***
Разъяренный Георгий забегает домой с криком: — Как ты могла?! Мила! — Что? — непонимающе выглянула девушка на своего возлюбленного. — Ко мне соседка подошла и сказала, что видела тебя с кем-то! Ты шла с ним за руку, и вы чуть ли не целовалась! — Ч-что за глупости… — Ну уж нет! — ударил по стене Гоша. — Я этого терпеть не буду! Выметайся! Сначала Мила была в ступоре, услышав эти слова, но через секунду нагло улыбнулась и сказала: — Квартира-то моя. Георгий также вошёл в ступор, вспомнив, что протупил, но с гордым взглядом выкрикнул: — Тогда уйду я! — Ну иди, — тонким и безразличным голосом сказала Бабичева. — Вот, значит как? Прощай! Георгий выбежал из квартиры, а Мила зарыдала, ведь она хотела его остановить, извиниться, но не смогла. Иногда хочется кого-то остановить, что-то сказать, что-то сделать, а тело не может, и ты стоишь, притворяешься гордым, делаешь вид, что тебе плевать на кого-то, но это неправда…***
Юри Кацуки нервно сидит на стуле и всё время смотрит на часы. На телефон приходит сообщение, и он быстро выходит на улицу с красными, но злыми глазами. Душа болит, а руки делают. Он грозно говорит: — В аэропорт!***
Юрий приходит в себя лежа на кровати в неизвестном доме. Пахнет вкусно, но только вот было холодно, так как он был укрыт тонкой простыней, а погода бушует. Но этого он не замечал, выпивая водку. За угол зашёл Виктор, который сразу улыбчиво сказал: — Очнулся, наконец. Есть хочешь? — Я у тебя? — Да. Ты не волнуйся, я позвонил Отабеку, он сейчас на тренировке, а ты его тут подождёшь. — Вот как… Я и забыл, что твой дом рядом. — Лучше скажи, чего это фигурист выпивать начал? — присел к Юрию Виктор. — У дедушки проблемы… он может… — Плисецкий сглотнул ком в горле, — умереть. Я не переживу этого, понимаешь?! — Я понимаю, — нежно сказал Никифоров. — Я думал, что не смогу жить без Юри, но сейчас мне хорошо. — Нет, — спокойно ответил Юрий. — Что нет? — Нет, тебе не хватает его. Я же вижу, как тебе больно в душе, как это чувство разрывает тебя! — Ненавижу, когда меня анализируют и говорят холодным тоном. — Уж извини, какой есть! Почему, если тебе плохо, ты не приедешь к нему? — Я… я не знаю, понимаешь?! Я хочу! Я очень хочу к нему! Да не могу! — Нелегко перекинуть мост через пропасть, созданную гордостью, — разочарованно сказал парень, упав на подушку. — На что ты намекаешь? — На то, что вы два осла! Любите друг друга, но нет! Быть вместе не можете. А Мила тебе, Вить, зачем? И их отношения угробить? — Откуда ты узнал? — Тайное всегда становится явным! — Юрий отвернулся и посмотрел в окно. — Зима… — Снежно, — ответил Виктор, обрадовавшись, что тема закрылась. — Уже лед, — отрешённо сказал парень. — Да нет, уже дело к весне идёт, через полтора месяца теплеть начнет. — Где? — На улицах, дорогах, — удивленно ответил Никифоров. — А я про сердце… — Хм… А ты думаешь, весна в сердце не наступит? — Будете себя так вести, не получится. — Ладно, Отабек уже освободился, поэтому давай одевайся.***
После того, как Юрий ушел, Виктор сразу набрал номер Юри. — Слушаю? — раздался холодный голос любимого. — Юри, прости, я был не прав! — М, ясно… — Что? Ты где? — Виктор, поздно. Я уже не люблю тебя. Поэтому, давай, прощай, - пи-пи-пи. Мужчина в припадке гнева разбил телефон об стену и начал наворачиваются круги по комнате. — Ну, ничего! — злобно прорычал он. — Я тебя на Гран-при уничтожу, дружочек!***
Юрий с грустно-задумчивым видом выходит на улицу, где его уже ждёт подъехавший Отабек. — Фух, Юра, знаешь, как ты меня напугал? Всё! Отныне только со мной выходить на улицу! — Бека… — смущённо сказал Плисецкий. — Да? Ты давай, на мотоцикл залезай. — Нет, Бека… Нам надо расстаться…