***
Кристальные самоцветы отстроили себе несколько убежищ, большинство из которых находилось возле Детского сада Альфа. Розовая придумывает историю Розы Кварц практически на ходу и на многие вопросы отвечает уклончиво, однако её новым соратникам это не столь важно. Некоторые из них по-прежнему саботируют работу инжекторов тайно, будучи не раскрытыми в Детском саду, некоторые — открыто, нападая ночью исподтишка, — но так или иначе, прогресс налицо, и план колонизации существенно сдвинут. Пока в один день Розовая не узнаёт, что Жёлтая лично проконтролирует постройку Детского сада Бета, причём узнаёт она это неожиданно: когда возвращается на базу и видит сестру, восседающую на её кресле. — Прости, что без предупреждения, милая, — та копается в консоли управления. — Что за беспорядок у тебя тут… Розовая настороженно косится на Жемчужину, которая, в свою очередь, тоже косится на своего Алмаза, и подходит ближе, стараясь придать голосу привычную задорность: — Что ты делаешь? — Только что приказала Перидотам отстроить Детский сад Бета. Они должны подготовить его уже через месяц. — М-месяц?! — Мне очень не нравится ситуация, которая у тебя возникла с повстанцами, — брезгливо морщится Жёлтая. — Есть подозрение, что в Детском саду Альфа какая-то неисправность, раз оттуда выходят такие испорченные самоцветы. Мы приостановим его работу и запустим Бету, причём первые пробы самоцветов оттуда я хочу увидеть уже через сотню лет. Даже меньше, я думаю. — К чему такая спешка? — Если ситуация с повстанцами не улучшится, я переведу боевые корабли на орбиту Земли, — нехотя отвечает Жёлтая. — И чтобы не совершать бесполезных действий заранее, я хочу иметь под боком Детский сад, из которого будут стабильно выходить новые воины. — А почему это ты командуешь, если это моя колония? — обиженно надувает щёки Розовая. — Я сама могу разобраться с недовольными самоцветами! Жёлтая смотрит на неё с недоверием, даже с толикой пренебрежения, отчего у той внутри начинает закипать злость. — Потому что, очевидно, ты не можешь с ними справиться. — Почему это?! — Да ты просто взгляни на это! — раздражённо тычет на экран Жёлтая. — Отставание по плану на несколько десятков лет; как минимум десятая часть самоцветов, появившихся здесь, идёт против своего Алмаза. Такими темпами мы потеряем эту колонию! — Так почему бы нам не оставить её самим, если эти самоцветы так этого хотят?! — не выдерживает Розовая. У Жёлтой начинает дёргаться глаз. — Ты же шутишь, — шипит она. — Просто скажи, что ты пошутила. — Я… я-я… — Я сделаю вид, что не слышала этого, Розовая, — мрачно произносит Жёлтая, возвращаясь к панели управления. — Я не собираюсь повторять тебе одно и то же сотни раз.***
Детский сад Бета охраняется не хуже любой планеты Жёлтой, а Розовая прекрасно знает, как серьёзно сестра подходит к обороне своей территории. Она сидит у неё на плече тихо, как мышка, следит за каждым действием и запоминает почти каждую деталь, что сильно напрягает Жёлтую. Нет, то, что Розовая сидит молча и не отвлекает, — для неё праздник, но та никогда так не делала. В глубине души теплится светлая мысль, что младшая сестра взрослеет, что совсем скоро она полностью перестанет капризничать и кричать, когда ей что-то не нравится, однако Жёлтая одёргивает себя от подобных мыслей, потому что знает: стоит ей расслабиться, и Розовая опять начнёт вести себя безобразно. Повстанцы затаились и не напоминали о себе даже банальным саботированием инжекторов, что только подтверждало многовековой опыт Алмазов: без должного контроля долго они не продержались. Наверняка рассыпались по всей планетке в надежде избежать справедливого наказания, но им всё равно не скрыться. Вот только Розовая понимала, что долго продолжаться так не может. Она еле убедила Кристальных самоцветов не высовываться ближайшие десятки лет, приведя весьма убедительные аргументы по поводу того, что в тактике и военной мощи с Жёлтым Алмазом они вряд ли смогут состязаться. Нужно как можно быстрее убедить Жёлтую покинуть Землю, пока кто-нибудь не сорвался. Прямо просить её уйти нет смысла. В борьбе с ней работают только подлые методы, и у Розовой как раз завалялся один. — Эй, Жёлтая. Алмаз напрягается. — Что? — Видела новое платье Голубой? — Чего? — Она придумала себе новое платье. — Это по какому же поводу? — Я у людей подсмотрела, — легкомысленно отзывается Розовая, — и показала ей. Она переделала немного, поэтому платье вышло о-о-очень красивое. Явная провокация, но Жёлтая не поддаётся. — Потом покажет. — А вдруг не покажет? — хихикает Розовая. — По-ка-жет. — До Дня основания Родного мира ещё далеко. Жёлтая сжимает кулаки. Эта мелкая зараза… — У неё всегда такие закрытые платья. В этот раз оно более открытое. И юбка короче. — И почему меня это должно волновать? Снова Розовая прыскает со смеху. — А ещё оно белое. Она никогда не носила белых платьев. — Чего ты добиваешься, мелкая? — взвыла Жёлтая. — Хочу обратно свою колонию, ты похожа на оккупанта, — фыркает в ответ младшая Алмаз. — Я и сама могу проследить за работой Детского сада Бета. — Мне нужно дождаться первых самоцветов оттуда, — стоит на своём Жёлтая. — На случай, если они… — Я пришлю тебе подробные отчёты! — бодро обещает Розовая. — Клянусь! Алмаз недоверчиво щурится, поглядывая на сестру, тарабанит пальцами по подлокотнику, ещё раз проверяет рапорты. Никаких повстанцев. Никаких нарушений. Всё чисто и прекрасно. — Я улечу всего на полгода. На полгода! Затем вернусь и всё проверю. — Есть, сэр! — откликается Розовая.***
— Мой Алмаз, — слащаво звучит голос главного Агата, заведующей Детским садом Бета, — мой сверкающий, яркий Алмаз, я думаю, вам будет крайне интересно узнать, что первые плоды ваших трудов не прошли даром. Розовая скучающе сидит в своём кресле, подперев голову рукой, и смотрит на преисполненную гордостью Агат, за чьей спиной стоит пара Аметистов, отдающих честь, а рядом с ними — довольно крупная Яшма, которая поглядывает украдкой на свою правительницу, стоя на одном колене, и явно нервничает. Розовая не любит, когда её боятся подчинённые. Ей нравится порой смеяться вместе с Жемчужиной над тем, как легко они дурят Агатов, у которых прямо на камне, видимо, записано: «Выполнять любую прихоть Алмаза, чего бы это ни стоило», но всё равно она старалась избегать подобных… поклонений своему лику. Это и смущало, и ставило в неловкое положение. В данном плане Розовая очень любила Аметистов: лёгкие в понимании, дружелюбные и не такие напряжённые, если видят, что Алмаз к ним добра. — Мы получили довольно много дефектных самоцветов из Детского сада Бета, — продолжает тем временем Агат. — Это большая досада для нас, однако эта Яшма, — она кланяется и указывает обеими руками на подчинённую, — вышла безупречной. Она будет незаменима в борьбе против повстанцев, и я поспешила представить её лично вам, мой Алмаз, на случай, если вы сочтёте её достойной войти в вашу свиту в будущем. Яшма сглатывает, и руки у неё едва заметно подрагивают, когда Розовая щурится, вглядываясь в неё получше. Алмаз спрыгивает со своего места и подходит ближе, задумчиво обходя новый самоцвет и подмечая, что она… действительно идеальна. Настолько идеальна, что понравилась бы даже Жёлтой с её завышенными требованиями. — Яшма, значит… — Д-да, мой Алмаз! — немедленно отзывается Яшма. — Мой номер… — Мне не нужен номер, — слабо улыбается Розовая, останавливаясь прямо перед ней. — Я и так запомню тебя как идеальную Яшму. — Благодарю, мой Алмаз, это большая честь… Оранжевые глаза смотрят на неё с неподдельным восхищением, и страха в них заметно поубавилось, что не может не радовать Розовую. Она протягивает вперёд руку, на которую Яшма смотрит с явным недоумением. — Вставай, — смеётся Алмаз. — И не бойся меня. В чём смысл бояться своего Алмаза? Яшма не знает ответ, да и отвечать на этот вопрос не желает. Ей несколько дней отроду, она только-только узнала, зачем её вообще создали. Розовый Алмаз улыбается по-прежнему, глядя на неё, и Аметисты, стоящие позади, добродушно фыркают. Она помнит, как они успокаивали её, говорили, что их Алмаз куда добрее других правительниц, что им повезло. Она неуверенно протягивает руку навстречу Розовой, и та, усмехнувшись, помогает ей подняться. — Только ни слова другим Алмазам, ладно? — подмигивает она своим самоцветам. — За фамильярное обращение с вами меня отругают. Аметисты прыскают со смеху, уголки губ Агат невольно приподнимаются, а Яшма с восторгом смотрит на свой Алмаз и в полной мере осознаёт слова Аметистов. «Самая добрая и са-а-амая лучшая правительница Родного мира, клянусь тебе!» Самая лучшая — это точно. Впервые со дня своего появления она улыбается.***
Каждая жизнь прекрасна по-своему, и Розовая категорически против умышленных расколов самоцветов. Она говорит об этом как Алмаз, она повторяет это как Роза Кварц и твёрдо стоит на своём, но война затягивается, и несогласных появляется всё больше. Висмут, сияя от самовлюблённой гордости, зовёт Розу за собой, обещает показать «нечто совершенно грандиозное». Она твердит без конца, что именно это оружие положит конец всей войне, что только с ним возможна победа, но в розовых глазах — лишь чистейший ужас от одного вида Раскалывателя. — Это оружие раздробит в крошку даже Алмаз! — хвалится Висмут, словно не замечая реакции лидера. — Просто подумай об этом, Роза. Один удар — и наших проблем как не бывало! Тирания Родного мира идёт в первую очередь от правительниц, — на её лице расцветает злобный оскал. — Мы не остановимся на Розовом Алмазе, Роза. Всё зашло слишком далеко, и Розовая понимает это всё отчётливее. — Мы освободим Землю, а затем и всех самоцветов Родного мира. Сейчас эта идея только в голове Висмут, но ведь за ней придут другие. Всё новые и новые самоцветы захотят расколоть своих сородичей, и ради чего? — Ты ведь никому не рассказала о Раскалывателе, верно, Висмут? — тихо спрашивает Роза, подойдя поближе. — Нет, — ухмыляется та, будучи чересчур ослеплена своим творением. — Я решила, что правильно будет сначала показать это те… Роза ловит голый самоцвет одной рукой и крепко сжимает меч другой. Ей впервые так страшно, но не за себя: перед глазами почему-то сияют голубые и жёлтые осколки любимых сестёр, которых так страстно желала расколоть Висмут.