***
Жёлтая действительно не собиралась ничего дарить Розовой. На кой чёрт? Белая отдаст ей свою Жемчужину из соображений рациональности; Голубая хочет преподнести паланкин — по доброте душевной. Жёлтая может отвесить подзатыльник. Из большой любви. Она и вправду не знает, как можно порадовать Розовую. Что такое она может сделать для неё — такое, в чём прослеживался бы индивидуальный подход Жёлтой, в чём другие Алмазы проявили бы себя хуже? Какой бы занозой в заднице ни была эта мелкая, она всё же оставалась всеобщей любимицей. Розовая эмоциональна, но эта эмоциональность иная, отличная от эмоциональности Голубой: если та — тихий ручей, то Розовая — бешеный вихрь. Она врывается в их унылую повседневность, вгоняет в ступор нелогичными поступками, раздражает, хотя не так, как это делают подчинённые-самоцветы. — Ты же Алмаз! — наставляет девчонку Голубая. — Ты не можешь просто взять и пойти играть с Рубинами! — Да почему?! — пыхтит Розовая, но под строгим взглядом старшей сестры мигом тушуется. — Они весёлые… — Потому что ты Алмаз… твои будущие подданные должны уважать тебя, почитать… — Бояться, — вносит свою лепту Жёлтая, просматривая рапорты. — Они должны видеть в тебе идеал, — улыбается Голубая. — Недостижимый идеал, который снисходит до них и позволяет служить ему. Розовая упрямо поджимает губы и молчит, и по одному её виду можно сказать, что все наставления Голубой влетели в одно ухо и благополучно вылетели из другого. Жёлтая лишь закатывает глаза. — Жёлтая! О, нет. — Жёлтая, Жёлтая! Отвязаться не получится. — Что? — А когда мы полетим на сто семьдесят шестую твою колонию? — Она ведь только строится, — морщится Алмаз. — Туда ещё рано наведываться, у меня полно других дел. — Но я очень хочу посмотреть на Детский сад! — Зачем?! — Это интересно! Жёлтая тяжело вздыхает. Розовые глаза сверлят её насквозь, и становится точно ясно, что отвертеться не получится. От Розовой в принципе сложно отвертеться. — Я подумаю над этим. Вряд ли такой ответ устроил её младшую сестру, но та, по крайней мере, не начинает истерику, что уже хорошо. У Жёлтой как раз появилась пара идей насчёт подарка.***
Жемчужина смотрит на свою новую хозяйку с любопытством, которое тщательно пытается скрыть, а Розовая на новую подчинённую — с благоговением, с радостью, с восторгом. Она выглядит такой хрупкой, такой милой, что Алмаз не сдерживается и стискивает её в крепких объятьях. У той очаровательно синеют щёки. — Ну-ну, мой Звёздный Свет, — звучит блёклый голос Белой, — будь сдержаннее. — Ты лучшая, Белая! — хохочет Розовая, отстраняясь от Жемчужины, но не переставая держать её за руку. — Обещаю, что буду беречь её! — Не переживай насчёт этого. Всегда можно сделать новую. То, что Белая абсолютно спокойно говорит о таких вещах, как создание новой Жемчужины, если вдруг это дитя переиграет с прежней, для Жёлтой и Голубой открытием не становится, а сама Розовая не придаёт словам старшей Алмаз никакого значения. Много тысячелетий назад Белая запузырила Голубую за то, что та недостаточно строго наказала провинившихся самоцветов; благо, ненадолго — так сказать, в воспитательных целях. Она вообще держала Жёлтую и Голубую в строгости, требовала неукоснительного подчинения и не выносила беспорядка. Со временем Белая стала чуть мягче, а сейчас, с появлением Розовой, начала даже проявлять нотки привязанности к ней, и заметно это было в сущих мелочах: здесь похвалит, там закроет глаза на её проделки, а отчитывает в первую очередь Голубую — за то, что недоглядела. Розовая практически не боялась её. По мнению Жёлтой, именно поэтому эта зараза выросла такой избалованной, но сказать это Белой в лицо она не решилась. С управлением паланкином Розовая справилась не сразу, и Голубая терпеливо разъясняла, как именно следует держать его в равновесии, что нужно делать, а чего не следует. — Ты должна держать его на определённой высоте над землёй. А теперь потренируемся в приземлении… Постепенно закрадывалось подозрение, что Жёлтая всё-таки прогадала с подарком. Как можно не уметь управлять паланкином?! Он фактически сам всё делает: положи руку на консоль да веди его куда надо! Жёлтая ненавидит ходить к Белой по любому поводу и предпочитает разбираться в проблеме сама. Но этот раз был особенный. — Это… это!.. — задыхалась в невообразимой радости Розовая, — это мой?! Сегодня ей исполнилась тысяча лет — возраст, показывающий, что она вполне может путешествовать самостоятельно (пусть и в пределах границ их колоний). А раз она может путешествовать самостоятельно — туда ей и дорога, Жёлтая рада помочь. — Мой собственный корабль?! Вау! Жёлтая, я обожаю тебя! Голубая великодушно поднесла Розовую прямо к лицу Жёлтой, и мелкая немедля кинулась сестре на шею. — Это кру-у-уто! Это мегакру-у-уто! Научи меня водить! Ты обязана научить меня водить! Что-то подсказывало Жёлтой, что впереди её ждёт самый худший полёт в её долгой жизни.***
Невыносимо хотелось выпрыгнуть в открытый космос и никогда больше не приближаться ни к чему розовому. Хвала звёздам, что Жёлтая додумалась дополнительно настроить корабль под собственное управление, потому что от кульбитов, которые выполняла девчонка, Жемчужины едва не повредили свои камни. — Это мой корабль! — визжала Розовая, безрезультатно пытаясь вырваться из хватки Голубого Алмаза. — Отдай, он мой! — Никаких полётов ближайшие три месяца! — рявкнула Жёлтая, у которой до сих пор голова шла кругом. — Ты умудрилась за один день полёта — один, прошу заметить! — довести до бесформенного состояния весь экипаж, выстрелить из главного калибра по моей колонии и врезаться в несколько кораблей, разнеся их в металлолом! — Всё равно, это мой корабль! — не унимается Розовая и умоляюще смотрит на Голубую. — Голубая, скажи ей! — Она права, — мягко настаивает Алмаз. — Неправа! Она неправа, неправа, неправа! — без конца повторяет Розовая, елозя на чужих коленях ещё сильнее. — Если что-то не нравится, иди на свой корабль! — Чтобы в следующий раз ты окончательно добила мою колонию?! — Ты вокруг каждой колонии выстраиваешь энергетический щит, так что всё было бы в порядке! — Это не значит, что их можно бомбить направо и налево! — рычит Жёлтая. — Нет, дорогая, я буду присутствовать во время каждого твоего полёта до тех пор, пока ты не убедишь меня, что способна управляться с кораблём без нанесения ущерба всему живому и неживому. Даже не начинай! Твои навыки управления просто ужасны. И так как это трата моего драгоценного времени, то летать мы будем туда, куда я скажу, потому что оставлять свои колонии без присмотра я не собираюсь! Розовая сжала свои маленькие кулачки и резко вырвалась из хватки, направляясь к выходу и обиженно поджимая губы. Хотелось разрыдаться в лучших традициях Голубой: она только-только получила свой корабль, свою Жемчужину, свой паланкин, и всё равно сёстры обращаются с ней как с ребёнком. Ей тысяча лет! Она взрослая, и её навыки управления вовсе не ужасны! Усевшись на кровати в своих покоях, Розовая обняла коленки и уткнулась в них носом. Не будет она летать с Жёлтой. Надоело. Налеталась. Она хочет лететь туда, куда сама пожелает! По щеке медленно скатывается слезинка, за ней вторая, потом третья. Всхлипнув, Розовая чувствует, как её ласково гладят по голове. — Она заботится о тебе. — Не заботится, — бормочет она в ответ. — Заботится. Ты можешь не справиться с управлением и улететь не туда. Можешь разбиться на чужой планете и… — Да поняла я, поняла! — раздражённо отмахивается Розовая. — Я глупый маленький самоцвет, да! — Ты вовсе не глупая, — улыбается Голубая. — Я не справилась даже с управлением паланкином! — У всех есть слабые стороны. — У вас их нет! — Розовая… — Голубой Алмаз ловко подхватывает младшую сестру и усаживает к себе на колени. — Если бы Жёлтая действительно хотела держать тебя всё время поблизости, она не подарила бы тебе корабль. Если бы хотела, чтобы ты сидела в Родном мире, то не пошла бы к Белой за разрешением на его постройку. — Она всё равно его отнимет… — шмыгает носом Розовая. – Если бы Жёлтая не хотела, чтобы ты летала на корабле, она забрала бы его немедленно и сказала бы Белой, что ты ещё слишком мала, — упорно продолжает Голубая. — Она любит тебя. Она научит тебя управлять кораблём так, что все самоцветы смогут лишь восхищённо смотреть на фигуры, которые ты строишь в воздухе. Давай, — Алмаз ставит девочку на пол, — сходи к ней. — Я не хочу!.. — Сходи к ней. Розовая сомневается ещё несколько минут, понурив голову и глядя на белые помпоны на своих чешках, но всё же следует совету Голубой. Когда дверь позади открывается, Жёлтая даже не оборачивается, устало подпирая голову рукой и справедливо полагая, что вернулась Голубая. Когда по ноге что-то карабкается, она понимает, что это Розовая. Когда младшая стоит на её коленях, смущённо опустив голову и держа руки за спиной, и тихо спрашивает: — А можно иногда я буду решать, куда мы будем лететь? — Жёлтая понимает, что отказать этой маленькой нелепой просьбе просто не способна.***
Она любила свою Жемчужину, ведь её Жемчужина была сделана персонально для неё. Она была так же жизнерадостна, так же улыбчива, столь же впечатлительна. Они могли играть вместе сутки напролёт, могли бегать от Жёлтой по её новой колонии, натворив какую-нибудь пакость. Раньше могли. Розовая нигде не может найти прислужницу уже несколько дней и за ответом идёт к Белой. — Я забираю твою Жемчуг, — приговор звучит как гром среди ясного неба. — Да ладно, — беззаботно улыбается Розовая. — Белая, тебе же не нужна моя Жемчуг. Разве ты не подарила мне свою просто так, можешь ведь ещё создать! А у меня теперь будет две Жемчужины. — Одна, — качает головой Белая, указывая на новую прислужницу младшего Алмаза. — И не более. — Но я ведь… я же ничего не сделала! — Звёздный Свет, — обманчиво-ласково улыбается Белая, — моя Жемчужина лучшая. Она научит тебя всему, что необходимо, но не расстраивайся: как только я замечу твоё хорошее поведение, то сразу верну твою Жемчуг. — Но ведь… — Т-ш-ш. Всё в порядке. Твоя Жемчужина просто побудет у меня некоторое время. Разве это большая проблема? К тому же, — улыбка Белой становится шире, — ты же будешь хорошо себя вести, чтобы её вернуть? — Б-буду… — растерянно бормочет Розовая. — Но она… точно в порядке? — Конечно, Звёздный Свет. Тебе не о чем беспокоиться.