Крик Сирены

Я очнулась в полнейшей темноте, лежа на каменном холодном полу лицом вниз, будто меня сюда просто зашвырнули. Голова кружилась, но я смогла разобрать, что нахожусь в подобии тюрьмы. В этом месте пахло просто отвратительно: мышами, сыростью, кровью и страхом, смешанным с гневом. Я попыталась сесть, но все мышцы словно закостенели, они были все-то парализованы. Пришлось остаться лежать в неудобной позе, лицом вниз. Зачем им я? Лучше бы убили… Тишину прорезал лязг затвора и скрип железной двери, после открытия которой на меня упала полоска света, заставляя щуриться и напряженно вглядываться в силуэты, возникшие за решеткой. Их было двое. — Уже очнулась? — раздался голос, и я сразу поняла, что передо мной стоит Аарон, который воткнул шприц мне в ногу и приволок сюда. — Но яд еще не вышел весь, парализована… Решетка отворилась, и оба вошли прямо ко мне в клетку, не выказывая ни малейшего волнения. Второй, лица которого я не могла разглядеть, присел на корточки передо мной и убрал с моего лица волосы. — Как ты и просил, — продолжал Аарон, прислоняясь плечом к стене. — Целая и невредимая. Тот не ответил, он лишь осторожно перевернул меня на спину, как куклу, и начал рассматривать мое лицо. Правда, теперь, когда мне ничто не мешало, я тоже могла рассмотреть его: крепкого телосложения мужчина, лет тридцати, одетый в костюм с галстуком на шее, он был похож на итальянского гангстера. Теплые, но абсолютно черные глаза, похожие на блестящих жуков, колюче скользили по мне, тонкие губы искривились в еле заметную усмешку. Острая челюсть и сильно-выраженные скулы, вкупе с широким лбом делали его лицо квадратным, но впалые щеки несколько меняли картинку. Русые волосы были уложены на прямой пробор, и челка чуть спадала на обе стороны лба, что делало его похожим на политика. Политика-гангстера. Мафию. — Кажется, — заговорил незнакомец приятным глубоким голосом. — Ей здесь не совсем удобно. — Это же камера для заключенных, — усмехнулся Аарон. — Ей и должно быть неудобно. — Она не заключенная, — возразил мужчина. — Она наша гостья, так и будь с ней повежливее. — Но… — Возьми ее на руки, так как сама она не может ходить по твоей вине, и перенеси в другую камеру. С удобствами, — повелительным тоном добавил он, поднимаясь и выходя из клетки. — Ты понял? — Как скажешь, брат, — тихо, но с нескрываемым почтением в голосе ответил Аарон, подходя ко мне. Он подхватил меня под колени и спину, поднял на руки и понес куда-то. Если честно, мне было совершенно все равно что со мной будет, куда меня несут, зачем меня несут. Я не могла шевелиться, и это пугало. Я глядела на обшарпанный потолок, на мелькающие лампы, слепившие глаза, но не на Аарона. Он открыл какую-то дверь, и мы оказались в более светлом и жизнеприятном помещении, но таком же маленьком, как и моя прежняя клетка. Парень опустил меня на жесткую кровать и выпрямился, глядя на меня. — Ты симпатичная, — отметил он, проводя пальцами по моей щеке, постепенно и медленно опускаясь на шею, где на пульсирующей жилке и замерла его рука. — Жаль оборотень… И как бы с сожалением убрав от моей шеи руку, он вышел, закрыв за собой дверь. Я тяжело вздохнула и опустила веки, мечтая только о том, чтобы забыться. Я думала о маме, о… Эйте. Больше всего я думала именно о нем, я жаждала его, но жажда эта должна остаться со мной до самой смерти. Заныли ноги и руки, и я обнаружила, что уже могу пошевелить пальцами, что начало меня, нет, не радовать, удовлетворять. Мое тело снова начинало мне подчиняться, и я была просто удовлетворена этим. Оглядывая свое «жилище», я увидела раковину, полуразвалившуюся тумбочку и непонятно для чего принесенное сюда радио. Как будто пленники могут спокойно сидеть за решеткой и послушивать радио. Я фыркнула. Раздались шаги в коридоре, дверь открылась, и ко мне вошла девушка в белом халате. Она молча подошла ко мне, повернула мою голову вбок и воткнула в шею иглу шприца, так что я даже ничего не успела понять, а когда до меня дошло происходящее, она уже все сделала и вышла, так же молча. Передо мной теперь стоял тот самый незнакомый мне мужчина и смотрел на меня. Приподнявшись на локте, я зло глянула на непрошенного гостя и, набрав воздуха в легкие, хотела крикнуть сиреной, но из горла вырвался только тихий беспомощный хрип. Схватившись свободной рукой за горло, я испуганно уставилась на мужчину, который, кажется, не был удивлен. — Мы это предвидели и перестраховались, — вкрадчиво пояснил он, хитро прищуриваясь. — Тебе вкололи вещество, которое подавляет твой… талант. Если позволишь, я присяду. — Он прошествовал к моей кровати и сел на край около моих ног. Я не сводила с него взгляда, ожидая подвоха, обмана, но он оставался сдержанным и, если можно так назвать, милым. Широкий прямой нос придавал ему вид человека «свойского», но хищного. Я не испытывала к нему страха. — Извини, знакомство у нас не заладилось, — заговорил он, убаюкивая меня спокойным голосом. — Меня зовут Кайден. Аарон — мой младший брат, и прошу простить его за некоторую… невнимательность. Я нахмурилась и недоверчиво повела головой, словно стараясь раскусить, посмотреть на него под другим углом. Но с любой стороны он выглядел одинаково доброжелательным и холодным, насколько могли быть совместимы эти понятия. — Ты не веришь мне, но придется, — Кайден напряженно нахмурился. — Я не желаю тебе зла… — Вы убили Эйта, — разделяя слова, проговорила я, поджимая губы и враждебно глядя на мужчину. — Ох, — он не ожидал такого поворота, но виду не подал, лишь по-демократичному отвел в сторону глаза, но тут же вернулся ко мне. — Это было побочное действие. Или… Ты убила нашу мать Клариссу… Я сжала челюсти и отвела глаза от настойчивого темного взгляда, прожигающего меня насквозь. Казалось, Кайден видит все мои страхи, опасения и переживания, знает мои слабые места и маленькие, пусть незначительные радости, которые присутствовали когда-то в моей жизни. Я попыталась сесть на кровати, подтянув ноги к себе, но тут же поморщилась от боли, которая резко пронзила мое бедро в месте укола. Это не укрылось от глаз-жучков Кайдена, он кинул обеспокоенный быстрый взгляд на мою ногу, после чего снова уставился прямо на мое лицо. — Болит? — с ноткой заботы в голосе спросил он, отслеживая мою реакцию. Я же осталась непоколебима, с маской безразличного хладнокровия на лице, лишь слабо мотнула головой, хотя боль была довольно сильной. Это странно, учитывая, что я оборотень, ведь я должна была уже давно исцелиться. Как будто прочитав мои мысли, Кайден заговорил непринужденным тоном: — Это странно, учитывая, что ты оборотень-альфа, — проговорил он мои слова, снова прищуриваясь. — Такая маленькая ранка уже давно должна была зажить, верно? — Не знаю, что не так, — тихо отозвалась я, решив не показывать удивление, вызванное тем, что только что мужчина изложил мои мысли своими словами. — Обычно все заживает. — Я открою тебе секрет, — спокойно сказал Кайден, улыбаясь краешком губ. — Мой брат, чтобы «усыпить» тебя, вколол тебе в ногу настойку из волчьего аконита и белладонны. Для тебя это яд. Все заживет, но только когда смесь выйдет из твоего организма… — Зачем я тебе? — перебила я его, раздраженно поджимая губы и вздыхая. Я встретила своими глазами его, и уже не могла отвести взгляд, как по волшебству. — Я расскажу тебе, но не сейчас, — ответил Кайден вежливо наклонив голову чуть вбок. — А сейчас мне пора. До завтра, Лиллиан. И, я надеюсь, мы обойдемся без шприца и медсестры, будь благоразумной. Я закатила глаза и сморгнула, снимая с себя оцепенение, вызванное его взглядом. Он же поднялся с моей кровати и направился к выходу спокойной грациозной походкой, какая бывает только у сверхъестественных существ, но не у людей. — Кто ты? — воскликнула я, когда он был уже в дверном проеме, где и замер. Я специально сделала упор на слово «кто», чтобы он понял, о чем я. Он повернул голову ко мне, приподнимая брови, будто был чем-то удивлен. Затем он легко улыбнулся одними губами, на секунду отвел взгляд в сторону, а потом снова посмотрел на меня, но уже не черными, глубокими глазами. Они были ярко-красными. Но это был не теплый костер глаз оборотня, это был холодный обжигающий огонь, нагонявший на меня панику и животный, инстинктивный страх. — Я вампир…