нам с матушкой не нужны свечи, что темнота, что свет — нам все равно, вот и не пользуемся ими со смерти отца, совсем разучилась зажигать.
Анни разлила разогретый в котелке суп по мискам и подала одну Диавалю, картофельная похлебка была густой и сытной, с каждой ложкой голод уходил, зато спать хотелось все больше. Диавалю показалось, что дремать прямо в кресле будет не очень вежливо, и он решил поддержать беседу:
— Анни, — он с трудом произнес имя девушки, — а что случилось с вашим отцом?
— Бедный папа служил королевским стражником, — охотно начала рассказывать она. — Он был хорошим рыбаком у нас дома на море, но здесь его умения совсем не пригодились, и ему пришлось податься в охрану. Это была хорошая работа, вполне уважаемая. Даже форму давали и оружие. Мы были так рады, что ему удалось устроиться к самому королю. Вот только, — девушка еле слышно всхлипнула, — мы совсем не знали, что здесь рядом такой ужасный враг, как эта ведьма, — она подняла глаза и опять посмотрела куда-то над головой Диаваля. — Проклятая ведьма убила отца, когда он вместе с отрядом патрулировал границы ее мерзких болот, — девушка сжала зубы и сморщила нос, как от неприятного запаха, от чего ее черты исказились. — Погиб вместе со всем отрядом, такое горе.
У Диаваля перехватило дыхание. В его голове замелькали лица всех тех мужчин, которых убивала Малефисента за последние года — старые и молодые, местные и наемники с севера и юга. Раздавленные, сожженные, утопленные, вмурованные в деревья. А вдруг отец Анни именно тот стражник, которого убил он? Он попытался вспомнить его черты, но образ убитого расплывался и скрывался в темноте. Ворон судорожно засунул руку в карман сюртука, чтобы проверить украденный нож, но его там не оказалось. Он испугался еще больше, но память подсказала спасительный выход — он просто забыл сегодня навестить свой тайник, слишком увлекся прогулкой и беседой с невидимым собеседником. Диаваль выдохнул и почувствовал, что весь покрылся холодным потом. Хорошо, что Анни не видела его смятения. Он тяжело вздохнул, пытаясь вернуть себе спокойствие, и выдавил:
— Сочувствую, Анни. Это большая потеря.
— Ох, спасибо. Это и правда так. Отец был такой еще молодой и сильный мужчина. Но богомерзкая ведьма убила его, не пожалела нас с матушкой. Но о чем я говорю, она даже детей не жалеет, а тут…
— Детей?..
— Да, конечно, — Анни оживилась, видимо, обсуждение Малефисенты, было ее любимой темой, — ведьма ворует детей и пожирает их, так она сохраняет свою силу.
— Правда? — Диаваль позволил себе удивиться, такого он за госпожой не помнил. — И откуда же это известно?
— Все это знают, дорогой Дорус, — уверенно сказала Анни, — дети постоянно пропадают. Все об этом говорят. У меня, правда, ни у кого знакомого такого еще не случилось, но все очень-очень боятся ведьмы. Королевские глашатаи постоянно сообщают о новых жертвах.
Диаваль даже улыбнулся. Наивный старый ворон, он еще надеялся, что жители могут выступить против короля. Стефан хорошо подготовился, держит все население в страхе.
— Анни, я впервые в этих краях, может быть ты объяснишь мне, почему же эта ведьма творит такие ужасные вещи?
Девушка на секунду задумалась.
— Не думаю, что тут есть причина. Это ведь для нас, для людей, важно "зачем" и "почему", Малефисента просто от рождения такая злая и кровожадная, вот и творит преступления. Разве эту магическую нечисть поймешь?
— Да, Анни, совсем не поймешь, — тихо согласился он.
— Вот поэтому так хорошо, чтобы король нашел способ противостоять ей! Вы тоже сможете помочь, я так надеюсь, что у вас получится! Мне кажется, что вы очень добрый.
Диаваль удивленно поднял глаза на нее. Девушка смотрела на него с кроткой улыбкой и даже, кажется, впервые ее взгляд был устремлен на него.
— Мне просто показалось… вы знаете… — Анни явно смешалась после своей откровенности. — Вы так хорошо со мной разговариваете, ни разу не засмеялись и не пошутили. Как будто я нормальная, — она потянулась к нему рукой, как будто точно видела, где он, и ее теплые пальцы накрыли его ладонь. — Может быть, потому что вы понимаете меня. Каково это жить с уродством, которое ты ничем не заслужил, — прошептала она и быстро дотронулась до своей шеи.
Диаваль тоже коснулся своей кожи. Шрамы, шрамы и еще раз шрамы. Целый узор из тонких нитей, вот что "видит" Анни. Они немного помолчали.
— Я постелю вам вон там, хорошо? — Анни указала на широкую лавку вдоль стены с камином. — А мне надо будет еще поработать. Прясть нам запретили, — она скорчила смешную рожицу, — но вязать на спицах никто не запрещал.
Диаваль лежал на лавке, застеленной теплой пахучей шкурой и укрытый шерстяным плащом, когда-то принадлежащим отцу Анни. Запах шерсти, меха, дров, еды — все это смешивалось в уютный аромат дома. Поленья трещали, а Анни за занавеской перебирала спицами, которые тихонько звенели. Ворон вспомнил, как она поправила плащ на нем. Возможно, девушка думала, что он уже заснул — она провела ладонями по его спине, а потом легонько погладила по волосам. Диаваль до сих пор чувствовал это горячее прикосновение.
Вдруг до него донеслись слова песни. Анни пела за работой. Почти неслышно она выводила в темноте слова:
Жил однажды на свете Дьявол.
По морям-океанам плавал.
А меня никогда не видел
О тебе никогда не слышал...
Это была старая южная песня, в ней рассказывалось о рыбаке, который уплыл в море и потерялся навсегда, а его любимую в это время соблазнил дьявол, принявший его облик. Они с Саатом слушали эту песню во время поездки на юг. Диаваль вспомнил костер, вино и голос девушки, которая пела тогда эту балладу — она произносила каждое слово так, будто это ее любимый перепутал небо с водою и не вернулся домой. Сейчас он понимал ее, он тоже перепутал сон с реальностью — в его сновидениях он мог притвориться человеком и никогда больше не покидать этого дома.
Его разбудил скрип окна. Анни оставила открытой форточку, и деревянная рама скрипела на ветру. Диаваль поднялся и подошел к окну, чтобы притворить его, но оставил открытой — свежий морозный воздух был так прекрасен после духоты нагретой комнаты.
Внимание ворона привлек небольшой отблеск на стене. Он тихо, стараясь не скрипеть половицами, подошел к столику со свечой рядом с камином. Похоже, здесь размещался неприхотливый инструмент отца Анни — небольшая бритва, помазок с чашей и зеркало на стене. Диаваль наклонился и в свете луны заглянул в небольшой треугольный осколок.
На него из зеркала смотрела копия Саата. Его карие глаза и тёмные волосы. И эти удивленно поднятые брови, одна выше другой, тоже были его. Слишком бледный для хозяина, и шрамы сеткой стягивали шею, щеки и виски. Но это был он. Быстро, как будто зеркало или отражение могли исчезнуть, он улыбнулся его улыбкой, нахмурился, как это делал он, убрал волосы со лба его жестом — всей ладонью, и застыл с рукою на затылке. Близнец, родной брат или не очень точный портрет, оживленный мимикой. Бледная копия.
— Вместо тебя живет дьявол, Саат. Твои песни поет дьявол, — прошептал Диаваль слова песни. Он дотронулся до зеркала, провел пальцем по отражению.
Хотел дотронуться до лица, но рука не слушалась, кисть мучительно свело и неестественно выгнуло.
Он еще успел услышать, как разбивается зеркало, прежде чем началось превращение.