Прощальный свет

      В лесном уединении Лейла, казалось, нуждалась в нем еще больше. Здоровье не позволяло ей принимать участие в жизни размещенного здесь же приюта, даже ее коттедж был расположен в стороне от жилых корпусов — чтобы ни одного звука не тревожило королеву. Только регулярные посещения Стефана отвлекали ее от однообразного времяпровождения — сна и вышивания в компании малочисленных придворных дам.        — Он хочет моей смерти, ворон, — жаловалась королева. Диаваль сидел на подоконнике в ее комнате и изо всех сил пытался показать, что от души сочувствует. — Он приезжает каждые две недели, заходит в мою комнату и сидит молча по часу. Он не рассказывает мне, зачем приехал, он не передает мне новости из замка, он не спрашивает, как мое здоровье. Только делает вид, что общается со мной, чтобы слуги видели, что он не пренебрегает мной, — казалось, королева сейчас расплачется, но вместо этого она изо всех сил стукнула кулаком по одеялу. — О, как же я устала от своего бессилия!       Встретив Лейлу два года назад в саду, он и предположить не мог, что станет ее единственным доверенным лицом. Так откровенен с ним был только Саат, и именно такая искренность казалась Диавалю правильной между слугой и хозяином, понимание того, как выделяет его Лейла, как он важен делало каждую секунду его жизни ярче и важнее. По вечерам он даже позволял себе придумывать ответы на жалобы королевы. Он смог бы найти слова, чтобы утешать ее, может быть, он даже смог бы придумать, как спасти ее.        Из таких приятных размышлений как-то весенним вечером его вырвало появление Малефисенты. Он был уверен, что она уже забыла о его существовании сразу после вечернего доклада, и отправился в свое излюбленное убежище под дубом, но сомневаться не приходилось — на фоне вечернего неба он отчетливо видел силуэт ее рогов.       — Отдыхаешь? — Малефисента в привычной манере начала с риторического вопроса, но ни ее сладкая интонация, ни тонкая улыбка не обещали ничего хорошего.        — Госпожа, — Диаваль поднялся и отвесил небольшой поклон.       — Ты, наверно, устаешь последнее время? Вся эта разведка, полеты в замок, присмотр за Авророй. Может быть, хочешь взять перерыв? — начало разговора было настолько непривычным, что за ним просто не могло последовать ничего хорошего.        — Малефисента, я летаю в замок уже несколько лет. Благодаря твоей заботе, — слово далось непросто, — я всегда чувствую себя прекрасно. Мои полеты — наш источник информации о планах короля.       — Я просто подумала, может быть, оставить тебя на Болотах. Смог бы отдохнуть от всех этих полетов и подглядываний, — Малефисента медленно приближалась, тонкие пальцы поглаживали посох.       — Нам нужно знать, что затевает король, — Диаваль постарался сказать это уверенно, но близость феи уже начала подавлять, и он непроизвольно отступил.       — О, мой дорогой, не думаю, что без твоих полетов, мы погрузимся в сплошную неизвестность. Если мне не изменяет память, ты не сообщал мне ничего важного с лета. Мне начинает казаться, что ты попусты тратишь время, летая туда, а может быть, просто рад избавиться от моей компании. В общем, ты бесполезен, — Малефисента приблизилась почти вплотную, в глазах загорались и гасли зеленые искры. — А знаешь, что я делаю, когда кто-то перестает служить мне как следует?       — Обычно превращаешь его в кого-то еще более бесполезного, — промолвил Диаваль, вспомнив короткий, но неприятный опыт пребывания в теле дождевого червя. Обычно сарказм помогал ему отстраниться от эмоционального давления Малефисенты, но сейчас он чувствовал, что теряется. В голове всплыл образ Лейлы. Только бы Малефисента не узнала о ней, только бы ведьма не заперла его на Болотах опять.       — О, конечно, отшучиваешься, как всегда. Как же мне противно от твоего вороньего остроумия, — Малефисента не отступила ни на шаг, — только и умеешь, что шутить. Ты настолько бесполезен, что мне пришлось делать твою работу. Вынюхивать, выслеживать, прятаться. О, я провела немало ночей, узнавая о планах короля, пока ты спал.        Это было новостью. Он так увлекся своими мечтами, что даже не заметил, как апатия Малефисенты сменилась действием.        — Но, госпожа, — в его голосе было искреннее удивления и скрывать его не имело смысла, — тебе не стоит приближаться ко дворцу, это слишком опасно.       — О, от тебя никакого толку! Конечно, я не приближалась к дворцу, — она передразнила удивленную интонацию ворона, — я следила за усадьбой, где живет королева. Ты, помнится, сказал, что она будет зимовать там, а сам ни разу не удосужился слетать и узнать, что там.       Диавалю стоило огромных усилий сдержать облегченный вздох. Малефисента не знает! Его полеты, его дружба с королевой — все прошло незамеченным. Он снова почувствовал силы сопротивляться фее, как будто его слабое место прикрыли броней:       — Я делаю только то, что мне велишь ты, госпожа. Я не летал туда, так как был приказ следить за замком. Мне жаль, если я что-то упустил.        — Ты упустил многое. Конечно, Стефану нет дела до этой бледной девицы, дочери бывшего короля. Он спрятал там лабораторию. Я видела горны, колбы и котлы. Два десятка человек трудятся там. Они плавят, железо, куют цепи и капканы. Они куют мою смерть, Диаваль! — Малефисента явно наслаждалась своей удачей, смелостью и умом. — Пока ты совершал прогулки в замок, они готовятся убить меня. Но думаю, что смогу успеть первой. Как думаешь, королю понравится, если его драгоценные ученые взлетят на воздух вместе с кучей местных ребятишек и его никчемной королевой?       — Я рад, что вам удалось раскрыть это, госпожа, но… — в голове Диаваля всплыла усадьба — пара корпусов приюта, дом королевы. Со Стефана станется разместить лабораторию прямо под спальнями детей, поистине дьявольская хитрость.        — О, я тоже счастлива! Только скажи мне, почему я должна узнавать это сама? Почему мой верный слуга, который уже с десяток лет живет только по моей милости, питаясь моей силой, скрываясь под моим кровом, не сообщил мне? Может быть, ты забыл, кому служишь? А может, служишь не мне?       Малефисента быстрым движением направила посох к его горлу, и Диавалю пришлось высоко закинуть голову, чтобы избежать удара.        — Я служу тебе и никому больше. Ты же знаешь, я не смогу причинить тебе зла, — его голос звучал сдавленно, но кричать не было нужды, Малефисента была совсем близко.       — Не убедил, — прошипела она, — ты можешь быть предателем, можешь быть змеей. С чего бы мне верить тебе, обычному ворону из подворотни, которого я спасла. Ты мог бы сейчас сидеть на помойке на краю деревне и есть картофельные очистки.       — Ты прекрасно знаешь, что я такой же "обычный" ворон, как ты — обычная лесная фея, — он вспылил. Малефисента врала ему в лицо, и это оскорбляло, куда больше разговоров о помойке и спасении. — Встретить меня, выследить меня, успешно подставить меня — твоя большая удача. Хочешь кого-то, кто не будет спорить? Иди, попробуй обратить в человека лесного голубя и посмотрим, как вы с ним поладите, — Диаваль схватил посох и отстранил его вместе с вцепившейся в древко феей. — Ты знаешь, как тебе повезло. Тебе недоступно знание, как так вышло, что я могу быть человеком с разумом и вороном одновременно, но ты чувствуешь это. Ты боишься и завидуешь, ненавидишь и не можешь справиться без меня. Держишь меня на коротком поводке, хотя и понимаешь, что я не смогу сбежать или предать.       Эти слова заставили фею отшатнуться и Диаваль сделал шаг вперед:       — Знаешь, Малефисента, — он наигранно оживился, приближаясь к ней, — там, на границе королевства есть маленький домик. В нем живет милая девушка со своей матерью. Ее отца убила злая колдунья — Малефисента, знаешь такую? Я войду в тот дом странником и останусь в нем навсегда. Недалеко от болот я проживу еще лет тридцать, мне хватит, от голода мы тоже не умрем, что-нибудь придумаю, я же ученый ворон. А вот что ты будешь делать без меня? — он посмотрел на нее, изображая искреннее любопытство.       Малефисента даже не скрывала удивления:       — Разительная перемена!       — За это мне стоит благодарить только тебя, моя госпожа.       Малефисента молчала. И это молчание подтвердило его предположения лучше, чем признание. Он был прав в каждом слове. Диаваль выдержал паузу тоже.       — Я не собираюсь уходить: в конце концов, я был создан, чтобы служить, а служить тебе — не самый плохой вариант. Твоя месть хотя бы обоснована, но и молчать я больше не собираюсь. Ты была не права, впутав в это Аврору. Ты не права, издеваясь над теми, кто не может тебе ответить и обрекая на смерть невинных людей. Ты не права, считая, что можешь использовать меня, как захочешь. Это все не по-человечески, — задумчиво закончил он.       — Ни ты, ни я не человек, Диаваль, —- наконец-то ответила Малефисента. Она выслушала его отповедь даже с какой-то легкой грустью на лице, которая теперь сменилась недоумением, — зачем нам поступать по-человечески?       — Затем, что это правильно.       Он развернулся, уходя в сторону границы Болот. Он ждал, что она обратит его в ворона, но Малефисента, кажется, решила не продолжать спор.       Он был недоволен собой. Он потерял контроль и выдал ей все накопленные за эти годы эмоции. Самое плохое было в том, что он мог поклясться, что это ничего не изменит. Завтра утром он наденет маску иронии и послушания, а Малефисента предстанет в образе привычного равнодушия. Два молчаливых партнера, которые недолюбливают друг друга, но и расстаться не могут. Два сторожа и соглядатая для ни в чем не повинной девочки.       Он хорошенько приложил кулаком по ближайшему дереву. Боль показалась хорошим способом выместить злость. Он ударил еще несколько раз. Сухая кора дерева разлетелась под ударом, осталась заметное пятно. Он посмотрел на содранные костяшки пальцем, на пятна крови на дереве. Завтра Малефисента заметит пораненное дерево и залечит его, завтра она даже не заметит как залечит и его ссадины. И не останется ни следа из того, что он сделал. Или…        Он оглянулся. Малефисента уже скрылась в глубине Болот, не пытаясь его догнать или переубедить. Можно только надеяться, что сегодня она останется здесь. Но что придет ей в голову завтра? Спалить леса и поля вокруг усадьбы? Завалить дома камнями и землей? Отправить его, Диаваля, с горящей веткой в клюве поджигать реагенты?       Надо спешить. Возможно, у него есть только несколько часов, чтобы добраться до усадьбы и предупредить королеву. Он не сможет отправить ей письмо — на этих проклятых Болотах даже пера нет, да ему и некого отправить к ней. Единственный способ — это отправиться самому. Диаваль накинул на голову капюшон плаща и быстрым шагом углубился в чащу леса.       Большая часть дороги пролегала по полям, он летел здесь за Малефисентой, когда они первый раз следовали вместе от Гадарсдама до Болот. Как легко было тогда лететь за ней, он даже особенно не задумывался ни о будущем, ни о цели своего пути. Просто следовал за госпожой. Сейчас же он удалялся от нее, подчиняясь единственной важной цели — предупредить королеву, обезопасить ее. Когда произошла эта замена? Когда из его сердца окончательно были вытеснены правила, по которым он жил раньше? Служба хозяину, борьба за его интересы? Может быть, теперь он не знает не только, кто он, но и кому он служит?        В самый темный час он миновал Гадарсдам, а значит до усадьбы осталось всего пара часов. Пришло время решать, как именно он попадет к королеве. Если бы он знал, что это невозможно, то он бы и не предпринял весь этот путь — часы, проведенные в усадьбе, дали ему достаточно информации.       Задумка Стефана была в том, чтобы не привлекать внимание к этому месту, а значит усиленной стражи здесь не было. Один привратник у ворот, еще парочка непосредственно у дома королевы. Утром они дремлют прямо на посту — никому и в голову не придет, что королеву стоит от кого-то защищать. Ее охрана скорее почетный караул, чем боевые войска. Он сможет перелезть через забор, затем пробраться к черному ходу и пройти мимо стражника. Затем нужно найти кухню, где-то там должен быть проход к королеве, которым пользуются слуги…       Ограда усадьбы вынырнула из темноты настолько внезапно, что он не успел ни испугаться, ни настроить себя на нужный лад. Просто вдохнул побольше воздуха, зацепился за край кладки и подтянулся вверх.       С другой стороны ограды его окружили тени плодовых деревьев. Сад тянулся почти до входа, и он тихонько ступал по прошлогодней траве, надеясь, что теплая погода последних дней уничтожила корочки льда. Прячась за деревьями, сливаясь с тенью, он подобрался к самому дому. Высокие стеклянные двери вели из дома на террасу, но его интересовал неприметный спуск вниз в правом флигеле, здесь располагалась кухня. На стуле у стены дремал охранник. Диаваль посмотрел вверх, на втором этаже у Лейлы горела свеча на окне. Круглый стеклянный подсвечник бросал красные блики на мелкие стекла оконной рамы.        Здесь негде было скрыться. Диаваль вышел из тени деревьев и сделал шаг по залитому тусклым светом луны пространству. Стояла мертвая тишина. Еще один шаг. Не торопиться, не бежать. И, видимо, не дышать. Он шел, не отрывая глаз от развалившегося на стуле охранника, и ему казалось, что даже сердце не бьется. Медленно, как под водой он прошел мимо толстого похрапывающего мужчины в форме королевской гвардии и тихо проскользнул по ступеням вниз. Дверь отворилась с небольшим скрипом, он протиснулся в проем, даже не пытаясь понять, что именно его там ждет, и мгновенно попал в душную обволакивающую темноту. Несколько секунд он удерживался на грани крика и паники. Хотелось отбиваться, размахивать руками и кричать, пока наконец он не ощутил, что враждебная темнота похожа на бархат — путь в подвал предваряла глухая занавесь. За ней же тянулся длинный темный коридор.       Коридор проходил под всем флигелем и заканчивался большим залом кухни. Судя по теплому зареву, там догорал очаг. Кто-то тихонько звенел посудой. Диаваль закрыл глаза и представл дом, каким он видел его со стороны и из комнаты королевы. Это была старая постройка, а значит все помещения располагаются анфиладой, проход же для прислуги тянется вдоль них. Спальня Лейлы была угловой — много окон и света, а значит найти ее не составит труда, главное не попасться.       Поднявшись по черной лестнице, он оказался в коридоре второго этажа. Пол был застелен плотным ковром, а ниши дверей закрыты черным бархатом. Диаваль представил, как беззвучно здесь скользят служанки, и в очередной раз пожалел Лейлу. Нужна ли ей эта тишина? Не лучше ли было пустить в ее жизнь чуть больше суматохи?       Преодолев коридор, он замер у последней двери. На большом сундуке рядом с ней сладко спала дочка лет 12, возможно, жительница местного приюта. Ее глубокий сон в этот предрассветный час не смог бы прервать даже пожар, не то что легкая тень, проскользнувшая за портьеру.        Уже перед дверью в спальню Диаваль на секунду замер. Добираясь сюда несколько часов, пробираясь по коридорам и лестницам, он совсем забыл подумать, как именно он будет сообщать королеве о случившемся. Он так привык думать о ней, как о друге, что даже не предположил, что она может не поверить ему и, самое главное, просто его не узнать. Но откладывать визит было невозможно: буквально через час начнет светать, и он не успеет вернуться незамеченным. Он толкнул дверь, она была обита ковром с обратной стороны и подалась мягко и беззвучно.       Королева спала на кровати, расположенной в центре комнаты. Ее лицо было обращено к окнам, на одном из которых догорала свеча. В дальнем углу едва светились поленья в камине.       Диаваль приблизился к королеве. Все происходящее казалось нереальным, он столько раз видел ее, но теперь даже не знал, как прикоснуться к ней, чтобы разбудить. Он тихонько провел ладонью по плечу, она не просыпалась, он провел чуть сильнее, но дыхание королевы оставалось таким же спокойным.       — Лейла, проснись, прошу тебя… — он легонько потряс женщину за плечо.        Королева открыла глаза и, коротко вскрикнув, отшатнулась к изголовью кровати. Правой рукой она шарила по стене, а левую руку прижимала к груди. Диаваль замер, в глазах королевы застыл ужас, темные зрачки расширились как у дикого зверя, скулы обострились, она тяжело и часто дышала, видимо, только это удерживало ее от крика.        Он отступил на шаг, в голове звенела пустота, ни одно слово не казалось достаточно убедительным, и он сделал еще шаг назад. Если сейчас он поторопится, то успеет убежать до того, как проснутся слуги. Он поднял глаза на королеву, она продолжала обыскивать стену справа от изголовья, явно пытаясь что-то нащупать. Диаваль перевел взгляд на ее руку и увидел плотный серебристый шнур, уходящий в стену. Конечно, достаточно дернуть за него и внизу в кухне зазвенит серебряный колокольчик. Диаваль бросился вперед и с силой схватил правую руку королевы, она тут же попыталась вцепиться в него левой, но и здесь он успел перехватить ее. Он не ожидал от королевы такой ловкости, но сил у нее было не больше, чем у ребенка.       Удерживая оба ее запястья, Диаваль смотрел на белое, искаженное ужасом и ненавистью лицо Лейлы перед ним. На шее в свете камина блеснула цепочка.       — Медальон, — прошептал он, — медальон. Прядь Авроры и кружево, — он ухватился за эти слова и не отрываясь смотрел ей в глаза, пытаясь пробиться через ее страхи и ненависть, — я принес тебе их. Кружево, которое ты вышивала, — он закрыл глаза, вспоминая узор, — розы, маки и…       — Вереск, — прошептала королева. — Вереск. Ворон?       Он отпустил ее руки, королева отшатнулась и застыла на дальнем конце кровати, окруженная одеялами и подушками, как зверек, выглядывающий из норы. Она тихонько растирала правое запястье левой рукой.       — Прости, — Диаваль чуть подался вперед, но тут же отступил на полшага, — я не хотел сделать тебе больно, но нельзя было дать разбудить слуг. Королева отпустила запястье и медленно перекрестилась, не отрывая от него взгляда.        — Ты дьявол, — уверенно сказала она, — только дьявол может так перевоплощаться. Ты нечисть. Я думала, что ведьма заколдовала обычную божью тварь и заставила служить себе, я думала, что могу помочь тебе добром и заботой, но все, что связано с этой ведьмой, не может быть чистым. Ты пришел убить меня?       Диаваль отступил еще на шаг, вывод королевы окончательно сбил его с толку. Слишком много всего надо было рассказать, чтобы переубедить ее, а у него совсем не было на это времени.       — Я пришел предупредить тебя, — он говорил медленно и тщательно подбирал слова. — Я не хочу убивать тебя, я никому не делал зла, — у него перехватило дыхание от этой лжи, впервые он с ужасом почувствовал всю тяжесть убийства стражника. — Нет, я не дьявол, я только служу Малефисенте, но… я могу сам принимать решения, — эта фраза далась ему особенно тяжело, она слишком противоречила всему его существу.        Лейла смотрела на него, сжимая рукой медальон и крестик, по ее лицу было нельзя понять, верит ли она ему.       — Ты можешь мне не доверять, это даже правильно, но я рисковал слишком много раз сегодня, только чтобы предупредить тебя. Ты не зря боялась, Стефан проводит здесь опыты, прикрываясь твоим приютом. Малефисента узнала об этом и готова сжечь все, как только ей представится возможность. Ты можешь это исправить.       — Я не верю тебе, — возразила королева. — Возможно, ты даже не тот ворон, который прилетал ко мне.       Он переубедил ее тогда на мгновение, но сейчас, она снова начала сомневаться.        — Лейла, — он остановился и перевел дыхание, — королева, если ты поверишь мне, ты спасешь несколько десятков жизней. Если не поверишь, они умрут. Но даже если я обманываю тебя, ты ничем не рискуешь. Ты королева, ты можешь делать, что угодно, отдать любой приказ, отправь ученых обратно в замок, не объясняя причин.        Лейла посмотрела на него с сомнением, как будто не была так уверена в своем всемогуществе, но Диаваль ухватился за этот живой взгляд.       — Да, ты не рискуешь ничем. Я же рискую всем. Своей свободой и своей жизнью, — он взглянул в окно. Свеча погасла, на востоке светлело. — Мне надо уходить. Ворон последний раз посмотрел на замершую на кровати королеву и повернулся к дверям.        — Ты не улетишь? — голос королевы прозвучал неуверенно, даже робко, но она явно не смогла удержаться от вопроса. Диаваль обернулся и нашел в себе силы немного улыбнуться:       — Это не в моей власти.